Анализ эволюции политико-религиозных отношений в Турции
СОДЕРЖАНИЕ: Рассмотрение Турции как феномена мусульманской цивилизации. Исторические пути формирования традиционалистско-мусульманской (1517-1918 гг.), республиканской (1920-2001 гг.) и копенгагенской (2001-2009 гг.) парадигм политико-религиозных отношений в Турции.Содержание
Введение
Глава 1. Традиционалистско-мусульманская парадигма развития политико-религиозных отношений
§1. Ислам как фундаментальная основа Оттоманской империи (1517-1871 гг.)
§2. Формирование панисламизма двух типов [Официально-реакционного, абдулхамидовского; и младотурецкого] (1871-1918 гг.)
Глава 2. Республиканская [западноевропейская] парадигма развития политико-религиозных отношений (1920 – 2001 гг.)
§1. Эпоха кемалистского лаицизма (1920-1938 гг.)
§2. Волны политико-религиозного развития Турции во второй половине XX в. (1950-2001 гг.)
Глава 3 – Копенгагенская [умеренно-исламистская] парадигма развития политико-религиозных отношений в Турции (2001-2009 гг.)
§1. Турецкий исламизм в начале третьего тысячелетия
§2. Умеренный ислам – компромисс между кемалистами и исламистами?
Заключение
Список основных сокращений
Список использованных источников и литературы
Приложения
Введение
Ислам является мировой религией, а к началу XXI в. ни одна из мировых религий не имеет такого влияния на политику, как Ислам, особенно на Ближнем и Среднем Востоке, что обуславливается тем, что ислам ещё при жизни своего основателя и был государством, и отождествление религии и правления навсегда отпечаталась в памяти… верующих. В XXI в. важность понимания цивилизационной сущности ислама высока в свете межцивилизационного непонимания и уже происходящего столкновения цивилизаций.
Огромный интерес в этой связи вызывает мусульманская Турция, буферное государство, разделяющее Европу и Азию. Именно это соседство и определило особый вектор цивилизационного развития как этой страны, объединяющей в себе как традиционные мусульманские, так и западные ценности. Турция продолжает быть единственной мусульманской страной, где религия официально отделена от государства, кроме того, на данном историческом этапе Турция – единственное государство, где проводится эксперимент так называемого демократического варианта ислама.
В силу вышеуказанных причин важно понять корни этого явления, его перспективы и перспективы распространения умеренного исламизма на другие страны мусульманской цивилизации.
Объектом исследования являются политико-конфессиональные отношения. Предмет исследования – эволюция ислама в Турции.
Хронологические рамки исследования включают период с 1517 по 2009 гг. Нижняя граница – принятие падишахом Селимом I титула халифа всех мусульман. Верхняя граница обусловлена тем фактом, что эволюция политико-религиозных отношений продолжается на основе умеренного варианта исламизма.
Цель исследования – анализ эволюции политико-религиозных отношений в Турции на протяжении выделенного периода. Для реализации данной цели необходимо выполнить следующие задачи :
(1) Определить периодизацию парадигм развития политико-религиозных отношений
(2) Определить тенденции и тренды каждого периода
(3) Определить причины смен парадигм
Историография темы делится на три части. Во-первых, это работы наиболее прогрессивных западных исследователей. Стоит выделить три работы – С. Хантингтона, Ф.Кардини и Б. Луиса. Хантингтон рассматривает Турцию как феномен мусульманской цивилизации, отмечая, что цивилизационные эксперименты привели к тому, что Турция оказалась оторванной страной. Важным достижением Луиса является рассмотрение ислама без отрыва данной религии от политики, чем злоупотребляют западные, советские и современно-российские исследователи. Достоинства монографии Кардини – в детальном исследовании первого контакта Турции с европейцами.
Второй пласт историографии – работы советских исследователей. Это наиболее тенденциозная часть историографии. Изучение ислама отходит в них на последний план, его роль в общественной и политической жизни начиная с середины XIX в. постепенно нивелируется; всё сводится лишь к личным интересам партии – национально-освободительному движению в конце XIX в., чему посвящено большинство исследований. Смена цивилизационной парадигмы в 1920-х гг. объясняется советскими историками с точки зрения марксизма, когда на первый план выходит социально-экономическая подоплёка.
Работы советских учёных, посвящённые второй половине XX в. прямо заявляют о своей главной цели: определить степень угрозы исламизма для коммунизма, причём в росте исламизма в Турции обвинялись, прежде всего, США и НАТО. Данная тенденция существует в статьях Л.Г. Куртыновой и И.Л. Фадеевой, И.И. Ивановой.
В советской части историографии стоит выделить, на наш взгляд, несколько наиболее удачных примеров – статьи Р.П. Кондакчян и монографии крупнейшего советского исследователя истории Османской империи – Ю.А. Петросяна. В числе минусов этих работ – вышеупомянутая тенденциозность, в числе явных плюсов – краткие обзоры эволюции политико-религиозных отношений на протяжении всей истории турецкой государственности. Также удачным образцом является обзорная монография Ю.И. Рустамова, посвящённая влиянию ислама на общественную мысль в Турции в XX в. Достаточно подробно анализируется и эволюция влияния на общественную мысль до XX в.
Важен и очерк чехословацкого историка Зденки Весела, который анализирует противостояние исламистов и секуляристов перед военным переворотом 1980 г. и после него. Одним из первых советских историков Весела смотрит на исламизацию Турции не с точки зрения опасности коммунистическому режиму, а с точки зрения внутренних причин явления.
В общем и целом пласт советской историографии составляет обширную базу фактов, которые использовались при подготовке данной работы, в том числе статистических данных, данных о малоизвестных массам событиях.
Наконец, третья группа историографии – современно-российские исследования. Стоит выделить несколько наиболее удачных и важных исследований. Во-первых, это статьи крупного исследователя современного ислама в Турции – Н.Г. Киреева. На данное время он единственный употребляет термин мягкий ислам, являющийся достаточно распространённым у западных и турецких исследователей, тогда как для российских характерно либо наименования умеренный и демократический ислам, либо отсутствие всякого упоминания о смене политического курса ислама. В статьях Киреева приводится достаточно богатый фактический материал, а также материал аналитического характера.
С точки зрения накопления фактического материала важными являются статьи Б.М. Ягудина и Б.М. Поцхверии. Интересен и обновлённый постсоветский взгляд на фигуру Ататюрка и его секуляристскую деятельность Ю.Н. Розалиева, в котором личность Кемаля избавлена от типично советского идеологического пафоса.
Также стоит выделить исследования и сообщения А. Корицкого, постоянного корреспондента журнала Азия и Африка сегодня в Турции. Ряд его статей посвящён политической ситуации в Турции в последние годы. Достоинством статей является богатейшая база фактов, а также ссылки на внутритурецкое видение проблемы.
Тем не менее, в рейтинге популярности тем исследований в современной российской историографии исламизм уступает целому ряду работ, посвящённых проблеме интеграции Турции в ЕС, которая, по всей видимости, представляется российским историкам более актуальной в силу геополитических причин.
В целом, стоит выделить следующее:
(1) Высокий уровень тенденциозности работ: западные и современно-российские рассматривают ислам и исламизм прежде всего с точки зрения геополитической и цивилизационной опасности; советские – с точки зрения опасности коммунистическому режиму.
(2) Отсутствие обзорных трудов, анализирующих эволюцию политико-религиозных отношений на протяжении всей истории турецкой государственности.
(3) Для советской и современно-российской историографии характерно использование типично европоцентристских пониманий характера ислама и взаимоотношений ислама и политики.
Этим и определяется научная актуальность данной работы.
Источниковую базу исследования составляют источники следующих типов:
(1) Материалы периодической печати и сети интернет
(2) Нормативно-правовые акты
(3) Политические программы
Наибольший пласт источников составили материалы периодической печати, имеющие вспомогательную роль в анализе современной ситуации в данной проблеме. Это материалы англоязычных сайтов турецких газет [MilliyetTurkishDailyNews, Sabah], а также сообщения русско- и англоязычных информационных агентств [BBC, РИА Новости] и новостные материалы русскоязычных газет [Известия, Коммерсант, Независимая газета, Новая газета] и ряда новостных и аналитических порталов сети интернет [Институт религии и политики, Lenta, Strana, Inopressa, Gazeta].
Данный вид источников датируется последним десятилетием и являет собой немалую важность с точки зрения обратной связи между политикой правительства [курс на умеренный исламизм], деятельностью оппозиции и так называемой четвёртой властью - СМИ. При этом не стоит переоценивать значение прессе как источника в силу нижеизложенных причин:
(1) Крайний субъективизм турецкой прессы ввиду того, что подавляющая масса прессы проправительственного характера, а единственная оппозиционная газета не имеет англоязычной версии сайта [Джумхуриет; редактор этой газеты, Мустафа Балбай был арестован в 2008 г. в числе заговорщиков]
(2) Русско- и англоязычная пресса отличается изрядной долей переведённого материала, отсутствием [почти полным] собственных корреспондентов и естественной тенденциозностью в обозрении и оценках внутренней политики сквозь призму политики внешней.
Одним из важнейших источников стала конституция Турции 1982 г. Исторические условия создания данного источника:
(1) Экономический, политический и социальный циклический кризис конца 70-х гг. XX в.
(2) Военный переворот 1980 г.
(3) Кризис турецкого конституционализма [1950-1980 гг.]
(4) Резкий рост исламистской, националистической и антидемократической оппозиции.
По своему характеру это типично западно-ориентированная конституция без широкой флексибильности к особенностям менталитета и цивилизационного развития Турции. Благодаря этому источнику можно сделать ряд выводов о будущем развития института конституционализма и исламизма в Турции.
Также немаловажную роль при изучении эволюции политико-религиозных отношений в XIX в. играют нормативно-правовые акты турецких падишахов [хатт-и хумаюны] и выдержки из программ ряда движений и обществ Новых Османов и младотурок.
Также одним из главных наряду с конституцией 1982 г. источников является Программа Белой Партии, ранее доступная на сайте партии в англоязычной версии. Благодаря этой программе можно сделать выводы касательно настроений политической элиты Турции, настроенной на данном историческом этапе на создание новой конституции по копенгагенским критериям.
В основу данного исследования положен структуралистский подход [Ф. де Соссюр, К. Леви-Стросс], в рамках которого применяется системно-структурный метод: создание рабочей модели [структуры], состоящей из фактов и установленных между ними связей, изучаемой в динамике или в статике. Структура в данном подходе – это система устойчивых внутренних отношений, определяющих существующие признаки объекта.
Принятая нами периодизация эволюции политико-религиозных отношений соответствует концепции разной длительности исторического времени ведущего историка XX в. Фернана Броделя, согласно которой историческое время делится на три слоя:
(1) Константа основных элементов общественного бытия.
(2) Экономическая и социальная действительность циклического характера.
(3) Хронологическое определение событий.
Согласно данной концепции каждый последующий слой времени имеет более короткую длительность.
Также в данном исследовании применяется ценностный подход, подразумевающий отношение исследователя к изучаемым объекту и предмету. Таким образом, используется концепция аксиологического субъективизма А. Штерна: только слепой догматик может упорно верить будто историческое знание является отображением истины.
Использованные в данной работе методы делятся на общенаучные и специально-исторические. Общенаучные методы – это индукция и дедукция, анализ и синтез. Специально-исторические методы – это историко-генетический [метод последовательного распределения свойств, функций и изменений исторической реальности, направленный на анализ генезиса тех или иных явлений или процессов], ретроспективный [метод от настоящего – к прошлому, создание этапов становления и формирования явления], синхронный [метод выявления взаимосвязи одновременно происходящих явлений] и диахронный [метод периодизации, выделение качественных особенностей процесса во времени, моментов образования новых этапов, периодов, определение общего направления развития] и метод аналогии [компаративный метод – метод закономерностей и проведения исторический параллелей].
Работа состоит из трёх глав, каждая из которых состоит из двух параграфов; введения, заключения, списка источников и литературы, приложения и списка сокращений. Деление на главы обуславливается принятой в данном исследовании периодизацией политико-религиозных отношений, делящей их на три этапа или парадигмы – традиционалистско-мусульманскую (1517 – 1918 гг.), республиканскую [западноевропейскую] (1920-е – 2001 гг.) и копенгагенскую [умеренно-исламистскую] (2001 г. – настоящее время). Подобное деление обосновывается следующими хронологическими факторами:
(1) 1517 г. – принятие падишахом Османской империи титула халифа всех мусульман
(2) 1920-е гг. – гражданская война и начало республиканских преобразований Ататюрка
(3) 2001 г. – создание Белой Партии – фундамента умеренного исламизма.
Глава 1. Традиционалистско-мусульманская парадигма развития политико-религиозных отношений
§1. Ислам как фундаментальная основа Оттоманской империи (1517-1871 гг.)
Традиционно принято считать, что тюрко-сельджукские кочевые племена, от которых нынешние турки ведут своё происхождение, приняли ислам в конце X в. Сами турки связывают начало своей истории с именами Османа [Османа I Гази] и его сына Орхана [Урхана]. Некогда кочевники, турки-османы всего за немногим более полутора веков овладели обширной территорией, ядро которой составлял [и составляет поныне] полуостров Малая Азия.
В советской историографии было принято считать, что на походы в Византию и на Балканы турок-османов вдохновлял газават, или, иначе, малый дхихад, то есть борьба с кафирами [неверными]. Более основательные исследования западных, турецких и российских авторов доказывают, что этот фактор, конечно, имел место, но не был решающим. Брожения кочевников были вызваны активностью в регионе монголо-татар и, кроме того, глубочайшим кризисом Восточной Римской Империи, которая занимала тогда буферное положение на юго-восточной границе Европы и Азии.
Идея о газавате, которым руководствовались турки-османы во время своих походов на запад возникла из средневековых представлений европейцев об исламе, на которые повлияли Реконкиста в Испании, и прежде всего целый ряд крестовых походов. Речь папы римского, Урбана II, произнесённая 24 ноября 1095 г. на соборе в Клермонте стала фактически объявлением войны исламу, которая, несмотря ни на что, не закончилась и в наши дни.
Стоит отметить, что, как и в любом конфликте, здесь свою роль сыграло столкновение коммерческих интересов, прежде всего, интересов папы римского и военной аристократии турок-османов.
Тем не менее, к середине XV в. роль крестовых походов существенно уменьшилась. Ватикан понимал, что Византия доживает последние дни. Даже Флорентийская уния [Laetenturcoeli – объединение католической, латинской церкви с восточной; соответствующая булла была подписана 6 июля 1439 г. и рассматривалась византийцами как последняя надежда в их борьбе против турок-османов] не смогла остановить продвижение турок на запад.
Различные тюркские племена проникали во владения Византии ещё в XI-XII вв., в дальнейшем турки-османы активно окружали Константинополь. В 1453 г. город пал. Большинство жителей города считало, что лучше видеть в городе турецкую чалму, чем папскую тиару. Как пишет Франческо Кардини, падение Константинополя было воспринято [католиками] как страшное предзнаменование конца света, как доказательство, что отныне невозможно победить турок и остановить их продвижение. Подобные опасения католики разделяли и в середине XIII в., когда монголо-татары были близки к вторжению в западную Европу.
Османское продвижение на Балканах сопровождалось страхами в Европе, тем более что на захваченных территориях турки-османы насильно обращали людей в ислам. После падения нового Рима [и переименования Константинополя в Истанбул] Ватикан начал активно продвигать идею нового крестового похода, которая стала ассоциироваться с идеей защиты собственно уже Европы от мусульманства. Правда, собрать подобный поход уже не удалось, а смерть Мехмеда II и распри между его сыновьями привели к ослаблению турецкого натиска.
Тем не менее, страх перед османами продолжал иметь место, особенно в Италии [в Генуе, Венеции, Ватикане]. Учитывая характер итальянских государств XV в., нетрудно предположить, что главным их страхом были закрывшиеся ворота в Азию, активные фазы торговли и интерцивилизационного общения с которой в XIV в. прекращаются вплоть до начала эпохи Великих географических открытий.
Тем временем, молодое османское государство продолжало расширять свои территории. Начиная с Мехмеда II османские султаны сами стали смотреть на себя как на наследников византийской империи и тем самым обосновывали свои претензии на власть над всем христианским миром…в титулатуре…появился термин кайсер-и Рум, то есть (восточно)-римский император.
Оттоманская империя представляла собой военно-аристократическо-теократическую деспотию, причём такой характер продолжал оставаться в силе [фактически] до падения Империи в 1918 г. Султан империи был одновременно и халифом всех мусульман [с 1517 г.], сама империя была центром халифата, что повышало и без того высочайший авторитет Порты в мусульманском мире. Господствующим течением в Оттоманской империи был суннизм ханифитского толка, правда его победа над шиизмом относится лишь к XVI в.
Как отмечает Кондакчян, государство [Османская империя] не имело собственного идеологического аппарата, в котором султан и не нуждался: вероучение ислама являлось и религией, и идеологией одновременно. Мусульманское духовенство являло собой влиятельнейший социальный институт, а духовенство в социальной иерархии Блистательной Порты стояло на одной ступени с военной аристократией, также как и последняя, владея вакуфами [землёй], а также разнообразным имуществом в городах. Ведущим идеологическим течением был калам - мусульманская ортодоксальная схоластика.
Верховный муфтий Порты, шейх-уль-ислам занимал особое место в Османской империи. Для султанских указов была необходима фетва - особый документ, одобряющий акты высшей власти. Кроме того, фетвы санкционировали даже низложение султанов и их восшествие на престол. Шейх-уль-ислам занимал в османской официальной иерархии место, равное великому везиру [согласно кодексу 1477 г.] и получал огромное жалование от казны. Со второй половины XIX в. вместе с ростом независимости и влияния шейх-уль-ислама и улемов в целом растёт и религиозный фанатизм.
Не вызывает сомнения огромное влияние, которое имели вероучение ислама и нормы шариата. Это были важные факторы социальной и индивидуальной психологии верующих. А поскольку национальная принадлежность была менее важна, чем конфессиональная, то ислам становился ещё и консолидирующим фактором. Кроме того, ислам был связующим звеном между центром и периферией Османской империи.
С завершением в 1492 г. Реконкисты, Блистательная Порта становится единственным мусульманским государством в Европе. Страх перед мусульманской Турцией в континентальной Европе существенно снижается с началом Реформации. Распространяется идея о том, что некрещеный турок [султан] лучше крещённого [императора], схожая в общих чертах с настроениями жителей Константинополя перед началом осады города. Франко Кардини ссылается на Эразма Роттердамского, отмечавшего, что на знамёнах воинов из Нидерландов были изображены полумесяц и девиз Лучше турки, чем паписты [PlutostTurcsquePapaux].
Несмотря на активность турок, Реформация принесла положительные плоды: исламом заинтересовались на континенте, а папистам пришлось отказаться от риторики крестовых походов. В 1543 г. Библиандер выпускает сборник мусульманских текстов, предисловие к которому написал сам Мартин Лютер. Отныне споры между католиками и протестантами зачастую становились соревнованием в том, кто сильнее уязвит противника, восхваляя при этом неверных.
Как известно, одним из важнейших результатов Реформации стал раскол Европы и постепенное падение авторитета духовной власти. Европе, раздираемой религиозными войнами, было не до мусульман, которые теперь могли спокойно закрепиться в регионе. Как отмечает Б.Луис, последнее великое мусульманское нашествие на Европу…захлебнулось после второй безуспешной осады Вены в 1683 году…теперь мощь ислама по отношению к Европе во многом пошла на убыль. В дальнейшем европейцам пришлось мириться с присутствием неверного соседа, правда, с началом упадка Порты [после смерти Сулеймана Великого] неоднократно высказывались идеи о возвращении Константинополя Европе. Особенно активную политику в этом регионе поведут Австрия и Россия, заинтересованные в захвате контроля над Балканами и стратегически важных проливов Босфор и Дарданеллы.
Объективной причиной упадка империи можно считать тот факт, что Порта стала жертвой своего геополитического положения. С другой стороны, Турция конца XVI в. мало чем отличалась от Турции первой половины XIX в., разрушение старого шло особенно медленными темпами. Немаловажной причиной упадка стал ислам, который стремительно терял консолидирующую роль, заменяя её на консервативную. Упадок Порты сопровождался всё более растущим вмешательством религиозных кругов в политическую жизнь.
В конце XVIII в. в Порте появились первые публикации, которые выражали интерес к Европе, нередко трансформирующийся в восхищение её развитием в сравнении с Османской империей, которая постепенно терпела одно поражение за другим – как в экономическом, так и в военном смысле.
Первой попыткой реформ стал новый порядок Селима III – низам-и джедид, который проводился вплоть до смерти султана в 1807 г. Эти реформы положили начало периоду, называемому в турецкой, американской и западноевропейской историографии периодом вестернизации и модернизации. Естественно, духовенство стало оппозицией реформам, так как, по их мнению, они противоречили установкам Корана и шариата, и первый султан-реформатор в 1807 г. был свергнут.
В 1839-1871 гг. была проведена вторая [и последняя в истории империи] попытка реформировать государство сверху. Гюльханейский хатт-и шериф в ноябре 1839 г. ставил задачами новой политики [Танзимата] принятие законов, которые должны были обеспечить неприкосновенность жизни, чести [личности] и имущества, а также равенство перед законом подданных султана всех вероисповеданий, при этом светский закон [становился бы] выше воли султана.
Уже в середине XIX в. появилась типично турецкая политическая тенденция указывать в своей риторике на то, что ислам возможно адаптировать к нормам западного общества, что все прогрессивные идеи [Запада] заложены в Коране и их нужно лишь восстановить. Решид-паша писал тогда австрийскому канцлеру Меттерниху: Мусульманский закон предоставляет широкую свободу действий и может всё адаптировать.
По мнению известного исследователя процессов модернизации Османского государства в новое время Ниязи Беркеса танзимат – начало процесса секуляризации в Турции. Но всё же главными итогами этих преобразований стали увеличение частоты поездок турок в Европу [для получения образования и по дипломатическим каналам], появление эмигрантской прослойки, таким образом формировалась знакомая с европейской культурой [в том числе политической]…интеллигенция.
§2. Формирование панисламизма двух типов [Официально-реакционного, абдулхамидовского; и младотурецкого] (1871-1918 гг.)
В 60-70-е гг. XIX в. происходит генезис панисламизма в Турции. Панисламизм - религиозно-политическая идеология, в основе которой лежат представления о духовном единстве мусульман всего мира вне зависимости от социальной, национальной или государственной принадлежности и о необходимости их политического объединения под властью высшего духовного главы [халифа].
При этом важно отметить тот факт, что первые столетия существования Порты отличались религиозным терпением, поскольку Турция была с момента своего возникновения полиэтническим государством с полуавтономной системой миллетов [немусульманские религиозные общины, разрешённые при Мехмеде II Фатихе].
В Оттоманской империи генезис панисламизма связан прежде всего с именем Абдул Хамида II и деятельностью новых османов и младотурок. Стоит при этом различать панисламизм ранних младотурок, который использовался в их риторике как консолидирующий фактор перед угрозой западной колонизации; и панисламизм султана, который взял на вооружение реакционную доктрину панисламизма, суть которой сводилась к единению мусульман всего мира под эгидой халифа, которым был сам турецкий султан. При этом стоит отметить, что Абдул Хамид не имел для осуществления своих планов ни достаточных материальных средств, ни высокого политического престижа.
Таким образом, Абдул Хамид был озабочен возможной угрозой восстаний на территории многонациональной Порты, для чего и проводилась пресловутая политика divide et impera. Мусульманский фанатизм, направленный сразу и против оппозиции, и против национальных движений [на Балканах, на Кавказе, на Аравийском полуострове, среди курдов, etcetera] активно поддерживали ближайшие приближённые султана – самые реакционные представители мусульманского духовенства. Сам Абдул Хамид по этому поводу сказал: Ислам – важнейшее орудие укрепление власти повелителя правоверных.
Кроме того, абдулхамидовский панисламизм был своего рода реакцией на неизбежные просчёт танзимата, от которого ждали скорых и значительных результатов. Абдул Хамид не без основания считал европейские идеи одним из источников революции. Были запрещены к печати Гамлет и произведения Толстого, даже простые слова вроде оружие, равенство, герой, etcetera. Проводился культ прошлого с восхвалением и идеализацией побед Высокого государства.
Что касается новых османов и их преемников, младотурок, то среди них не было единства в вопросе взаимоотношения религии и государства.
Выдающийся деятель новых османов Намык Кемаль верил, что ислам составит основу османского патриотизма, так как, по его мнению, эта религия полностью совместима с европейской цивилизацией. Более того, реагируя на сочинения европейцев, которые видели причиной отсталости мусульманских стран именно религиозную ортодоксию, Намык Кемаль писал, что реформы могут быть успешными только если они согласуются с исламом, нежели с европейскими институтами. Таким образом, новые османы не видели ничего предосудительного в союзе конституционного режима и шариата.
Новые османы видели в своей религии источник возрождения, многие вспоминали, что именно Европа воспользовалась многими достижениями мусульманской цивилизации.
Один из идеологов младотурецкого движения, Ахмед Риза утверждал, что ислам с социальной точки зрения может считаться почвой, пригодной для прогресса, что принцип выборности халифа был установлен исламом, что халиф ответственен перед народом. Младотурки питали большие надежды на возможность примирить мусульманское право с европейскими институтами и продолжали предпринимать усилия в этом направлении. При этом часть из них полагала, что для достижения скорого и заметного прогресса достаточно перенести на османскую почву европейские институты и некоторые нормы общественной жизни стран Запада.
Немаловажно отметить, что в своей программе от декабря 1895 г. младотурки заявляли, что требуют реформ не в интересах какой-либо нации, а для всех граждан империи. Младотурки отмечали, что религиозный вопрос – сугубо личное дело.
И всё же до младотурецкого переворота 1908 г. среди младотурок панисламизм имел не столь много сторонников. Скажем, ведущее движение – Иттихад ве Таракки [Единение и прогресс] до младотурецкого переворота отрицательно относилось к панисламизму. Зато после переворота реакционные деятели младотурецкого аналога зулюм начали проводить активную панисламистскую политику [пример: геноцид армян в 1915 г.]. Это обуславливалось тем, что в начале XX в. позиции ислама и мусульманского духовенства в Османской империи были более сильны, чем в какой-либо другой мусульманской стране. И если в сравнении с другими государствами мусульманского мира Блистательная Порта была более чем развита, то на европейском фоне позиции Турции уже никто не воспринимал всерьёз: турецкая проблема по-прежнему стояла перед Европой…но теперь это была проблема турецкой слабости, а не турецкой силы.
Упрочив свою власть уже к 1909 г. Лидеры младотурок начинают активную фазу реакции на основе исламизма. Появляется Общество единения мусульман, которое примерно до 1914 г. играло важную роль в панисламистской политике младотурок. При этом превращение исламизма в политическую доктрину не только не укрепило единство страны, но наоборот, способствовало её будущему распаду, так как значительную часть населения империи составляли христиане.
Ещё до переворота 1908 г. газета Танин - один из печатных органов младотурок в одной из своих статей требовала от правительства издания закона, карающего временной каторгой попытки использования религии в политических целях. Возможно, что впервые прозвучала мысль о возможности секуляризации турецкого общества и турецкой политики. Но из-за реакционерной политики младотурок, заочно заключивших коалицию с духовенством попытки лаицизации турецкого общества провалились.
Балканские войны 1912-13 гг. доказали окончательный крах политики османизма, которую сменяет идеология пантюркизма. Столь долгое формирование этой националистической идеологии связано с тем, что ислам душил ростки турецкого национального самосознания. Так традиционные самоназвания турок – Девлет-и Алийе или Мемалик-и Османие [высокое государство, владение османов] лишь в конце XIX в. впервые приобрело тюркистскую окраску, когда Ахмед Джевдет употребил наименование Девлет-и Тюркие.
При этом пантюркизм стал самостоятельным идейным течением, противостоящим панисламизму и западничеству. Редкие лозунги и призывы к компромиссу [напр.: Зия Гёкальп выдвигал лозунг Тюркизация, исламизация, европеизация] активно критиковались представителями всех трёх течений.
Во время Первой мировой войны роль исламистов постепенно идёт на убыль. В ноябре 1914 г. османские власти объявили против Антанты джихад. Но призывы к священной войне за ислам под водительством младотурок и их немецких и австрийских товарищей по оружию были не слишком притягательны и не вызвали почти никакого отклика у населения империи. С её крушением рухнуло и политическое положение исламистов.
Глава 2. Республиканская [западноевропейская] парадигма развития политико-религиозных отношений (1920 – 2001 гг.)
§1. Эпоха кемалистского лаицизма (1920-1938 гг.)
После окончания Первой мировой войны в Турции к власти в результате военного переворота пришёл Мустафа Кемаля, который правил Турцией фактически с открытия 23 апреля 1920 г. Великого Национального Собрания Турции [далее - ВНСТ] и вплоть до своей смерти 10 ноября 1938 г., сначала как спикер парламента и глава правительства, затем [с 29 октября 1923 г.] как президент.
Важнейшими его преобразованиями стали упразднение султаната [1 ноября 1922 г.] и халифата [3 марта 1924 г.]. Кемаль был убеждён, что первопричина отсталости и поражения империи в войне крылась в её приверженности ко многим изжившим себя исламским нормам. Ататюрк, взял на себя смелость практически в одночасье разрушить фундамент старых, османско-мусульманских традиций. Уже провозглашение республики [29 октября 1923 г.] стало сменой цивилизационной парадигмы, учитывая, что вся история Турции до этого прошла под знаком деспотического правления, и даже переход к конституционной монархии не только не исправил ситуацию, но вовсе её усугубил. Вместо государства, которое зависит от религии произошло создание зависимой от государства религии. Кроме того, Ататюрк отказался от халифатских притязаний Оттоманской империи, мотивируя это тем, что халифат есть иллюзия, противоречащая науке и логике.
Памятуя об ошибках конституционного движения и младотурок, Кемаль решил навсегда распрощаться с засильем религии во всех сферах общественной жизни, кроме собственно религиозной. Начиная с упразднения халифата, он провёл серию реформ [в приложении 1], которые должны были обеспечить проведение так называемой политики лаицизма, то есть секуляризации социальной сферы жизни общества. При этом, несмотря на все преобразования, ислам оставался государственной религией [статья 2 Конституции Турции от 20 апреля 1924 г.].
Начинается эпоха форсированной вестернизации Турции. Все функции шейх-уль-исламата переданы Управлению по делам религии при совете министров, причём значение ислама [юридически] было приближено к нулю. Однако ислам продолжал оставаться некоторое время государственной религией [до поправок в Конституцию, состоявшихся 9 апреля 1928 г., исключивших статью 2, объявлявшую ислам государственной религией], а иноверцам было запрещено становиться членами правящей Народно-Республиканской Партии [далее – НРП]. Стоит также отметить, что суннизм имел преимущество над шиизмом, представители которого продолжали оставаться мусульманами второго порядка.
Более того, к середине века политика лаицизма не вышла за черту городов и крупных населённых пунктов. В деревне [то есть в большей части Турции] положение в религиозной сфере практически не менялось. Усиление влияния стран Запада [прежде всего культурного и политического] и навязывание реформ сверху столкнулось с ощутимым противоборством, что было вызвано следующими причинами:
(1) Господство старых отношений в деревне
(2) Высокий уровень набожности
(3) Высокий уровень неграмотности
(4) Традиционность воззрений крестьян [особенно среди женщин]
(5) Разобщённость по этническому признаку [курды, арабы, юрюки etcetera]
(6) Разобщённость по внутримусульманскому признаку [Суннизм-шиизм]
(7) Недоверие к гяурам [немусульманскому населению]
Всё это вылилось в ряд протестных выступлений даже ещё при жизни Ататюрка, в 20-30-х гг. XX в. В подавлении этих волнений принимала участие армия, ставшая с этого времени главным гарантом кемалистского лаицизма. Несмотря на противостояние со стороны государства и армии, почва для сохранения влияния исламского фактора сохранялась. Ислам всё же остался важнейшей константой общественной и политической жизни.
Тем не менее Ататюрку удалось сделать Турцию пионером этатизма [мировоззрение и идеология, абсолютизирующие роль государства в обществе и пропагандирующая максимальное подчинение интересов личностей и групп интересам государства, которое предполагается стоящим над обществом; политика активного вмешательства государства во все сферы общественной и частной жизни] на Ближнем Востоке. Принципы первого президента Турции заключены в так называемых шести стрелах деятельности НРП [республиканизм, национализм, народность, этатизм, лаицизм и революционность].
Смерть Ататюрка в 1938 г. не остановила процесс вестернизации, но заметно снизила его темпы. В 30-е гг. XX в. начинается кризис политических установок Турецкой республики. Но, несмотря на это, новому президенту Турции, Исмету Инёню удалось на некоторое время в общих чертах сохранить баланс сил между исламом и государством.
§2. Волны политико-религиозного развития Турции во второй половине XXв. (1950-2001 гг.)
На рубеже 40-50-х гг. по мере постепенного спада культа личности Ататюрка началась умеренная декемализация страны. Это отразилось прежде всего в разрушении однопартийной системы, а также в ряде послаблений лаицистского курса. Открывается богословский факультет в университете Анкары, разрешают носить тюрбан, совершать хадж, в школах введены курсы религии [сначала посещение было с разрешения родителей].
С победой на выборах 1950 г. Демократической партии [далее – ДП] значение религиозного фактора неумолимо растёт. При этом стоит отметить, что политика лаицизма не была прекращена в абсолютном смысле, но всё же это было время относительной свободы ислама и зарождающегося исламизма. Премьер-министр Аднан Мендерес, по свидетельству Б.М. Поцхверии, делил реформы на воспринимаемые и невоспринимаемые народом, следовательно, задачей ДП становилось сохранение воспринимаемого и устранение невоспринимаемого.
В течение 50-х гг. ДП провела ряд мер, по устранению невоспринимаемого. Б.М. Поцхверия приводит в пример следующие мероприятия: отмена запрета чтения азана [призыва к молитве] на арабском, разрешение чтения Корана на государственном радио, введение обязательных [!] уроков религии в школах, увеличение числа школ имамов и хатибов. Постоянно растёт активность сект [бекташи, мевлеви, нурджи, накшбенди, кадири, алеви, бехаи - всего около пятидесяти]. Естественно, что для большинства из них были характерны антикемалистские лозунги, а ислам в целом использовался в политической риторике против НРП.
За указанное десятилетие открылось 15 тысяч мечетей [по Б.М. Поцхверии, Б.М. Ягудин говорит о 25 тысячах]. Статистика увеличения количества религиозных организаций дана в Приложении 2. Происходит увеличение ассигнования управления по делам религии при совете министров. [Статистика – в Приложении 3.]
Более того, в это время появилась и активно распространялась теория о том, что Ататюрк не выступал против ислама как такового, а лишь подчёркивал необходимость его приспособления к современным условиям. В первые пятнадцать лет после Второй мировой войны исследователи неоднократно подчёркивали, что, по мнению Кемаля, в новой [республиканской] Турции ислам продолжит играть важную роль, но, сосуществуя со свободой совести.
Рост активности исламизма явился нарушением конституции, и 27 мая 1960 г. состоялся военный переворот под руководством генерала Джемаля Гюрселя. Пришедшие к власти военные создали Комитет Национального единства [далее – КНЕ]. ВНСТ было распущено, а партии запрещены. Началось судебное преследование лидеров партий, также были проведены меры против исламизма.
В 1962 г. была принята третья Конституция Турции. Статья 19 оговаривала запрет на использование религии личностям или партиям в политических целях. Отныне религиозное обучение стало предметом выбора индивидуума.
При этом стоит особо отметить, что несмотря на эти мероприятия, военные, пришедшие к власти в результате майского переворота, заявили о том, что они являются противниками безбожия. Был учреждён новый орган контроля над религией – Высший религиозный совет при управлении по делам религии, войти в который могли даже шииты. Следовательно, рост ассигнований на религиозные цели продолжился. Росла и численность духовенства.
Одной из главных причин столь быстрого перехода к более умеренной политике стала экономическая необходимость властей в членстве в Европейском Экономическом Сообществе [далее – ЕЭС] – прообразе ЕС, для чего стремление к принятию традиционных западных ценностей было жизненно необходимо.
Продолжилась деятельность исламистских партий, к примеру, Республиканско-крестьянской националистической, которая заложила основу всем последующим исламистским партиям и движениям. С 1969 г. она стала называться Партией Националистического Движения [далее – ПНДв-I]. В 1970 г. появилась Партия Национального Порядка [далее – ПНП], лидером которой был Неджметтин Эрбакан. Их основной целью было увеличение морального уровня общества в противовес влиянию западной культуры.
12 марта 1971 состоялся новый военный переворот, который в историографии обычно именуют мягким. Правительство Сулеймана Демиреля насильно отправлено в отставку, в армии проведена чистка офицеров, которые считались опасными. Был создан надпартийный кабинет, который и принял поправки к конституции 1961 г., по которым были ограничены права и свободы, расширялись полномочия исполнительной власти, сохранялся контроль судебной власти над исполнительной, ограничивалось самоуправление университетов; [вводился] контроль над СМИ, учреждены суды национальной безопасности… [для рассмотрения дел], связанных с безопасностью государства и направленных против республики. Был закрыт ряд партий по обвинению в нарушении принципа лаицизма [ПНДв-I, ПНП etcetera].
Но уже спустя год после мартовского переворота на политическую авансцену вышла новая исламистская организация – Партия Национального Спасения [далее – ПНС]. Одной из основных её идей было так называемое националистическое видение истории и исламской цивилизации. Они считали, что главной причиной упадка Высокого государства стали отношения со странами Запада [читай: европейское влияние]. Это была абсолютно иная, нежели у светской идеологии, винившей в упадке ислам, точка зрения. В качестве модели развития идеологи ПНС предлагали животворный, созидательный союз между государственной властью и исламом.
ПНС требовала принять Коран как основу Конституции, шариат – как основу права. Именно в этом они видели решение экономических и социальных проблем. Кроме того, они стремились к запрету культурно-зрелищных учреждений светского [читай: западного] типа, а также к выходу Турции из всех западных объединений
В конце 70-х гг. турецкая экономика переживала очередной системный кризис, который естественно наиболее сильным образом повлиял на жизнь тех слоёв населения, которые являются социальной базой исламистов [Б.М. Ягудин зачисляет в неё безработных, маргиналов, сельских мигрантов; В.И. Данилов – студенчество и рабочую молодёжь, часть среднего класса и люмпенов, разуверившихся в демократии и надеявшихся решить свои проблемы силовыми методами; И.Л. Фадеева – люмпенов, средний городской слой, часть интеллигенции и политиков, для которых ислам стал средством социального возвышения; И.В. Кудряшова – сельскую периферию и маргиналов города, а также молодую турецкую технократию, которая воспринимает исламизм не вопреки, а вследствие своей вестернизованности].
При этом не стоит упускать из виду и роль внешнего фактора. К 70-80-м гг. XXв. принято относить начало эпохи исламского ренессанса. Общий рост исламизма в мире был вызван полномасштабной реакцией стран так называемого [в западной, советской и современно-российской историографии] третьего мира на колониальную политику Запада, в связи с чем происходило формирование национального [скорее даже националистического] самосознания в бывших колониях, прежде всего в странах мусульманского мира.
В этот период появляются такие организации как Революционный путь и Союз марксистско-ленинской вооружённой пропаганды, которые в своих воззрениях смешивали идеи марксизма, маоизма, установки албанских и вьетнамских коммунистов, латиноамериканских революционеров. Активизируется движение сепаратистов, а также националистов, представленное прежде всего ПНС и Обществом Националистической Молодёжи [далее – ОНМ].
Продолжается активное развитие религиозного образования, которое постепенно выходило на лидирующие позиции во всей образовательной системе Турции. Религиозное образование привлекало прежде всего молодёжь из бедных слоёв населения, ввиду существования большого количества стипендий. [Данные по динамике увеличения количества религиозных школ и численности студентов и преподавательского состава в Приложении 4.]
Рост уровня исламизма был характерен для городов, так как секуляризм на селе потерпел полное поражение фактически ещё при жизни Ататюрка. По мнению чехословацкого исследователя Зденки Веселы, по причине низкого уровня социального развития оно [турецкое общество] даже более религиозно, нежели в прежние времена.
Премьер-министр Турции С.Демирель стремясь заручиться поддержкой избирателей в ходе избирательной кампании конца 70-х гг. демонстративно целовал Коран перед каждым выступлением. В ответ на финансовую помощь турецким вестернизаторам со стороны Запада, в середине 70-х традиционалисты стали получать финансовую помощь от стран Ближнего и Среднего Востока.
Третий системный кризис конца 70-х гг. также был преодолён благодаря проверенному методу - военному перевороту [уже пятому за 72 года] 12 сентября 1980 г. Военные запретили партии и политическую деятельность их лидерам на 10 лет, депутатам меджлиса – на 5 лет, власть была передана Совету Национальной Безопасности [далее - СНБ], а ВНСТ было распущено. В стране вводилось чрезвычайное военное положение, была установлена жёсткая цензура.
В своём первом заявлении [сразу после переворота] главнокомандующий сухопутными войсками генерал Ахмет Кенан Эврен [ставший в 1982 г. президентом Турции] критиковал отход от политики лаицизма, усиление религиозной реакции и злоупотребление влиянием…ислама…в политических целях: Политические, экономические, социальные проблемы разрослись до размеров, угрожающих государству и нации, и привели к невиданному в истории республики кризису…находящиеся за эти годы у власти правительства, сменяя друг друга, исчезали, оказываясь во власти примитивных партийных расчетов, химер и капризов, вместо того, чтобы обеспечивать внутреннюю стабильность и решать назревшие вопросы. В середине января 1981 г. в г. Конья он вновь указал на требование, чтобы духовенство не вмешивалось в государственные дела, а занималось только удовлетворением духовных потребностей верующих. В целом его курс по многим позициям совпадал с курсом Джемаля Гюрселя.
30 сентября 1980 г. было опубликовано заявление премьер-министра Б.Улусу, тезисы которого приводит И.Иванова:
(1) Управление по делам религии и все религиозные деятели должны находиться вне сферы политических разногласий и из влияния
(2) Необходимо прилагать усилия по подготовке просвещённых религиозных деятелей-последователей Ататюрка
(3) Необходимо обеспечить свободу совести
(4) Необходимо уделить особое внимание защите светского характера государства
Сентябрьский военный переворот, по мнению В.И. Данилова, продемонстрировал желание военного руководства в очередной раз спасти свихнувшуюся турецкую демократию от гибели. Как и во время двух предыдущих военных переворотов, новое турецкое руководство продемонстрировало в целом курс на умеренность и сбалансированность в вопросах подхода к религии. Несмотря на показательный процесс над Н. Эрбаканом и его сторонниками, К. Эврен продемонстрировал желание идти на компромисс, как с Западом [усиляется турецкое влияние в НАТО], так и с Востоком [происходит активизация отношений с Организацией Исламская Конференция – далее ОИК; прежде всего с арабскими странами, Ираном и Пакистаном].
Согласно утверждению турецкого историка Али К. Караосманоглу, использование турецким руководством ислама во внешней политике носит… прагматичный и декларативный характер, и это вызвано желанием извлечь в данной области максимум экономических и политических выгод. Во внутренней политике военные руководствовались схожими принципами: В 1983 г. СНБ разрешил министерству финансов создать в стране банковское дело на основе исламских принципов…двум арабским фирмам, Аль-Барака и Дар аль-маал аль-ислами разрешили финансовую деятельность, несмотря на то, что принципы Корана, которым следуют эти фирмы, являются нарушением светской Конституции Турции.
Переориентация на развитие отношений со странами Востока была вызвана желанием найти выход из экономического кризиса, причиной которого считали тесные отношения со странами Запада. З.Весела считает, что кемалистский курс на секуляризацию был вызван желанием сотрудничества с Западом, а в связях с мусульманскими государствами Турция Кемаля не была заинтересована ввиду их полной или частичной зависимости от колониальных держав и того факта, что они были чрезвычайно слабо развиты экономически.
Отныне одним из принципов развития турецкой экономики стала формула соединение западных технологий с арабскими кредитами и турецкой рабочей силой.
В 1982 г. была принята новая, ныне действующая Конституция Турции. Её авторы пожертвовали политической активностью масс [демократией участия – прим. автора] и плюрализмом ради политической стабильности и для расширения полномочий истеблишмента, тогда как в Конституции 1961 г. был заложен противоположный принцип. При этом Конституция была такой же прозападнонастроенной, как и две предыдущие. Провозглашалось всеобщее равенство перед законом, независимо от вероисповедания [Статья 10] и свобода совести [Статья 24]. Согласно Конституции, никто не вправе быть принуждён к указанию на своё вероисповедание [Статья 15]. Запрет на использование религии в политических целях был вновь подтверждён [Статья 24].
Через год разрешено вновь создавать партии, что привело к восстановлению партийной системы к 1986 г. 6 сентября 1987 г. был проведён референдум, по результатам которого запрещённым в 1980 г. политическим деятелям разрешили вернуться в политику, что не могло не отразиться на немедленном росте исламизма на рубеже 80-90-х гг. Политическую систему Турции этого периода можно представить четырьмя направлениями:
(1) Социал-демократическое [Социал-демократическая Народная Партия, далее – СДНП; Демократическая Левая Партия, далее - ДЛП]
(2) Консервативное [Партия Отечества, далее – ПО; Партия Верного Пути - ПВП]
(3) Националистическое [Консервативная Партия, затем переименованная в Партию Националистического Движения, далее – ПНДв-II]
(4) Исламистское [Партия Благополучия – Рефах, далее – ПБ или Рефах]
Новый системный кризис на рубеже 80-90-х гг. был вызван на этот раз соперничеством между правящей ПО и ПВП. Стоит отметить, что гораздо больше внимание военных привлекала ПНДв-II, лидер которой, А. Тюркеш неоднократно заявлял, что ислам – один из источников силы турецкой нации…рассматривать тюркизм и ислам отдельно…вредно как для тюркизма, так и для ислама, а сама партия имела в распоряжении тысячи боевиков, ответственных за серию терактов накануне сентябрьского переворота.
На рубеже 80-90-х гг. террористическая ветвь исламизма в Турции активизируется. Формируются две крупнейшие организации – Милли Герюш [тур. Национальный Взгляд, далее – МГ] под руководством Н. Эрбакана, имеющая разветвлённую сеть лагерей и школ по всей Европе; и более радикальный Союз Исламских Обществ и Общин [далее – СИОО], возглавляемый с 1985 г. Джемалеттином Капланом. Каплан и его сторонники создали в апреле 1992 г. так называемое Анатолийское Федеративное Исламское Государство [далее - АФИГ]. Д.Каплан заявил: наша цель – исламское государство, наша власть принадлежит Аллаху, наша конституция – Коран…Турция – это Мекка сегодня. После смерти Джемалеттина лидером СИОО стал его сын, Метин.
В конце века активизируется деятельность и мировых террористических организаций, например Хезболлах [по данным Н.Г. Киреева, её влияние распространяется на провинции Диярбакыр, Ичель и южную часть Сакарьи, а также на города Анкару, Стамбул, Измир, Конью и Адан] и Аль-Каида. Турецких террористов представляют также такие организации как Хизб-ут Савашчылар [Борцы за Иерусалим].
Сторонники светскости полагают, что в 80-90-е гг. произошла капитуляция перед политическим исламом, несмотря на противодействие военных, а также интеллектуальной и бизнес элит. При этом и внутри этих социальных групп нет единства: сами военные периодически обнаруживают исламистов и у себя – в академиях, в других подразделениях, после чего [их] публично увольняют. Пионером военного политического ислама является Гюльханейская военно-медицинская академия. [Данные по численности уволенных офицеров в Приложении 5.]
Среди интеллигенции также нет единства, но в основном все исламисты сосредоточены на богословских факультетах. Лидерами являются Яшар Нури Озтюрк [декан богословского факультета университета Стамбула] и Фехми Байкан [профессор-исламовед сектора философии литературы университета Хаджеттепе, г. Анкара]. Озтюрк выступает против исламских реформ, за обновление человека в исламе. Его коллега, Байкан, справедливо заявил однажды, что, отделяя религию от государства нельзя руководствоваться западным опытом, потому что в Европе от государства отделена церковь как институт.
Нет единства и среди предпринимательской элиты. В 1971 г. было создано Общество турецких промышленников и деловых людей [далее – ТЮСИАД]. В 90-е гг. у организации либеральных экономистов появилась оппозиция в лице Общества независимых предпринимателей [далее – МЮСИАД], которые неофициально стремятся к провозглашению мусульманской экономики.
С 1995 по 1998 гг. у власти находилась коалиция исламистской партии Рефах, лидером которой был Н. Эрбакан и правоцентристской ПВП, лидером которой была Тансу Чиллер. Победа Рефах была обеспечена предвыборной кампанией, проходившей во время экономического кризиса. ПБ создали так называемую программу Справедливого Экономического Порядка [адиль дюзен, далее – СЭП или АД], которая была противопоставлена существовавшему в стране [по мнению ПБ] системы Рабского Экономического Порядка [кёлеси дюзен, далее – РЭП или КД]. РЭП, по их мнению, был поражён пятью вредоносными микробами: процентом, несправедливыми налогами, режимом обмена валюты, монетным двором, банковской системой.
СЭП Эрбакана был встречен в стране двояко. Социальная база исламистов встретила эту программу с большим энтузиазмом обеспечив победу ПБ на выборах, а демократически настроенная военная, предпринимательская и интеллектуальная элита видела в АДе чистый популизм, а часто и пустую фантазию.
В ноябре 1996 была создана так называемая организация Д-8 [Сотрудничество и Развитие-8]. Фактически Эрбакан провозгласил подготовку к созданию аналога ЕС. В исламскую восьмёрку вошли Иран, Египет, Малайзия, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Нигерия и Турция. Эрбакан назвал создание Д-8 эпохальным событием мировой истории. При этом эти восемь государств имели гораздо меньше общего, нежели страны ЕЭС первого созыва, что и предопределило нежизнеспособность этого объединения.
Соперничество ПБ и западников закончилось в феврале 1998 г., когда конституционный суд [далее – КС] запретил Рефах по обвинению в намерении ввести исламское правительство в стране, а лидерам партии [в том числе и Н. Эрбакану] запретили политическую деятельность сроком на пять лет. Фактически она была реорганизована в партию Фазилет [тур. Добродетель, далее – ПД или Фазилет], которая стала, пожалуй, последней партией-монополистом политического ислама, и была запрещена 23 июня 2001 г. При этом всего за несколько дней до запрета начальник Генштаба генерал Хюсейн Кырвыкоглу выступил с заявлением об угрозе политического ислама для лаицистской демократии в Турции.
Таким образом, несмотря на запреты, которые во многом были бархатными военными переворотами, партии-приверженцы политического ислама продолжили своё существование. Как сообщает Н.Г.Киреев, бывшие участники запрещённой Фазилет разделились на два течения – традиционалистское во главе с экс-лидером ПД Р. Кутаном [партия Саадет – тур. Счастье, далее - Саадет] и обновительское во главе с Реджипом Тайипом Эрдоаном [партия Адалет ве Калкынма, тур. Справедливость и развитие, далее – АК Парти – Белая Партия, другое название партии; или ПСР].
Глава 3 – Копенгагенская [умеренно-исламистская] парадигма развития политико-религиозных отношений в Турции (2001-2009 гг.)
§1. Турецкий исламизм в начале третьего тысячелетия
На рубеже XX-XXI вв. в Турции наметился новый взрыв активности исламистов. Фактически с середины 90-х гг. XX в. и по настоящее время у власти находятся партии-приверженцы исламизма. В этой связи важно рассмотреть саму сущность турецкого варианта исламизма, у которого, пожалуй, нет аналогов в мире. Это обуславливается тем, что Турция – единственная в мире исламская страна, где религия официально отделена от государства, и больше 80 лет продолжается развитие традиционных западных демократических институтов; а также самим вектором цивилизационного развития
Стоит ли говорить о том, что эксперимент Ататюрка по смене цивилизационной парадигмы удался? Пожалуй, нет. Как пишет С. Хантингтон в своём известном труде Столкновение цивилизаций, Ататюрк сделал Турцию оторванной страной - обществом, которое было мусульманским по своей религии, наследию, обычаям и институтам, но которым правила элита, намеренно сделавшая его современным, западным и объединившая его с Западом. Несмотря на это, Хантингтон относит Турцию к мусульманскому типу цивилизаций, хотя, на наш взгляд, Турция относится к особому типу цивилизаций, который можно условно назвать Евроазиатским.
Уникальность геополитического положения сначала Османской империи, а затем и Турции, необходимость в тесных политико-экономических контактах со странами Запада и Россией, предопределило развитие по иному, нежели у всех остальных стран мусульманской цивилизации, пути. Как пишет Ю. Ли, Турция в регионе стран Ближнего и Среднего Востока оказывалась первой на многих этапах исторического развития. Она первой завоевала политическую независимость, первой начала отстаивать экономическую самостоятельность…в ней первой была заложена основа изменения политики государства по отношению к исламу. Тем не менее, процесс la revanche de Dieu – религиозного возрождения – затронул и официально светскую, прозападную страну. Ренессанс ислама является реакцией на политику стран Запада по отношению к мусульманским странам. Ислам вновь проявил себя консолидирующим фактором, продемонстрировал устойчивость своей идеологии.
Но имеет ли смысл говорить, что ренессанс ислама в Турции произошёл по этой причине, учитывая, что теоретически можно причислять Турцию и к западным странам [Турция – член НАТО с 1952 г.]? Нулифер Голе писал, что появление исламизма есть результат исключения религиозного влияния на сферу политики. По его мнению, исламисты пытаются найти нишу в социальной структуре общества. Таким образом, можно предположить, что исламское возрождение есть ни что иное, как продукт реакции на кемалистскую религиозно-ситуационную адаптацию ислама.
По мнению К.В. Вертяева, кемализм является политической религией. Он приводит концепцию секуляризма Д.Е. Смита, который выделял три аспекта [этапа] секуляризма в соответствии с историческим опытом ряда стран:
(1) Отделение церкви от политики
(2) Рост влияния государства на религиозные, социальные, экономические аспекты жизни общества
(3) Формирование секуляристской политической культуры на основе легитимности и национальной идентичности.
По мнению К.В. Вертяева, в Турции эти этапы пройдены не были, так как во время активизации идеологии этатизма происходило целенаправленное разрушение религиозного базиса всей культуры в целом, внедрение секуляризма в ткань политической культуры страны. Таким образом, в Турции не произошло отделения религии от государства – вместо этого был введён тотальный контроль [над религией] с внедрением научно обоснованных ценностей вместо традиционных исламских.
Несмотря на мощь военного аппарата, стоит констатировать тот факт, что постепенно западники теряют свои позиции на политической арене Турции. Как уже упоминалось выше, общественные позиции они утратили уже давно, а в сельской местности этих позиций не было вообще. Как пишет В.И. Данилов, перед западниками вырисовывается нелёгкая дилемма – сохранить правила демократической процедуры или плюнуть на демократию и продолжить репрессии против своего противника.
При этом внутри всего исламского мира в целом нет единства. По мнению А.А. Игнатенко, в настоящее время происходит борьба трёх исламистских проектов:
(1) Либеральный [вестернизаторский, модернизаторский]
(2) Джихадистский [фундаменталистский]
(3) Традиционно-консервативный
Стоит отметить, что либеральный проект в большинстве стран не встречает поддержки масс, оставаясь частью мировоззрения наиболее образованной элиты.
В Турции исламизм можно разделить на течения в рамках трёх проектов. Приведём наиболее удачную, на наш взгляд, классификацию, сформулированную Н.Г. Киреевым:
(1) Террористический [только террор]
(2) Жёсткий [террор + пропаганда, главный враг существующего режима]
(3) Мягкий [умеренный курс действующего ныне правительства]
Ренессанс ислама в Турции, на наш взгляд, вызван несколькими взаимосвязанными причинами. Пожалуй, наиважнейшая среди них – психология масс. Турецкое население в большинстве своём остаётся набожным и отказывается принимать сугубо европейский принцип кесарю – кесарево, богу – богово. Таким образом, смена цивилизационной парадигмы, о которой упоминалось выше, произошла только на бумаге и в умах прозападнонастроенной части населения. На настроениях масс сказывается также тяжёлое экономическое положение страны, которое было вызвано форсированной модернизацией и интеграцией в капиталистический мир, которая привела к постоянным цикличным экономическим и финансовым кризисам. Поэтому призывы шериатчилер [исламистов] построить исламскую экономику встречались массами с восторгом.
Кроме того, немаловажным фактором остаётся то, что Европа раз за разом ставит шлагбаум Турции в её стремлении интегрироваться в ЕС. Разумеется, этот фактор действует на настроениях западников, а не на настроениях масс. Турецкие либералы всё чаще начинают задумываться о консолидации разрозненного исламского мира, а не об интеграции в Европу.
Весомым аргументом исламистов, который привлекает в их ряды и массы, и интеллигенцию, является идея о том, что век реформ и модернизации не только не сделал из Турции передовую державу, но ещё и стал причиной приобретения Турцией пороков западного общества, таких как проституция, наркомания, алкоголизм, неизвестные ранее болезни…одновременно утратив любовь, доброту, правдивость, альтруизм, поэзию. Как пишет И.В. Кудряшова, кризис норм и ценностей…вызван разрушением традиционного [и] неуспехом нового.
Главной же особенностью исламизма в Турции [помимо того, что ислам официально отделён от государства], является генезис исламизма мягкого толка. Своего рода мусульманские либералы, Белая Партия, предлагают свой вариант цивилизационного развития, который по своей сути имеет все шансы стать подлинно евроазиатским или мусульмано-европейским. Риторика Эрдоана и его сторонников благожелательно встречается в Европе и США, которым близок дух компромисса, являющийся, пожалуй, центральной идей умеренных исламистов. Но в самой Турции к этой риторике подход двоякий, о чём речь пойдёт во втором параграфе нашей работы.
§2. Умеренный ислам – компромисс между кемалистами и исламистами
После того, как в июне 2001 г. была закрыта партия Фазилет, её сторонники разделились на два течения – традиционалистов из партии Саадет и обновителей из Белой Партии [основана в августе 2001 г., считается правоконсервативной партией исламистского толка].
Во главе второй встал бывший мэр Стамбула, популярный в Турции политик Реджип Тайип Эрдоан, окончивший в своё время духовную школу имамов-хатибов и участвовавший в ряде происламских партий и движений. В декабре 1997 г. на митинге Эрдоан прочитал стихи Зии Гёкальпа, где были такие слова: Минареты – наши штыки, купола – наши каски, мечети – наши казармы, а правоверные – наши солдаты. Вследствие этого он был осуждён на 10 месяцев согласно статье 312/2 УК Турции [разжигание религиозной розни].
ПСР предложила вниманию общественности совершенно новую программу-компромисс, выступая за демократическое, светское и социальное государство. Политическая гибкость Эрдоана привела к тому, что победив на выборах 2002 г., ПСР удерживает власть в стране до настоящего времени, даже несмотря на то, что военные и КС делают серьёзные попытки к закрытию партии; электорат партии абсолютно нормально составляют и либералы, и исламисты.
Н.Г. Киреев приводит высказывание обозревателя оппозиционной ПСР газеты Джумхуриет: Эрдоан освободился от консерватизма Эрбакана, прибегнул к более мягкому тону и сократил исламскую риторику…но итоги выборов свидетельствуют, что процесс модернизации сопровождается, пусть и в мягком варианте, активным присутствием политического ислама.
Налицо желание руководства партии представить её существование таким же органичным, как существование партии христианских демократов в Германии. По всей видимости, мы наблюдаем общий кризис политических теорий, нуждающихся в нравственном фундаменте своих теорий, как живое нуждается в воздухе.
Также абсолютно понятно, что правящая элита выучила уроки истории XX в. и, памятуя о неоднократных военных переворотах, приложила немало усилий…чтобы освоить стандарты западной демократии. Как пишет Н. Киреев, в турецких СМИ стала популярна тема так называемой красной черты, которую новой власти не следует пересекать, чтобы не вызвать подозрений в её намерении подорвать в стране светский режим.
Обращает на себя внимание и программа партии. Созданная по мотивам копенгагенских критериев, она провозглашает полное принятие западных свобод. Разумеется, провозглашается и свобода совести, а роль ислама сводится к религии большей части населения; фактически нет никакого задокументированного намёка на исламизм, кроме двух небольших фраз в конце преамбулы [Всё будет лучше с нами, с помощью Аллаха] и в конце всей программы [Будет ли Аллах…помощником нашей нации?].
Как компромисс в программе звучат задачи партии, совмещающие в себе создание мусульманской демократии, интеграцию в Европу и сотрудничество с армией, как гарантом анти-экстремизма.
3 ноября 2002 г. Белая Партия победила на выборах в меджлис, получив 54% голосов [второе место заняла Народно-республиканская партия, набравшая 19% во главе с Денизом Байкалом, далее НРП. Остальные не прошли 10%-ный барьер].
Уже 23 ноября 2002 г. была провозглашена новая программа правительства, нацеленная на вступление в ЕС и основанная на программе ПСР. Для этого предполагалось решить ряд глобальных задач: создание новой либеральной [здесь и далее – Копенгагенской или КК] конституции, проведение операций по борьбе с международным и внутреннетурецким терроризмом, борьба с коррупцией. Эрдоан часто повторял тезис о необходимости ликвидации коррупции, как главного врага нищеты.
Реакция турецкого и западноевропейского общества [прежде всего, интеллигенции] не заставила себя долго ждать. И там, и там мнения разошлись. Одни приветствовали новое лицо исламистов, другие указывали на то, что умеренный ислам – дело рук США, желавших получить контроль над важнейшим регионом. Об этом писал в книге В ожидании шариата Эрбиль Тушальп: в начале 90-х в США было решено экспортировать в Турцию теорию мягкого ислама. Орган радикальных исламистов, Милли Газете, в своём редакционном материале согласился с выводами Тушальпа: Запад воспринимает мягкий ислам как средство использования мусульманского мира в своих интересах.
Несмотря на это, турецкая элита демонстрирует не только желание, но и волю к самостоятельной политике, зачастую избегая шмиттовского деления друг-враг. Скажем, Турция единственная из стран-членов НАТО открыто заявила о поддержке РФ в пятидневной войне в Южной Осетии, а затем протестовала по поводу мелкого экономического спора; Турция часто была барьером для США в их антитеррористической деятельности. Наконец, Турция - единственный член НАТО, протестовавший против кандидатуры нового генсека на выборах в марте-апреле 2009 г. Причём основной причиной протеста было то, что именно Фог Расмуссен [кандидат и нынешний генсек НАТО] отказался запретить к публикации в одной из датских газет карикатур на пророка Мухаммеда, сославшись на свободу слова.
Генезис умеренного ислама связан также с событиями 11 сентября 2001 г. Как отмечает российский исследователь Н.Г. Киреев, после всех трагических событий в мире, организованных от имени ислама, политический ислам в Турции будет ещё более стремиться выглядеть мягким. Стоит отметить, что с 2002 г. деятельность террористических организаций в Турции спала, при этом ливийский президент Муаммар Каддафи в своей статье для журнала Азия и Африка сегодня отметил, что будущее в Турции принадлежит исламистским партиям и сторонникам бен Ладена.
Концепция умеренного ислама встретила ожидаемый протест западников - части интеллигенции и армии. В начале июля 2008 г. сорвался очередной и первый в XXI в. военный переворот, в числе участников которого был бывший главный редактор газеты оппозиционной ПСР газеты Джумхуриет, а также ряд отставных военных и двое генералов в отставке. Спустя месяц начался судебный процесс против Белой партии, но в отличие от своих предшественниц, она сумела избежать закрытия, отделавшись штрафом. Представленный прокурором документ был изложен на 162 страницах. Это длинный список фактов, которые, по мнению чиновника, свидетельствуют о том, что Партия справедливости и развития осуществляет происламскую политику. Попытки легальной борьбы против ПСР на этом не закончились: 19 мая 2009 г. было объявлено о том, что турецкий суд призвал к ответу действующего президента страны Абдуллу Гюля по делу о растрате более трех миллионов долларов…Эпизод, по которому глава государства проходит как подозреваемый, произошел в конце 90-х годов. Желание суда расходится с конституцией – по которой судить президента можно только за измену родине [статья 105 конституции 1982 г.]
Скандалами же отмечены и последние президентские выборы 2007 г., когда в течение месяца меджлису надлежало избрать нового президента страны. Оппозицию ПСР, как отмечает специальный корреспондент журнала Азия и Африка сегодня А. Корицкий, составили армия, профсоюзы, общественные организации, ряд ректоров, ряд политических организаций и партий [ПО, НРП, ПВП], а также известные представители бизнес-элиты. Кандидатом от светской оппозиции был действующий президент страны А.Н. Сезер. Несмотря на протесты и митинги, принимавшие лозунг шариат в Чанкаю [президентский дворец] не пройдёт, несмотря на усилия оппозиционных СМИ и заявления военных, на досрочных выборах в меджлис 22 июля 2007 г. победила Белая партия, набравшая 46,7 % голосов и получившая 341 место из 550.
Как отмечает А. Корицкий, главной причиной поражения оппозиции стало отсутствие конкретной программы, альтернативной правительственной…прежде всего, в сфере социальной политики, так как оппозиционеры в своей риторике стремились лишь указать на нарушения со стороны ПСР. Оппозиция пошла дорогой двойных стандартов, осуждая использование ислама в политических целях, и используя критику действий партии и её лидеров вместо формулировки чёткой программы решения насущных проблем. Директор израильского центра глобальных исследований международных отношений Барри Рубин заявил по поводу победы Белой партии, что ПСР впервые сделала попытку повести за собой страну не с помощью политических лозунгов, а реализацией конкретной социальной политики в обществе…это был верный шаг, и если новое правительство Эрдоана не совершит политических ошибок, ПСР обеспечит себе активную политическую жизнь ещё как минимум на 20 лет.
Слова Рубина имеют под собой прочную экономическую основу: темпы роста экономики Турции за время пребывания ПСР у власти составили 7,8% [за предыдущий период – 2,6%], ВВП увеличилось почти на три тысячи долларов на душу населения, а иностранные инвестиции с 1 до 20,2 млрд. $. Спустя месяц после выборов в меджлис новым президентом стал, как и ожидалось, соратник Эрдоана по Белой партии, Абдулла Гюль, ставший одиннадцатым президентом Турецкой республики. Лидер партии, Эрдоан, 31 августа 2007 г. раскрыл общественности новую программу правительства, где провозглашал, что главные усилия государства будут направлены на соблюдения прав человека, экономический рост и подготовку новой конституции. Несмотря на все заявления, проект новой конституции так и не был представлен даже спустя 7 лет, после прихода Белой партии к власти.
Заключение
Таким образом можно сделать ряд выводов:
(1) Турция – особое государство, оторванное от своей цивилизации, что обусловлено комплексом причин, прежде всего геополитического характера.
(2) Попытки разорвать традиционное мусульманское понимание о государстве обречены на провал; тем не менее стремление к созданию умеренного типа исламизма свидетельствует [помимо тренда временных уступок] о реформистских тенденциях в нём.
(3) Попытки заменить ислам этатизмом обречены на провал, о чём свидетельствует то, что подъёмы исламизма характерны для экономических, политических и социальных кризисов.
(4) Противостояние двух полюсов - светско-военного и исламистского продолжится в дальнейшем, однако, теперь стоит говорить о том, что второй полюс постепенно начинает преобладать над первым.
(5) Между светским истеблишментом и исламистской оппозицией на данном этапе установлен компромисс; равновесие обусловлено особенностями цивилизационного развития Турции, а также демократической дилеммой, стоящей перед западниками.
(6) Разнородность, партийность и классовость, а как следствие и неоднородность и разрозненность турецкого общества, как и столетие назад не преодолены, а даже, пожалуй, больше усугублены.
(7) Несмотря на всё Турция является наиболее спокойным регионом мусульманской цивилизации в плане исламского фундаментализма.
Первый период, период традиционного исламского государства характеризуется следующим:
· Оттоманская империя – военно-теократическо-аристократическая деспотия
· Господствующее течение – суннизм ханифитского толка
· Ислам – господствующая идеология
· Верховный муфтий Порты – шейх-уль-ислам – занимает место наравне с великим везиром, а духовенство – наравне с военной аристократией
· Шариат – основа права
Системный кризис Османской империи, начавшийся, как считается, ещё после смерти Сулеймана Кануни [конец XVI в.],привёл к изменению роли религии в государстве. С одной стороны, она оставалась источником социальной и индивидуальной психологии населения, с другой стала фактором консервативным. В 70-х гг. реформаторский потенциал сверху был исчерпан, и ислам руками Абдул Хамида II стал одной из основ зулюма.
Второй период, период панисламизма, характеризуется следующим:
· Сохраняется идеологическое влияние ислама, его внутриполитическая роль
· Акцент с относительной веротерпимости прошлых веков смещается на религиозный фанатизм
· Панисламизм направлен прежде всего на стабилизацию внутриполитической ситуации, нежели на желание создать исламское государство с центром в Стамбуле
· Существование двух разновидностей панисламизма: абдулхамидовского и младотурецкого, на который повлиял один из основоположников панисламистского мировоззрения – Аль-Афгани
· Появление первых идей о секуляризации
При этом важно отметить, что среди младотурок и, тем более, их предшественников – новых османов, не было единства по вопросу об исламе. Намык Кемаль, Ахмед Риза и другие рассматривали ислам прежде всего как реформирующий фактор, постоянно утверждая, что европейцы ошибаются в вопросе о консерватизме ислама. Итогом этого периода стала жёсткая реакция духовенства руками младотурок, которые после переворота 1908 г. уже через год начали панисламистскую, а перед первой мировой войной ещё и пантюркистскую реакцию.
После поражения в первой мировой войне в Турции началась гражданская война, а империя распалась. К власти приходит военная верхушка во главе с Мустафой Кемалем.
В первой половине 20-х гг. XX в. происходит смена цивилизационной парадигмы Турецкого государства: из типично мусульманской цивилизации Турция превращается в цивилизацию евроазиатскую, или евромусульманскую. Кемаль упраздняет сначала султанат, а затем и халифат. Более того, религия конституционно отделяется от государства, а с 1928 г. ислам теряет и своё положение как государственной религии. Тем не менее, ислам не теряет своего общественного значения, особенно в небольших городах и в сельской местности.
Со смертью Ататюрка темпы вестернизации снижаются, а после второй мировой войны начинается постепенный отход от одного из 6 главных принципов [республиканизм, национализм, народность, этатизм, лаицизм и революционность] Ататюрка – лаицизма. С 1950 г. и вплоть до настоящего времени политико-религиозные отношения развиваются по волновому принципу:
1950 – 27 мая 1960 гг.: Появление первых происламских партий, рост количества духовных школ имамов-хатибов, период завершается майским военным переворотом под руководством Джемаля Гюрселя. Период реакции фактически завершается в 1962 г. с принятием третьей конституции Турции и возобновлением парламентаризма.
1962 – 12 марта 1971 гг.: Новый подъём исламизма, завершается мягким мартовским военным переворотом. Вновь кратковременный период реакции, который сменяет новый рост исламизма
1971 – 12 сентября 1980 гг.: Начало исламского ренессанса в мусульманской цивилизации. Очередной системный кризис – как политический, так и экономический. Сентябрьский военный переворот 1980 г. под руководством Ахмета Кенана Эврена.
Как образно выразился российский исследователь Данилов, сентябрьский военный переворот продемонстрировал желание военного руководства в очередной раз спасти свихнувшуюся турецкую демократию от гибели
В 1982 г. принимается ныне действующая конституция Турции, в которой стабильности ради в жертву приносилась демократия участия и парламентарный плюрализм, однако на протяжении 80-х гг. происходит отход от этих принципов, естественно встречаемый ростом исламизма.
Завершением этого макропериода становится микропериод 1995 – 2001 гг. , когда у власти постоянно находятся исламисты: Рефах [Партия Благополучия 1995-1998] и Фазилет [Партия Добродетели 1998 - 2001]. Обе эти партии были запрещены Конституционным судом, однако их электорат и партийная верхушка неизменно составляли основу нового партийного исламистского объединения. Растёт и роль террористической ветви исламизма. Свои отделения в Турции имеют Аль-Каида и Хезболлах, не говоря уже о собственно турецких организациях. Существуют данные о планировавшемся уничтожении 11 сентября 2001 г. мавзолея Ататюрка под руководством Метина Каплана, главного, пожалуй, экстремиста из всех турецких исламистов.
Члены запрещённой Фазилет создали в 2001 г. две партии – Саадет [Счастье, лидер - Кутан] и Адалет ве Калкынма [Справедливость и Развитие, лидер – Реджип Эрдоан]. Последняя партия, иначе называемая АК Парти, пришла к власти в 2002 г. и несмотря на противодействие со стороны военных [неудавшийся военный переворот 2008 г.] и конституционного суда [процесс против ПСР] продолжает у неё находиться до настоящего времени, создав успешный образ исламской демократии, который на данном этапе удовлетворяет большинство населения Турции, часть исламистов и – в особенности – США.
Список основных сокращений
АД – Адиль дюзен [см. СЭП]
ВНСТ – Великое национальное собрание Турции
Д-8 – Исламская восьмёрка - Исламская организация Сотрудничество и Развитие
ДЛП – Демократическая левая партия
ДП – Демократическая партия
ЕЭС - Европейское экономическое сообщество [прообраз ЕС]
КД – Кёлеси дюзен [см. РЭП]
КК – Копенгагенские критерии; или Копенгагенская конституция [сделанная на основе Копенгагенских критериев]
КНЕ – Комитет национального единства
КС – Конституционный суд
МЮСИАД – Общество независимых предпринимателей
НРП – Народная республиканская партия
ОИК – Организация исламская конференция
ПБ – Партия благополучия [Рефах]
ПВП – Партия верного пути
ПД – Партия добродетели [Фазилет]
ПНДв- I , ПНДв- II – Партия Националистического движения
ПНП – Партия национального порядка
ПНС – Партия национального спасения
ПО – Партия отечества
ПСР – Партия справедливости и развития
РЭП – Рабский экономический порядок
СДНП – Социал-демократическая народная партия
СНБ – Совет национальной безопасности
СЭП – Справедливый экономический порядок
ТЮСИАД – Общество турецких промышленников и деловых людей
Список использованных источников и литературы
Источники:
(1) В Турции арестованы бывшие генералы [Электрон. ресурс] URL: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_7486000/7486073.stm
(2) В Турции судят подозреваемых в попытке переворота [Электрон. ресурс] URL: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_7679000/7679956.stm
(3) Конституция Турции 1982 г. [Электрон. ресурс] URL: http://www.constitution.garant.ru/DOC_3864905.htm
(4) Независимая газета. 17.06.1997.
(5) Отложенный переворот [Электрон. ресурс] URL: http://www.i-r-p.ru/page/stream-event/index-21093.html
(6) По подозрению в подготовке переворота в Турции арестованы 24 человека [Электрон. ресурс] URL: http://www.i-r-p.ru/page/stream-event/index-20572.html
(7) Правящая партия Турции отделалась штрафом [Электрон. ресурс] URL: http://news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_7533000/7533713.stm
(8) Программа ПСР [Электрон. ресурс] URL: http://web.akparti.org.tr
(9) Хрестоматия по новой истории. Второй период. М., 1993
(10) Хрестоматия по новейшей истории. Т. 3. 1945-1961. Ч. 1. М., 1961
(11) Хрестоматия по новой истории. Т. 2. 1815-1870. М., 1965
Литература:
(12) Алиев С.М. Современное исламское возрождение и его особенности на примере Ирана и Турции // Ислам и политика. М., 2001. С. 21-45.
(13) Арабаджян А.З. Относительно т.н. неотделимости ислама от политики // Ислам и политика. М., 2001. С. 143-154.
(14) Бадерхан Ф. Суфийские ордена в Турции // Ислам и политика. М., 2001. С. 135-143.
(15) Баширова А.Г. Исламский фактор в процессе интеграции Турции в ЕС // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 303-312.
(16) Белокреницкий В. Исламский мир и Россия // Азия и Африка сегодня. 2007. № 5. С. 33-35.
(17) Вертяев К.В. Исламский фактор в политической жизни Турции // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 81-88.
(18) Весела З. Ислам в Турции в конце 70-х – начале 80-х гг. // Мусульманские страны. Религия и политика (70-90-е гг.) М., 1991. С. 137-158.
(19) Гасратян М.А., С.Ф. Орешкова, Ю.А. Петросян. Очерки истории Турции. М., 1983.
(20) Данилов В.И. Религия и политика в мусульманском обществе. Опыт Турции // Ислам и политика. М., 2001. С. 166-173
(21) Данилов В.И. Турция после Второй мировой войны: демократический эксперимент продолжается // Восток. 1998. №4. С. 52-68.
(22) Дружиловский С.Б. О теории и практике исламского правления в странах Среднего Востока (Иран, Афганистан, Турция) // Ислам и политика. М., 2001. С. 60-70.
(23) Дулина Н.А. Реформы танзимата и шариат // Ислам в истории народов Востока. М., 1981. С. 177-181.
(24) Иванова И.И. Исламский фактор в политике турецкого руководства после военного переворота 1980 г. // Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1986. С. 127-139.
(25) Иванова И.И. Ислам в политической жизни Турции (1950-1980) // Зарубежный Восток: Религиозная традиция и современность. М., 1983. С. 130-139.
(26) Игнатенко А.А. Самоопределение исламского мира // Ислам и политика. М., 2001. С. 7-21.
(27) Источниковедение. М., 2004.
(28) Каддафи М. Турция, Европа и бен Ладены // Азия и Африка сегодня. №4. 2003. С. 33.
(29) Кардини Ф. Европа и ислам. История непонимания. СПб, 2007.
(30) Касаткин Д. Ислам в современном мире // Азия и Африка сегодня. 2006. № 5. С. 76-77.
(31) Кондакчян Р.П. Усиление исламского фактора и политика военных властей Турции в вопросах религии после военного переворота 1980 г. // Ислам в политической жизни стран современного Ближнего и Среднего Востока. Ереван, 1986. С. 177-209
(32) Киреев Н.Г. К оценке религиозной ситуации в Турции в 90-е гг. // Ислам и политика. М., 2001. С. 154-166.
(33) Киреев Н.Г. Метаморфозы политического ислама // Азия и Африка сегодня. 2003. №6. С.17-23.
(34) Киреев Н.Г. Новая глава в истории Турции: Мягкий ислам у власти. // Ислам на современном Востоке. М., 2004 г. С. 38-56.
(35) Киреев Н.Г. Что в багаже у партии власти умеренного ислама // Азия и Африка сегодня. 2004. №4. С. 12-19.
(36) Кондакчян Р.П. Усиление исламского фактора и политика военных властей Турции в вопросах религии после военного переворота 1980 г. // Ислам в политической жизни стран современного Ближнего и Среднего Востока. Ереван, 1986. С. 177-209
(37) Корицкий А. Турция: новый президент, новый парламент, новое правительство // Азия и Африка сегодня. 2007. №11. С. 3-10.
(38) Кудряшова И.В. Исламская цивилизационная доминанта и современное развитие мусульманских политий // Политическая наука. 2003. №2. С. 87-117.
(39) Кудряшова И.В. Фундаментализм в пространстве современного мира // Полис. 2002. №1. С. 66-77.
(40) Куртынова Л.Г. Исламистские и националистические элементы в идеологии и деятельности Партии Националистического Движения Турции // Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1986. С. 115-126
(41) Лаптева М.П. Теория и методология истории. Пермь, 2006.
(42) Ли Ю.А. Государственная политика Турции в сфере религиозного образования // Ислам и политика. М., 2001. С. 340-351.
(43) Луис Б. Ислам и Запад. М., 2003.
(44) Малашенко А.В. Исламская альтернатива и исламистский проект. М., 2006.
(45) Миллер А.Ф. Краткая история Турции. М., 1948.
(46) Миллер А.Ф. 50-летие младотурецкой революции. М., 1958.
(47) Миллер А.Ф. Турция: актуальные проблемы новой и новейшей истории. М., 1983.
(48) Мирский Г.И. Политический ислам и западное общество // Полис. 2002. №1. С. 78-86.
(49) Оган С. Правящая партия и турецко-российские отношения // Азия и Африка сегодня. 2008. № 12. С. 44-49.
(50) Парфёнов И.Д. Методология исторической науки. Саратов, 2001.
(51) Петросян Ю.А. Младотурецкое движение. М., 1971.
(52) Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические очерки. М., 1990.
(53) Поцхверия Б.М. Эволюция исламизма в республиканской Турции // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 56-71.
(54) Розалиев Ю.Н. Мустафа Кемаль Ататюрк // Вопросы истории. 1995. №8. С. 57-77.
(55) Рустамов Ю.И. Ислам и общественная мысль современной Турции. Баку, 1980.
(56) Старченков Г. Турция: 200 лет модернизации // Азия и Африка сегодня. 2000. №6. С. 25-31.
(57) Ульченко Н.Ю. Ислам, современное государство и современная цивилизация // Восток. 2003. №3. С. 145-151.
(58) Ульченко Н.Ю. МЮСИАД и ТЮСИАД. Мусульманский и светский варианты развития экономики: Чья возьмёт? // Азия и Африка сегодня. 2006. №9. С. 23-28.
(59) Уразова Е.И. Экономические взгляды и практика исламистов в Турции // Ислам и политика. М., 2001. С. 372-385.
(60) Фадеева И.Л. Ислам в общественно-политической жизни современной Турции // Турция: история, экономика, политика. М., 1984. С. 63-77.
(61) Фадеева И.Л. Ислам и тенденции национализма в идеологии османского общества второй половины XIX в. // Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока. М., 1986. С. 127-139.
(62) Фадеева И.Л. Оппозиция в странах Ближнего и Среднего Востока. Статус и цели // Ислам и политика. М., 2001. С. 45-60
(63) Фадеева И.Л. Официальные доктрины в идеологии и политике Османской империи (Османизм-панисламизм). XIX– нач. XX вв. М., 1980.
(64) Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2006.
(65) Ягудин Б.Б. Ислам в политических процессах и правовых актах Турции XX в. // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 71-81.
Приложения
Приложение 1
Реформы Мустафы Кемаля Ататюрка, связанные с разрушением цивилизационной парадигмы Турецкого государства. По данным Ягудин Б.М. Ислам в политическом процессе и правительственных актах Турции XX в. // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 74-75; кроме отмеченных особо.
1 ноября 1922 – Упразднение монархии
29 октября 1923 – Учреждение республики
3 марта 1923 – Упразднение халифата, шейх-уль-ислама и вакуфов.
3 марта 1923 – Закон об образовании [против влияния мусульманского духовенства в образовательной сфере]. Все органы образования объединялись под единым руководством.
8 апреля 1924 – Упразднение судов, основанных на шариате
20 апреля 1924 – Закон об основах организации [новая Конституция]. В статье 2 ислам объявлялся государственной религией.
25 ноября 1925 – Закон о запрещении ношения фески и об обязательном ношении европейских головных уборов.
30 ноября 1925 – Закон о ликвидации дервишских орденов.
26 декабря 1925 – Закон о введении европейских лето- и времяисчислений.
1925 – Закрытие завийе [религиозных обителей] и тюрбе [усыпальницы султанов и шейх-уль-исламов]. Запрещение тарикатов [мистических орденов] и наиболее влиятельных сект.
1926 – Эмансипация женщин [в соответствии с ГК].
9 апреля 1928 – Поправки в конституции, связанные с исключением статьи об исламе как о государственной религии и религиозных формул присяги.
1 ноября 1928 – Реформа алфавита [перевод с арабского на латиницу].
Также введены в эксплуатацию ряд европеизированных кодексов [уголовный, уголовно-процессуальный, гражданский, гражданско-процессуальный, торговый и морской]
21 июня 1934 года – Закон о фамилиях [Турки-османы не имели фамилий]
26 ноября 1934 года – Закон об отмене приставок к именам в виде прозвищ и званий.
Приложение 2
Динамика увеличения числа религиозных организаций в период после Второй мировой войны и правления Демократической партии [1950-1960]. По данным Поцхверия Б.М. Эволюция исламизма в республиканской Турции // Ислам на современном Востоке. М., 2004. С. 58.
| Год | Количество | Увеличение, % от предыдущего значения |
| 1946 | 11 | - |
| 1951 | 251 | 2282 |
| 1960 | 5104 | 2033 |
Приложение 3
Динамика роста ассигнаций управлению по делам религии при совете министров в период после Второй мировой войны и правления Демократической партии [1950-1960]. По данным Кондакчян Р.П. Усиление исламского фактора и политика военных властей Турции в вопросах религии после военного переворота 1980 г.// Ислам в политической жизни стран современного Ближнего и Среднего Востока. Ереван, 1986. С. 182-183.
| Год | Млн. турецких лир | Увеличение, % от предыдущего значения |
| 1946 | 1,5 | - |
| 1949 | 2,8 | 19 |
| 1951 | 7,8 | 28 |
| 1959 | 39,3 | 504 |
Приложение 4
Динамика роста количества религиозных школ и численности студентов и преподавателей в период с 1963 до 1978 гг. По данным Весела З.. Ислам в Турции в конце 70-х-начале 80-х гг. // Мусульманские страны. Религия и политика (70-80-е гг.). М., 1991. С. 144.
| Год | Количество школ | Увеличение, % от предыдущего значения | Численность студентов | Увеличение, % от предыдущего значения | Численность преподавательского состава | Увеличение, % от предыдущего значения |
| 1963 | 45 | - | 9284 | - | 484 | - |
| 1973 | 143 | 318 | 36378 | 392 | 1564 | 323 |
| 1975 | 173 | 121 | 48900 | 134 | 2152 | 138 |
| 1977 | 320 | 185 | 111741 | 229 | 3852 | 179 |
| 1978 | 437 | 137 | 134486 | 120 | 4922 | 128 |
Приложение 5
Численность уволенных офицером в период с августа 1996 по декабрь 1997. По данным Киреев Н.Г.. К оценке религиозной ситуации в Турции в 90-е годы // Ислам и политика. М., 2001. С. 155-156/
| Год, месяц | Уволено офицеров, чел. | По обвинению в исламизме, чел. |
| 1996, август | 29 | 13 |
| 1996, декабрь | 69 | 59 |
| 1997, май | 171 | 150 |
| 1997, декабрь | 62 | 6655 |