Субъекты преступлений, связанных с банкротством
СОДЕРЖАНИЕ: Одной из причин, обусловливающих затруднения в применении норм, устанавливающих уголовную ответственность за преступления, связанные с банкротством, нужно назвать дискуссионность толкования их признаков в юридической литературе.Одной из причин, обусловливающих затруднения в применении норм, устанавливающих уголовную ответственность за преступления, связанные с банкротством, нужно назвать дискуссионность толкования их признаков в юридической литературе. Неоднозначно определяется даже круг субъектов (за исключением индивидуальных предпринимателей), хотя их признаки специально указаны в диспозициях ст.ст. 195, 196 и 197 УК. К примеру, авторы гл. XXI Руководства для следователей указывают, что представители государственных и муниципальных предприятий-банкротов субъектами этих преступлений быть не могут, и совершение ими аналогичных противоправных действий может влечь уголовную ответственность по ст.ст. 285 или 286 УК (Расследование преступлений в сфере экономики. Руководство для следователей. М., 1999. С. 367). Такой вывод, во-первых, противоречит определению должностного лица в п. 1 прим. к ст. 285 УК: никакие коммерческие организации, включая государственные и муниципальные предприятия, как место осуществления функций должностными лицами в нем не указаны. Во-вторых, субъектом всех банкротских преступлений могут быть руководители любых коммерческих организаций независимо от формы собственности или организационно-правовой формы, за исключением только одного вида государственных коммерческих организаций казенных предприятий (ст. 115 ГК), поскольку они не могут быть признаны банкротом (п. 1 ст. 65 ГК).
Трудно согласиться и с утверждением, что ст.ст. 195-197 УК распространяют свое действие исключительно на коммерческие организации... и различий в круге субъектов первого и двух других преступлений нет (названное Руководство для следователей. С. 366-367).
Круг руководителей организаций-должников в этих преступлениях неодинаков. В диспозициях ст.ст. 196 и 197 УК организации-должники прямо ограничены коммерческими, а субъектом преступления, предусмотренного ст. 195 УК, может быть руководитель любой организации, банкротство которой допустимо по действующему законодательству. Таковыми в ст. 65 ГК наряду с коммерческими организациями названы юридические лица, действующие в форме потребительского кооператива либо благотворительного или иного фонда.
Другой категорией субъектов банкротских преступлений названы собственники организаций-должников. Очевидно, что заинтересованными в совершении деяний, предусмотренных ст.ст. 195-197 УК, наряду с руководителями могут быть и учредители коммерческих организаций. Однако в отличие от Закона РСФСР О предприятиях и предпринимательской деятельности (ставшего базой для Закона О несостоятельности (банкротстве) предприятий 1992 г., на основе которого, в свою очередь, разрабатывались действующие банкротские нормы УК), новый ГК, как правило, не признает учредителей собственниками имущества юридического лица. Собственниками имущества хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов, потребительских обществ либо фондов являются сами эти организации, которые, как известно, субъектами преступлений по УК РФ не являются, а их руководители уже названы в диспозициях ст.ст. 195-197 УК.
Право собственности на имущество не принадлежит единственно унитарным предприятиям (ст. 113 ГК). В соответствии с действующим законодательством полномочия собственника имущества унитарного предприятия осуществляют соответствующие государственные или муниципальные органы. Поэтому к категории собственников организаций-должников в ст.ст. 195-197 УК относятся только представители этих органов, являющиеся должностными лицами. Нельзя путать их с представителями интересов Российской Федерации, субъектов Федерации, органов местного самоуправления в открытых акционерных обществах, акции которых закреплены в государственной или муниципальной собственности, либо в акционерных обществах, в отношении которых принято решение об использовании специального права на участие в управлении ими (золотая акция). Указанные представители, как разъясняется в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе, не относятся к должностным лицам: организационно-распорядительные функции они выполняют не в органах по управлению государственным или муниципальным имуществом, а в коммерческих организациях, т.е. защита ими государственных (муниципальных) интересов осуществляется посредством не внешних по отношению к коммерческим организациям функций, а внутренних.
Подлежат ли деяния, совершенные представителями органов, осуществляющих функции собственников имущества унитарных предприятий, квалификации только по ст.ст. 195-197 УК или требуют дополнительной квалификации по статьям гл. 30 Кодекса? Правильной представляется квалификация по совокупности со ст.ст. 285 или 286 УК: действующие банкротские нормы УК были рассчитаны на иной круг собственников организаций-должников, и факт незаконного использования именно должностных полномочий требует самостоятельной уголовно-правовой оценки.
С учетом сказанного представляется неверным утверждение о том, что по каждой из банкротских норм УК субъектами преступлений могут выступать собственники любых коммерческих организаций (Руководство для следователей. С. 367). Более того, и Федеральный закон О несостоятельности (банкротстве) говорит о собственнике имущества только должника унитарного предприятия.
События последних двух лет показывают, что процедуры банкротства превратились в своеобразный полигон для вторичного передела собственности и заметной фигурой на нем являются прокредиторски настроенные арбитражные управляющие. Они по договоренности с отдельными кредиторами передают последним имущество организации-должника по заниженной цене или сфальсифицированной кредиторской задолженности и т.д. Учитывая активность арбитражных управляющих в уменьшении активов организации-должника, в литературе уже поднимался вопрос о возможности признания арбитражных управляющих субъектами неправомерных действий при банкротстве. Н. Лопашенко, в частности, пишет, что арбитражные управляющие не отнесены законом к субъекту преступления, предусмотренного ст. 195 УК, и все категории арбитражных управляющих (временный, внешний, конкурсный) не могут быть признаны руководителем организации-должника, поскольку назначаются не для выполнения функций исполнительного органа, а для проведения процедур банкротства и осуществления иных установленных законом полномочий (Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности (Комментарий к гл. 22 УК РФ). Ростов-на-Дону, 1999. С. 311).
Для уяснения понятия руководителя организации-должника мы должны, в первую очередь, обратиться к Федеральному закону О несостоятельности (банкротстве), призванному регулировать отношения, возникающие при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов. Согласно ст. 2 этого Закона руководителем должника является единоличный исполнительный орган юридического лица, а также иные лица, осуществляющие в соответствии с федеральными законами деятельность от имени юридического лица без доверенности. Таким образом, для признания иных лиц руководителем должника необходимо, чтобы они действовали от имени юридического лица без доверенности и это вытекало именно из федерального законодательства. Подчеркнем, никакие иные критерии отнесения к руководителям организации должника, включая цели их деятельности, в указанном Федеральном законе не обозначены. В соответствии со ст. 69 этого Закона полномочия руководителя должника переходят к внешнему управляющему, а согласно ст. 96 внешний управляющий продолжает исполнять свои обязанности в пределах компетенции руководителя должника (курсив мой. И.Ш.) до момента назначения (избрания) нового руководителя должника. С учетом этих положений Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, удовлетворяя жалобу арбитражного управляющего АООТ Голубая ОКА Бурякова, которому было отказано в приеме заявления по мотиву отсутствия у него полномочий на обращение в суд, указала, что он действовал как руководитель АООТ в пределах полномочий, предоставленных ему Федеральным законом О несостоятельности (банкротстве), и в силу ст. 43 ГПК РСФСР никаких других доказательств предоставления ему полномочий на ведение в суде заявленного требования не нужно (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 5. С. 5). Таким образом, Судебная коллегия подтвердила, что внешний управляющий действует от имени организации без доверенности и это полномочие вытекает из федерального законодательства. Такие же полномочия есть и у конкурсного управляющего, к которому согласно ст. 101 того же Закона с момента назначения переходят все полномочия по управлению делами должника, в том числе по распоряжению его имуществом. Временный же управляющий руководителем организации-должника, как правильно пишет Н. Лопашенко, не является. Введение наблюдения не влечет отстранение руководителя должника, и временный управляющий может предъявлять в арбитражный суд иски только от своего имени (ст. 60 Федерального закона О несостоятельности (банкротстве)). Таким образом, внешние и конкурсные управляющие, совершающие неправомерные действия при банкротстве (а внешнее управление и конкурсное производство являются уже процедурами банкротства), несут ответственность по ст. 195 УК. Деяния, предусмотренные ст.ст. 196 и 197 УК, арбитражные управляющие выполнять не могут.
Не может быть субъектом неправомерных действий при банкротстве и внешний управляющий, осуществляющий внешнее управление крестьянским фермерским хозяйством: он не выполняет функции руководителя организации.
Субсидиарную ответственность по обязательствам организации-должника при преднамеренном банкротстве несут наряду с руководителями организаций их учредители (участники), а также иные лица, имеющие право давать обязательные для должника указания или иным образом определять его действия (ст. 10 Федерального закона О несостоятельности (банкротстве)). Однако уголовную ответственность несут, как отмечалось, только руководители организации-должника, а также представители органов, осуществляющих функции собственника имущества должника унитарного предприятия. Руководители основного хозяйственного общества или товарищества, по вине которых дочернее общество стало банкротом, как и учредители (участники) хозяйственного общества или товарищества, не являются субъектом преднамеренного банкротства (как и других банкротских преступлений) и могут нести ответственность за эти преступления только как организаторы, подстрекатели или пособники.
Ответственность за неправомерное принятие удовлетворения имущественных требований (ч. 2 ст. 195 УК) могут нести руководители организации-кредитора, индивидуальные предприниматели-кредиторы либо иные граждане-кредиторы. Представители органов, осуществляющих функции собственника имущества кредитора унитарного предприятия, субъектом это преступления не являются.
В некоторых случаях принятие такого удовлетворения кредитором, знавшим об отданном ему предпочтении несостоятельным должником, не увеличивает круг виновных по ч. 2 ст. 195 УК. Такая ситуация возможна, когда руководитель организации-должника одновременно является руководителем организации-кредитора.
Список литературы
И. Шишко, доцент Красноярского госуниверситета, кандидат юридических наук. Субъекты преступлений, связанных с банкротством