Утверждение Святой Руси
СОДЕРЖАНИЕ: Символом превращения Русского государства в Святую Русь, стала икона Благословенно воинство Небесного Царя, известная также под названием Церковь воинствующая. Эта икона создана в начале 50-х гг. XVI в. сразу же после взятия Казани в 1552 г.Перевезенцев С. В.
Осмысление роли и места Российского царства в мировой истории достигает высочайшего напряжения в царствование Ивана IV Васильевича. Именно в первые годы правления государя Ивана IV были сформулированы важнейшие смысловые и целевые установки движения Российского государства и русского народа по историческим дорогам.
Самым значительным символом превращения Русского государства в Святую Русь, стала икона Благословенно воинство Небесного Царя, известная также под названием Церковь воинствующая. Эта икона создана в начале 50-х гг. XVI в. сразу же после взятия Казани в 1552 г. Она стояла в Успенском соборе, рядом с Царским местом. Следовательно, этой иконе и сам государь, и вся мыслящая Россия придавали огромное значение.
На иконе представлена панорама всемирной и русской истории — от битвы византийского императора Константина с его противником Максенцием до взятия Казани. Таким образом, победа над “бусурманской” Казанью приравнивается к великим битвам христиан во имя Христово, во имя защиты святой веры. А сам Иван Грозный ставится в один ряд с императором Константином, который почитается как равноапостольный святой, ибо первым признал христианство государственной религией в 304 г.
На иконе движущееся православное воинство предводительствует сам архангел Михаил. Вслед архангелу Михаилу устремились три вереницы воинов. В рядах воинства — знаменитые русские князья. В среднем ряду во главе всего русского воинства с огромным красным стягом, вероятно, Иван Грозный. В центре композиции, в царском венце и с крестом в руках — либо император Константин, либо Владимир Мономах. За ним — Владимир Святой с сыновьями Борисом и Глебом. Во главе верхней колонны воинов — Дмитрий Донской, со своим небесным покровителем Дмитрием Солунским, нижнюю колонну возглавляют Александр Невский и Георгий Победоносец.
Православное воинство движется от горящей крепости (видимо, взятой в 1552 г. Казани) к Небесному Иерусалиму. А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития — устроение Царствия Небесного, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме.
Икона “Благословенно воинство Небесного Царя” не случайно была создана во время или же сразу же после взятия Казани в 1552 г. Дело в том, что в сознании русских книжников XVI века Казань ассоциировалась с важнейшими для отечественной религиозно-философскими символами — Царьградом и Иерусалимом. Напомним, что Казань была столицей Казанского царства, первого царства, покоренного московским царем. Следовательно, взятию Казани придавалось глубоко символическое значение — с покорения Казани начинается богоизбранный путь России, как защитницы истинной правой веры.
Эти идеи нашли отражение в так называемой “Казанской истории”, создание первых редакций которой относится к 60—80-м гг. XVI века. Современный исследователь М.Б. Плюханова отмечает, что в одной из версий этого памятника, взятие Казани представлено, как взятие Царьграда, а сама Казань представлена тем царственным градом, овладение которым приводит к окончательному воцарению Ивана IV Васильевича. Более того, предшественники царя, великие князья поминаются как неудачливые завоеватели Казани — они брали ее, но не умели удержать, поэтому и не могли быть царями: “И вземше единою Казань, и удержати за собою царства, и укрепити его не разумеша, лукавства ради поганых казанцев”. Само же взятие Казани ставится в ряд древних походов русских князей на Царьград. Интересно, что и в других памятниках XVI—XVII вв. представлен символический статус Казани как источника русского царения.
Но помимо этого, Казань напрямую связывается с образом Иерусалима. Сама тема гибнущего Иерусалима вводится в “Казанскую историю” через воспоминание о гибели города Владимира и затем всей Русской земли в годы монголо-татарского нашествия: “Осироте бо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея … и предана бысть, яко Иерусалим в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тем смирится”. А поход Ивана IV дважды сравнивается с приходом римлян к Иерусалиму. В первом случае русский царь уподоблен Навуходоносору, во втором — Антиоху, пришедшему “пленовать Иерусалим”. Причем в обоих случаях рассказ сопровождается парафразами из ветхозаветной книги пророка Иеремии. Таким образом, книжная традиция, выраженная в “Казанской истории”, стала своего рода продолжением зримых символов иконы “Благословенно воинство Небесного Царя”.
Интересен и еще один факт. Дело в том, что движение русского воинства к Небесному Иерусалиму, столь ярко представленное на иконе, неизбежно имело эсхатологический смысл, ибо устроение Небесного Иерусалима возможно только после свершения Последней битвы и Страшного суда. Иначе говоря, русские мыслители XVI века четко осознавали, что полная духовная победа русского воинства означает, одновременно, и гибель Русского государства в его земном воплощении. Иначе говоря, спасение и обретение вечной жизни в Небесном Иерусалиме невозможно без прекращения земного существования Русского царства. Эти настроения представлены и в той версии “Казанской истории”, о которой шла речь выше. Ведь Казань в “Казанской истории” представлена как гибнущий Иерусалим, а взятие Казани представлено не только как прославление победы, но и как скорбный плач о гибели царственного города. Кстати, в русском фольклоре гибнущая Казань ассоциируется с именно русским городом-страдальцем. Следовательно, и автор иконы, и автор “Казанской истории” видели эту сложную диалектику победы-гибели, выраженную в идее христианского подвига, видели и стремились донести ее до сознания современников.
Вообще, первые попытки уподобления Москвы “Новому Иерусалиму” в русской религиозно-философской мысли появились уже в конце XV века. В “Изложениях пасхалий” митрополита Зосимы “Новому Иерусалиму” уподобляется Константинополь (в четырех списках памятника из пяти), а Москва — это новый град Константина. Следовательно, опосредованно, через уподобление Константинополю, Москва также уподобляется “Новому Иерусалиму”, ибо теперь, после гибели Константинополя, берет на себя его мистические функции. В те же годы Новгород пытался осмысливать свою судьбу как судьбу “Нового Иерусалима”, что прослеживается по новгородскому летописанию и ряду других памятников. Вполне возможно, что образ “Святорусского царства”, использованный А. Курбским, тоже связан с ветхозаветными мотивами. Так, обвиняя Грозного в бессмысленном убийстве воевод времен “Избранной рады”, он пишет: “Зачем, царь, сильных во Израили побил и воевод, от Бога данных тебе на врагов твоих…”. Значит, вполне возможно, что и само “Святорусское царство” уподоблялось Курбским “Новому Израилю”.
Во XVI веке идея уподобления Москвы “Новому Иерусалиму” проникает в архитектуру. Об ожидании исполнения Русью Божественного замысла свидетельствует и рождение в XVI веке нового архитектурного стиля в церковном каменном строительстве — шатрового. По мнению историков архитектуры, создание храмов шатровой формы является символом тоски по внутреннему подъему, символом стремления ввысь гордой души. Устремленные в небо храмы — это признание себя Русью наследницей того, первого храма Гроба Господня, уверенность, что, идя по дороге созидания Третьего Рима, Москва станет Новым Иерусалимом. И совсем не случайно в честь рождения своего наследника, нареченного Иоанном, великий князь Василий III воздвиг в подмосковном селе Коломенском храм Вознесения, устроенный в новом, шатровом стиле. Рождению будущего государя в 30-е годы XVI века придавалось огромнейшее символическое значение... Устроенный в честь победы над Казанским царством собор Покрова Божией Матери, что на Рву (собор Василия Блаженного), имел придел Входа Господня во Иерусалим, а сам храм иностранцы иногда называли Иерусалимом. Борис Годунов позднее хотел воздвигнуть подобный иерусалимскому храму Воскресения Христова собор и в Кремле.
Таким образом, уже со второй половины XV века судьба России и Москвы все больше ассоциировалась русскими книжниками с судьбами ветхозаветного Израиля и Иерусалима, что служило доказательством богоизбранности и Московского государства, и его столицы, и всего русского народа.
В иконе Благословенно воинство Небесного Царя символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на Земле, тот великий духовный смысл, который придавали бытию России древнерусские книжники: Россия мыслилась, как один из главных участников борьбы с антихристом. Только сохраняя свет правой веры, соблюдая Божии установления, Россия в своей земной жизни могла оставаться оплотом Божией правды, одним из немногих островков, на котором собираются силы для Последней битвы. Следовательно, обособление от другого — антихристова — мира, стремление к сохранению внутренней чистоты, нужны были России для того, чтобы в решающий момент иметь в себе силы выступить на стороне Добра против Зла.
В этом и состоял главный смысл исторического, земного бытия России. Россия, как особый мир, готовилась только к одному, но самому важному деянию — к битве с антихристом, к спасению от него всего мира. Более того, русские православные люди стремились побороть антихриста еще до его прихода на Землю, а, если и не побороть, то максимально ослабить его воинство и отсрочить время его воцарения на Земле. И задача Церкви и светской власти виделась в одном — приуготовление народа русского ко Второму пришествию. Для православного человека, для всей православной Руси в этом была величайшая духовная радость — присоединиться к Христову воинству, побороть в Последней битве антихриста и, тем самым, обрести надежду на вечное спасение, которого удостоит Господь Своих праведников на Страшном суде.
Исполнение поставленной перед Россией религиозно-мистической цели было невозможно, если бы в пределах Российского царства не разлилась благодать святости. Уже говорилось, что с первых лет обретения Русью христианской веры, святость стала важнейшей составляющей всего русского православного и национального сознания. Но именно XVI век стал вершиной в истории русской святости. Все более укореняющиеся в национальном сознании представления о Российском царстве, как о единственном на земле хранилище истинной христианской веры, побуждало и простых верующих, и церковных иерархов искать все новые свидетельства святости России.
В конце XV и в XVI столетиях жили и прославились праведным бытием множество подвижников и церковных деятелей, которые были канонизированы позднее как общероссийские святые — Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, Нил Столобенский, Максим Грек, Василий Блаженный, Иоанн Большой Колпак, отрок Артемий Веркольский, архиепископ Геннадий Новгородский, митрополит Филипп, патриарх Иов. Намного большему числу подвижников было установлено местное почитание.
Василий Блаженный (по прозвищу Нагой) (ок. 1464 — ок. 1552) — московский юродивый. Сведения о жизни Василия Блаженного легендарны. Согласно легенде, он родился в подмосковном селе Елохове в семье Иакова и Анны. В шестнадцать лет он окончательно покидает родительский дом и ведет бродячую жизнь, принимая на себя подвиг юродства. Он живет на улицах, ходит нагим, почему о получает прозвание Нагой. Василий постоянно совершает безумные поступки, с точки зрения здравого смысла. На рынке он уничтожает товары, потому что они принадлежат недобросовестным торговцам. Швыряет камни в дома добродетельных горожан, т.к. видит в этих домах бесов. Подаренное царем золото отдает не нищим, а купцу — оказывается купец только что потерял все состояние. Наконец, он разбивает чудотворный образ Божией Матери — потому, что на доске, под святым изображением, намалеван черт.
Василия Блаженного высоко почитал митрополит Макарий. Особое внимание в легендах придается взаимоотношениям Василия Блаженного с царем Иваном Грозным. Царь многократно выражал свое уважение к юродивому. Но юродивый постоянно укоряет Ивана Грозного. Легенды даже делают Василия современником событий, случившихся уже после его смерти. Так, он оказывается в Новгороде во время страшного новгородского погрома зимой 1569–1570 года. Василий угощает царя сырой кровью и мясом, царь в ужасе отказывается и приказывает остановить казни. Тогда яства превращаются в вино и сладкий арбуз.
Василий Блаженный умер около 1552 г. Известен день его смерти — 2 августа. Отпевал его сам митрополит Макарий. Похоронили Василия близ церкви Святой Троицы, “что на рву”. Позднее на этом месте был возведен Покровский собор в честь взятия Казани в 1552 г. В 1588 г. были открыты нетленные мощи Василия Блаженного и установлено его церковное почитание. По повелению царя Федора Ивановича, над его гробницей устроили храм, соединенный позднее с Покровским собором, как особый Васильевский придел. Со временем в народе Покровский собор стали величать собором Василия Блаженного. Его нетленные мощи до сих пор хранятся в этом соборе. День памяти: 2 (15) августа.
Другой знаменитый московский Христа ради юродивый, Иоанн Московский, по прозвищу Большой Колпак (ум. 1589), согласно Житию, родился в Вологде. Работал он на солеварне, где получил прозвище Водоносец. Затем переселился в Ростов, поставил келью возле Успенского собора, наложил на тело вериги, кресты, медные кольца, железное распятие и стал вести жизнь юродивого. Одеянием Иоанну служил валенный колпак, переходящий в подобие плаща. Питался гнилым хлебом с водою. Имел обычай смотреть на солнце, кротко, с улыбкой переносил издевательства детей и взрослых. Прославился обличениями “неистовств” сильных мира сего, в том числе Бориса Годунова, и предсказаниями будущего.
Дата смерти в разных источниках разная: 3 или 12 июня, 3 или 12 июля, 13 ноября. По завещанию, Иоанн был похоронен в Покровском соборе, что на Рву (соборе Василия Блаженного). Во время погребения разразилась буря, молния убила одного из клириков, гром оглушил москвичей, некоторым отбило руки и ноги. После смерти у гроба Иоанна Московского произошло несколько чудесных исцелений — от 17 до 19. Именно Иоанн Московский стал прототипом образа Юродивого в драме А.С. Пушкина “Борис Годунов”. День памяти: 3 (16) июля.