Жизнь и творческая деятельность Константина Симонова
СОДЕРЖАНИЕ: Основные вехи биографии К. Симонова. Поступление в литературный институт, работа военного корреспондента. Написание на Халхин-Голе рассказов в стихах, посвященных фронтовикам. Первые пьесы Симонова и их постановка. Работа за рубежом в послевоенное время.Константин Симонов
Константин (Кирилл) Симонов родился 15 (28) ноября 1915 года в Петрограде. Своего отца так и не увидел: тот пропал без вести на фронте в Первую мировую войну (Есть также версия, что эмигрировал). Детство провёл в Рязани и Саратове. Мать работала то машинисткой, то делопроизводителем, а отчим, в прошлом участник японской и Первой мировой войн, был преподавателем тактики в военном училище.
Впоследствии сам Симонов писал о своем детстве: Наша семья жила в командирских общежитиях. Военный быт окружал меня, соседями были тоже военные, да и сама жизнь училища проходила на моих глазах. За окнами, на плацу, производились утренние и вечерние поверки. Мать участвовала вместе с другими командирскими жёнами в разных комиссиях содействия; приходившие к родителям гости чаще всего вели разговоры о службе, об армии. Два раза в месяц я, вместе с другими ребятами, ходил на продсклад получать командирское довольствие.
Вечерами отчим сидел и готовил схемы к предстоящим занятиям. Иногда я помогал ему. Дисциплина в семье была строгая, чисто военная… всякая, даже самая маленькая ложь презиралась.
Так как и отец, и мать были люди служащие, в доме существовало разделение труда. Лет с шести-семи на меня были возложены посильные, постепенно возраставшие обязанности. Я вытирал пыль, мёл пол, помогал мыть посуду, чистил картошку, следил за керосинкой, если мать не успевала - ходил за хлебом и молоком… Атмосфера нашего дома и атмосфера военной части, где служил отец, породили во мне привязанность к армии и вообще ко всему военному, привязанность, соединённую с уважением. Это детское, не вполне осознанное чувство, как потом оказалось на поверку, вошло в плоть и кровь.
Эта привязанность к армии потом погонит его по фронтам начинающейся мировой войны, а пока Симонов, окончив семилетку, поступает в 1930 году в ФЗУ - учиться на токаря. Тому, по собственным словам, было две причины - романтика и деньги: Первая и главная - пятилетка, только что построенный недалеко от нас, в Сталинграде, тракторный завод и общая атмосфера романтики строительства, захватившая меня уже в шестом классе школы. Вторая причина - желание самостоятельно зарабатывать. Осенью 1931 года семья переезжает в Москву, а на следующий год, закончив образование, поступает токарем на авиационный завод, а потом в механический цех кинофабрики Межрабпомфильм. Тогда же начинается его литературная карьера. Впрочем, к ранним своим стихам он относился не слишком серьезно (не в пример многим нашим современникам). Однако вскоре все изменилось…
Осенью 1933 года под влиянием статей о Беломорстрое, которыми тогда были полны все газеты, я написал длинную поэму под названием Беломорканал… Кто-то посоветовал мне сходить с ней в литературную консультацию - а вдруг возьмут и напечатают?
Не особенно в это веря, я, однако, не удержался от соблазна и пошёл на Большой Черкасский переулок, где на четвёртом этаже, в тесной, заставленной столами комнате помещалась литературная консультация Гослитиздата…. Я пришёл вовремя - литконсультация Гослитиздата выпускала очередной, второй, сборник молодых авторов под названием Смотр сил.
Прочитав моё творение, Коляджин сказал, что я не лишён способностей, но предстоит ещё много работы. И я стал работать… В итоге в сборник попали только отдельные части поэмы, а сам Симонов отправился на строительство Беломорканала, чтобы своими глазами увидеть то, о чем писал исключительно по газетным статьям. Месяц спустя, вернувшись в Москву, он пишет новую поэму, стихи которой были по-прежнему неудобоваримыми, но за ними стояло уже реальное содержание. В консультации мне посоветовали пойти учиться в открывшийся недавно по инициативе А.М. Горького Вечерний рабочий литературный университет и даже написали рекомендацию.
Поступив, Симонов продолжал еще некоторое время работать, однако, поставленный перед выбором: работа или учеба и творчество, он выбрал второе. В 1936 году издаются первые его стихи - в журналах Октябрь и Молодая Гвардия, затем - поэмы. В 1938 году, закончив Литературный институт, Симонов поступает а аспирантуру Института истории, философии, литературы. Летом 1939 года сдал первые три экзамена кандидатского минимума, но в августе того же года, по предписанию Политуправления Красной Армии, уезжает на Халхин-Гол корреспондентом газеты Героическая красноармейская. В ИЛФИ он уже не вернулся, окончательно выбрав работу военного корреспондента. А работа эта была отнюдь не из легких… Писателю, журналисту придется быть политработником, придется писать самые разнообразные статьи.: Оборонный литератор должен быть подготовлен к быстрым, трудным переброскам: на машине, на танке, на самолете, на корабле. Обороннику… придется делать и тяжелые марши пешком, и спать под открытым небом, и голодать, никогда не отрываясь от линий связи.
Газеты, радиоузлы, народ ждут от него информации… И он должен суметь… быстро продиктовать, прокричать, а если ему будут мешать… свое письмо, свой очерк, свое донесение. Если понадобится, он должен уметь читать карту, править машиной, фотографировать, стрелять - так писал в 1938 году о задачах военного корреспондента Вишневский. А всего лишь четыре года спустя сам Симонов узнает все это на собственном опыте, но это - потом.
А пока Константин Симонов отправляется в Монголию. Попал он туда почти случайно: На Халхин-Гол я поехал очень просто. Сначала меня никто не собирался туда посылать, я был, как говорится, слишком молод и зелен, и я должен был ехать не туда, а на Камчатку в войска, но потом редактор Героической красноармейской - газеты, которая выходила там, в Монголии, в нашей группе войск, - прислал телеграмму в Политуправление армии: Срочно пришлите поэта. Ему понадобился поэт. Очевидно, в этот момент в Москве не нашлось никого более солидного по своему поэтическому багажу, чем я, меня вызвали в ПУР что-то так в час или в два дня, а в пять часов я уехал на Владивостокском скором в Читу, а оттуда уже в Монголию…
На Халхин-Голе Симонов больше всего писал рассказы в стихах, посвященные фронтовикам. Одна из первых его баллад - Баин-Цаган - была посвящена командиру танкового батальона майору Григорию Михайлову. Были также стихи Рассказ врача, посвященные военврачу Парамонову, Срочный пакет - о подвиге младшего командира Ситченко и другие.
Интересовала его и другая сторона - противник, психология, нравы, настроения японских солдат и офицеров. Он читал показания пленных, беседовал с ними. Он побывал и на переговорах с японской делегацией после августовского разгрома врага и объявленного перемирия, даже ухитрился побывать в расположении японских войск - опять-таки почти случайно. Вот как описывал этот эпизод Д. Ортенберг, редактор Героической красноармейской: Мы опаздывали на аэродромную площадку, где должна была состояться передача японцам пленных, и кратчайшая дорога вела через расположение японских войск. Туда и направилась по предложению японского полковника эмка с нашими представителями, но было лишь одно свободное место.
Редактор, - вспоминал Симонов, - буквально впихнул меня в эмку, рядом с переводчиком, прошептав мне на ухо, чтобы я не валял дурака, пользовался случаем и ехал:
Там будет у тебя настоящий материал! Гораздо интереснее, чем околачиваться тут!
В сопровождении японского полковника они побывали, правда, накоротке, на территории японских войск, и Симонов действительно добыл интересный материал.
Из степей Симонов вернулся с новым циклом стихов - Соседям по юрте - и опытом фронтовой работы. С Халхин-Гола, - говорил он, - я вернулся, уже начав понимать, каким должен быть военный журналист. Героическая красноармейская была для меня прежде всего школой газетного темпа. Я усвоил простую истину: нечего засиживаться, застревать в редакции, нужно ехать на передовую, видеть все своими глазами, быстро писать, быстро доставлять материалы в редакцию, быстро уезжать снова на фронт. Таков был стиль Героической красноармейской, и этот опыт я запомнил на всю жизнь.
Это был бесценный опыт, но все же его одного было мало. Вернувшись, он поступает на двухмесячные курсы военных корреспондентов при Академии имени Фрунзе (рассчитывая попасть в Карелию, но не успел - Зимняя война закончилась раньше), а затем - на курсы военных корреспондентов при Военно-политической академии. Окончил их в середине июня 1941 года, получив воинское звание интенданта второго ранга.
Тогда же Симонов пишет свои первые пьесы и ставит их. В июне 1941 вступает в ВКП (б). И тогда же вновь начинается работа военного корреспондента…
24 июня 1941 года Симонова призывают из запаса и с предписанием Политуправления Красной Армии он выезжает для работы в газете Боевое знамя Третьей армии в район Гродно. В связи со сложившейся на фронте обстановкой до места назначения он так и не добрался и был перенацелен в редакцию газеты Западного фронта Красноармейская правда. Работал там до 20 июля 1941 года. Одновременно как нештатный корреспондент посылал военные корреспонденции в Известия. С 20 июля 1941 года был переведён военным корреспондентом в Красную звезду, где служил до осени 1946 года.
На фронте Симонов не засиживался в штабах (как некоторые его коллеги), а с Лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом работал на передовой, нередко оказываясь в наиболее опасных местах. Случалось так, что он оказывался едва ли не единственным свидетелем гибели подразделения, успев каким-то чудом выскользнуть в последний момент из окружения… Если, перефразируя Тома Вэйла, сказать, что мастерство военного корреспондента зависит от того, как далеко он готов зайти ради необходимого материала, то Симонов будет здесь едва ли не на первом месте.
Во время боев в Крыму он был в цепях контратакующих пехотинцев, участвовал в боевом походе подводной лодки, минировавшей румынский порт. На Севере вместе с разведчиками высаживается в тылу врага. Приходилось ему бывать и среди защитников Одессы, Сталинграда, у югославских партизан, в передовых частях во время Курской битвы, Белорусской операции, в завершающих операциях по освобождению Чехословакии, Польши и взятию Берлина. Был на первом процессе военных преступников в Харькове и в только что освобожденном, Освенциме - словом, везде, где в те дни вершилась История. Впоследствии сам Симонов говорил: …находясь в действующей армии первые месяцы войны, я стремился найти прежде всего такие факты, которые бы показывали стойкость людей среди обрушившегося на них ужаса, их героизм, их веру в то, что не все пропало, их постепенно возникающее воинское умение и их тоже постепенно возникающую веру в возможность убивать немцев. Разумеется, все это суживало рамки того материала, который через меня шел в те дни непосредственно в газету… это самоограничение было сознательным, и я в нем ни секунды не раскаиваюсь. Примеры стойкости, героизма, твердости, воинского умения были необходимы тогда в газетах как хлеб…
Еще один момент… увидеть панику было тогда не трудно, увидеть беженцев на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбежки тоже не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерется, для этого надо было залезть не на мнимый, а на действительно передний край.
Не оставляет Симонов и поэзию - именно тогда родились такие стихотворения, как Если дорог тебе твой дом, Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…, Корреспондентская застольная и легендарное Жди меня.
К этому же времени относится и первая проза Симонова, возникшая, собственно, из его очерков. Первоначально он и не собирался писать никаких рассказов, но… однажды зимой 1942 года меня вызвал к себе редактор газеты и сказал:
Послушай, Симонов, помнишь, когда ты вернулся из Крыма, ты мне рассказывал о комиссаре, который говорил, что храбрые умирают реже?
Недоумевая, я ответил, что помню.
Так вот, - сказал редактор, - написал бы ты на эту тему рассказ. Эта идея важная и, в сущности, справедливая.
Я ушел от редактора с робостью в душе. Я никогда не писал рассказов, и предложение это меня несколько испугало. Но когда я перелистал в своей записной книжке страницы, относящиеся к комиссару, о котором говорил редактор, на меня нахлынуло столько воспоминаний и мыслей, что мне самому захотелось написать рассказ об этом человеке… Я написал рассказ Третий адъютант - первый… в своей жизни.
Рассказы Симонова во многом перекликались с его очерками и, вместе со стихами, составляли мощнейший инструмент военной пропаганды, столь необходимый в любой войне. Недаром же Жди меня, тщательно переведенное и переписанное от руки, находили у немецких солдат - и стихи, и проза Симонова внушали людям мужество и надежду на победу.
После войны Симонов работает за рубежом - в Японии, США, Китае (где опять-таки был военным корреспондентом). Тогда же - в 1948 - выходит сборник Друзья и враги, в котором Симонов вновь выступает в качестве поэта-фронтовика - на призрачных фронтах разгорающейся Третьей мировой.
В то же время он активно участвует и в политической жизни страны. В 1946 году Симонова избирают в Верховный Совет СССР (пробыл в нем два созыва - второй и третий), затем - в Верховный Совет РСФСР. В том же 1946 году становится главным редактором журнала Новый мир и остается им до 1950-го, после чего переходит в Литературную газету, а затем (в 1954-ом) возвращается в Новый мир, где работает до 1958 года. В те же годы был секретарем Правления Союза писателей (первый раз, второй - с 1967 года и до конца жизни).
На этих постах Симонов сделал немало для того, чтобы вернуть в печать незаслуженно (а иногда и заслуженно) забытых писателей, таких, например, как Булгаков. В то же время он весьма активно участвовал во внутрилитературных конфликтах, причем на проправительственной позиции, что, впрочем, вполне закономерно.
Сам Симонов в таких случаях, по-видимому, руководствовался принципом делай, что должен, и будь, что будет. Во всяком случае, он сам никогда не раскаивался в участии в подобных мероприятиях и не заострял на них внимания.
После Нового мира Симонов два года работает корреспондентом Правды в Средней Азии. Из Ташкента он отправляется в многочисленные поездки - по трассам строящихся газопроводов, от Памира и Тянь-Шаня до Каракум и голодной Степи. В 1960 возвращается в Москву, но ненадолго - в шестьдесят третьем вновь отправляется в Азию - в Монголию, на Таймыр, в Якутию, Красноярский край, Иркутскую область, на Кольский полуостров, в Казахстан, в Хабаровский край, в Приморье, на Камчатку, в Магадан, на Чукотку - словом, всюду, где за освоением Севера стояли первые попытки терраформирования…
В 1970 году Симонов отправляется во Вьетнам, не только как журналист, но и как политический деятель. Очередная битва Третьей мировой придала новый импульс его творчеству - выходит сборник стихов Вьетнам, зима семидесятого, позже - фильм Чужого горя не бывает.
Возвратившись, Симонов продолжает и общественную, и писательскую работу. В 1974 году - по совокупности - ему присваивается звание Героя Социалистического Труда. Однако теперь он уже не журналист, а писатель - по крайней мере, официально. И таковым остается до самой смерти.
Константин Симонов умер в Москве 28 августа 1979 года. Его останки были кремированы и, согласно завещанию, прах был развеян в Белоруссии - на Буйническом поле под городом Могилёвом - на шестом километре дороги из Могилёва в Бобруйск, где в суровые дни 1941 года беспримерную стойкость проявили бойцы 388-го стрелкового полка и ополченцы Могилёва, уничтожив только за один день боёв 12 июля 1941 года тридцать девять фашистских танков.
…А всего пять месяцев спустя после его смерти вспыхнула новая битва Третьей мировой, которая, быть может, пошла бы иначе, будь жив один из величайших русских военных журналистов и пропагандистов…
Дитрих Эккарт
Об этом человеке известно не так уж много, далеко не все даже знают это имя. И это удивительно, ведь без него вся мировая история пошла бы совершенно иным путем…
Дитрих Эккарт (Ditryh Eckart) родился в Ноймаркете (близ Нюрнберга) в 1868 году, 23 марта. Мать его умерла, когда Эккарту было десять лет, а семнадцатью годами позже умер и отец, оставив сыну неплохое состояние.
Первоначально он собирался стать врачом, однако в 1891 году бросил учебу, занявшись журналистикой и поэзией.
В молодости Эккарт много путешествовал по Северной Африке и владел серьезными знаниями об архитектуре и религиозной символике ислама. Он обладал обширными знаниями и о мусульманском влиянии на европейскую культуру Средневековья и посещал памятники средневековой исламской культуры в Испании. Возможно, где-то в этих разъездах он столкнулся с известным (и весьма одиозным) русским оккультистом Георгием Гурджиевым - хотя достоверных подтверждений этому нет, но некоторые моменты доктрины Эккарта позволяют сделать такое предположение Тогда же начинает он и свою творческую деятельность - пока еще в первую очередь литературную, и на этой почве он добился немалых успехов - его пьесы регулярно ставятся в берлинских театрах, а его перевод Пер Гюнт Ибсена признается лучшим. Но уже тогда стихи Эккарта проникнуты ярым прусским шовинизмом, который, смешиваясь с интересом к мистике, и вынес его в итоге к вершинам нацистской иерархии.
Вполне закономерно, что увлечение Эккарта мистикой привело его к желанию расширять сознание с помощью наркотиков и алкоголя. Предавался он этому занятию с таким усердием, что в итоге оказался в психиатрической больнице. Однако чувствовал он себя в больнице весьма неплохо, даже ставил пьесы собственного сочинения на сюжеты германской мифологии. Актерами в этих пьесах были пациенты клиники, а иногда и санитары. В 1899 году Эккарт обосновался в Берлине и достаточно быстро прославился, как драматург.
Словом, все шло по накатанной колее, и так бы и продолжалось еще долго, если бы не война и полное поражение Германии. Грандиозное национальное унижение привело с неизбежностью к росту реваншистских настроений, и Эккарт с его идеями пришелся ко двору.
В августе 1918 года самозваный барон Рудольф фон Зеботендорф основал в Мюнхене Общество Туле - еще один ариософский кружок, которых в Германии было великое множество, ответвление более раннего Германского ордена. Эккарт в это время еще жил в Берлине, однако Ноябрьская революция (разумеется, он считал ее организованной евреями) вынудила его перебраться в Мюнхен, где некоторое время издает газету Auf gut Deutsch (На просторах Германии), в которой проводил линию ярого национализма, пангерманизма и антисемитизма. На политико-мистической почве он быстро сошелся с уже упомянутым Зеботендорфом и вскоре вступил в общество Туле.
В 1919 году появилось самое известное его стихотворение - поэма Jeurjo, строка из которой - Deutschland erwache! (Германия, проснись!) стала нацистским девизом.
В том же 1919 году при активном участи Общества Туле была организована Германская рабочая партия (DAP), задачей которой была пропаганда оккультно-расистских идей, и Эккарт был одним из ее основателей. Внешне в его жизни почти ничего не изменилось - обитая в Мюнхене, Эккарт все так же пил по-черному, зарабатывая на жизнь (причем весьма неплохо зарабатывая) написанием националистических стихов и статей для ультраправых газет, наполненных пангерманизмом и антисемитизмом. Деятельность его сосредотачивалась, в основном, вокруг мюнхенских пивных, где, в перерывах между возлияниями он пропагандировал свои идеи. В этих выступления в открытую звучал призыв к установлению диктатуры: Во главе нам нужен парень, способный переносить звуки рвущихся снарядов. Никто из офицеров не подойдет, ибо люди потеряли к ним уважение. Лучше всего - рабочий, умеющий хорошо болтать. Ему не понадобится много мозгов. Он должен быть холостяком, чтобы привлечь в наши ряды женщин. И такой человек не замедлил явиться…
Все в том же 1919 году в DAP вступает никому еще не известный бывший капрал, а ныне полицейский осведомитель Адольф Гитлер. Новый член немногочисленной партии был великолепным оратором и почти сразу привлек внимание Эккарта. Вот он, тот, для кого я пророк и мессия! - решает он и принимается за дело.
В первую очередь, Эккарт свел Гитлера со своими знакомыми - людьми, в основном, весьма богатыми, известными и к тому же не меньшими националистами, важнейшим из которых был, пожалуй, Розенберг - эмигрант из России, прихвативший с собой Протоколы сионских мудрецов, столь необходимые впоследствии для демонстрации еврейской злокозненности. Более того, Эккарт сумел заинтересовать этих людей не просуществовавшей и года партией, чем решил проблему финансирования. Он же активно поддерживал Гитлера в прессе, публикуя многочисленные хвалебные статьи в баварских газетах. Не остались без внимания мюнхенского журналиста и оккультные интересы Гитлера - современные оккультисты утверждают, что Эккарт решил развить в астральном теле Гитлера центры, ответственные за выход в макрокосмос и контакт с силами тьмы… используя его воспоминания о прошлом воплощении в качестве Ландульфа из Капуи в IX веке. Наконец - и это важнейшая заслуга Эккарта - он сделал Шикльгрубера Гитлером. Именно под влиянием самого Эккарта (и некоторых других лиц, входивших в его круг общения) мировоззрение Гитлера, весьма сумбурное и лоскутное, превратилось в нечто единое. Дьявольский коктейль из антисемитизма, ницшеанства и ариософии превратился в не менее дьявольский монолит.
Эккарт учил Гитлера письменно излагать свои мысли и выступать перед аудиторией. Его образование шло в двух планах: доктрина пропагандистская - пища для широких масс, нечто зажигательное, весьма значительное на вид, однако по сравнению с главной, тайной доктриной похожее, по выражению Рета, на баланду для нищих.
В 1920-м году Эккарт принимает посильное участие в Капповском путче, и в том же году, собрав сто тысяч марок, приобрел газету Vеlkischer Beobachter Издатель газеты влез в долги и искал покупателя. Дитрих Эккарт интересовался этой газетой, поскольку она печатала материалы националистического характера и имела соответствующую репутацию. Однако поэт сам находился в стесненных обстоятельствах - его сатирический еженедельник Чисто по-немецки (Auf gut Deutsch) тоже был убыточен и находился на грани закрытия. Тем не менее Эккарт нашел слова, чтобы убедить своих приятелей из рейхсвера выкупить газету и передать ее нацистской партии. Главным редактором газеты, стал, разумеется, он сам.
Позднее эта ежедневная газета переживала разные времена: тираж ее то падал, то повышался, ее закрывали власти и пытался ликвидировать издатель - но в конце концов она стала основным печатным органом Третьего рейха, рупором нацистских пропагандистов. Вплоть до своего окончательного закрытия весной 1945 года газета занималась непрерывной идеологической обработкой масс и обожествлением любимого фюрера.
Наступил ноябрь 1923 года. Гитлер и его партия, вдохновляемые примером Муссолини, пытаются захватить власть хотя бы в Баварии, но безуспешно. Вожаки путчистов бежали, однако были найдены и арестованы, и среди них был Эккарт. Несколько дней он скрывался, все-таки был арестован, однако, в силу слабого здоровья, почти сразу отпущен.
После первого разгрома NSDAP Эккарт отходит от дел, занимаясь, в основном, написанием книги Большевизм от Моисея до Ленина, где он вел диалог с воображаемым анонимным собеседником, в котором легко узнавался Гитлер. Эккарт приписывал своему собеседнику открытие, состоявшее в том, что тайной силой, послужившей причиной нарушения мирового исторического порядка, являются евреи. Согласно Эккарту, Гитлер перенял фатальный пессимизм Артура де Гобино и превратил его в агрессивный оптимизм. Гитлер, по мнению Эккарта, оказался первым человеком, осознавшим, что исход евреев из Египта произошел с целью совершить кровавый революционный штурм устоявшегося порядка, а Моисей был не кто иной, как лидер большевизма. Изложенные в книге нелепые идеи Гитлер впоследствии часто использовал в своих выступлениях. Впрочем, книга эта, изданная в 1924 году, так и осталась недописанной.
В одном из последних своих писем Эккарт писал: Следуйте за Гитлером! Он будет танцевать, но это я, кто нашел для него музыку. Мы снабдили его средствами связи с Ними. Не скорбите по мне: я повлиял на историю больше, чем любой другой немец. Кто эти загадочные Они - выяснить уже невозможно, поскольку большая оккультных теорий Эккарта умерла вместе с ним.
Возраст, алкоголь, наркотики и последствия химической атаки дали о себе знать, и 23 декабря 1923 года Дитрих Эккарт умер. Перед смертью он успел прочитать молитву собственного сочинения над метеоритом, который называл мой камень Каабы (и о котором последователи Блаватской и Рериха думали, что это и есть Чинтомани).
Созданная Эккартом система была гремучей смесью европейского мистицизма, плохо понятых восточных учений и дремучего национализма, обильно сдобренной собственными безумными концепциями. Система эта не могла не взорваться - так взрывается неуправляемый реактор. И спустя десять лет после его смерти она взорвалась, обрушившись на Европу чудовищным политическим Чернобылем.
Владимир Никитин
Владимир Иванович Никитин родился в ордена Ленина совхозе имени Магнитостроя. Журналистикой начал заниматься с девятого класса, и уже в десятом был отмечен Почетной грамотой районной газеты как лучший селькор. После окончания школы служил в пограничных войсках. Заочно окончил факультет журналистики Уральского госуниверситета. С 1966 года работал в газете Маяк Ташлинского района литсотрудником. В 1972 году, еще будучи студентом, стал собкором Южного Урала по Бугуруслану. За следующие пятнадцать лет Никитин прошел все ступени карьерной лестницы, став в 1987 году главным редактором.
Это было далеко не самое лучшее время для печати. Хотя, казалось бы: идет перестройка, эпоха гласности, запретных тем все меньше и меньше… Но в месте с тем, все меньше стабильности в государстве. Становилось не очень понятно, что и как писать, появлялись новые запретные темы. Словом, момент был действительно не лучший, особенно для партийной печати.
Тем не менее, уровень газеты при новом редакторе сохранился высоким. Южный Урал читали охотно, поскольку на события в стране и в мире он реагировал оперативно, иногда даже опережая центральную прессу.
События 1991 года поставили газету и ее главного редактора в весьма сложное положение. Приходилось выбирать между двумя равно нелегитимными правительствами, и Никитин сделал этот выбор отнюдь не сразу. Первоначально Южный Урал поддерживал ГКЧП, но спустя некоторое время Никитин принимает сторону Ельцина. Главный редактор предпочел пожертвовать убеждениями, а не газетой. Тем не менее, был момент, когда Южный Урал оказался едва ли не на осадном положении.
В хаосе начала девяностых Никитину (разумеется, не в одиночку) удалось не только сохранить газету, но и сделать ее практически полностью самофинансируемой. Более того, удалось сохранить и положение газеты и ее авторитет, не допустив скатывания в желтизну, как это случилось с многими другими газетами - в большей или меньшей степени, в том числе и со вполне официальными изданиями в погоне за наживой.
Как журналист известен статьями на различные острые темы - репрессии 1937 года, рецидивах крепостнической психологии в современной России, о чиновничьем засилье - словом, обо всем, что заслуживает особенно пристального внимания общества. Не пренебрегает Никитин и критикой - как центральной власти так и региональной, в особенности - городских властей. Разумеется, подобная позиция обеспечивает не только уважении, но и неприязнь, со стороны некоторых лиц переходящую в почти маниакальную вражду, переносимую на газетные полосы.
В настоящее время (январь 2011 года) продолжает активную творческую, административную и общественную деятельность.
В.И. Никитин - лауреат областной премии имени Мусы Джалиля, губернаторской премии, премии Союза журналистов России за 1994 год. Он действительный член Международной академии информатизации и Петровской академии науки и культуры. Ему присвоено звание заслуженного работника культуры РФ.
Владимир Иванович женат. У него трое детей, а теперь и пятеро внуков. Вместе с сыновьями он своими руками построил дом, развел большой сад. Увлекается виноделием.
симонов военный корреспондент стих
Источники
1. Д.И. Ортенберг. Писатели из Героической
2. Герои страны (http://www.warheroes.ru)
3. Н.Л. Волковский История информационных войн
4. Ю. Чистякова Константин Симонов - писатель-фронтовик (опубликованная дипломня работа)
5. А. Первушин Оккультные войны НКВД и СС
6. Л. Повель, Ж. Бержье Утро магов
7. В. Пруссаков Оккультный мессия и его Рейх
8. Н. Гудрик-Кларк Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию.
9. Хронос (http://www.hrono. info/)
10. Люди (http://www.peoples.ru/)
11. The X-Files. все тайны эпохи человечества (http://x-files.org.ua/)
12. Новая Европа (http://www.nseuropa.org)
13. Южный Урал (http://www.uralpressa.ru)
14. ОренСМИ (http://www.orensmi.ru)
15. ОБЛАСТНАЯ ГАЗЕТА