Архитектура Латвии

СОДЕРЖАНИЕ: Латвия (Латвийская республика) – государство в Восточной Европе, на берегу Балтийского моря и Рижского залива. Площадь 64,5 тыс. кв. км, население 2490 тыс. человек, из них городского 71%; латыши  составляют 52%, русские 34%, белорусы 4,5%, украинцы, поляки и др. Официальный язык – латышский. Верующие – протестанты, православные, католики.

Архитектура Латвии.

Латвия (Латвийская республика) – государство в Восточной Европе, на берегу Балтийского моря и Рижского залива. Площадь 64,5 тыс. кв. км, население 2490 тыс. человек, из них городского 71%; латыши составляют 52%, русские 34%, белорусы 4,5%, украинцы, поляки и др. Официальный язык – латышский. Верующие – протестанты, православные, католики. Глава государства – президент. Законодательный орган – сейм. Столицей страны является город Рига. В Латвии 26 районов, 56 городов, 37 поселков городского типа. Денежная единица – лат.

Большая часть территории Латвии – моренная равнина; в центральной части страны находится Видземская возвышенность (высота до 311 м, г. Гайзинькалнс), на западе и востоке – холмистые возвышенности (соответственно Курземская и Латгальская). Климат переходный от морского к континентальному. Средние температуры января от -2°C до -7°C, июля 16°C-18°C, осадков выпадает 500-800 мм в год. Треть территории страны покрыта лесом; много озер. Главная река страны – Даугава, или Западная Двина. На реке Гауя находится одноименный национальный парк. В стране есть несколько заповедников: Грини, Морицсала, Слитере и другие.

В латышском языке три диалекта: среднелатышский (центральная часть Латвии), лежащий в основе и литовского языка; ливонский (на севере Курземе и северо-западе Видземе, где раньше жили ливы, под влиянием языка которых образовался данный диалект), и верхнелатышский (в восточной части Латвии; этот диалект, называемый на территории Латгалии латгальскими говорами или латгальским языком, испытал на себе значительное славянское влияние; на этих говорах в 1730-1865 и 1904-1959 годах издавались книги и газеты). В отличие от литовского языка в латышском языке фиксированное ударение на первом слоге, что, по мнению лингвистов, может являться следствием влияния финно-угорского субстрата. Письменность на основе латинского готического письма появилась в 16 в. Первой изданной книгой был катехизис 1585 года. Первые книги на латышском языке написаны немецкими пасторами, которые недостаточно знали язык и пользовались привычной им орфографией нижненемецкого языка; в результате эти книги плохо отражает морфологический строй и фонетическую систему латышского языка. Поэтому для того чтобы понять историю латышского языка, важно изучение диалектов и народного творчества, особенно песен. Латышский литературный язык формировался со второй половины 19 в. В основе современной латышской графики лежит латинский алфавит (антиква) с дополнительными диакритиками.

Латвия включает в себя три области: Видземе, Курземе и Латгале, которые в русской традиции именуются так, как это было в средневековой Европе, - Лифляндия (Ливония), Курляндия и Латгалия (Инфлянта).

Древнейшие памятники искусства на территории Латвии относятся к IX-сер. IV тыс. до н.э. Это были примитивные изображения животных из кости на рукоятках кинжалов. С IV-Ш тыс. до н.э. появляются глиняные изображения человеческого лица, фигурки людей и животных из дерева, кости, рога и янтаря.
Латышские земледельческие племена (латгалы, курши, селы, земгалы) заселили долины водных бассейнов восточной Прибалтики во П тыс. до н.э. На возвышенностях около рек и озер в I тыс. до н.э. строятся укрепленные поселения родовых общин – пилскалны (городище Кивуткалнс недалеко от Риги). В I тысячелетии н.э. возникают неукрепленные поселения и крепости-убежища, которые оставались нежилыми в мирное время; они окружались валами с плетнем и частоколом наверху. Судя по археологические находкам, относимым к этому времени, Прибалтика имела разнообразные контакты не только с соседями викингами, но и с отдаленными землями, о чем свидетельствуют римские, византийские, арабские монеты, украшения, привозимые с берегов Индийского океана.

В период разложения первобытнообщинных отношений (5-9 вв.) поселения приобретают рубленые оборонительные стены и застраиваются небольшими (10-20 кв.м) деревянными курными избами (городище Кентескалнс, Огре). Некоторые пилскалны преобразовывались в усадьбы-замки местной знати и также опоясывались деревяннными рублеными стенами. Островные поселения имели свои особенности. Например, деревня латгалов на озере Арайши (9-10 вв., Цесисский район) распланирована четко и рационально: около двух десятков домов (с очагом посреди дома) были в ней тесно сгруппированы рядами, их входы были обращены в сторону центра острова.

В 9-12 вв. в Латвии сложились раннефеодальные отношения. Вдоль реки Даугавы (Западной Двины) из русских княжеств распространяется православие и система княжеского правления; в западной части страны (Курземе) и в южной (Земгале) зарождаются феодальные государственные образования - первые княжества: Кокнесе, Ерсика, Талава; возникают, часто вокруг замков-усадеб, городские поселения с ремесленными посадами (Даугмале недалеко от Риги; Тервете, Добельский район). До конца 12 в. строили обычно из дерева, с конца же 12 в. стало преобладать строительство каменных оборонительных и культовых зданий. Самые древние из них, в романском стиле, возведены из местного известняка.

Несмотря на долгий путь развития и торгово-культурные связи, Прибалтика приобрела реальные очертания для западного мира только в 13 веке, во время Северных крестовых походов, когда крестоносцы прибыли на берега Западной Двины – спустя век после принятой в 1095 году на Клермонском соборе (Южная Франция) клятвы освободить от мусульман Гроб Господень в Иерусалиме. Еще в 70-х годах 11 века Север казался Западной Европе местом, населенным чудовищными амазонками, белокурыми дикарями и людоедами, как писал о берегах Балтики известный географ Адам Бременский. Внушали страх и распоряжавшиеся на море воинственные викинги и свирепые корсары.

Рыцарская эпоха оказала значительное влияние на весь облик Прибалтики. В результате восточное побережье Балтийского моря на многие века стало частью западнохристианской культурной общности, о чем свидетельствует облик старых западноевропейских городов, сохраняющийся у Таллинна, Риги, Тарту. Но началась она здесь уже в период кризисных тенденций в католическом мире на Западе. К началу 13 в. власть папы Римского достигла своего высшего могущества, когда короли Англии и Арагонии признали себя его вассалами, а враждебная папству империя Гогенштауфенов распалась. Однако это время активизации мирских интересов духовенства, с продажей индульгенций и стремлением монастырей к обогащению, было периодом нравственного упадка католического духовенства. Появление в 1209 году св. Франциска Ассизского (1181 или 1182-1226) с проповедью любви, обращенной ко всему живому – и к людям, и к животным, и к «братьям нашим птицам и рыбам», с его духом нестяжательства, возрождением первоапостольских традиций, - стало светлым событием для католического мира, возрождающим доверие к церкви. Франциск был современником величайшего из владык тогдашнего мира, папы Иннокентия Ш, который благословил епископа Альберта на крестовый поход в Ливонию.

На Латеранском соборе 1215 г., крупнейшем собрании церковных властей средневекового мира, папа Иннокентий Ш официально провозгласил крестовую войну против язычников Прибалтики и посвятил эту страну Пресвятой Богородице – подобно тому, как Палестина считалась страной Христа. Страна, называвшаяся Ливонией, по имени племени ливов, живших на балтийском побережье и по нижнему течению Западной Двины (Даугавы), стала с этих пор и «страной Марии», «терра Мариана», о чем напоминают названия старых латгальских поселений – Мариенбург, Мариенталь, Мариенгаузен. Сама рыцарская служба воспринималась как молитва Пресвятой Богородице. Изваяния Пресвятой Девы стояли на перекрестках дорог. Даже повседневная жизнь Ливонского ордена уподоблялась служению Богородице: военные кампании начинались в праздник, связанный с Пресвятой Богородицей; каждый член ордена обязан был ежечасно читать богородичный антифон.

Идеолог крестовых войн, аббат Бернар Клервосский, выразил средневековые представления о необходимости борьбы с черными демоническими силами, которые покинули Римскую империю благодаря деятельности первых христиан и скрывались в лесах и гротах ливонских язычников. В соответствии с утверждаемой им доктриной рыцарям нужно было физически одолеть эти темные силы, заслонявшие евангельский свет от язычников, освободить людей от их власти, и только после этого можно было их крестить. По учению Бернара Клервосского, чтобы различить, где скрываются темные силы и не покарать невиновных, рыцарю сначала нужно победить демонов в себе, утверждаясь в целомудрии, бедности, послушании, молитве и посте. Таким образом, рыцарская экспансия в Прибалтику рассматривалась как высокая миссия.

Постепенно, по западноевропейскому образцу, утверждались здесь рыцарские ордена, объединявшие рыцарей-монахов. Второй ливонский епископ Альберт (1199-1229) создал такой орден для Ливонии. В 1202-1236 гг. он назывался «Орден меченосцев», так как помимо принятого на Клермонском соборе красного креста на плащах рыцари носили и изображение меча, с 1237 г. – Ливонский орден, дочернее ответвление Тевтонского ордена. В результате германских крестовых походов на восток в 13 в. часть прибалтийских земель - современные Латвия и Эстония - отошли во владение вновь образованных католических епископств и духовно-рыцарского Ливонского ордена, объединившихся в конфедерацию под названием Ливония.

Жизнь ордена регулировалась уставом, который складывался в течение столетий, начиная еще с крестовых походов в Палестину. Такой устав был в каждом замке, и его полагалось читать не меньше трех раз в год, обычно во время трапезы. День начинался с литургии, еще до рассвета. Поскольку рыцарю-монаху следовало изнурять плоть постом, еда была скромная: в основном, каши, хлеб, овощи; мяса не употребляли. Не менее скромным могло быть и имущество рыцаря: пара рубашек, пара бриджей, две пары обуви, один плащ, одна простыня, один спальный мешок, молитвенник и нож. Спать полагалось в рубашке, бриджах и сапогах. Не разрешалось носить фамильный герб – лишь общий для всех меч и красный крест на плаще. Запрещались все развлечения, кроме охоты на медведя и волка без гончих собак. Правилом было молчание и постоянная молитва.

Ливонские рыцари вполне добросовестно восприняли духовный идеал средневековья, которому соответствовало искусство мощных и суровых построек в романском стиле. Для этого стиля характерны спокойная сила, торжественность, тяжеловесность, утверждающие безграничное Божественное могущество; массивность и толщина стен подчеркивались узкими проемами окон и ступенчато углубленными порталами. Здание представляло собой обычно систему простых стереометрических объемов – кубов, параллелепипедов, цилиндров, призм. Их поверхность расчленялась лопатками (плоскими выступающими вертикальными полосами), аркатурными фризами и галереями, что ритмически расчленяло здание, не нарушая его единства. Характерной чертой храмов типа базилик (вытянутых, прямоугольных в плане зданий, внутри разделенных продольными рядами колонн или столбов на несколько частей – нефов, от фр. nef и лат. navis – «корабль») были башни, возводимые в местах пересечения продольных нефов с трансептом (поперечным нефом). Каждая из главных частей храма представляла собой как бы отдельную пространственную ячейку, снаружи и внутри четко отделенную от остальных. Конструкция в интерьере производила впечатление устойчивости за счет четких ритмов аркад и арок, включавшихся в каменную массу свода, и самого свода, который мог быть цилиндрическим, крестовым, крестово-реберным или, реже, куполом. Для декора храмов ранний романский стиль в Западной Европе чаще всего использовал настенную живопись. С конца 11- нач. 12 вв. главными стали монументальные рельефы, украшавшие порталы, а иногда и всю фасадную стену, а внутри храма – капители колонн. Плоский рельеф со временем становится более высоким, что усиливает игру светотени, не нарушая органичной связи со стеной. И в целом органика самого здания и его вписанности в рельеф местности была одной из главных черт романского стиля.

Монастырские ордена были основными его распространителями, объединяя под своими сводами монахов-строителей, рабочих, живописцев, скульпторов, резчиков, переписчиков рукописей, декораторов. (С конца 11 в. в Западной Европе стали появляться бродячие артели каменотесов-мирян – скульпторов и строителей). Кроме архитектуры в монастырях развивались и книжная миниатюра, и декоративно-прикладное искусство, чеканка, литье, художественное ткачество, ювелирное искусство, резьба, эмальерное дело и т.д. Романской пластике свойственны монументальная обобщенность и экспрессивность; важную роль играл орнамент.

Господствующие виды искусства Ливонии были вовлечены в культурную орбиту германских стран. Однако конкретные историко-географические условия, специфика этнического и социального развития и удаленность от ведущих культурных центров Европы предопределили главные особенности местного строительства, а слияние различных практических навыков и художественных мотивов в гармоничное целое послужило основой самобытных свойств архитектуры. Уже в 13 в. появляются признаки формирования своеобразной историко-художественной системы: вырабатываются способы изготовления и применения местных строительных материалов (извести, обожженного кирпича, тесаного камня, черепицы), образуются характерные типы зданий. Ведущую роль в архитектуре получают оборонные сооружения – феодальные замки и городские укрепления. Существенно, что многие средневековые города и замки возводились немецкими мастерами совместно либо при участии местных строителей и были населены представителями разных этнических групп. В строительстве широко использовлось дерево: так, две трети церквей, построенных до начала 16 в., были деревянными. Средневековый период в архитектуре Латвии (конец 12-1-я треть 16 в.) имел несколько этапов.

Первый этап (конец 12-1-я треть 13 вв.) относится ко времени начала деятельности немецких миссионеров и крестоносцев в бассейнах рек Даугавы и Гауи. Многократно перестроенные или ныне разрушенные памятники этой поры выделяются регулярностью планировки и тщательностью исполнения деталей. В них отразились позднероманские концепции архитектуры, привнесенные сюда из Скандинавии и Германии.

Крещение латгалов и ливов началось в 1186 году постройкой в Икскюле (нынешнем Икшкиле) на берегу Даугавы первой католической церкви (1185 г.-13 в.) под руководством миссионера, монаха-бернардинца (или августинца) Мейнгарта из германского города Бремена. Он стал первым епископом основанного в 1186 г. «Ишкильского епископства на Руси». Церковь строили мастера, приехавшие с острова Готланда. Она была возведена вместе с замком епископа и предназначалась также для обороны. Церковь выложена из грубо отесанных известняковых блоков, раньше покрытых тонким слоем штукатурной обмазки; наружные грани ее архитектурных и конструктивных деталей тщательно отесаны. В плане ее форма близка к квадрату, в центре она имеет крестообразную опору сводов и отделена от небольшого квадратного хора круглой романской колонной, которая своеобразно членит на две части его триумфальную арку. Венчание колонны, необычное, виртуозно исполненное, представляет собой связку из трех полуколонок на сферических консолях. Главный вход, со стороны замкового двора, был в южной части церкви, а ее северная стена прорезана амбразурами. В 17 в. замок пришел в упадок, церковь же не раз перестраивалась и расширялась, но во время I мировой войны в 1916 г. она была разрушена. В 1962-1963 гг. руины церкви расчистил от позднейших наслоений и фрагментарно реставрировал архитектор Г.Янсонс. В связи с постройкой Рижской ГЭС, когда церковь оказалась в зоне затопления, она была, в целях сохранения, частично засыпана грунтом; остатки памятника возвышаются на искусственном острове водохранилища Рижской ГЭС.

В культовом зодчестве Латвии преобладали в 12-13 вв. зальные храмы. Это были вытянутые в плане храмы с нефами равной высоты или с немного более высоким средним нефом без окон - так называемая псевдобазилика; также это мог быть однонефный храм без трансепта. Такие храмы с ровным освещением были удобны для собраний городской общины. Примером зального храма является как раз первая католическая церковь - в Икшкиле. С 14 в. многие из подобных храмов перестраивались в трехнефные базилики с башней на западном фасаде (церкви Петера и Екаба в Риге, Яня в Цесисе, 1283-1287).
В 1201 году в Риге – старинном поселении ливов на Даугаве – по системе западноевропейского градостроительства был заложен город с резиденцией епископа (с 1251 г. – архиепископа) и замком магистра ордена Меченосцев (остатки замка известны как амбар св. Духа, или церковь св. Георгия, 1202-1225; конец 17 в.), с коммунальными зданиями, монастырями, церквями и каменной крепостной стеной. В начале 13 в. были основаны епископские и орденские нагорные замки в Турайде (замок архиепископа, 1213 г.-15 в.), в Сигулде (руины замка меченосцев, 1-е десятилетие 13 в.) и др.

Второй этап истории средневековой архитектуры в Латвии (2-я треть 13-конец 13 в.) охватывает время активной вооруженной борьбы за установлеие господства немецких феодалов в Прибалтике. Под влиянием цистерцианского, доминиканского и других монашеских орденов интенсифицируется строительство культовых зданий и распространяются формы так называемого переходного стиля, заимствованные из зодчества прирейнских областей. Однако во второй половине 13 в. наблюдается отход от готовых западных стереотипов, что отразилось в выдающемся памятнике этого времени – рижском кафедральном соборе св. Марии.

Рижский собор св. Марии, или Домский собор, построен в переходных формах от романского стиля к готике, он возведен из кирпича и естественного камня, с фигурным и орнаментальным декором. Его строительство длилось почти сто лет. Он был заложен около 1215 года из белого камня одновременно с монастырем Домского капитула (высшего духовенства Ливонии) по типу саксонской трехнефной базилики, но в процессе возведения здания дважды менялась концепция его пространственного построения, и в результате простор зальной церкви сочетается в нем с динамизмом базилики, мощь конструкций – с утонченностью деталей; вместо белого камня стал применяться кирпич. Все это придало архитектурному облику собора самобытность и торжественное звучание. Для собора характерны тектоническая строгость и тщательность исполнения деталей, что сближает его с сооружениями цистерцианцев, а белокаменный декор роднит его с произведениями рейнской школы; он отличается переплетением плоскостных позднероманских и горельефных раннеготических растительных и антропоморфных орнаментальных мотивов. Оригинальна композиция заполнения треугольного щипца восточного трансепта, которая создает образ иерархического строения мира.

Позднее Домский собор претерпевал изменения: в 14-15 вв. были пристроены капеллы в стиле поздней готики, надстроена и увенчана пирамидальным шатром западная башня; в конце 16 в. после пожара возведен многогранный купол с арочной ротондой и шпилем в стиле маньеризма; в 1775 г. шпиль заменили барочным кивером. В 1720-е гг. с восточной стороны базиликальной части сделали барочный фронтон, а пресбитерий (алтарная часть здания в католических храмах) получил куполообразную кровлю. Над залом капитула построена городская библиотека с красивым колонным залом (архитектор К.Харберланд), в конце 19 в. надстроены остальные монастырские помещения вокруг клуатра (монастырского двора, окруженного галерей). Средневековый декор храма, в том числе росписи, почти полностью утрачен; в нынешнем оформлении интерьера преобладают произведения декоративного искусства маньеризма, барокко и новейшего времени. Теперь это музей и концертный зал.

Домский собор - грандиозный памятник средневекового искусства, который стал образцом для зодчества Ливонии, родоначальником особой ветви развития прибалтийских культовых зданий в романско-готических формах и с их конструктивными приемами - строгих зальных базилик с одной западной башней и крестовидными опорами сводов. Домский собор, как и замок в Цесисе (13-16 вв.), начал освоение готического стиля в Латвии в 13-14 вв.
Готический стиль развивался в странах, где господствовала католическая церковь, и он оставалось по преимуществу культовым, хотя его элементы использовались и в светском строительстве. От романского стиля готика унаследовала главенство архитектуры в системе искусств и традиционные типы культовых зданий. Собор оставался высшим образцом синтеза архитектуры, скульптуры и живописи, которая была, в основном, витражной. Смелая и сложная каркасная конструкция готического собора, вертикализм его башен и сводов позволили преодолеть массивность романских построек, облегчить стены и своды, создать динамическое единство внутреннего пространства. (Одним из основных элементов готических конструкций является контрфорс – каменная, бетонная либо железобетонная поперечная стенка, вертикальный выступ или ребро, предназначенные для усиления основной несущей конструкции и воспринимающие горизонтальные усилия - например, распор от сводов, перекрывающих здания). В готике присходит обогащение и усложнение синтеза искусств, расширение системы сюжетов, в которой отразились средневековые представления о мире, что делало собор своеобразной «духовной энциклопедией». Основным видом изобразительного искусства была скульптура. Застылость и замкнутость романских статуй сменились подвижностью фигур, их обращением друг к другу и к зрителю. В отличие от некоторой обобщенности форм и отклонения от реальных пропорций в романской пластике, готика проявляет интерес к реальным природным формам, к физической красоте и чувствам человека.

Вслед за Домским собором в Ливонии появляются компактные трехнефные храмы с широким, как в зальной церкви, шагом опор и членением на три или четыре звена сквозных травей (т.е. составляющих ритмический ряд пространственных ячеек, каждая из которых ограничена четырьмя опорами крестового свода, что характерно для базилик): к первым относятся костел св. Якова в Риге (ок. 1225 г. – нач. 16 в.), церковь Св. Варфоломея в Руене (1260-е гг. – 17 в.); ко вторым – церковь Св. Иоанна Крестителя в Цесисе (1280-е гг. - сер. 14 в.), церковь св. Симеона в Валмиере (1283; кон. 14-нач. 15 вв.; 1720-1739), которые так же, как и однонефные храмы (церковь в Рауне, кон. 13-1660-е гг.), замыкались прямоугольным или полигональным пресбитерием, были лишены контрфорсов, трансепта и эмпор (сооружений в виде трибун или галерей в интерьерах средневековых западноевропейских церквей). Простота тяжеловесных конструкций и целесообразность форм определяли главные черты их образного строя.

Третий этап развития средневекового зодчества Латвии (примерно с 1290-х гг. до сер. 15 в.), начавшийся после подавления крестоносцами последних очагов сопротивления латышей, связан с упрочением институтов феодального общества. В 13-15 вв. строятся по регулярному плану новые торгово-ремесленные города - Цесис, Валмиера, Вентспилс, Лимбажи и др.; вслед за Ригой они включаются в Ганзейский союз. В 1293 г. был утвержден Строительный устав Риги, который способствовал замене деревянной жилой застройки каменной и появлению домов щипцового типа (щипец, или щипцовый фронтон, - двускатный верх стены, переходящий без выступов в ее основную плоскость). Если раньше строительным делом занимались монахи и конверзы (монастырские ремесленники), то теперь оно переходит в руки свободных мастеров. В конце 14 в. в Риге был основан мастером Р.Крейге немецкий цех каменщиков, затем возникают и латышские строительные цехи.

По мере раздела немецкими феодалами захваченных земель активизировалось строительство, и в этот период было возведено подавляющее большинство каменных замков Ливонии. Замки могли быть нескольких типов: замки типа кастелла, блокгауза, башни-донжоны, конвентские дома, замки нерегулярного типа. Кастеллы выкладывались из валунов и представляли собой крепостную стену, окружавшую двор, и пристроенные к ней жилые и хозяйственные помещения (орденский замок в Айзпуте, последняя четверть 13 в.); замки типа блокгауз представляли собой прямоугольный дом-крепость, размещавшийся в одной из сторон укрепленного двора (епископские замки в Эдоле, ок. 1338 г., в Дундаге, Талсинский район, кон. 13-14 вв.); жилые башни-донжоны – это отдельно стоящие башни феодального замка, в плане круглые или четырехугольные; вместе с пристройками они доминировали на местности и выделялись живописностью композиции (Турайдский замок в Сигулде, нач. 13 в.; вассальный замок в Лиелстраупе, 14-нач. 15 в.; орденский замок в Лудзе, ок. 1400 г.). Замки Ливонского ордена – так называемые конвентские дома – сочетали в себе черты монастыря и крепости; пространственным ядром таких замков служил квадратный двор, окруженный со всех сторон массивными жилыми корпусами, выполнявшими в том числе и оборонительные функции, с башнями на внешних углах (замок магистра Ливонского ордена в Риге, 1330-1353; 1490-е-1515; орденский замок в Вентспилсе, ок. 1290 г.). В замках так называемого нерегулярного типа укрепления следовали очертаниям замкового холма (замок в Кокнесе, заложенный в начале 13 в.). Феодальные замки часто становились центрами обороны городов (Валмиера, Цесис).

Снаружи замки, как правило, не имели явных стилистических признаков, только в отделке интерьеров проявляется готический строй; примером может служить двухнефный гильдейский зал в Риге, называемый «Мюнстерская изба» (рубеж 14-15 вв.), который напоминает монастырские трапезные.
Продвижение крестоносцев на восток латышских территорий, в Латгалию, проходил по дороге, соединяющей Крейцбург с Люцином (в северную Латгалию), и по Западной Двине (в южную Латгалию) – главной речной артерии страны, по которой проходили пути древних латгалов, участвовавших в походах «из варяг в греки»; по ней торговые суда русских купцов направлялись к Готскому берегу. На льду замерзшего русла Западной Двины не раз проливалась кровь крестоносцев, ливов, литовцев, семигалов и селонов.

На этих путях крестоносцы возвели несколько крепостей, в том числе замки Розиттен, Люцин и Динабург. Их истории драматичны.

Режицкий замок, или замок Розиттен, был построен в 1285 году рыцарем Вильгельмом фон Шауэрбургом, бывшим с 1282 г. магистром ордена. Этот замок – одно из первых каменных укреплений, возведенных кресноносцами в Ливонии. Хотя на Востоке тевтоны стали известны как искусные строители каменных замков, в распоряжении участников Северных крестовых походов не было ни каменщиков, ни достаточного количества подходящего строительного материала. До 1250 г. во всей Ливонии было построено не больше десяти укрепленных каменных башен, сложенных из больших мореных валунов. Постепенно башни окружались стенами и становились замками. Режицкий замок – из первого поколения замков, вторым поколением являются кирпичные замки, которые стали строить в Ливонии в 14 в.

Подвластная Режицкому замку область на севере граничила с Дерптским епископством, на западе – с Рижским архиепископством. Наиболее беспокойными были восточные и южные границы, где были русские и литовские земли. В 15-нач. 16 вв. Розиттен становится одним из важнейших оборонных рубежей на востоке орденского государства, защищавшего его от нападений. Об одной из битв, состоявшейся в 1557 году, когда замок был разорен и разрушена кирха, есть упоминание в немецком фольклоре:

В Лифляндии есть замок,

В 1559 году Орден отдает замок вместе с другими укреплениями Латгалии в залог Польше, и в дальнейшем замок становится объектом польско-русских и польско-шведских войн. В 1772 году Режица становится частью Российской империи, приходит в упадок и вновь оживает в 1836 году, когда через нее проводится железная дорога Петербург-Варшава.

Руины замка возвышаются на омываемой речкой Режицей косе. Коса была перекопана в самом узком месте и таким образом превращена в остров. Вход в замок вел через мост к стоявшим у самого берега башенным воротам – «тхортурму», - развалины которых сохранились на юго-восточном углу. Эта башня и та, что на западе, стоявшая выше, защищали вход в замок. Дорога в него шла вдоль южной стороны укреплений к предзамковым воротам, проходила через предзамок – «форбург» и под залом капитула направлялась на замковый двор, располагавшийся на метр выше форбурга, который по своей форме напоминал круг, опоясанный крепостной стеной – «вермауэром». На вершине в стене был деревянный сторожевой ход – «верганг». Судя по сохранившимся остаткам верхних стен и фундаментов, можно реконструировать первоначальный план замка и его многочисленных построек, в том числе хлебные амбары, помещения для скота и лошадей, кузницы, жилые помещения гарнизона. В восточном, северном и западном крыльях были расположены главные помещения, а на южной стороне возвышалась мощная главная башня. Орденская часовня располагалась в восточном крыле. С севера к ней должен был примыкать зал капитула, с запада – трапезная (ремтер). Замок, построенный из булыжников и валунов, отличался тем, что форбург не был отделен от главного замка рвом, как это обычно бывало в больших замках Ливонии.

Первые церкви в Режице возвел еще строитель крепости Вильгельм фон Шауэрбург. Одна из них, находившаяся внутри крепости, была капеллой для рыцарей, а вторая, приходская, располагалась где-то в пределах посада. Которая из них была разрушена Иваном Грозным, о чем поется в немецкой песне, точно неизвестно. После возвращения Розиттена Польше в 1582 году режицкий староста немец Тизенгаузен получил строгое распоряжение восстановить храм, но долго этому противился, вероятно, оттого, что был лютеранином. Интересно, что одним из прототипов Андрея Болконского в «Войне и мире» Л.Толстого, как считают литературоведы, был, помимо Александра Тучкова, погибшего под Бородином, и Федор Тизенгаузен – потомок древнего рыцарского рода.

Только спустя век, в 1685 году, церковь была построена и передана иезуитам. Там был, по свидетельствам современников, необычайной красоты богато декорированный главный алтарь, похожий на тот, что сейчас находится в городе Дагде. Церковь простояла два столетия и сгорела от удара молнии в 1887 году. На следующий год началось строительство нового костела, в котором проводились службы с 1889 года, а внутреннее убранство завершено в 1902 году. Тяжелые тектонические формы костела Святого Сердца напоминают северную готику. Своды деревянные. В плане храм крестообразый, с полигональной апсидой.

У древних границ Ливонии с Русью, в городе Лудзе, сохранились остатки Люцинского замка, возведенного, по одной версии, в 1285 году рыцарем Конрадом фон Торбергом, по другой – в 1399 году магистром ордена Ванневаром фон Брюггенеем. Разночтения объясняются тем, что северный фасад замка и первый этаж главного здания выложены в кирпиче, который вытеснил камень в ХIV в. Он построен на высокой косе между двумя озерами в виде нагорного башенного замка, который был дополнен пристройкой, напоминающей конвентский дом, и крепостной стеной обширного предзамка, достигавшей в высоту 4 метров. Суровость постройки башни смягчается скромным украшением: диагональными полосами черного кирпича и оштукатуренным архаичным фризом. Бурная до 50-х гг. ХVП века история замка, с осадами и разрушениями, когда он переходил из рук в руки, возвращался Московским княжеством Польше в 1582 году, укреплялся, приходил в упадок, снова захватывался (русским воеводой Львом Салтыковым в 1654), окончилась возвращением его Польше по Оливскому трактату 1660 года. На крутом холме, у входа в бывший предзамок, находится усыпальница семьи люцинских магнатов Карницких - восьмигранная каплица (18 в.), типичная для деревянного зодчества конца 17-18 вв. своей октогональной формой и дощатой обшивкой сруба, продольно распиленными бревнами. На том же холме стоит фигура Мадонны с надписью на постаменте: «Царица земли Марианской», что напоминает о посвящении Ливонии Пресвятой Богородице.
Напротив замка, на берегу озера, находится обширная деревянная усадьба рыцаря уже более близкой нам эпохи – 18-19 веков – первого героя-полководца войны 1812 года Якова Петровича Кульнева. Он участвовал во второй турецкой войне (1787-1791), в польской и шведской кампаниях, считал себя учеником Суворова, живя «по-дон-кишотски», разделяя его мысли о простоте, мужестве, правдивости и гуманности как необходимых качествах военачальника. Я.П. Кульнев стал известен в 1807 году, когда он, произведенный в подполковники, сражался во главе полка с французами у деревни Анкендорф в Пруссии и предпринял «невозможную» переправу через реку Пассаргу, уничтожил неприятельский обоз с оружием и под завесой дыма вернулся к своим. Смелость, доходящую до дерзости, он проявил и во время перехода по льду Балтийского моря и захвата Ааландских островов, затем захвата подступов к Стокгольму и, в особенности, во время Отечественной войны 1812 года, когда он переправился через Дриссу, преследуя главные силы маршала Удино, и во время боя, чтобы вселить мужество в отступавших под натиском противника солдат, сошел с коня и шел в цепи стрелков и гусар. Он был ранен, французские кирасиры бросились на упавшего генерала, но гродненские гусары его отбили. Умирающий генерал сказал им: «Друзья, не уступайте ни шага родной земли. Победа вас ожидает». Наполеон сравнил его с одним из своих самых талантливых генералов, Лассалем. Кульнев, чей девиз был «предпочитать честную смерть бесчестной жизни», был из тех, кого уважают не только свои, но и противники.

На высоком обрывистом берегу Западной Двины в 1275 году магистр Ливонского ордена Эрнест фон Ратцебург основал замок Динабург. Это была резиденция одного из восьми наместников Ливонского ордена – комтура динабургского. Цитадель не раз оказывалась добычей то русских, то литовских, то польских войск. С 1561 года Динабург становится центром польской Ливонии – Инфлянтского воеводства. Замок был захвачен войсками Ивана Грозного во время его войны с польским королем Стефаном Баторием. Царь устроил здесь свою штаб-квартиру и, уезжая, поручил замок коменданту полковнику графу Вильгельму Плятеру, который, напоив русский гарнизон, открыл ворота перед войсками польско-литовского гетмана Ходкевича. Стефан Баторий построил в 1582 году новую крепость ниже по течению Даугавы, на реке Шунице, которая соединяла Шуньское озеро с Западной Двиной; но и она подвергалась нападениям, в том числе «ратных людей» царя Алексея Михайловича, которые в 1656 году «город Динобург взяли, и дворы и костелы выжгли, а немецких людей высекли, и наряд и всякие пушечные запасы поимали», - как писалось в разрядной книге. Город, захваченный в праздник страстотерпцев Бориса и Глеба и названный в честь них Борисоглебск, был через четыре года по Оливскому трактату возвращен Польше, а стены крепости были постепенно разобраны на строительство новых укреплений. В 1772 году Динабург был присоединен к России, которая тоже стала строить здесь крепость – на берегу Западной Двины. В ее проектировании участвовал известный русский архитектор В.П. Стасов. Назначением крепости было прикрывать юго-западные подступы к Петербургу. Почти четверть века строились эти укрепления. Во время Отечественной войны 1812 года строители крепости вынуждены были отступить перед натиском Второго французского корпуса маршала Удино. Русские отбили атаки корпуса генерала Марселина Марбо в первой половине июля 1812 года, но по приказу об отступлении во второй половине июля защитники оставили крепость, и ее заняли войска генерала Рикорда, который приказал срыть укрепления и разрушить начатые постройки. После войны ее восстанавливали и достраивали по всем правилам инженерного искусства. Крепость особенно любил император Николай I. По его приказу был учрежден крестный ход из крепостной церкви по валам. Здесь провел четыре года в заключении декабрист и поэт Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846), который был приговорен, вместо смертной казни, к 15 годам заключения. Он начал свои мытарства в Петропавловской крепости, потом был переведен в Шлиссельбург и затем в Динабург. Комендант крепости Егор Криштофович выхлопотал узнику разрешение читать и заниматься, доставал ему книги, позволял прогулки по территории цитадели и встречи с матерью. Пушкин, старый лицейский товарищ Кюхельбекера, просил о разрешении посылать ему книги и вести с ним переписку, но власти отказали; позднее Жуковский смог добиться разрешения. По ходатайству великого князя Михаила Павловича время заключения В.К. Кюхельбекера было сокращено на пять лет, в 1835 году он покинул крепость и был отправлен на поселение в Восточную Сибирь. Но лишь в первое время после освобождения он действительно наслаждался вольной жизнью. Его сын Михаил писал, что «мелочные житейские дрязги, заботы о куске хлеба заставили его вздыхать по уединенной келье Динабурга или Свеаборга».

В тех же крепостях, в том числе и Динабургской, позднее сидел и другой узник – участник покушения на царя Александра П, член исполкома партии «Народная воля» Николай Александрович Морозов (1854-1946), приговоренный к пожизненной каторге в 1882 году, освобожденный в революцию 1905 года, ставший ученым (труды по химии, математике, астрономии, физике, истории) и писателем (стихи, повести, двухтомные воспоминания «Повести моей жизни», 1965).

В 1863 году в Динабургской крепости был повешен участник польского восстания граф Леон Плятер, потомственный владетель латгальских земель.
В крепости был костел иезуитов, построенный в 1746-1769 годах, один из лучших образцов латгальского барокко. Он был заложен в одно время с иезуитской коллегией, располагавшейся на месте нынешней крепости. В плане костел представлял собой трехнефную базилику, средний неф которой, более высокий, был крыт мощным цилиндрическим сводом с парусами, а боковые – крестовыми сводами. Пресбитерий был встроен в неф, по бокам его находились ризница и баптистерий (крещальня).

К сожалению, этот замечательный памятник не сохранился в своем первоначальном виде. Когда был решен вопрос о строительстве новой крепости, храм вместе с коллегией перешел в казну, позже его обратили в православный гарнизонный собор с соответствующими перестройками, был убран изящный щипец над восточным фасадом, а мансардообразная крыша заменена покрытием более простой формы. Когда папа Климент ХIV своей буллой 1773 года распустил орден иезуитов, одним из прибежищ опального ордена стал Динабургский замок, куда стали съезжаться недовольные решением папы иезуиты из других стран Европы. Екатерина П взяла их под свое покровительство «в той надежде... что они хотят посвятить себя распространению просвещения». Для Латгалии было характерно, что именно в руках иезуитов находилось духовное и светское просвещение населения. Первый печатный текст на латгальском языке – «Отче наш» - появился в середине 16 в., в 1585 году был напечатан катехизис. До запрета в 1865 году, в связи с польским восстанием, книгопечатания вышло больше 50 книг. Иезуиты держали также школы и духовные семинарии, заботясь об обучении людей латгальскому языку. В 1761 году в Динабурге открылась гимназия. В 1893 г. город стал называться Двинском, в 1918 году - Даугавпилсом, что по-латышски означает «город на Даугаве»; он является крупным речным портом Латвии.

Но вернемся к истории третьего периода латышского средневекового зодчества, ко времени готики. В конце 13-15 вв. зальные храмы преобразуются в базилики и расширяются; и при завершении культовых сооружений чаще используются формы, близкие североевропейской кирпичной готике. Благодаря применению смешанных каменно-кирпичных конструкций детали построек приобретают упрощенный характер, а объемы – обобщенный абрис. Высшим достижением латышской готической архитектуры, синтезированной с ранним барокко, является церковь св. Петра в Риге, которая после пристройки нового хора по типу французского, в формах, близких Мариенкирхе в Ростоке, получила к середине 15 в. вид огромной зальной базилики, с высотой среднего нефа 30 м, замыкавшейся кольцевым обходом (деамбулаторием) с венцом капелл (ростокский зодчий И.Румешоттель). Церковь стала главной доминантой в панораме старого города. Она строилась как главный приходский храм Риги. Впервые она упоминается в 1209 г. Здание 13 века, от которого сохранились фрагменты кирпичного трехнефного сооружения в западной части, родственно архитектуре рижского собора св. Марии своими крестовидными опорами, одинаковой шириной нефов и др. Видны следы предринятой затем надстройки среднего нефа, чьи стены снаружи прорезаны уступчатыми проемами и декорированы аркатурным фризом стрельчатой формы. Новый хор с деамбулаторием, завершенный И.Румешоттелем в 1409-1409 г., в 1456-1466 гг. объединили с частично перестроенной церковью, были возведены звездчатые своды в промежуточных травеях боковых нефов. После того как в 1666 г. рухнула западная башня 15 в. западный фасад был заново выстроен в своеобразных барочных традициях (начат в 1671 г. архитектором Я.Йостеном, окончен архитектором Р.Бинденшу в 1692 г.) и стал очень высоким (ок. 122 м), с преобладанием не заполненных декором поверхностей. Новый фасад, облицованный ракушечником, завершен щипцом в обрамлении волют, над ним возведена восьмигранная башня с деревянным шпилем, состоящим из трех купольных ротонд-галерей, уменьшающихся кверху, и остроконечного шпица (высота деревянного шпиля ок. 70 м). Эта композиция скрыла бывшую готическую постройку. В конце 17 в. декор фасада дополнили пышными порталами, вытесанными по рисунку Бинденшу из светлого доломита и украшенными библейскими и аллегорическими фигурами работы скульпторов И.Д. Шау и И.Гервина. В 1721 г. башня сгорела, но была восстановлена в прежнем виде в 1733-1747 гг., ее шпиль обшили медными листами. В 1941 г. церковь была разрушена, а в 1967-1983 гг. ее реставрировали (архитекторы П.Саулитис и Г.Зирнис) с применением новейших конструкций (шпиль представляет собой стальной каркас, своды среднего нефа решены в виде железобетонной оболочки) и воссозданием архитектурной отделки средневекового периода. Реставрации подверглись и часть предметов убранства церкви, принадлежавшего к эпохе барокко и классицизма: усыпальница членов общества «Голубая гвардия» (1743, в позднебарочном стиле), плоскости фасада усыпальницы Брокхаузена (начало 18 в.) и усыпальницы Фишера (1736).

Четвертый этап средневекого зодчества (сер. 15-1-я треть 16 вв.) приходится на время, когда влияние рыцарства пошло на убыль и за счет закрепощения крестьян и роста городов начался экономический подъем Ливонии. В искусстве под воздействием идей, проникавших из ганзейских городов, начинает преобладать стремление к нарядности и величавости, а на рубеже веков уже заметны ренессансные тенденции.
В Риге распространяется скульптура, свидетельствующая о связях с художественной школой Любека; позднеготические системы сводов и приемы отделки зданий приходят из Гданьска; они повлияли, в частности, на облик однонефной церкви св. Иоанна Крестителя в Риге, основанной в 1234 г. как часть бывшего доминиканского монастыря, перестроенной – или, скорее, выстроенной заново – на рубеже 15-16 вв., когда она была перекрыта сложными сетчатыми сводами, похожими на своды костела св. Девы Марии в Гданьске (ок. 1500 г.), а западный фасад преобразован в ренессансных мотивах: стройный ступенчатый щипец, пересеченный несколькими горизонтальными поясами, отделяется от фасадной плоскости тягами в виде антаблемента. В 15 в. башни нескольких рижских церквей были завершены стройными пирамидальными шпилями (высотой до 140 м), что придало силуэту города самобытную выразительность. В Риге, как и в прочих ганзейских городах, строят жилые дома с холлом в нижнем этаже и складами на чердаке и в погребах. Их фасады украшают нишами и привратными стелами с картушем или домовым знаком (дом № 17 из комплекса домов «Три брата» в Риге, конец 15-нач. 16 вв.). С распространением огнестрельного оружия появляются крепости, предназначенные для ландскнехтов (замок Ливонского ордена в Эргеме, 15 в.), круглые башни, приспособленные для ведения артиллерийского огня (Пороховая башня в Риге, 1330; 1515), увеличиваются толщина и высота обводных стен (орденские замки в Валмиере, 14-16 вв., в Бауске, 1443-1450-е гг.). Перестройка замков магистра Ливонского ордена в Риге и в Цесисе в 15-нач. 16 вв. придала им черты парадности: главные помещения были украшены фресками, звездчатыми и ячеистыми сводами, на фасаде выделены большими окнами. В ходе обмирщения средневековой культуры симметричный орнаментальный декор привратных стел и размещавшихся в церквях надгробных плит сменяется уверенно прорисованными штриховыми изображениями фигур и условно-реалистическими плоскостными изваяниями. Окрашенные рельефные фигуры Девы Марии и св. Маврикия, вытесанные на стелах рижского дома Черноголовых (скульптор Рейнкен, 1521-1522 гг., ныне в клуатре Домского собора в Риге), близки к народному искусству и овеяны духом Ренессанса.

16 век стал переломным в культурно-историческом развитии Латвии, что было вызвано и внутренними, и внешними причинами.

Несмотря на всю строгость рыцарского устава, принятого крестоносцами, в нем было одно послабление, которое со временем способствовало обмирщению и развалу ордена: рыцарям разрешалось вести торговлю в пользу своих родственников. Постепенно коммерческая деятельность, политика, интриги, использование родственных связей вытесняли аскетический настрой, жесткая духовная дисциплина средневекового католицизма стала казаться непомерным испытанием, и рыцари начали переходить в новое вероисповедание, пришедшее из Германии во время Реформации, лютеранство, казавшееся не столь обременительным. В 1554 году на Вольмарском ландтаге орденский гроссмейстер Вальтер Плеттенберг снял с лютеранства клеймо ереси. Произошел массовый переход католиков в лютеранство или под покровительство польского короля. Четвертьвековая Ливонская война (1558-1583) усугубляла кризис в ордене и общее состояние коренного населения, которое прозябало в невежестве и разорении, люди убегали в леса, возвращались к языческим верованиям предков, поклонялись дубам.

С потерей внутреннего смысла – распространения католической веры – а также вследствие поражения, нанесенного ему русскими войсками в ходе Ливонской войны (1558-1583), орденское государство перестало существовать. Это произошло в 1561 году.

Обессилевший орден уступил католической Польше Латгалию. Центральная и западная части Латвии (как и Эстония) приняли североевропейское лютеранство; поделившие этот край между собой шведы, датчане, немцы стремились уничтожить все бывшие здесь следы католицизма. Сжигались иконы и распятия, исповедальни и литургические ризы, выбрасывались латинские Библии и богослужебные книги. После шведско-польской войны (1600-1629) Рига и северо-западная часть Латвии были захвачены Швецией, за Польшей осталась восточная часть (Латгалия, или Инфлянты польские).

Если раньше Ливония включала всю территорию современных Латвии и Эстонии и представляла собой конфедерацию пяти государств: Ливонского ордена, Рижского архиепископства, Курляндского, Дерптского и Эзельского епископства, - то после образования в 1561 году Курляндского герцогства Ливонией стала называться Северная Латвия и Южная Эстония. В 1561-1629 гг. она находилась под властью Речи Посполитой (Задвинское герцогство), затем отошла к Швеции и стала в 17-нач. 20 вв. официально именоваться Лифляндией (латышский вариант Видземе, эстонский – Лиивимаа).

Курляндия, бывшая частью Ливонского ордена с принятием христианства в 1230 году, после его развала оказалась зависимым от Польши герцогством. Пилтенский округ Курляндии с епископом во главе находился в зависимости от датского короля.

Первым курляндским герцогом здесь стал последний великий магистр Ливонского ордена Готхард Кетлер. Он основал династию Кетлеров, просуществовавшую до 1737 года. Третий представитель династии, Яков (1642-1682), был самым ярким правителем Курляндии, при котором она расцвела за счет развития денежных отношений, торговли, договоров. Потомки свирепых морских корсаров, которых опасались даже викинги, стали удачливыми купцами, они далеко и успешно плавали и даже основали торговую факторию у берегов Южной Америки (на острове Тобаго) и форт в устье реки Гамбии в Западной Африке.

В Курляндии провела девятнадцать лет будущая императрица Анна Иоанновна. В 1710 году ее выдали замуж за герцога Фридриха Вильгельма Кетлера, который умер спустя несколько месяцев после свадьбы. Вдовствующей герцогине пришлось вести безрадостное и стесненное существование в раздираемом противоречиями герцогстве, пока в 1730 году ее не пригласили на российский престол. Последним герцогом Курляндии был Эрнст Иоганн Бирон, избранный Ландтагом в 1737 году. После третьего раздела Польши Курляндия в 1795 году вошла в состав России.

Восточные же земли ордена, Латгалия, стали тогда частью Речи Посполитой и назывались Инфлянтское (Ливонское) княжество, или Инфлянты польские. В результате католической контрреформации тем, кто поторопился перейти в лютеранство, пришлось возвращаться в лоно католической церкви и постепенно принимать польский язык и польско-иезуитскую культуру. Немногочисленные церковные деятели края развернули, тем не менее, активную и плодотворную работу, состоявшую в проповедях, образовании, занятиях искусствами, оказании помощи пострадавшим во время стихийных бедствий. В разное время Латгалия находилась в составе разных государств, и многие народы причастны к созданию ее истории и культуры – русские, белорусы, поляки, евреи. Латгалия снова воссоединилась с Латвией только в 1919 году.

Во 2-й половине 16 в. было завершено закрепощение латышских крестьян, что крайне осложнило возможности развития народного зодчества. Измененилась и культурная ориентация городов в сторону искусства Нидерландов, Польши и отчасти Южной Германии; обозначился явный поворот к культуре Ренессанса. Началась новая, постреформационная фаза художественной эволюции, условно названная периодом маньеризма (2-я треть 16-сер. 17 вв.). В Латвии развитие Ренессанса достигло апогея в последней четверти 16-нач. 17 вв., когда сложились два центра местной позднеренессансной культуры: буржуазно-патрицианский в Риге и феодально-аристократический при дворе курляндского герцога. Наиболее яркие, близкие по формам североевропейскому маньеризму сооружения этого времени не сохранились (ансамбль Ратушной площади с домом Черноголовых в Риге), уцелели отдельные дома, церкви и произведения декоративно-прикладного искусства, как, например, скульптурные эпитафии в виде многоярусной и обильно украшенной гротесковыми многофигурными рельефами эдикулы (ниши, обрамленной колоннами или пилястрами, опирающимися на подножие, и увенчанной фронтоном; в античную эпоху в эдикулу помещались статуи богов в храмах, общественных зданиях и жилых домах): эпитафия Малой (ремесленной) гильдии в соборе св. Марии, или Домском, в Риге, работы скульптора Б.Боддеккера (1604 г.), и др.

Постройки, в которых сохранились многие раритеты готики, приобретают масштаб, соразмерный с человеком, детали, исполненные по мотивам античных форм, и ролверковый декор. В бюргерских домах Риги жилые покои начинают размещать на верхних этажах, щипцы - обрамлять падугами (плавными изгибами между стеной и горизонтальной частью перекрытия, обычно равными четверти окружности в сечении), волютами (декоративными элементами в виде спирального завитка с кружком - «глазком» - в центре) (дом № 19 из комплекса домов «Три брата» в Риге, 1646). Появляются спаренные дома, а также дома, расположенные продольной стеной вдоль улицы; их венчающий карниз замыкался по краям маскаронами-кронштейнами (консолями в форме декоративных рельефов, представляющих собой маски людей или животных) и вазонами (дом № 18, ул. Иманта Судмалиса, в Риге, 17 в.), а углы стен украшались рустом - камнями с грубо отесанной или выпуклой лицевой поверхностью, что оживляло плоскость стены игрой светотени, создавало впечатление мощи и массивности здания. Особо выделялись белокаменные порталы (портал Уленброка, ныне во дворе дома № 22, ул. Яуниела в Риге, конец 16 в.) с причудливо фантастическим накладным или хрящевидным декором. Типичным для постреформационной эпохи стало стремление помещать на фасадах домов фигуры евангелических персонажей, что явно приземляло религиозные сюжеты, а в оформление жилища, наоборот, вносило возвышенную ноту (Конвент Экка в Риге, 1592-ок. 1618 гг.). С появлением бастионной фортификации в Курлядском герцогстве меняется планировка городов, а замки превращаются в парадные дворцы; у них появляются пристройки в виде палаццо с наружными лестницами, богатым ролверковым декором щипцов. Наиболее монументально и роскошно решались герцогские дворцы; на их оштукатуренных фасадах в технике сграффито имитировалась квадровая кладка (палаццо орденского замка в Бауске, 1580-е-1596 гг.). Дворцам герцога в своем строительстве подражали и крупные феодалы (дворец в Нурмуйже, 2-я половина 16-конец 17 вв.). Вместе с тем начали формироваться комплексы дворянских поместий, которые окружались невысокой стеной с бойницами и надвратными башенками (поместье в Брамберге, Елгавский район, конец 16-17 в.; укрепленное поместье в Нерете, Стучкинский район, конец 16-17 вв.; укрепленная усадьба «Шлокенбеке» в Милзкалне, 2-я половина 16 в., 1688). Архитектура одно- и трехнефных лютеранских церквей, акцентированных западной башней, отличалась пуританской сдержанностью, доходившей порой до примитивизма. Своеобразный эффект порождало лишь легко обозримое внутреннее пространство, где приземистые своды украшались нервюрами и на фоне аскетически оформленных стен резко выделялись ярко окрашенные ретабло, кафедры, скамьи знати и прочие детали оборудования, часто богато и с фантазией декорированные в маньеристической либо, в более поздних, барочной манере (лютеранские церкви: Св. Духа в Бауске, 1591-1623; в Нерете, 1584-1593; в Лауциене, 1594, 1673-1687; Калнамуйжская церковь в Тервете, 1614; церковь в Злекас, Вентспилский район, 1645). Большее внимание ренессансным формам уделялось только в городских церквях Риги, Елгавы и Кулдиги, где своды перекрытий держались на колоннах тосканского ордена (лютеранская церковь св. Екатерины в Кулдиге, начало 17 в., 1651-1655) и в отделке фасадов применялась античная ордерная система (новый хор церкви св. Иоанна Крестителя в Риге, 1578-1589; церковь св. Анны в Елгаве, 1619-1641).
В 17 веке Латвия вступает в эпоху позднего феодализма. С ростом торговли в городах появляются комплексы складов-амбаров (склады-амбары, ул. Сарканас Гвардес, № 5, 7, 9, в Риге, 17 в.; купеческий склад, ул. Зивью, 4/6, в Лиепае, конец 17 в.) и производственные здания. Более глубокому освоению классических правил построения ордеров, типичных для барокко систем композиции и орнаментов способствовало распространение увражей и трактатов по архитектуре. Однако отсутствие централизованной светской и духовной власти, сословное противоборство и усиление национальных противоречий вели к нарастанию региональных отличий искусства: в Курляндском герцогстве из мастеров-декораторов вентспилсской судоверфи образовалась местная школа резчиков по дереву (Н.Сёфренс-младший и др.), оставившая заметный след в оформлении интерьеров курземских церквей; в Латгалии искусство было близко кругу барочных идей Литвы и Белоруссии; в Видземе с Ригой, отошедших после Северной войны (1700-1721) к России, приверженность традициям сочеталась с влечением к палладианству - направлению в европейском зодчестве 17-18 вв., развивавшему в рамках классицизма принципы, заложенные в творчестве итальянского архитектора 16 в. А.Палладио, сочетавшему строгую упорядоченность ордерных систем с их многообразными вариациями в композициях и применении. Самобытная внестилевая линия, сближающаяся с народным творчеством, проявилась в архитектуре малоэтажной городской застройки, где буржуазный практицизм не давал развернуться барочной экспрессии.

При всей пестроте проявлений стиля барокко в Латвии, можно выделить три этапа эволюции этого стиля: ранний (1650-е гг. – 1730), период сосуществования форм и приемов барокко со средневековыми и ренессансными; зрелый (1730 – 1760), отмеченный осмысленным применением композиционных решений барокко, и поздний (1760-1780-е гг.), связанный с усложнением форм под влиянием рококо либо их упрощением под влиянием классицизма.

Первые признаки барокко – тяготение к художественной организации больших пространств – проявились при перепланировке рижских предместий (шведский градостроитель И.Роденберг, 1650-е гг.) и строительстве нового ядра центра Риги – цитадели (шведский архитектор Э.Дальберг, 1680-1690-е гг., не сохранилась). Старая крепостная стена в Риге была обстроена жилыми и хозяйственными зданиями (так называемые Шведские ворота, конец 17 в.). Фасады жилых домов обрели строгую симметрию и укрупненные членения, интерьеры стали украшаться орнаментальными панно и росписями (жилой дом, ул. Тиргоню, № 10, 1698). В декоре начинают преобладать вытесанные из известняка пышные спирали аканта, канонизированные ордерные формы (жилой дом, ул. Миесниеку, 8, 1-е десятилетие 18 в.); дома-дворцы именитых бюргеров Риги, например, так называемые дом Рейтерна (1684-1688) и дом Данненштерна (1694-1698), крытые крутой черепичной крышей, приобретают монументальные уличные фасады, расчлененные большим ордером. Самое значительное произведение раннего барокко – новый западный фасад рижской церкви св. Петра (архитекторы Я.Йостен и Р.Бинденшу, 1671-1692) был решен как основание многоярусной башни, самой высокой деревянной конструкции в тогдашней Европе, которая имеет своеобразный ритм пропорций и необычную для подобных композиций устремленность ввысь. Подобное решение западного фасада было популярным и в небольших храмах Видземе вплоть до конца 18 в. (лютеранские церкви: в Матиши, 1687-1688; св. Варфоломея в Лимбажи, 1679-1680; в Ледурге, арх. И.-Б.Мазунген, 1767-1772). В Курземе, где верность строительным традициям иногда сочеталась с тягой к внешним эффектам (Шведские дворцовые ворота в Приекуле, 1688) и бюргерской расчетливостью (комплекс жилых домов в Лиепае: ул. Им. Судмалиса, № 24, и ул. 17 июня, № 33, конец 17 в.), однобашенные лютеранские церкви сохраняли облик, сложившийся в постреформационный период, и приобрели лишь пышно оформленные интерьеры (церкви: в Эдоле, 1648, 1697; в Априки, ок. середины 17 в. – 1710 г.; в Угале, Вентспилсский район, 1693-1697). Исключением являются постройки, отразившие поиски нового типа протестантской церкви (лютеранская церковь Спасителя в Субате, 1680-е гг.), и католические храмы, имевшие характерное для барокко пространственное решение (костел Успения Девы Марии в Скайсткалне, ок. 1666 г. – 1692). Сельские деревянные церкви строились обычно в виде простого монументального сруба (костел св. Иосифа в Ливберзе, конец 17 в.). В Видземе кроме однонефных рубились крещатые церкви, в Латгалии – зальные костелы и псевдобазилики (костелы: св. Иоанна Крестителя в Индрице, 1698; Провидения Божьего в Берзгале, 1751). К периоду развитого барокко относятся дворцы и помещичьи усадьбы, расположенные в живописных местах в окружении регулярных и пейзажных парков, с многочисленными служебными постройками, (комплекс помещичьей усадьбы в Кабиле, конец 17 в., 2-я пол. 18 – 1-я пол. 19 в.).

В латгальском городе Краславе начала формироваться качественно новая пространственная композиция градостроительного ансамбля, примечательная активным использованием ландшафта, раскрытием перспектив на главные архитектурные и природные доминанты.
Деревянные и каменные барские дома – в большинстве одноэтажные, с громоздкой крышей и отопительным центром в виде трубы-кухни (прямоугольного помещения, пирамидальное перекрытие которого, постепенно суживаясь, образует дымоход – мантельшорнштейн), приобретают симметричные решения с парадным залом, вестибюлем и мезонином на главной оси (барский дом в Таши, 1734), а также плавно изогнутые мансардные кровли (барские дома: поместья «Унгурмуйжа» в Кудумсе 1732-1750-е гг.; в Лиепупе, 1751; жилой дом, ул. Падомью, 7, в Кулдиге, 1670, 1742) и в отдельных случаях – волнообразнеые фасады (дворцовая библиотека в Краславе, 1759). В середине 18 в. появляются декор и скульптура в стиле рококо (лютеранская церковь св. Троицы в Лиепае, 1742-1750; барский дом в Априки, 1745), росписи с изображением пейзажей, архитектурных композиций и аллегорий (дворец в Краславе, ок. сер. 18 в. – 1820-е гг.). Наибольшей цельностью художественного замысла отличались дворцы курляндского герцога Э.И. Бирона в Рундале и в Елгаве, возведенные знаменитым петербургским зодчим Ф.Б. Растрелли в конце 1730-х годов и отделанные в 1760-е годы, когда Растрелли принял должность генерального смотрителя дворцов герцога. Рундальский дворец является центром большого дворцово-паркового комплекса, решенного по принципам симметричной многолучевой планировки; Елгавский стоит обособленно и выделяется парадным величием отделки фасадов. Сгруппированные вокруг курдонёра (парадного двора) помещения в этих зданиях на втором этаже образуют длинные анфилады парадных зал. Рундальский дворцово-парковый ансамбль – наиболее совершенный барочный комплекс в Латвии. Он был построен на месте замка 1-й пол. 16 в. По аналогии с Версалем все его постройки как бы нанизаны на единую ось композиции, которая имела по проекту длину около трех километров, а над въездом в курдонёр должна была находиться трехъярусная надвратная башня. Дворец был выстроен в 1736-1740 гг., тогда же завершилась отделка части интерьеров и был разбит парк. Но из-за отставки и ссылки Бирона работы остановились и были возобновлены в 1764 г. с возвращением в Курляндию герцога, а потом и Растрелли; тогда был упразднен барочный скульптурный декор фасадов и надвратной башни, а парадные комнаты были отделаны в стиле позднего рококо, что стало высшим достижением этого искусства. Из 138 комнат дворца четвертая часть сохранила первоначальное убранство, поразительное по богатству художественных приемов, разнообразию лепных стукковых деталей, яркости колорита живописных плафонов и пышности рокайльной пластики. Главные декоративные работы проводились в 1765-1767 гг. (И.М. Графф, Ф.Мартини, К.Цукки). Особенно великолепны два зала – Золотой, или Аудиенц-зал, отделанный синим и розовым искусственным мрамором, позолотой, лепниной, с огромным живописным плафоном (площадь 200 кв.м), который изображает олимпийских богов, вручающих корону герцогу, и Танцевальный, или Белый, зал, с изящным и разнообразным рокайльным стукковым декором, большим количеством рельефных пасторалей – аллегорий охоты, сельского хозяйства, музыки и других видов искусства. На втором этаже в правом крыле дворца располагалась анфилада приемных залов, в левом – апартаменты герцогини и придворных, посредине – покои герцога, где центром явилась спальня, куда сходятся все оси ансамбля. Пространственно разветвленные вестибюли, парадные лестницы вдалеке от центрального входа, рационализм композиции второго этажа явились характерными чертами планировки дворца. В 1760-х гг. было создано парадное обрамление главного въезда симметрично от оси дворца: построены два одноэтажных подковообразных в плане служебных здания – конюшня и каретный сарай, а промежуток между ними оформлен в виде пропилеев (замысел Растрелли, осуществлен архитектором С.Ензенсом). Дворец страдал от разрушений в 19-20 вв. и ремонтных работ 19 в., там проводится реставрация.
С течением времени барокко вносит в композицию фасадов большую расчлененность и богатство декоративных форм (дворец в Залениеки, 1767-1775; так называемый дом Фитингофа в Риге, ул. Комунала, 2, ок. 1765 г.), а также строго академичные ордерные построения («Академия Петрина» в Елгаве, 1773-1775; кавалерский дом в Кроньвирцаве, оба – архитектор С.Ензенс, 1780-е гг.), которые придавали зданиям импозантную величавость.
В этот период оживилось строительство монументальных католических храмов в Латгалии. Они получают вид своеобразных крестово-купольных барочных костелов (костел Троицы в Дагде, 1743-1770-е гг.), зальных построек либо базилик с удлиненным хором, в которых особенно эффектно решался лишь один западный фасад, а купола и своды были скрыты под скатами высокой крыши (костелы: Св. Креста в Пасиене, 1761-1770-е гг.; св. Людвиги в Краславе, 1755-1767; Успения Девы Марии в Аглоне, 1768-1780).

В Видземе под воздействием изменившихся вглядов даже лютеранские храмы утрачивают былую аскетичность (лютеранская церковь в Кекаве, Рижский район, 1783), появляются здания, тяготеющие к центрическим композициям и острым эффектам, что проявлялось в размещении алтаря с кафедрой, главного входа и башни на короткой поперечной оси (лютеранская церковь в Лиепупе, Лимбажский район, 1782).

К концу 18 в. Видземе, Курземе и Латгалия были объединены в составе России. Экономическая и строительная политика русского правительства способствовала росту городов и унификации их застройки. В Риге уже в 1760-е годы появились здания, чей облик сложился под воздействием классицизма, в а 1790-е годы новая стилистическая направленность становится преобладающей. Это отчетливо проявилось в градостроительстве, в архитектуре жилых, общественных и хозяйственных зданий, из которых складывались стилистически цельные ансамбли.

В постройках раннего классицизма (1770-1790-е гг.) отразилось влечение к математической выверенности построения объемов, к согласованному применению ордеров (церковь Свв. Петра и Павла в Риге, 1780-1785) и к изысканности деталей.

В рамках так называемого бюргерского классицизма сложился тип многоэтажного жилого дома (начальный вариант доходного дома с асимметричной планировкой и строго осевым решением фасадов); здесь цельность оформления достигалась за счет применения модульной системы и единообразного антикизированного декора (жилые дома № 17, 19, ул. Шкюню в Риге, арх. К.Хаберланд). Стремление к классической упорядоченности декора фасадов и интерьеров заметно повлияло на облик помещичьих усадеб (барский дом в Озолмуйже, Лимбажский район, конец 18 в.), культовых зданий (лютеранские церкви: в Катлакалнсе в Риге, 1791-1792; в Алуксне, 1781-1788, обе – арх. К.Хаберланд), так же как и малоэтажных городских домов.

Около 1800 года в Латвии начинают доминировать постройки, возведенные в стиле высокого классицизма, распространяются разработанные в Петербурге образцовые фасады жилых домов. Многие здания приобретают колонные портики на скупо декорированных фасадах (городские усадьбы; «Вилла Медем» в Елгаве, 1818; «Блокмуйжа», начало 19 в., в Риге), купольные залы и апартаменты с утонченным эллинизированным убранством (барский дом в Яунауце, Салдусский район, начало 19 в.). В подобных формах решаются и культовые постройки, как, например, лютеранская церковь Иисуса Христа в Риге (архитектор Х.Ф. Брейткрейц под наблюдением архитектора И. П. Крика, 1819-1822), отличающаяся красотой пропорций и светскими чертами образного строя, что более всего заметно в формах октогонального зала для прихожан, с идущей по кругу колоннадой ионического ордера и перекрытого пологим куполом диаметром около 20 м. Западный притвор этого деревянного центрического храма акцентирован четырехколонным портиком и башней, что характерно для высокого классицизма в Латвии. В подражание дворцу в Элее (Елгавский район), спроектированному, очевидно, в 1796 году знаменитым петербургским архитектором Дж. Кваренги, в Курземе строятся аналогичные величественные дворцы с обширными пейзажными парками (дворцы: в Межотне, 1798-1802; в Казданге, ок. 1800 г., оба – архитектор И.Г. Берлитц). Типичная для позднего классицизма (2-я четверть 19 в.) подчеркнутая монументальность и рассудочное применение художественных деталей сказались на архитектуре крупных общественных сооружений (Военно-сухопутный госпиталь в Риге, 1830-1833, архитекторы А.Е. Штауберти и И.Э. де Витте) и складских зданий (Арсенал-пакгауз в Риге, 1828-1830), а унификация архитектурных мотивов превратилась в главное средство гармонизации градостроительных комплексов (Даугавпилсская крепость, 1810-1830-е гг.). Единообразие композиции и регулярность обретают также развитые комплексы служебных и жилых построек в помещичьих усадьбах, однако под воздействием нахлынувших из Пруссии романтических веяний архитектура 2-й трети 19 в. вновь обретает живописность композиционных решений и неоготической декор (дворец в Вецауце, Добельский район, архитектор Г.Ф.А.Штюлер, 1843).

Осуществленное в 1817-1819 гг. безземельное раскрепощение латышских крестьян, а затем реформы 1860-х годов создали предпосылки для усовершенствования деревенских построек, но не сгладили локальные этнические особенности сельского домостроения. В центральной и западной Латвии, на хуторах Курземе и Видземе, где преобладала свободная группировка зданий, а также и в рядовых деревнях Латгалии вместо одно- и двухчастных курных изб рубятся более крупные, трехчастные дома. В средней части дома, в намсе (древнейшем ядре латышского жилища, которое стало решаться в виде трубы-кухни), занимались преимущественно приготовлением пищи. Самой крупной постройкой была рига, предназначавшаяся для сушки и обмолота зерна; в Видземе в ней располагались также небольшие жилые каморы (жилая рига). Особо выделялись свободно стоящие клети (кладовые), имевшие нередко навес на резных столбах. В 19 в. распространяются громоздкие четырехскатные и полувальмовые крыши, придававшие крестьянским домам черты монументальности (крестьянский жилой дом в Принки, 1851); строятся также глинобитные, кирпичные и каменные здания, появляются широкие остекленные окна, крыльца, дымоходы.

Характерные для латышского народного зодчества черты - откровенная целесообразность и внутренняя гармоничность архитектурно-пространственных решений, в которых любовное отношение к природным материалам как бы компенсировало отсутствие внешнего декора, отразились также в облике сельских общественных зданий – в домах сходок (молельнях), рубившихся подобно крестьянским избам (Межульский дом сходок, ныне в Латвийском этнографическом музее под открытым небом в Риге, 1785), в корчмах, где под обширной крышей объединялись жилые комнаты и служебные помещения (корчма в Гривайши, ок. сер. 19 в.), и др.

Развитие капитализма вызвало с середины 19 в. интенсивный рост морских и речных портов, железнодорожных узлов. Главным портом Латгалии был Динабург (Двинск, Даугавпилс). В его нынешнем виде город стал формироваться в 20-х годах 19 в.; каменные церкви, строившиеся, в основном, на средства прихожан, относятся к концу 19-нач. 20 вв. Старейшей из них является Петроверигский костел (1848, перестроен в 1924-1934 гг. под руководством архитектора В. Козловского), подражание собору св. Петра в Риме. Также созданным по образцу – уже канона, выработанного архитектором К.А. Тоном (1794-1881), - можно считать собор Александра Невского в центре города, на площади, окруженной с трех сторон присутственными местами: с 1827 года строительство церквей должно было вестись по типовым проектам. Проекты Тона, крупнейшего представителя «неорусского стиля» 1830-1850-х гг., издавались специальными альбомами для использования в качестве образцов для типового строительства. Его идеи реализовались в создании храмов Петербурга, Царского села, Свеаборга, Костромы, Саратова, Ельца, Красноярска, по его проекту был построен Храм Христа Спасителя в Москве. Собор Александра Невского сохранял обычное для Тона пропорциональное отношение 1:1. Высота храма равнялась высоте главного купола с барабаном, высота барабана центральной главы, в свою очередь, равна высоте ее венчания. Иконостас собора был сделан в стиле барокко по проекту Петербургской императорской академии художеств, с шестью главными иконами работы академика Вишневецкого. Собор был разрушен в 60-х гг. 20 в. В 1905 году неизвестным сейчас архитектором был построен Борисоглебский собор, который считается самым красивым русским храмом Латгалии, со своим праздничным и обильным наружным декором – порталами, наличниками, аркадами, пилястрами, колоннами, четвериком с кокошниками, увенчанными пятью декоративными главками; в отличие от экстерьера, его интерьер строг и сдержан; иконы дубового резного иконостаса, декорированного в русском стиле, являются копиями творений В.М. Васнецова из Владимирского собора в Киеве; на стенах были фрески - тоже копии васнецовского письма. Невдалеке от православного располагается старообрядческий русский храм – Никольская церковь (20-е гг. 20 в.). Старообрядцы бежали в Латгалию от притеснений во второй половине 17 в., что продолжалось и при Петре I: несмотря на господствующую роль и строгости католической церкви, обстановка в польской Инфлянте была более свободной, и Латгалия становилась второй родиной этих людей. Ученый-краевед Без-Корнилович писал о них: «Старообрядцы трезвы, расторопны, трудолюбивы, но горды и недоверчивы: между ними честное слово действительнее всяких письменных обязательств. В избах и одежде соблюдают чистоту и опрятность; любят жить в довольстве, занимаются домостроительством, пчеловодством, извозами: по деревням скупают мед, воск, сушеные белые грибы, полотна, нитки; у помещиков в садах закупают яблоки, груши, ягоды; развозят их по городам и местечкам». На другой стороне улицы – кирха Мартина Лютера, построенная в 1893 году и отражающая свойственную тем годам тягу к готическому аскетизму средневековья. Протестантская кирха – место собраний, в отличие от православной или католической церкви, которая для верующих является святилищем, где главное место принадлежит алтарю. В лютеранском богослужении основная роль отводится проповеди и совместному хоральному пению, и поэтому центром, духовным и оптическим, является не алтарь, а кафедра, cоответственно чему организуется и все внутреннее пространство. Невдалеке от кирхи находится костел Непорочного зачатия, тоже построенный в эклектическом стиле, с сочетанием барочных и эклектических элементов. Там находится большой орган работы Адольфа Хомана (1909), с двумя мануалами и 28 регистрами (голосами), отнесенный к категории исторических органов Латвии, приспособленный к оригинальной акустике костела с ярко выраженным эффектом эха.

Экономическому подъему Риги во второй половине 19 в. способствовали инвестиции иностранного капитала, а урбанистическому преобразованию – ликвидация крепостных сооружений (1857-1863) и вновь установленные градостроительные правила, которые регламентировали высоту и плотность застройки и обеспечивали цельность пространственной среды. В 1862 году был открыт Рижский политехникум (с 1896 г. – Политехнический институт), где началась подготовка архитекторов, опиравшаяся на эстетику романтизма и исторические стилизации. Популяризации идей историзма способствовали эффектные постройки известных петербургских и берлинских зодчих, возведенные в латвийских городах (биржа, затем Дом научно-технической пропаганды, архитектор Г.Ю. Боссе, 1852-1855; Городской театр, архитектор Л.Бонштедт, 1860-1863, оба в Риге; дворец в Цесвайне, архитектор Г.Гризебах, 1890-1897). Фасады доходных домов и общественных зданий стали украшаться многочисленными деталями, эклектически скомпонованными по увражным образцам. Стилистические прообразы для наиболее значимых построек обычно заимствовались в немецком зодчестве (Художественный музей, архитектор В.Нейманн, 1903-1905; Коммерческое училище, архитектор В.Бокслафф, затем Латвийская Академия художеств, 1902-1904, оба в Риге), либо в древнерусской архитектуре, что отразилось в облике православных церквей. В это время идет становление латышской профессиональной архитектуры. Первый архитектор-латыш с академическим образованием Я.Ф. Бауманис построил в последней четверти 19 в. более ста строгих в своем декоре доходных домов и общественных сооружений, оказавших влияние на архитектуру новой застройки Риги (Александровская гимназия, 1873-1874; Окружной суд, 1888-1889, оба в Риге). В начале 20 в. латышские зодчие Э.Лаубе, А.Ванагс и другие под влиянием финского национально-романтического направления модерна вели формальные поиски национального стиля, используя мотивы средневековой архитектуры и народного искусства (жилой доходный дом, бывш. ул. Ленина, ныне Бривибас, 62, в Риге, 1908). На постройки Латвии рубежа 19 и 20 вв. сильное воздействие оказал немецкий и австрийский модернизм (югендстиль), в формах которого создаются целые комплексы доходных домов (комплекс застройки ул. Фр. Гайля в Риге, архитектор М.Эйзенштейн, 1903-1906). Перед первой мировой войной в строительстве распространяются принципы рационализма (корпус фабрики «Унион», затем завод ВЭФ, в Риге, архитектор П.Беренс, 1910-е гг.) и начинается реализация идеи города-сада (Кайзервальд в Риге, архитектор Г.Куфалт и Г.Янзенс, 1901-1912; ныне Межапаркс).
В декабре 1918 года в Латвии провозглашена советская власть; с начала 1920 г. она стала независимой Латвийской республикой. В августе 1920 г. был подписан советско-латвийский мирный договор. В 1934 г. совершен государственный переворот, распущен парламент, запрещены политические партии, профсоюзы, рабочие организации.

В архитектуре 20-30-х гг. продолжают развиваться тенденции неоклассицизма, в стиле которого построены, например, актовый зал Латвийского университета в Риге (архитектор Э.Шталберг, 1929-1938), Дворец юстиции там же (архитектор Ф.Скуинь, 1936-1938), сохраняется стилизаторство в духе национально-романтического направления (церковь в Аллажи, 1927). Под влиянием функционализма известные сдвиги наметились в муниципальном жилищном строительстве (жилые дома: дом № 15, ул. Яна Асара, архитектор О.Тилманис, 1929; дом № 2, ул. Ломоносова, архитектор Э.Шталбергс, 1930, оба в Риге). Самыми значимыми в художественном отношении являются Братское кладбище в Риге – архитектурно-скульптурный ансамбль, создающий ощущение драматичной героики (скульптор Зале, архитектор А.Бирзениек, 1924-1936), а также памятник Яну Райнису на кладбище Райниса в Риге (скульптор Земдега, архитектор А.Аренд, 1934).

В июле 1940 г. на территорию страны были введены советские войска, образована Латвийская ССР, которая в августе была присоединена к СССР. В 1941-1945 гг. Латвия была оккупирована немецко-фашистскими войсками. После войны были заново отстроены разрушенные города, исторические центры Риги, Елгавы, Даугавпилса и других городов были застроены современными зданиями и приобрели новый облик. Были разработаны генеральные планы перспективного развития городов. В сельской местности вместо хуторской системы появились поселки. С середины 50-х гг. строительство в Литве проводилось, в основном, по типовым проектам из кирпича или сборного железобетона. Уже первые небольшие жилые комплексы отразили специфику местного формотворчества: выразительность застройки достигалась за счет сохранения существующей зелени и свободной группировки типовых жилых домов, учитывались и связи с центрами транспортного и бытового обслуживания (микрорайон Агенскалнские сосны в Риге, архитектор Н.Н. Рендель, 1958-1962, и др.).
В возводимых в 1970-е гг. экспериментальных домах были опробованы разные планировочные варианты квартир, в том числе решенных в двух уровнях, использованы как традиционные, так и новые отделочные материалы – стематит, алюминий и др. (жилой дом, архитекторы М.Станя, Х.Кандерс, бывш. ул. Ленина, ныне Бривибас, 313, в Риге, 1970). Жилые районы формируются исходя из логики функционального зонирования территорий и тенденций свободной организации пространства (жилые районы Югла, архитекторы Д.Даннеберга и др., 1962-1970; Иманта, архитекторы В.Арситис, Л.Наглиньш и др., с 1970 г.; Межциемс, архитекторы З.Гайле, М.Гелзис и др., с 1977 г., Пурвциемс в Риге, Лаума в Лиепае и др.), многоэтажные дома дополняются иногда сблокированными малоэтажными зданиями с квартирами в двух уровнях (квартал по бывш. ул. Ленина, архитекторы И.Якобсонс, В.Сависко, И.Кретена, И.Аколова, в Елгаве, 1970-е гг.). Общественные здания и комплексы характеризуются строгой ясностью планировки (санаторий в Яункемери, архитекторы А.Рейнфельд и др., 1967), сдержанностью цветовой отделки интерьеров, построенной на сопоставлении фактур естественных материалов и использовании окружающей среды (летний концертный зал в Дзинтари, архитекторы Гелзис, А.Вецсилис, 1959-1960), применением облицовки из металла и пластиков на фасадах (жилой дом на бывш. ул. Ленина, ныне Бривибас, в Риге, архитекторы М.Станя, И.Якобсон, 1970). Среди общественных зданий важное место занимают лечебные учреждения, в которых архитектура отразила потребность организации полноценной среды как специфического лечебного фактора (многопрофильная больница, архитекторы А.Пурвиньш, В.П. Кадырков, 1977-1981; детская больница, архитекторы М.Гелзис, А.Рейнфельде, З.Калинка, 1976-1980, обе в Гайльэзерсе, в Риге). В облике построек преобладает тяготение к обобщенности форм и выделению при помощи различных по цвету и фактуре отделочных материалов функционально обособленных объемов и тектонических элементов (мемориальный Музей-памятник Латышским красным стрелкам, 1969-1970; гостиница «Ридзене», 1979-1984, оба в Риге). В решении интерьеров обычно воплощается концепция незамкнутого переливающегося пространства (Художественный академический театр им. Я.Райниса в Риге, 1966-1977), нейтральная отделка ограждающих поверхностей комбинируется с современными изделиями латвийского дизайна и произведениями национального декоративно-прикладного и монументального искусства. Можно отметить и ряд других уникальных зданий, таких, как комплекс аэропорта «Рига» (архитекторы Л.Иванов, В.Ермолаев, 1974), бывшее административное здание ЦК КП Латвии в Риге (архитекторы Г.Асарис, Я.Вилциньш, А.Удрис), бывший Дом политического просвещения (архитекторы Ю.Гертман, В.Кадырков, 1982, там же); Дом культуры «Юрас варты» в Вентспилсе (архитекторы В.Вавулс, О.Домбровскис, 1977) и др. По проектам литовских архитекторов сооружались общественные и жилые постройки в Москве (станция метро «Рижская», архитекторы Апситис и др., 1958), в Целинограде (Дворец целинников, архитекторы О.Крауклис и др., 1960-1963) и в других городах.

Возвышенное звучание приобрели многочисленные памятники и ансамбли, увековечившие героизм народа, проявленный в Великой Отечественной войне. В них скульптура и архитектура синтезированы в цельном, монументальном произведении искусства, которому присущи аллегоричность и суровая простота форм (памятник советским воинам в Виеталве, скульпторы В.Албергс, З.Звара, архитектор Э.Шенбергс, 1968; братское кладбище в Гулбене, скульпторы Г.Грундберга, И. Зандберга, архитектор Г.Барканс, 1968-1970). Крупнейшим памятником явился Саласпилсский мемориал (скульпторы Л.Буковский, Я.Заринь, О.Скарайнис, архитекторы Г.Асарис, О.Н. Закаменный, О.Остенберг, И.Страутманис, 1966-1967, Саласпилс), созданный на месте бывшего гитлеровского концлагеря. Мощные ритмы архитектурно-пространственной композиции, строгость монолитных скульптурных изваяний, свободно сгруппированных в реальном историческом окружении, олицетворяют жизнеутверждающую образную систему мемориала.

В мае 1990 года Верховный Совет республики принял Декларацию о ее независимости.

Скачать архив с текстом документа