Борьба русских земель с иноземными захватчиками в XIII веке

СОДЕРЖАНИЕ: § 1. Борьба русских земель с иноземными захватчиками в XIII веке. Александр Невский и Даниил Галицкий В начале XIII в. русские земли переживали период феодальной раздробленности. Особенностью их развития в это время было изме

§ 1. Борьба русских земель с иноземными захватчиками
в XIII веке.

Александр Невский и Даниил Галицкий

В начале XIII в. русские земли переживали период феодальной раздробленности. Особенностью их развития в это время было изме­нение общественного обустройства, миграция славянского населения с юга на северо-восток, усиление новых городов, возникновение но­вых политических центров, расцвет культуры.

Но во второй трети XIII в. цветущую, но раздробленную Русь постигло страшное бедствие – нашествие монголо-татар. Рязань, Ко­ломна, Суздаль, Владимир, Москва и другие города Северо-Восточной Руси зимой 1237 – 1238 годов подверглись жестокому разгро­му. В 1240 – 1242 годах та же участь постигла южные и юго-запад­ные русские земли. Был взят и разгромлен Киев – столица Древнерусского государства, «мать городов русских».

В отличие от завоеванных монголами стран Средней Азии, При­каспия и Северного Причерноморья, имевших благоприятные природные условия для экстенсивного кочевого скотоводства, ставших террито­рией Монгольской империи, Русь сохранила свою государственность. Но политическая, во многом – экономическая – независимость русс­ких земель была утрачена. Необходимость выплачивать тяжелую дань, ездить в Орду за ярлыком на княжение создавали специфические ус­ловия существования русских земель в XIII – XV вв.

Западные соседи, пользуясь бедствием, постигшим Русь, активи­зировали свою политику и попытались захватить часть русских зе­мель. Летом 1240 г. на Псков и Новгород двинулись «крестовым по­ходом» шведы, а за ними немецкие рыцари. Папа Римский подогревал своими посланиями захватнические планы северных и западных сосе­дей Руси. И совсем не случайно в то время, когда Киев самоотвер­женно оборонялся от войск Батыя, рыцари Тевтонского ордена захва­тили Изборск, Псков, грабили и убивали новгородских купцов.

Для русских князей (великим князем был Ярослав Всеволодович; его сын Александр, прозванный Невским, княжил в Новгороде; в Га­личе – Даниил Романович; в Чернигове – Михаил Всеволодович) в этой острейшей ситуации, когда Русь оказалась «между двух огней», встала проблема выбора: с кем бороться в первую очередь? в чьем лице искать союзников – в лице Орды или католического Запада? Эти две возможные линии в политике нашли свое воплощение в деятель­ности двух виднейших политиков XIII в. – Александра Невского и Даниила Галицкого.

Историки считают, что князь Александр одним из первых оценил всю сложность и противоречивость обстановки, так как лучше других знал, какая опасность надвигается с Запада. Видя, что крестоносцы явились на Русь не меньшими разрушителями, чем монголо-татары, Александр Невский сделал выбор в пользу союза с Ордой и успешно реализовывал свою политическую линию вплоть до смерти (1263 г.).

Позиция князя Александра Ярославича, выступавшего за мир с ордынцами, далеко не у всех вызывала симпатии. Низшие сословия единодушно выступали против Орды, князья и бояре разошлись во мнениях. Церковь поддерживала Невского (монголы проводили полити­ку веротерпимости и освободили церковников от выплаты дани), но и в церковной среде не могло не быть сторонников восстания против Орды.

Выражением народных настроений стали многочисленные волне­ния, бунты против численников, баскаков, непомерной ордынской да­ни (1257 г. – в Новгороде, 1262 г. – во Владимире, Суздале, Росто­ве, Ярославле, Устюге и т.д.). В политике эта линия нашла выраже­ние в деятельности ряда князей, в первую очередь – Даниила Рома­новича Галицкого. Символично, что ближайшим союзником, соратником князя Даниила стал родной брат Александра Невского князь Андрей Ярославич. Источники не дают возможности установить, кто был ини­циатором антиордынского союза, охватившего русские земли с севе­ро-востока на юго-запад, князь Даниил или князь Андрей? Известно, что соглашение было подкреплено женитьбой Андрея Ярославича на дочери Даниила Галицкого в 1251 г.

Этот союз, опиравшийся на моральную поддержку католической церкви, был крайне нежелателен и опасен для Орды. И как только хан Батый упрочил свое положение, добившись избрания великим ха­ном своего ставленника, он направил на Русь очередную рать, кото­рая известна в истории, как неврюева (1252 г.). Сведения о ней скупы. Известно, что неврюева рать явилась под Переяславлем, князь Андрей вышел навстречу ей с полками, и на Клязьме произошла «сеча велика». На стороне владимиро-суздальского князя, видимо, сражались тверичи. Силы были неравными, русские дружины были раз­биты, князь Андрей бежал в Новгород, а затем в Швецию.

Даниил Галицкий оказался без союзника, но все еще надеялся на помощь Папы Римского Иннокентия IV, который звал католиков в крестовый поход на Русь. Призывы главы католической церкви оказа­лись безрезультатными, и князь Даниил решил вступить в борьбу с Ордой самостоятельно. В 1257 г. он выгнал из галицких и волынских городов ордынских баскаков и ордынские гарнизоны. Но Орда присла­ла значительное войско под командованием Бурундая, и князь Даниил по его требованию вынужден был разобрать в своих городах крепост­ные стены, составлявшие главную военную опору в борьбе с ордынца­ми. Сил для сопротивления бурундаевой рати у Галицко-Волынского княжества не было.

Так в жизни победила политическая линия, избранная Александ­ром Невским. В 1252 г. он становится великим князем и окончатель­но утверждает политику мирного исчезновения из русской политичес­кой жизни XIII – XV вв. прозападных деятелей, которые считали меньшим злом союз с католической Европой. Особенно живучи (по объективным причинам) эти настроения оказались в Новгороде и юго-западных княжествах.

§ 2. Особенности развития западно-русских земель

в XIII – середине XV в.

Великое княжество Литовское и Русское

Западно-русские земли, некогда входившие в состав Древне­русского государства (княжества Полоцкое, Турово-Пинское, Во­лынское, Галицкое, Смоленское, Черниговское, Киевское) в середине XIII в. оказались в совершенно новой внешнеполитической ситуации. Это было связано не только с установлением над Русью монголо-та­тарского владычества, но и с тем, что на берегах Двины и Балтики начинает складываться новое государство – Литва.

Ядром Литовского княжества стали племена балтов – летгола, жмудь, пруссы, явяги, литва, – которые в начале XIII в. пережива­ли распад родового строя. Одним из важнейших факторов, ускоривших рождение нового государства, явилась внешняя опасность, с одной стороны, батыевы полчища, не дошедшие до здешних мест, с другой – рыцари католических орденов, обосновавшиеся в Прибалтике в начале XIII в.

Начальный этап образования Литовского княжества источники рисуют туманно. Но почти все историки сегодня сошлись в том, что с момента своего появления на страницах летописей и хроник в 40-е годы XIII в. Литовское государство было балто-славянской держа­вой. Трудно однозначно определить пути объединения славянских и балтийских земель, скорее всего, этот процесс шел и путем соглаше­ния (как это было с Полоцком), и путем завоеваний. Но для такого слияния, несомненно, имелись объективные предпосылки, а именно те центростремительные тенденции, которые вызревали как на террито­рии западно-русских княжеств, так и на землях этнической Литвы.

Создателем новой державы являлся литовский князь Миндовг. Видимо, уже в период его правления (убит в 1263 г.) были заложены основы внутренней политики Литовской державы. Здесь мирно сосу­ществовали язычество и православие. Литовские князья проявляли терпимость к славянским обычаям, традициям, сохраняли хозяйствен­ное устройство, систему управления. Литовская знать активно усва­ивала язык и письменность восточных славян. Именно язык восточ­но-славянского населения стал государственным и сохранял этот ста­тус до конца XVII в. Это закономерно определило отношение русских земель к Литовскому княжеству, как к своему государству.

Еще одним фактором, способствовавшим расширению и усилению Литвы, являлась политика ордынских ханов. Последние рассматривали Литовское княжество как противовес чрезмерному усилению Великого Владимирского княжения с одной стороны, ордену Меченосцев и Поль­ше – с другой. Это наиболее ярко проявилось в период расцвета Ве­ликого княжества Литовского и Русского при князьях Гедимине (1316 – 1341 гг.) и Ольгерде (1345 – 1377 гг.).

В первые десятилетия XIV в. в сфере литовского влияния ока­зались не только Гродно, Полоцк, Новогородок, Витебск, Минск, но и Псков, Смоленск, Брянск, Галицко-Волынская земля. ² /₃ террито­рии государства было заселено славянами. Естественно, что в это время Литовское княжество приобретает значение сильного центра, около которого группировались слабые русские области. Наравне с Великим Владимирским княжеством оно претендовало на все древне­русское наследство и взяло на себя функцию создания единого сла­вянского государства. Гедиминовичи в решении этой задачи состави­ли достойную конкуренцию Рюриковичам.

Уже в первой половине XIV в. при князе Гедимине именно Вели­кое княжество Литовское и Русское стало центром антиордынской борьбы. Опираясь на его поддержку западно-русские земли надея­лись сбросить ненавистное иго. В 30-е годы смоленский князь Иван Александрович признал свою независимость от литовского государс­тва, чем вызвал гнев хана Узбека. В 1339 г. под Смоленск пришла рать во главе с Тавлубием-мурзой, но сломить сопротивление смолян и литовцев ордынцам не удалось. Орда была вынуждена смириться с отказом Смоленска от уплаты дани. Этим был положен предел расп­ространению власти Золотой Орды на западно-русские земли.

В период правления Ольгерда Гедиминовича сложилась основная территория Великого княжества Литовского и Русского, определились сферы его влияния: окончательно подчинены Киевское княжество, Черниговщина, Северщина, Волынское княжество, Подолия.

Осенью 1362 года, после отражения очередного нападения крес­тоносцев, Ольгерд повел отборный воинский отряд в Подольскую зем­лю, где состоялась знаменитая битва с ордынцами у Синих вод. Три крупных ордынских отряда не выдержали удара литовских и русских воинов и бежали, бросив обоз и лагерь. Эту битву украинские исто­рики справедливо называют прологом к Донскому побоищу, т.к. это привело к разгрому улуса Орды, господствовавшего на Северном При­черноморье, началось освобождение подвластного населения.

В борьбе против московских князей за собирание русских зе­мель Ольгерд поддерживал Тверь и совершил три неудачных похода против Москвы (1368, 1371, 1372 гг.).

После смерти Ольгерда в 1377 г. на престол вступил его сын Ягайло, который пошел на унию Литвы с Польшей (1386 г.), что в первое время не лишило Литву самостоятельности. Ягайло стал после своего брака с польской принцессой Ядвигой королем Польши, а ли­товский престол был вынужден отдать своему двоюродному брату, сы­ну Кейстута, Витовту.

После Куликовской битвы (1380 г.), в начале XV в. продолжа­лось соперничество Москвы и Вильно, в котором активно участвовали силы Орды, православной и католической церквей. Отношения были очень сложными, запутанными: от военных столкновений до династических браков (в 1390 г. Сын Дмитрия Донского Василий женился на дочери Витовта Софье).

После поражения ордынцами литовского войска во главе с Ви­товтом на р. Ворскле 12 августа 1399 г. позиции Литвы в объедини­тельном процессе значительно ослабли, в то же время авторитет Москвы и Великого князя Василия I усилился.

В начале XV в., после повторной польско-литовской унии 1401 г. положение Литвы меняется. Она все больше поглощается Польшей, теряет самостоятельность, а с ней и роль собирательницы русских земель. Притязания на соседние территории все больше выглядят как польско-католическая экспансия.

Эти изменения вызвали серьезную оппозицию внутри Литовс­ко-Русского княжества. Ее возглавил младший сын Ольгерда и тверской княжны Ульяны, Свидригайло. В 1408 г. он со всем своим двором ушел на службу к московскому князю Василию Дмитриевичу.

В 1410 г. литовские силы вместе с польскими отрядами в битве под Грюнвальдом разгромили рыцарей немецкого ордена, фактически положив конец их притязаниям в Прибалтике. Тевтонский орден стал приходить в упадок, Ливонский перестал быть значительной силой в Восточной Европе.

После Грюнвальда окончательно меняется политика Витовта, который встал на путь насильственного захвата русских земель, рассматри­вая их как военную добычу княжеского литовского дома.

В 1413 году в городе Городле на польско-литовском сейме тор­жественным актом был скреплен союз Польши с Литвой. На основании городельского акта подданные великого князя литовского, принимая католичество, получали те же права и привилегии, какие имели в Польше лица соответствующего сословия; двор и администрация в Литве устраивались по польскому образцу, причем должности в них предоставлялись только католикам. Городская уния послужила нача­лом окончательного разделения и вражды Литвы и Руси. Литва же с этого момента все более и более попадая под влияние Польши, наконец, окончательно сливается с ней в нераздельное государство.

§ 3. Начальный период объединения русских земель.

Соперничество Москвы и Твери

(конец XIII – вторая половина XIV вв.)

В XIII в. в политике русских князей существовали две основ­ные тенденции: во-первых, центробежная, которая вела к дальнейше­му дроблению земель, особенно в условиях власти ордынских ханов, тяготения части земель к Западу; во-вторых, центростремительная, которая проявлялась в попытках наиболее сильных земель, городов расширить владения и объединить под своим началом все русские земли.

Уже в середине XII в., когда на месте некогда единого госу­дарства образовалось несколько самостоятельных княжеств, четко проявилось новое явление: среди русских земель выделились новые политические и экономические центры, которые оказывали влияние на значительные территории. Ими стали Владимиро-Суздальское, Галиц­ко-Волынское княжества и Новгородская республика. При этом гла­венство внутри этих земель неумолимо переходило к «молодым» горо­дам (Владимир, потом Москва в северо-восточной Руси), или же эти новые города пытались выступить на равных со своими «патронами» – старыми центрами (Псков, Ладога).

Причину этого явления многие историки видят в условиях воз­никновения и формирования городов. Если в старых городах князь чаще всего был пришлым и вынужден был считаться с местным боярс­твом, традициями, то молодые города часто возникали с помощью князя, на его земле. Это способствовало изменению характера власти (что ярко видно на примере Владимира на Клязьме), утверждению единодержавия князя при опоре на городское население.

В конце XIII века между новыми и старыми центрами начинается острая борьба за роль центра в собирании русских земель. Наиболее активно в ней участвовали Тверь, Нижний Новгород, Москва, Влади­мир, Галич. К началу XIV века в северо-восточной Руси определились два основных претендента на эту роль – Москва и Тверь.

Возвышению Москвы и Твери исследователи всегда уделяли прис­тальное внимание. Практически все отмечали увеличение населения этих княжеств за счет притока крестьян в менее доступные для вне­запных грабительских набегов татар земли. Как следствие – ускоре­ние социально-экономического развития Москвы и Твери, что также способствовало их возвышению.

Причину победы Москвы в этом соперничестве часто видят в бо­лее удобном географическом положении этого города. Но во многом это натяжка, так как положение Твери давало ей преимущество в экономическом отношении: располагаясь на Волге, она служила удоб­ными воротами в Новгород, западные княжества, в Литву. Имея при­мерно равное географическое положение, Тверь как старый город была сильнее своими традициями, властью, богатством.

Конечно, Москва стала в XIV веке крупным торгово-ремесленным центром. Московские ремесленники приобрели известность как искусные мастера литейного, кузнечного и ювелирного дела. Именно в Москве зародилась и получила крещение русская артиллерия. Торго­вые связи московских купцов «сурожан» и суконников протянулись далеко за пределы русских земель. Но и это не дает абсолютного преимущества городу в превращении в мощный политический центр объединения земель. Не единственным, но, возможно, решающим фак­тором в этом процессе стала политика московских князей, которая фактически продолжала стратегию Александра Невского – опора на Орду в решении внутренних и внешних проблем. С другой стороны, ордынские ханы своей дипломатией, сами того не сознавая, сделали очень многое для возвышения Москвы.

Основателем династии московских князей стал сын Александра Невского Даниил, который в 1276 г. получил Москву в удел. В 1300 г. он вышел победителем в борьбе с рязанским князем Константином и захватил рязанские земли от Коломны до Серпухова. В 1302 г. к московскому князю по наследству перешло Переяславское княжество. В 1303 г. Даниил умер. Сын Даниила Юрий присоединил к Москве Мо­жайск. Так, уже в начале XIV в. территория княжества увеличилась почти вдвое.

Юрий Данилович, Московский князь, начинает упорную борьбу за вели­кокняжеский ярлык с Михаилом Ярославичем, Тверским князем. На первых по­рах успех сопутствовал тверскому князю, который, заняв владимирс­кий престол, явно претендовал на роль объединителя русских зе­мель. По его указанию был создан общерусский летописный свод, а в 1307 г. князь Михаил добился установления своей власти в Новгоро­де. Но столь стремительное усиление тверского князя не устраивало Орду, которая в своей политике на Руси старалась поддерживать равновесие между соперниками. Пришедший к власти в Золотой Орде хан Узбек (1313 – 1342 гг.) решительно поддержал московского кня­зя Юрия, который в 1314 г. получил власть над Новгородом, а позд­нее и ярлык на великое княжение (1318 – 1322 гг.).

Смерть в Орде Михаила, тверского князя, и его сына Дмитрия Грозные Очи во многом стала причиной отказа тверского князя Александра от традиционного союза с Ордой, его ориентации на Литву.

Во многом переломным моментом в противоборстве Москвы и Тве­ри стали события 1327 г., когда Тверь потрясло мощное антиордынс­кое восстание. В результате Тверское княжество было разгромлено ордынцами и оно уже никогда не смогло подняться до той экономи­ческой и политической роли, которую играло в конце XIII – начале XIV в. Московский князь Иван Данилович, участвовавший по некото­рым данным в разгроме тверичей, получил в 1328 г. ярлык на вели­кое княжение и, что еще важнее, право на сбор дани со всех рус­ских земель, подвластных Орде.

Великое княжение Ивана Калиты (1328 – 1341) и его сыновей Симеона и Ивана стало временем, когда Русь получила передышку для восстановления и подъема экономики, накопления сил для предстоя­щей борьбы за свержение власти ханов. Сбор дани со всей русской земли, который Иван Калита производил с неумолимой жестокостью, способствовал сосредоточению в руках московских князей значитель­ных средств. Московский князь имел возможность оказывать полити­ческое давление на Новгород и другие земли. Не прибегая к оружию Иван Данилович смог расширить границы своих владений за счет по­лучения у хана за богатые дары ярлыков на отдельные земли (Галич, Углич, Белоозеро).

После смерти Ивана Калиты ярлык на великое княжение без тру­да получил его сын Симеон Гордый (1341 – 1353). Причину следует искать в изменении политических ориентиров Орды: противовес те­перь был нужен не в борьбе между Москвой и Тверью, а в борьбе с Великим княжеством Литовским и Русским, которое реально претендо­вало на роль объединительного центра всех русских земель. Ослаб­ление Твери, а также мощные пролитовские настроения среди тверс­кого боярства мешали старому русскому центру выполнить эту роль.

Дипломатия Симеона Гордого была достаточно успешной. Ему удалось успокоить на время тверичан – вечных врагов Москвы, поса­дить в 1341 г. московского наместника в Новгороде. Даже с литов­цами, где в это время княжил Ольгерд, завязались мирные диплома­тические отношения. На русской земле наступила тишина. Казалось, что Русь собирает силы для решительного сражения с Ордой. Но именно в это время в русские земли пришла чума. «Черная смерть» уже несколько лет свирепствовала в Западной и Центральной Европе, унесла более 24 млн жизней. Теперь ее страшному удару под­верглись русские земли: вымер Смоленск, Белоозеро, пострадали Псков, Новгород, эпидемия достигла Москвы. Умер митрополит Феог­ност, великий князь Симеон, его сыновья и брат Андрей.

Московский престол и великое княжение перешли в руки Ивана II Красного (1353 – 1359), который спокойно княжил, опираясь на поддержку бояр и церкви до своей смерти.

Таким образом, к середине XIV в. завершился первый этап складывания единого русского государства, ознаменованный противо­борством Москвы и Твери, в котором победу одержали московские князья. В историческом процессе центростремительная тенденция стала преобладающей.

§ 4. Роль Православной Церкви

в собирании русских земель вокруг Москвы

Завершающий этап русских земель начинается с княжения Дмит­рия Ивановича Донского (1362 – 1389 гг.), который получил ярлык на великое княжение после достаточно острого соперничества с суз­дальским князем Дмитрием Константиновичем. Главное событие прав­ления князя Дмитрия – Куликовская битва, о подготовке, ходе и значении которой очень много написано. Но нельзя забывать, что Дмитрий получил ярлык на великое княжение в возрасте 12 лет, что не позволило ему совершенно самостоятельно решать государственные дела. Одной из опор юного князя в это время стала Православная Церковь.

Было бы ошибкой говорить о роли Православной Церкви в поли­тической жизни русских земель в целом и Москвы в частности только во второй половине XIV в. Церковь играла в жизни средневековой Руси огромную роль. Особенностью православия является то, что эта ветвь христианства традиционно строила свои отношения с государс­твом по принципу симфонии, то есть в отличие от католицизма не претендовала на верховенство над светской властью, а как бы до­полняла ее. Но это не мешало ей занимать исключительное место в политической сфере, особенно в период ордынского владычества XIII – XV вв.

Русская церковь жестоко пострадала от варварства монголо-татар во время завоевания Руси и подвергалась иногда по­добным разгромам во время ордынских набегов. Но в мирное время Православная Церковь получила полную свободу и широкие льготы. По распоряжению великого хана Гуюка и хана Батыя после первой подат­ной переписи 1246 г. духовенство было освобождено от выплаты «вы­хода» и всех остальных поборов. Такое привилегированное положение русской церкви от начала монгольского владычества до его оконча­ния оставалось, по существу, неизменным. Не произошло перелома даже после признания ислама государственной религией Орды при хане Уз­беке (1313). Видимо, утверждение новых верований не могло сразу отменить ясы Чингисхана, где утверждалась веротерпимость. Кроме того, порвать с прошлым быстро не позволяла жизнь. Как предшест­венник Узбека, хан Тохта был женат на дочери греческого импера­тора Андроника Старшего, так и сам Узбек был женат на дочери Анд­роника Младшего; свою сестру Кончаку он выдал замуж за московско­го князя Юрия Даниловича. То есть были очень сильные родственные связи ханов с православным миром. В конце же своего владычества над Русью расколотые усобицей ханства уже просто не имели сил для изменения сложившихся отношений с православным духовенством.

По-другому выглядит отношение русской церкви к Орде на про­тяжении ее двухвекового владычества. Здесь налицо изменение пози­ции от явного сотрудничества (хотя и вынужденного) в конце XIII века к подспудной работе по сплочению русских сил против Орды в XIV – XV вв.

Как известно, со времен Владимира Крестителя центром русско­го православия был Киев, где находилась кафедра митрополита – главы Русской Православной Церкви. Но с потерей Киевом экономического, полити­ческого могущества, а позднее и просто какого-либо значения, центр русского православия неизбежно должен был переместиться, что и произошло при митрополите Максиме (1287 – 1303).

В 1299 г. Киевская земля и сам город подверглись страшному татарскому опустошению. Как свидетельствует летопись, разбежались все жители, был вынужден спасаться бегством и митрополит. В 1300 г. он приехал во Владимир на Клязьме, куда и переместилась митро­поличья резиденция. Максим скончался в 1303 году и был погребен не в Киеве, как его предшественники, а во владимирском Успенском соборе. Этот факт значительно усилил авторитет северо-восточной Руси, значение Великого Владимирского княжества.

Но уже следующему русскому митрополиту Петру (1308 – 1326) суждено было связать судьбу центра русской православной церкви не с Владимиром, а с Москвой, что стало важнейшим фактором ее возвы­шения.

Привлечение главы церкви в союзники было заслугой московской дипломатии и результатом недальновидности тверской дипломатии. Великий князь Михаил Ярославич Тверской не смог примириться с провалом своего кандидата на пост митрополита и достойно принять ставленника константинопольского патриарха – митрополита Петра. Великий князь всячески пытался свергнуть неугодного главу русской церкви. Успеха в этом он не достиг, но очень навредил этой враж­дой себе: митрополит Петр, получая покровительство удельного Мос­ковского князя Ивана Даниловича, все чаще жил не в стольном Вла­димире, а в небольшой Москве. Союз митрополита и московского кня­зя оказался весьма прочным, не имея возможности официально пере­нести резиденцию в Москву, Петр завещал, нарушая греческие уста­новления, похоронить себя в московской Успенской церкви – первом каменном храме в Москве, заложенном в 1326 г.

Поддержка митрополитом Петром московских князей сыграла зна­чительную роль в усилении их авторитета и была по достоинству оценена: Петр был канонизирован и стал одним из самых почитаемых московских святых.

Став великим князем, Иван Калита продолжал свою гибкую поли­тику в отношении митрополита Феогноста (1328 – 1353). Посетив стольный Владимир, новый глава русского православия проследовал в Москву, окончательно обосновался там, что и позволяет считать его появление в будущей русской столице датой перенесения туда митро­поличьей кафедры. Феогност стал активнейшим помощником московских князей в их объединительной политике. С его именем связано также и активное строительство каменных церквей в московской земле.

Значительно более видную роль в подчинении русских земель в консолидации их против ордынской власти сыграл преемник Феогноста митрополит Алексий (1353 – 1377). Алексий был сыном черниговского боярина Феодора Бяконта, который перешел на службу к московскому князю Даниилу Александровичу и занял одно из первых мест при его дворе. Сын боярина Феодора Симеон (в монашестве Алексий) был крестником самого Ивана Калиты, он получил прекрасное образование. Он после шестилетней монашеской жизни был приближен митрополитом Фе­огностом. После его смерти стал митрополитом Владимирским и всея Руси первым из москвичей. Он не просто жил в Москве, а стал вид­ным государственным деятелем. Уже при Иване Красном Алексий играл значительную роль в управлении государством. После смерти Ивана II митрополит стал регентом при его малолетнем сыне Дмитрии – наследнике московского престола. Это единственный случай в русс­кой истории, когда духовное лицо оказалось во главе светской власти. Алексий сделал все возможное, чтобы сохранить и упрочить власть московских князей. При его активном участии в 1362 г. кня­зю Дмитрию Московскому был возвращен ярлык на великое княжение. Митрополит неоднократно употреблял свою духовную власть, чтобы примирить враждующих князей и «привести их под руку Москвы». Фак­тически деятельность Алексия была направлена на объединение русских сил, именно он сделал очень много для подготовки Кули­ковского сражения. Но увидеть результаты своего труда ему не уда­лось. Алексий скончался за три года до Донской битвы, позднее был причислен к лику святых Русской Православной Церкви.

Приход на Куликово поле полков почти из всех земель севе­ро-восточной Руси был результатом объективной победы центростре­мительных сил перед лицом ордынского ига, но, с другой стороны, это был и результат победы новой нравственной идеи, выразителем которой стал другой религиозный деятель второй половины XIII в. – Сергий Радонежский.

Сергий Радонежский (1322 – 1390), при рождении Варфоломей, родился в обедневшей семье ростовского боярина Кирилла. В возрас­те 23 лет он стал монахом. Более всего Сергий известен как осно­ватель Троице-Сергиева монастыря недалеко от Москвы. Но его значение для русской истории и для людей, живших во второй половине XIV в., велико.

Сергий стал создателем нового нравственного идеала своей эпохи. Среди крови, насилия, усобиц он призвал людей к спокойному самосовершенствованию души, именно в этом усмотрев путь к новой жизни русского народа. Воплощением нравственного идеала стала мо­нашеская община, которая жила согласно уставу, разработанному Сергием. Общее имущество, постоянный труд, который давал пропита­ние, смирение, принципы братства и любовь к ближнему – эти идеи оказались понятными, близкими многим современникам Радонежского. Его ученики, покидая Троицкую обитель, стали основателями монас­тырских общин во всех уголках русской земли. Авторитет и известность Сергия привели его к сближению с митрополитом Алексием. Эти два религиозных деятеля, видимо, оказались близкими по своим взглядам на судьбу русской земли, их объединяла боль за ее беды.

Позиция Русской Православной Церкви, выработанная митрополи­тами Петром, Феогностом, Алексием с тех пор сохранялась и выража­лась в поддержке сильной единодержавной власти московских князей.

Положение Русской Православной Церкви в политической сфере еще более упрочилось, когда началось ее обособление от Константи­нополя. Произошло это после подписания Флорентийской унии запад­ной и восточной церквей (1439 г.). В Ферраро-Флорентийском соборе принимал участие и русский митрополит Исидор, проявивший себя как твердый сторонник униатства. Но на Руси объединение с католиками, «латинами», вызвало бурное возмущение. Великий князь московский Василий II объявил Исидора «лжепастырем» и повелел заключить его в тюрьму (откуда он вскоре бежал в Рим). В 1441 г. рязанский епископ Иона впервые после крещения Руси был наречен в митрополи­ты не константинопольской патриархией, а Собором русских еписко­пов. Так вековая зависимость от Византии в делах духовных оказа­лась поколебленной. Это был еще один шаг по пути формирования сильного единого независимого государства во главе с единодержав­ными московскими князьями.

Отсчет роста единодержавной власти правомерно вести с вели­кого князя Дмитрия Ивановича Донского, который первым оставил своему старшему сыну Василию великокняжескую власть и Московский удел по завещанию как свою вотчину.

Василий I Дмитриевич (1389 – 1425 гг.) продолжил политику своего отца по собиранию русских земель и ослаблению власти та­тарских ханов. Его тридцатишестилетнее правление не оставило по­томкам блестящих дел, выигранных сражений. Но сын не растерял от­цовского наследства, сумел сохранить его и укрепить. В 1392 г. Суздальско-Новгородское княжество было присоединено к Московским владениям. Рязань вошла в «фарватер» московской политики. Новгород посадил князем брата Василия Дмитриевича, Константина (1408 г.).

Василий Дмитриевич пытался завершить дело освобождения от орды союзом с Гедиминовичами, княжеством Литовским и Русским. Но этот союз был столь опасен и для Орды, и для католического Орде­на, что эти силы не позволили закрепиться наметившемуся сближе­нию. После польско-литовской унии 1385 г. противостояние двух центров объединительной политики усиливается.

Все более активную роль в этом пытаются играть ордынские ха­ны. Но Орда в начале XV в. сама переживала смутные времена: на­чался распад некогда могущественного государства, у ордынцев уже нет сил, чтобы усмирить непокорную Русь. Видимо, не случайно в 1395 г. Тамерлан ушел из русских земель, не вступив в сражение. Едигей в 1408 г. разграбив, нанеся огромный урон Рязани, Переяс­лавлю, Юрьев-Польскому, Ростову, Дмитрову повернул восвояси, не взяв Москвы и не получив никакого политического выигрыша. Москва за своими белокаменными стенами (первый каменный Кремль был воз­веден в 1367 г.) становилась неодолимой для врагов. Фактически в начале XV в. в северо-восточных землях сложилась новая ситуация, было осознано чувство национального единства, родилось стремление к сильной власти, способной защитить от произвола и татар, и лит­вы.

Но смерть Василия I (1425 г.) привела к новому витку усо­биц. Если раньше за великое княжение с Москвой на равных спорили тверские, суздальские князья, то теперь эту власть у потомков Ка­литы не мог оспаривать никто. Усобица возникла внутри московской княжеской семьи.

В соответствии с новым порядком Василий I завещал московский престол и великое княжение своему старшему сыну Василию. Но брат Василия I, Юрий Дмитриевич, отказался признать право племянника на престол. Доводы Юрия Дмитриевича основывались на старинном обычае, когда власть переходила от старшего брата к младшему. Этот «горизонтальный» порядок наследования фактически изжил себя и был заменен на новый: Владимирское княжение как вотчина переда­валось по завещанию от отца к сыну. В новой форме наследования отразились и новые отношения земельной собственности, и новый по­литический порядок, утверждающийся на Руси.

Собрав силы, противостоящие стороны начали борьбу, которая с переменным успехом, с перерывами длилась четверть века. Ушел из жизни Юрий Дмитриевич, в борьбу вступили его сыновья – Юрий Косой и Дмитрий Шемяка. Князь Василий Васильевич был пленен и ослеплен. Московский престол несколько раз переходил из рук в руки. Какие же силы участвовали в этой длительной и ожесточенной борьбе?

На всех этапах Василия Васильевича поддерживала церковь. И митрополит Фотий, и митрополит Иона, поставленный уже Василием II, однозначно проводили линию в поддержку нового порядка уст­ройства власти. В этом же лагере еще находились ордынские ханы, которых не устраивала победа Юрия Дмитриевича и его сыновей, так как те были в близких отношениях с Литвой, в частности с великим князем Свидригайло Ольгердовичем. Большинство московского боярс­тва, служилых землевладельцев также стояли за Василия II Темного.

Юрий Дмитриевич, затем Дмитрий Шемяка опирались на поддержку северных городов Руси, где были сильны торгово-ремесленные слои, свободное крестьянство.

Замечательный советский исследователь А.А. Зимин увидел в этом противостоянии не просто сторонников и противников централи­зации, а представителей двух путей развития рождавшегося русского государства. Победа центральных земель над севером предвещала, по мнению А.А. Зимина, победу крепостнических отношений над зарож­давшимися буржуазными.

В 1447 г. Василий II победоносно возвратился в Москву и за­нял престол. Но только в 1450 г. Дмитрий Шемяка был выбит из сво­ей вотчины – Галича – и бежал в вечно оппозиционный Новгород, где и умер в 1453 г.

Последнее десятилетие княжения Василия Темного – время уста­новления неограниченной власти московского князя над всей севе­ро-восточной Русью. Он наложил руку на владение своих врагов Ше­мячичей: Можайск перешел в великокняжескую казну. Был организован карательный поход против вятичей. В 1456 г. Василий II направил войско против Великого Новгорода, сил для сопротивления у новго­родцев не было, и они сочли за благо выплатить огромную контрибу­цию и подчиняться власти великого князя. Рязанские земли перешли к Москве.

А чуть раньше произошло событие, не сразу до конца оцененное современниками. В 1449 г. Василий Темный и польский король Кази­мир заключили договор. Это соглашение фактически положило конец противоборству Москвы и Вильно в собирании русских земель. Оконча­тельное подчинение русско-литовских земель польской короне приве­ло к их постепенному окатоличиванию. Роль русского центра Литва играть далее не могла. По договору 1449 г. польско-литовские маг­наты отказывались от посягательств на Новгород и Псков, на русс­ко-литовско-польской границе установилось затишье. Фактически этот договор на долгое время прочертил границы влияния Польши и католической церкви на древнерусские территории.

Так в конце XIV – первой половине XV в. шел процесс склады­вания сильного централизованного государства, которое уже не мог­ло мириться с властью Орды. Но сделать последний шаг в этом нап­равлении предстояло сыну Василия II Ивану III, который в 1462 г. унаследовал великое княжение по завещанию отца.

Скачать архив с текстом документа