Основания и пределы ограничения тайны корреспонденции в уголовном судопроизвлдстве
СОДЕРЖАНИЕ: Дунаева М.С. ОСНОВАНИЯ И ПРЕДЕЛЫ ОГРАНИЧЕНИЯ ТАЙНЫ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ Споры об основаниях и порядке ограничения тайны переписки в уголовном судопроизводстве начались, по-видимому, одновременно с появлением в российском законодательстве этого правового института.Дунаева М.С.
ОСНОВАНИЯ И ПРЕДЕЛЫ ОГРАНИЧЕНИЯ ТАЙНЫ
КОРРЕСПОНДЕНЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Споры об основаниях и порядке ограничения тайны переписки в уголовном судопроизводстве начались, по-видимому, одновременно с появлением в российском законодательстве этого правового института. В истории отечественного уголовного процесса был период, когда эта тайна носила абсолютный характер: чиновники почтового ведомства отказывались исполнять требования судебных следователей, ссылаясь на свои специальные законы, запрещающие выдавать корреспонденцию, а в судебных уставах не было никаких указаний на этот счет. Для устранения возникших разногласий в 1873 г. при Министерстве юстиции была учреждена комиссия, которая предложила ограничить осмотр почтовой корреспонденции «делами о преступлениях государственных и общих, влекущих лишение прав и состояния» [1, 245]. Государственный Совет с этим предложением не согласился, зато ограничил полномочия следователя возможностью задержания корреспонденции. Вскрыть ее следователь имел право только по постановлению окружного суда, который, в свою очередь, мог дать такое разрешение лишь относительно корреспонденции, отправленной на имя или от имени лица, против которого возбуждено уголовное преследование. Корреспонденция других фигурирующих в деле лиц, в том числе близких к обвиняемому, оставалась неприкосновенной.
В современном российском праве тайна переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений охраняется на конституционном уровне (ч. 2 ст. 23 Конституции РФ). Федеральный закон от 24 июня 1999 г. «О почтовой связи» обязывает почтово-телеграфные учреждения обеспечивать соблюдение тайны связи. В соответствии со ст. 2 этого закона, тайна связи – «тайна переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, не подлежащая разглашению без согласия пользователя услуг почтовой связи». Более детально рассматриваемое понятие раскрыто в
ст. 15 того же закона, в соответствии с которой тайной связи является информация об адресных данных пользователей услуг почтовой связи, о почтовых отправлениях, почтовых переводах денежных средств, телеграфных и иных сообщениях, входящих в сферу деятельности операторов почтовой связи, а также сами эти почтовые отправления, переводимые денежные средства, телеграфные и иные сообщения. По общему правилу, такие сведения могут быть выданы только отправителям (адресатам) или их представителям. Осмотр и вскрытие почтовых отправлений, осмотр их вложений, а также иные ограничения тайны связи возможны только на основании судебного решения.
Запрет на ознакомление с чужой перепиской и телеграфными сообщениями был закреплен в ч. 2 ст. 12 УПК РСФСР. В новом уголовно-процессуальном законе данное положение сформулировано значительно шире: речь идет о тайне переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 13 УПК РФ). Кроме того, на смену абстрактному положению ст.12 УПК РСФСР о том, что тайна переписки «охраняется законом», пришло более конкретное – ограничение рассматриваемого права «допускается только на основании судебного решения».
Очевидно, что в первую очередь имеется в виду предусмотренные ст. 185 УПК РФ наложение ареста на корреспонденцию, ее осмотр и выемка. Все эти действия перечислены в заголовке статьи, который, таким образом, сформулирован более точно, чем название ст. 174 УПК РСФСР («Выемка почтово-телеграфной корреспонденции»).
Вместе с тем, возможные ограничения тайны связи в уголовном процессе не сводятся к производству перечисленных действий. Например, запрос следователя об адресных данных пользователей услуг почтовой связи также ограничивает право граждан на тайну переписки. Для предоставления такой информации, согласно процитированной выше ст. 15 Федерального закона «О почтовой связи», требуется решение суда, но механизм его получения в УПК РФ отсутствует.
Тем не менее, наибольшим ограничениям тайна связи подвергается именно при производстве перечисленных выше следственных действий, когда становится возможным ознакомление с содержанием переписки.
Анализ текста ст. 185 УПК РФ показывает, что регламентированный ею правовой институт состоит из шести элементов: 1) составление ходатайства следователя о наложении ареста на почтово-телеграфные отправления и производстве их ареста и выемки; 2) получение согласия прокурора на производство данного следственного действия в соответствии со ст. 165 УПК РФ; 3) принятие судом соответствующего решения; 4) направление копии этого решения в соответствующее учреждение связи; 5) осмотр задержанной корреспонденции; 6) снятие копий с задержанных почтово-телеграфных отправлений, выемка корреспонденции и приобщение ее к делу.
Реализация этой процедуры может ограничиться лишь первыми четырьмя этапами (если корреспонденция не поступила) или первыми пятью этапами (если осмотр показал, что задержанная корреспонденция не имеет значения для дела) либо охватить все шесть этапов. На мой взгляд, вторжение в частную жизнь в ходе рассматриваемого следственного действия выражается не только в ознакомлении с содержанием писем, телеграмм, посылок и т.п. (осмотр), но и в самом факте запрета доставлять корреспонденцию адресату (арест).
Как было отмечено выше, ст. 23 Конституции РФ охраняет тайну переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений.
Возникает вопрос: на какие виды сообщений распространяются конституционные и уголовно-процессуальные гарантии? Федеральный закон «О почтовой связи» защищает тайну почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений. В международных актах о правах человека используется понятие «корреспонденция». Ст. 174 УПК РСФСР оперирует понятием «почтово-телеграфная корреспонденция», а ст. 185 УПК РФ – понятием «почтово-телеграфные отправления».
Корреспонденция, в общеупотребительном смысле, и есть почтово-телеграфные отправления [2, 298]. Однако Федеральный закон «О почтовой связи» различает эти понятия и относит к почтовым отправлениям письменную корреспонденцию, посылки, прямые почтовые контейнеры. Письменная корреспонденция – это «простые и регистрируемые письма, почтовые карточки, секограммы, бандероли и мелкие пакеты» (ст.2). Поэтому трудно согласиться с И.Л. Петрухиным, полагающим, что понятие корреспонденции шире, «поскольку включает в себя переписку, осуществляемую не только с помощью почты и телеграфа, но и иным образом» [3, 73]. Корреспонденция, наоборот, представляет собой одну из групп почтовых отправлений. Следовательно, название ст. 185 УПК РФ сформулировано в соответствии с отраслевым законодательством о связи.
Представляется, что, наряду с почтовыми и телеграфными сообщениями, закон должен защищать и тайну сообщений, передаваемые по компьютерным, спутниковым и иным техническим каналам связи. В то же время следует иметь в виду, что, если такие сообщения передаются открытым текстом без шифровки и кодирования на общедоступных частотах, то они не могут быть защищены от несанкционированного перехвата.
О фактических основаниях наложения ареста на корреспонденцию действующий уголовно-процессуальный закон умалчивает. В ч. 1 ст. 185 УПК РФ законодатель ограничивается достаточно расплывчатой формулировкой: «При наличии достаточных оснований полагать, что сведения, имеющие значение для уголовного дела, могут содержаться в… почтово-телеграфных отправлениях..., на них может быть наложен арест».
Из приведенного определения неясно, каков характер этих «сведений». Представляется, что для решения данного вопроса необходимо определить цели ареста почтово-телеграфной корреспонденции, ее осмотра и выемки. Закон о них также умалчивает, а в науке уголовного процесса существуют различные мнения.
Так, с точки зрения И.Л. Петрухина, к этим целям следует отнести: 1) получение информации доказательственного характера о преступлении, его участниках, местах сокрытия орудий и объектов преступной деятельности; 2) временное прекращение переписки между обвиняемым (подозреваемым) и другими лицами; 3) розыск скрывшегося обвиняемого (подозреваемого); 4) обеспечение наложения ареста на имущество обвиняемого и подозреваемого (денежные переводы, посылки). Соответственно, основаниями ареста корреспонденции следует считать фактические данные (доказательства), с высокой степенью вероятности указывающие на наличие переписки между обвиняемым (подозреваемым) и другими лицами и на возможность почерпнуть из этой переписки сведения, имеющие значение для уголовного дела (относящиеся к любой из указанных целей) [3, 72].
Б.Т. Безлепкин предлагает следующий перечень целей ареста корреспонденции: а) получение сведений, имеющих значение для дела; б) воспрепятствование заинтересованным лицам передавать друг другу информацию, касающуюся хода расследования и могущую причинить ему ущерб; в) установление места нахождения скрывающегося обвиняемого или подозреваемого [4, 238].
По мнению В.П. Божьева, список целей должен выглядеть следующим образом: а) осмотр корреспонденции; б) последующее ее изъятие; в) создание препятствий для обмена информацией в процессе расследования между заинтересованными лицами; г) выявление лиц, участвовавших в совершении преступления; д) установление мест, где скрываются разыскиваемые преступники; е) выявление места сокрытия похищенного и орудий преступления [5, 341].
Думается, следует различать две группы целей: цели ареста корреспонденции и цели ее осмотра и выемки. Они носят как доказательственный, так и обеспечительный характер.
Целями ареста корреспонденции являются: а) дальнейшие ее осмотр и, при необходимости, выемка; б) воспрепятствование обвиняемому и связанным с ним лицам передавать друг другу информацию, касающуюся хода расследования; в) обеспечение наложения ареста на имущество обвиняемого и подозреваемого (денежные переводы, посылки).
Осмотр и выемка почтово-телеграфных отправлений, в свою очередь, могут быть направлены на: а) получение информации доказательственного характера о преступлении, его участниках, местах сокрытия орудий и объектов преступной деятельности; б) розыск скрывшегося обвиняемого (подозреваемого).
Соответственно фактическими основаниями производства рассматриваемого следственного действия являются доказательства, указывающие на возможность достижения какой-либо (или нескольких) из перечисленных целей.
Единственным юридическим основанием производства рассматриваемого следственного действия является решение суда (ч. 2 ст. 185 УПК РФ). Ч. 3 ст. 185 УПК устанавливает требования к содержанию ходатайства следователя о наложении ареста на почтово-телеграфные отправления. Среди этих требований (всего их четыре) выделим необходимость указывать в ходатайстве, какие именно виды почтово-телеграфных отправлений подлежат аресту. Арест не обязательно должен носить «сплошной» характер, все зависит от целей, которые ставит перед собой следователь. Если его интересует, например, переписка обвиняемого, нет необходимости задерживать почтовые переводы денежных средств. С точки зрения защиты частной жизни такой избирательный подход представляется оптимальным.
Уголовно-процессуальный закон не дает следователю права арестовывать, осматривать и изымать корреспонденцию без судебного решения, даже в неотложных случаях. По отношению к осмотру и выемке это оправданно, но промедление с задержанием корреспонденции может повлечь для дела негативные последствия. Если следователю становится известно, что на почте находится письмо или телеграмма, имеющие исключительно важное значение для раскрытия преступления, он должен обладать правом вынести постановление о задержании корреспонденции на определенный срок (например, до 24 часов с момента вынесения постановления). В течение этого срока следует получить разрешение суда на осмотр и выемку этой корреспонденции, в противном случае письма и телеграммы направляются адресату. Полагаю, что появление в УПК такого правила будет способствовать установлению истины по делу, в то же время обеспечивая сохранение в тайне содержания переписки.
Уголовно-процессуальное законодательство РФ не дает ответа на вопрос, чья корреспонденция может быть подвергнута аресту, осмотру и выемке.
Б.Т. Безлепкин считает, что арест может быть наложен на корреспонденцию не только обвиняемого или подозреваемого, но и любого другого лица, если она имеет значение для дела [4, 239]. В.П. Божьев, напротив, полагает, что отсутствие в УПК перечня лиц, на корреспонденцию которых может быть наложен арест, не означает, что арест может быть наложен на корреспонденцию любого лица: «Такой вывод не соответствовал бы положениям ст. 23 Конституции РФ, гарантирующей тайну переписки. Арест может быть наложен лишь на корреспонденцию подозреваемых, обвиняемых и связанных с ними лиц» [5, 341].
С последним утверждением трудно согласиться. На мой взгляд, конституционная норма касается лишь формального основания производства данного следственного действия. Никаких ограничений по кругу лиц, чья корреспонденция может быть арестована и изъята, из ст. 23 Конституции не следует.
Вместе с тем, отсутствие таких ограничений в УПК РФ представляется упущением законодателя, которое может повлечь необоснованное вмешательство в частную жизнь граждан. Для того, чтобы исключить произвольное вторжение в тайны почтово-телеграфных сообщений граждан, в законе следует особо оговорить, что ограничение этих тайн возможно только в отношении подозреваемого, обвиняемого и лиц, с которыми они поддерживают связь через почту и телеграф [6, 108]. И.Л. Петрухин предлагает более радикальный вариант: выделить из круга лиц, связанных с обвиняемым (подозреваемым) тех, которые, переписываясь с обвиняемым, пользуются его особым доверием и могут получить от него сведения, интересующие следствие [3, 75]. Правильность такой позиции вызывает сомнение прежде всего из-за неопределенности критерия «лица, пользующиеся особым доверием». Ограничителем для тотального контроля за всеми близкими и знакомыми обвиняемого должны служить фактические основания производства рассматриваемого следственного действия.
В соответствии с ч. 5 ст. 185 УПК РФ, осмотр и выемка корреспонденции производятся с участием понятых из числа сотрудников почтово-телеграфного учреждения. Это важная гарантия неразглашения тайны почтово-телеграфных отправлений, так как указанные лица обязаны хранить ее уже в силу своих должностных обязанностей. На мой взгляд, целесообразно дополнить ч. 5 ст. 185 УПК РФ требованием предупреждать прочих участников выемки и осмотра (специалиста и переводчика) о необходимости сохранения тайны почтово-телеграфных сообщений и об ответственности за ее нарушение.
Ч. 5 ст. 185 УПК РФ впервые устанавливает специальные требования к протоколу осмотра почтово-телеграфных отправлений. В нем должно быть указано, кем и какие почтовые отправления были подвергнуты осмотру, скопированы, отправлены адресату или задержаны.
Наложение ареста на корреспонденцию носит длящийся характер. Еще недавно в юридической литературе отмечалось, что срок, на который накладывается арест на корреспонденцию, не должен превышать срока предварительного расследования по данному уголовному делу [4, 239]. Теперь это положение включено в закон. Кроме того, ч. 6 ст. 185 УПК РФ обязывает следователя уведомлять суд, принявший соответствующее решение, об отмене ареста почтово-телеграфных отправлений.
Гражданин, которому стало известно об аресте, осмотре и выемке его корреспонденции, вправе подать жалобу на незаконность и необоснованность этих действий в суд или прокурору. Если жалоба признана обоснованной, то жалобщику должно быть принесено официальное извинение. Разглашение тайны корреспонденции также влечет применение уголовно-правовых или дисциплинарных санкций. Уголовная ответственность за нарушение тайны переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений предусмотрена ст. 138 УК РФ. Остальные виды почтово-телеграфных отправлений (бандероли, посылки, денежные переводы) законодатель оставляет без защиты, что свидетельствует о том, что и уголовный закон нуждается в совершенствовании.
В завершение отметим: значение тайны переписки в жизни человека и общества трудно переоценить. Без нее немыслимы поддержание семейных, деловых и дружеских контактов между людьми и, следовательно, свобода личности как таковая. В этой связи хотелось бы процитировать известного русского правоведа И.В. Михайловского. Его слова, написанные в начале прошлого века, никогда не утратят актуальности: «Абсолютная ценность личности и ее свободы есть основной принцип права. Только признав этот принцип, можно говорить о правах личности как таковой» [7, 7].
1. Духовский М.В. Русский уголовный процесс. – М., 1910.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1998.
3. Петрухин И.Л. Личные тайны: (Человек и власть). – М., 1998.
4. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. В.М. Савицкого, Б.Т. Безлепкина, П.А. Лупинской, И.Л. Петрухина. – М., 1999.
5. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под общ. ред. В.М. Лебедева. – М., 2000.
6. Смолькова И.В. К вопросу о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию // Перспективы совершенствования деятельности органов внутренних дел и государственной противопожарной службы. – Иркутск, 1999.
7. Михайловский И.В. Основные принципы организации уголовного суда. – Томск, 1905.