работа

СОДЕРЖАНИЕ: Целью данной работы является рассмотрение теоретических подходов для объяснения этничности и этнической идентичности с позиций категории этнических границ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕ ННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО

Факультет социальных наук

Кафедра общей социологии и социальной работы

КУРСОВАЯ РАБОТА

студента 3 курса дневного отделения

направления социология-521200

Малахова Артема Олеговича

Этнические границы как предмет социологического анализа

Научный руководитель

асс. Курносова Лариса

Станиславовна

НИЖНИЙ НОВГОРОД- 2003г.

Оглавление

Введение……………………………………………………………………………………3

Глава 1.Категория этнических границ в анализе этничности и этнической

идентичности в зарубежных социальных науках: концепция Ф. Барта………4

Глава 2. Категория этнических границ в отечественных социальных науках…………11

Заключение…………………………………………………………………………………14

Список использованной литературы……………………………………………………..15

Введение

Главная проблема, поднимаемая в данной работе, это проблема осмысления феномена этничности и этнической идентичности в современной социологии и антропологии. Эта проблема является достаточно актуальной в условиях роста этнической напряженности в мире и в нашей стране в частности. С позиций этничности и этнической идентичности возможно рассмотрение многих этнических проблем и решение этнических конфликтов.

Существует несколько подходов к анализу обозначенных социальных феноменов. Целью данной работы является рассмотрение теоретических подходов для объяснения этничности и этнической идентичности с позиций категории этнических границ.

Для этого в работе решаются следующие задачи:

1. Рассмотреть категорию этнических границ в западных социальных науках, главным образом в концепции Ф. Барта

2. Рассмотреть отечественные подходы к анализу категории этнических границ, главным образом концепции П. И. Кушнера и М. М. Бахтина, а также современных исследователей, в частности Л. М. Дробижевой и В. А. Тишкова

Данная работа ограничивается лишь рассмотрением выше указанных теоретических подходов. В дальнейшем возможно рассмотрение других исследований феномена этничности, а также продолжение анализа категории этнических границ, в частности эмпирическая интерпретация этого понятия, применение этой категории к анализу этнического взаимодействия в современном российском обществе и в мире в целом.

При написании работы была использована следующая литература: Ф. Барт “Новые и старые проблемы в анализе этничности”, М. М. Бахтин “Вопросы литературы и эстетики”, издание Института этнологии и антропологии РАН “Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России”, статьи В. А. Тишкова “Идентичность и культурные границы”, Н. М. Лебедевой “Роль культурной дистанции в формировании новых идентичностей”, Л. М. Дробижевой “Социально-культурная дистанция как фактор межэтнических отношений”, С. Хантингтона “Столкновение цивилизаций”, работа Коротеевой “Теории национализма в зарубежных социальных науках” и Н. Г. Скворцова “Проблема этничности в социальной антропологии”.

Данная работа состоит из двух глав. В первой главе рассматривается подход Ф. Барта к категории этнических границ, во второй – подходы отечественных исследователей. Работа также состоит из введения, заключения, оглавления и списка использованной литературы.

Глава 1. Категория этнических границ в анализе этничности и этнической

идентичности в зарубежных социальных науках: концепция Ф. Барта

Категория этнических границ в зарубежных социальных науках будет рассмотрена главным образом на работе Ф. Барта “Традиционные и новые проблемы в анализе этничности” (перевод автора данной работы). Данная работа представляет собой продолжение исследования понятия этничности и этнической идентичности. Ф. Барт пытается по-новому осмыслить эти понятия в связи с произошедшими изменениями в науке и в мире в целом после выхода в свет его первой работы по этой проблеме “Этнические группы и границы”.

В период между выходом работ “Этнические группы и границы” (1969 г.) и “Традиционные и новые проблемы в анализе этничности” (1994 г.) интерес к рассматриваемой проблеме в науке возрос. Кроме того, этнический фактор приобрел политическую окраску, стал источником многих проблем и конфликтов. Поэтому изучение понятия этничности, по мнению Ф. Барта, необходимо продолжить.

В начале анализируемой работы Ф. Барт формулирует основные тезисы по проблеме этничности. Они касаются, в первую очередь, категории этнических границ и этнической идентичности. При этом акцент делается на самих людях в рамках этнической границы и на проблеме организации этнических групп.

Для Ф. Барта этничность есть социальная организация культурных различий[1] . Главным способом этой социальной организации и выступает этническая граница. Она охватывает весь культурный материал внутри этнической группы, причем сам этот культурный материал имеет второстепенное значение для Ф. Барта[2] . Граница организует эти различия и придает им оформленный вид через набор значимых символов – маркеров. Маркеры используются людьми в процессе взаимодействия. Этнические границы, маркеры и сама этническая группа имеют ситуативный характер. Их нельзя рассматривать как нечто оформленное, постоянное и исконное. Этническая граница меняется. В зависимости от политических, экономических, социальных и иных условий она может быть слабо или сильно выражена. На процесс формирования маркеров также влияют различные условия[3] . Подобная заявка позволяет рассматривать подход Ф. Барта как конструктивистский.

Теперь обозначим основные тезисы Ф. Барта по проблеме этничности.

Во-первых, Ф. Барт говорит о том, что, будучи вопросом идентичности, членство в этнической группе должно зависеть от предписания и самопредписания. “Только в той степени, в какой отдельные члены осознают и испытывают это, сдерживаются этим, этничность обретает организационные различия”[4] . Так, главное внимание уделяется роли отдельных людей в формировании этнической идентичности. Люди должны осознавать и воспринимать этничность, иначе она теряет всякий смысл.

Следующий тезис также подтверждает идею об активном участии людей в конструировании границ и маркеров: “первостепенное значение культурных различий для этничности заключается в том, что люди используют их, чтобы маркировать оригинальные черты, границы. При этом идеи аналитика о чуждых и характерных чертах той или иной культуры играют второстепенную роль”[5] .

Говоря о роли лидеров в формировании этнических групп и границ, Барт подчеркивает роль политики этнического предпринимательства, задаваясь вопросом, “как лидеры, организующие политическое предприятие, воздействуют на мобилизацию этнических групп в коллективном действии и каким образом эта мобилизация не является прямым выражением культурной идеологии группы или общественной воли”[6] .

Таким образом, вырисовываются два полюса: люди, маркирующие культурные отличия, и лидеры, направляющие этнические группы. При этом акцент делается на высокой роли лидеров в мобилизации этнических групп, воля которых может идти вразрез с волей народа. Возможно, люди дают материал для конструирования границ и этнических групп, а лидеры используют его в дальнейшем действии и направляют этот процесс.

Подобный подход, по мнению Ф. Барта, является новым и отличается от господствующих научных положений. В нем он видит реальное приложение постмодернистского взгляда на культуру. Важным является изменение идеи истории: “это не просто объективные источники и причины этничности, а борьба за обладание прошлым”[7] .

Ф. Барт предлагает также по-новому осмыслить понятие культуры, так как оно идет в разрез с представлением этничности как социальной организации культурных различий и тем самым затрудняет анализ. Те или иные культурные характеристики становятся значимыми для этнической идентичности, если их можно маркировать и использовать в процессе меж - и внутриэтнического взаимодействия. Так, культура может выступать в качестве инструмента для формирования этнических групп.

Норвежский социолог в своей работе указывает еще на один момент: “и люди, и движения, которые мы хотим понять, делают это более трудным для нас своими собственными реификациями таких обширных социальных категорий, как этнические группы: представляя их, приписывая им какие-либо свойства, превращая их в некоторые сущности”[8] . Этот тезис еще раз отражает стремление самих людей осознать категории этнических групп и границ. Важным предметом исследования являются собственные представления людей о своей идентичности. При этом, как отмечает Ф. Барт, последствия реификации не есть только простое создание этнических групп и их свойств, представляющихся простым актом воображения[9] .

Очень часто этническая идентичность сводится к разграничению двух обширных категорий “мы” и “другие”. Данные категории действуют на уровне обыденного сознания людей. “Мы” – это те, с кем мы разделяем нашу этническую идентичность. На противоположном полюсе находятся те, кого мы воспринимаем как чужаков, чуждых нашим интересам, культуре, восприятию мира. При этом между ними существует значительная социальная дистанция, но она является преодолимой. Подобные категории, по мнению Ф. Барта, не совсем удачно подходят для анализа этничности. При конструировании этнических границ, при создании определенного набора маркеров люди взаимодействуют друг с другом. Причем в качестве так называемых “других” выступают сожители в окружающих социальных системах. Они являются скорее не чужаками, а соседями, теми, кого мы хорошо знаем. Так, главным вопросом идентичности становится вопрос о том, как мы отличаемся от них[10] . При этом такой вопрос имеет положительную окраску. Он интересен нам, так как знание подобных фактов помогает облегчить этническое взаимодействие, понять окружающих нас людей и вместе с тем осознать нашу собственную идентичность, набор наших отличительных черт. Категория “других” внутренне не однородна, она должна быть дифференцирована. Также следует отметить, что разведение групп “мы” и “другие” затрудняет использование понятия этнических границ. В этом случае граница будет одна, а маркировка отличительных черт будет носить упрощенный, чисто утилитарный характер, имеящая единственную цель – развести окружающих людей по этим двум группам.

В работе “Новые и старые проблемы в анализе этничности” Ф. Барт пытается переосмыслить этническую идентичность. Большое внимание в формировании идентичности, по мнению норвежского социолога, играет собственный опыт каждого человека. С одной стороны, человек получает “готовую” идентичность. Это необходимо для дальнейшего воспроизводства культуры его этнической группы. Но с другой стороны, сам человек может вносить изменения в свою собственную идентичность[11] . Так, идентичность становится изменяемой, как и этнические границы. Ф. Барт уделяет большое внимание тем людям, которые изменили свою идентичность. Он приводит следующий пример.

Молодой пакистанец переезжает жить в Норвегию. Он является носителем пакистанской культуры и, как и все пакистанцы в Норвегии, этот молодой человек стремится сохранить ее, поддержать этнические границы своей группы. Но это не так-то легко сделать. Попадая в новое социальное окружение, этот молодой человек подвергается влиянию норвежской культуры, стандартов поведения. Тем самым его идентичность изменяется под воздействием его нового социального опыта. При этом молодой человек не теряет опыт культуры страны исхода. Он сохраняет пакистанскую идентичность, но она неизбежно приобретает видоизмененные формы[12] .

Ф. Барт указывает на наличие у этого молодого человека его собственного опыта идентичности, который складывается под воздействием двух культур: норвежской и пакистанской. Идентичность постоянно развивается. Она не есть нечто постоянное.

Интересно, в связи с этим было бы посмотреть на проявление этнических границ в подобном процессе. Норвежская и пакистанская группы имеют свои собственные этнические границы. Следует отметить, что эти границы выражены достаточно сильно в силу различности норвежской и пакистанской культур. Молодой человек будет сталкиваться постоянно с проблемой преодоления этой границы. С одной стороны, перед ним стоит задача сохранить этническую границу пакистанской группы. С другой стороны, он будет стремиться преодолеть ее, приобщиться к новой культуре, стандартам поведения, иначе адаптация и нормальная жизнь в новой социальной среде будут невозможны. В процессе адаптации и приобретения новой идентичности граница ослабевает. При этом возникает другой вопрос: как изменится идентичность молодого человека при его возвращении на родину?

Здесь мы видим пример проявления этнических границ и этнической идентичности на индивидуальном уровне. Первостепенную роль при этом играют различия между культурой страны исхода и новой страной. Практическим приложением этнической границы на индивидуальном уровне может выступать культурная дистанция. Этническая граница при этом переживается субъективно. Понятие культурной дистанции было введено в научный оборот А. Фэрнхемом и С. Бочнером. Они утверждали, что при высокой дистанции между культурой страны исхода и страны поселения увеличиваются трудности адаптации к новой культуре[13] , то есть этническая граница на индивидуальном уровне становится трудно преодолимой. Тот набор культурных отличий, который охватывает этническая граница, слишком сильно контрастирует с подобным набором другой этнической группы. Для нашего молодого человека это означает множество трудностей, с которыми он сталкивается в норвежском обществе. Формирование новой идентичности, в первую очередь, будет зависеть от желания самого молодого человека усвоить культуру страны поселения и активного участия его в этом процессе. При этом, если подобный процесс окажется неуспешным, возможно усиление культурной дистанции как защитного психологического механизма и “затвердевание” этнической границы.

Более широкий подход к этой проблеме предлагает С. Хантингтон в своей концепции столкновения цивилизаций. Согласно ей, помимо этнического есть еще более высокий уровень идентичности – цивилизационный. При этом межцивилизационные границы будут формироваться, исходя из общности культур этнических групп, и определяться главным образом религией[14] . С позиций категории этнических границ это может означать то, что границы между этническими группами, принадлежащими к разным цивилизациям, станут практически непреодолимыми и ярко выраженными. Молодой пакистанец принадлежит, по С. Хантингтону, к исламской цивилизации, а Норвегия – это страна западной цивилизации. Таким образом, он никогда не сможет преодолеть культурную дистанцию и этнические границы. Так, по концепции С. Хантингтона, при определении этнических границ большую роль приобретает общность культур и религии этнических групп.

Вернемся к примеру Ф. Барта. Молодой пакистанец привозит свою жену в Норвегию. Она имеет совершенно иной социальный опыт и идентичность. Родившиеся у них дети приобретают также иную идентичность через их опыт в норвежской школе, через опыт общения со сверстниками[15] . Так, мы видим детей и родителей, имеющих разную идентичность. Семья становится источником культурных различий. Ф. Барт указывает на то, что культура постоянно изменяется в людях. Нельзя ожидать от них точного повторения культуры и идентичности своей этнической группы. Продолжая логику Ф. Барта, можно было бы сказать, что у каждого человека своя этническая граница или, по меньшей мере, то, что каждый человек по-разному воспринимает ее, она приобретает для него разный смысл. Единообразны только маркеры, иначе они затрудняли бы взаимодействие, проявление же этнической границы для каждого человека свое.

Культура постоянно изменяется в людях как внутри, так и вне этнических границ. Пример с молодым человеком можно рассмотреть как изменение культуры внутри этнических границ. Но при этом Ф. Барт указывает на то, что подобные изменения внутри этнических границ являются хотя и дивергентными, но гармонирующими, не образующими серьезных различий, обуславливающих предельное расхождение идентичностей внутри этнических групп[16] . Тем самым можно говорить об относительной дискретности в подобных изменениях, которая и делает возможной общую для данной этнической группы идентичность. Молодой человек, его жена и дети имеют разные изменения пакистанской идентичности, но при этом общий базис пакистанской идентичности сохраняется в силу гармонии этих изменений, что позволяет сохранить культуру страны исхода хотя бы в рамках двух ближайших поколений. Тем самым поддерживается и этническая граница пакистанской группы.

Символами идентичности, по Ф. Барту, являются маркеры. При этом людьми воспринимается не культура в целом, а только несколько различающихся маркеров, обозначающих наиболее значимые культурные характеристики, которые отличают представителей данной этнической группы от другой[17] . При помощи маркеров происходит институциализация воображаемой этнической общности. В этом процессе участвуют члены обеих различающихся групп, находящихся во взаимодействии. Маркеры являются основными агентами внутри- и межэтнических отношений.

Большую роль в создании культурной дискретности и этнической идентичности, по мнению Ф. Барта, играют процессы конвергенции поведения и стиля жизни членов группы из-за широко принимаемых кодов и ценностей[18] . В организации общегрупповой этнической идентичности Ф. Барт пытается выделить основные определяющие доминанты, те аспекты деятельности и жизни, которые объединяют всех членов данной этнической группы. Так, Ф. Барт отмечает большую роль кодекса чести в придании формы пакистанской идентичности[19] .

Другой исследователь Кэтон указывает на роль поэзии в конструировании идентичности у мужчин как членов йеменского рода. Он также выделяет набор ценностей, характерных для этой этнической группы: благочестие, гостеприимство, автономия и самообладание. “Поэзия делает участников значительно объединенными в исполнении и стиле и создает общее сознание внутри группы и дискретность между ними и посторонними людьми”[20] .

Ф. Барт рассматривает такой подход к анализу этничности односторонним, так как в этом случае большое внимание уделяется именно культурному материалу, который охватывает этническая граница, а это противоречит основным положениям его теории. Однако, по мнению автора данной работы, в этом случае делается акцент на том, что этническая граница включает каждый раз новый оригинальный набор признаков, формирующих этническую группу и ее идентичность и трудно определить универсальный набор признаков, который характеризовал бы ее. Каждая этническая группа имеет свои символы идентичности и оригинальный набор отличительных черт, которые и маркируются.

Ф. Барт отмечает, что “процесс конструирования этнических границ нельзя понять только путем простого наблюдения за маркерами данной группы и ее членами, хотя центральные и культурно ценимые институты и деятельности в этнических группах могут быть сильно вовлечены в поддержание ее границ путем приведения в действие внутренних процессов конвергенции”[21] .

При анализе этничности некоторые исследователи используют концепцию ниш и ресурсной конкуренции. Экологическую парадигму пытается применить и Ф. Барт в своем анализе. Он указывает на тот факт, что различные культурные черты той или иной группы могут быть полезными при адаптации к окружающей среде. Борьба за ресурсы между народами с различными культурными чертами может обеспечивать специальный толчок к их мобилизации в коллективном действии на базе разделяемой этничности[22] . Этнические группы получают разный доступ к ресурсам. В связи с этим этническая граница приобретает экономический оттенок. Она может охватывать экономические возможности группы, общей уровень ее национального дохода, доступ к рынкам сбыта продукции и т.д. Так может складываться этническая стратификация.

В работе “Традиционные и новые проблемы в анализе этничности” Ф. Барт большое внимание уделяет роли государства в формировании этнических границ. Он указывает на то, что именно государства имеют непосредственный доступ к ресурсам и общественным товарам, которые оно либо само распределяет, либо оставляет для соревнований. Государство также способно регулировать жизнь этнических групп, их местонахождение на его территории. Оно может по-разному распределять ресурсы между различными этническими группами, тем самым создавая видимые различия и дискриминацию[23] . Государство вторгается в естественный процесс организации культурной дискретности и направляет его в нужную ему сторону.

Важным является рассмотрение Ф. Бартом государства как не просто какой-то идеи или символа, а как действующего лица, участвующего в конструировании этнических границ. Большую роль при этом играют режимы, которые государства представляют. Именно анализу режимов, по мнению Ф. Барта, необходимо уделить основное внимание, ведь режимы проводят различную политику в отношении этнических групп и стремятся установить контроль над идентичностью, использовать ее в своих целях. Тем самым режимы направляют процесс конструирования этнических границ, сами являются активными его участниками.

Для упрощения анализа этничности и этнических границ Ф. Барт выделяет три интерпретативных уровня: микроуровень, средний уровень и макроуровень[24] . На каждом уровне выделяются свои действующие лица, цели, интересы, направления процесса конструирования этнических границ.

Микроуровень – это уровень формирования и последующего опыта идентичности. Главные действующие лица здесь – это личности, вступающие в межличностные отношения. Особое внимание на этом уровне уделяется индивидуальному опыту идентичности, восприятию отдельным человеком своей принадлежности к этнической группе, набору маркеров и отличительных черт. Одним словом, микроуровень – уровень организации и конструирования этнических границ отдельным индивидом и возможных влияний этого процесса на него.

При анализе этого уровня Ф. Барт вновь возвращается к примеру с пакистанской семьей в Норвегии. Главное внимание он уделяет процессам формирования идентичности у дочери, которая родилась в стране поселения.

Идентичность девочки будет складываться главным образом под воздействием школьного опыта, а это означает, что она приобщиться к стандартам поведения и культуры сверстников-непакистанцев. При этом стоит отметить, что норвежская школьная система предъявляет девочке и ее родителям некоторые невыполнимые требования. Ф. Барт говорит о том, как могут болезненно восприниматься родителями уроки физической культуры, противоречащие нормам и стандартам поведения пакистанской культуры, не говоря уже о возможных сексуальных отношениях их дочери, о возможном ее замужестве с непакистанцами, что может нанести ущерб культурному воспроизводству пакистанской этнической группы в Норвегии[25] .

Так Ф. Барт на конкретном примере пытается показать процесс формирования идентичности у отдельно взятого человека. Он показывает всевозможные трудности, связанные, с одной стороны, со стремлением усвоить стандарты и нормы поведения другой этнической группы, но, с другой стороны, сохранить культуру и идентичность своей собственной.

Основным в изучении этничности и этнических границ, по Ф. Барту, является средний уровень. Главные действующие лица здесь – это этнические группы. Это и есть уровень этнических границ, конструирования и мобилизации этнических групп. Здесь создаются маркеры, всевозможные стереотипы, большую роль приобретают этнические предприниматели и лидеры. На среднем уровне происходит процесс принятия коллективного решения[26] . Это также уровень межэтнических отношений и возможных конфликтов.

Наконец, последний уровень интерпретации – макроуровень. Главные действующие лица здесь – это режимы и противостоящие им группы. Это уровень государственной и международной политики. На этом уровне этничность, этническая идентичность и этнические границы приобретают политический, идеологический оттенок и становятся орудием в руках различных режимов. Режимы стремятся контролировать этнические группы и направлять идентичность в нужное им русло. При этом они не могут не учитывать интересы этих групп, международную обстановку. По мнению Ф. Барта, в отношении этнических групп режимы используют политику “кнута и пряника”, чтобы, с одной стороны, не потерять контроль над ними, но, с другой, не настроить их против себя и не спровоцировать глубокий конфликт. Режимы создают особую идентичность – гражданскую. Они имеют непосредственный доступ к ресурсам и социально значимой информации. При этом Ф. Барт отмечает, что эта информация может преподноситься населению в угодном режиму виде[27] .

Режимы, по мнению Ф. Барта, используют следующие методы: искажение социально значимой информации и возможные влияния этого на идентичность; централизованное подавление всех внутренних политических процессов, основанных на коллективной идентичности, связанных с избирательным покровительством определенным формам индивидуальных амбиций; растущие возможности в технически современном цивилизованном обществе для лишения населения гражданских прав и получения монополии в оказании ему различного рода услуг. При выполнении всех этих условий режим достигает своей цели, и тогда этническая идентичность может обнаруживать себя только в едва уловимых и скрытых формах[28] .

Так Ф. Барт показывает растущие возможности режимов по манипулированию этнической идентичностью, конструированию этнических границ в своих интересах. И действительно, очень часто мы становимся свидетелями того, как этнический фактор используется в политических целях и при этом не учитываются все возможные последствия.

Такова концепция Ф. Барта по проблеме этничности, идентичности и этнических границ. Для него этническая граница и идентичность не есть что-то постоянное и окончательно оформленное. В каждом человеке культура, идентичность находятся в постоянном изменении. Но при этом всегда создается некоторая дискретность, которая препятствует абсолютной дивергенции отдельных человеческих идентичностей главным образом внутри этнической границы.

Этническая граница организует набор культурных характеристик, отличающих одну этническую группу от другой. При этом первостепенное значение для Ф. Барта имеет не этот набор отличий, а сам факт их социальной организации, сами границы.

Культура является материалом для построения границ. Они оформляют наиболее значимые ее черты в маркерах. При этом число этих маркеров ограничено, и они отражают наиболее существенные отличия культур.

Этническая граница и этничность могут быть проинтерпретированы на трех различных уровнях. Микроуровень – это уровень отдельной человеческой идентичности, ответ на вопрос, чем для меня является этническая группа, принадлежность к ней, как я сам осознаю наличие границ между моей группой и другой. При этом представители другой группы не есть чистые “другие”. Я могу хорошо знать их, и осознание отличительных черт помогает облегчить взаимодействие.

Средний уровень – это уровень этнических границ. Именно здесь формируются этнические группы и конструируются границы. Это уровень лидеров и этнической мобилизации.

Макроуровень – это уровень режимов и противостоящих групп. Режимы стремятся навязать свой вариант идентичности, по-своему конструируют этнические границы. Их главная цель – как можно сильнее нивелировать этнические различия в обществе, свести на нет идентичность и тем самым обеспечить внутреннюю сплоченность и непротиворечивость. Так режимы укрепляют свое положение.

Вопрос о том, кто именно конструирует границы, остается открытым. Но автор данной работы считает, что в анализе Ф. Барта большой акцент делается на активной роль отдельных людей в этом процессе, на их собственном восприятии границ и идентичности, иначе они теряют всякий смысл.

Глава 2. Категория этнических границ в отечественных социальных науках

В отечественной науке о границах писали П. И. Кушнер и М. М. Бахтин. Данная категория рассматривалась ими, прежде всего, в этнокультурном значении.

П. И. Кушнер выступал против необоснованной подмены этнических границ административными. Для него этническая граница – это субъективно переживаемый феномен. Ее нельзя строго обозначить на географической карте[29] . Как и у Ф. Барта, этническая граница, по П. И. Кушнеру, определяется историческими, политическими и иными условиями. Она скорее носит ситуативный, переменный характер.

Основными культурными характеристиками этнической группы, по П. И. Кушнеру, являются язык и самосознание. Язык выступает в качестве определяющего маркера той или иной группы. Большую роль в проявлении этнических границ П. И. Кушнер отводит национальным отношениям[30] .

Другой исследователь М. М. Бахтин говорит в первую очередь о культурных границах. Любая культурная область имеет свои границы и может быть понята только в рамках этих границ. При этом, по мнению М. М. Бахтина, нельзя говорить о внутренней территории той или иной культурной области. Она, равно как и любой культурный акт, находится на границах[31] .

Таким образом, первостепенное значение для М. М. Бахтина имеют именно культурные границы. Продолжая его логику, можно сказать, что этнические группы невозможно понять в отрыве от их границ. Именно на границах происходит организация этих групп. Граница придает им институциональную форму, а культурное содержание не имеет первостепенного значения.

Современная отечественная наука также не остается в стороне от анализа категории этнических границ. В первую очередь исследователи пытаются применить данную категорию непосредственно к российским реалиям. Акцент делается, прежде всего, на эмпирической интерпретации этнических границ с опорой на фактический материал и данные этносоциологических исследований. Тема этнических границ является достаточно актуальной для такой многонациональной страны как Россия.

Следует отметить, что анализ категории этнических границ в отечественной социологии и антропологии проводится главным образом в рамках концепции социальной и культурной дистанции. Сама этническая граница может быть понята как особый тип такой дистанции. Автор данной работы полагает, что проявление этнической границы на личностном уровне тождественно культурной дистанции, а на уровне этнических групп – социальной. При этом применение подобных категорий при анализе этнических границ позволяет дать им более полную эмпирическую интерпретацию и максимально приблизить к социальной практике. Измеряя социальную и культурную дистанцию, можно косвенно измерить и саму этническую границу.

В целом отечественный подход к категории этнических границ согласуется с концепцией Ф. Барта. Этнические границы и маркирующие характеристики носят ситуативный характер, зависят от политических, экономических и иных конкретных условий[32] . При этом в качестве этнических маркеров, по мнению отечественных исследователей, могут выступать не только какие-то конкретные культурные символы, но и политические представления и ценности[33] .

Важно отметить, что проявление этнических границ также различно в зависимости от сферы социального взаимодействия[34] . В частности, Л. М. Дробижева в своем проекте “Национальное самосознание, национализм и регулирование конфликтов в Российской Федерации” измеряет социальную дистанцию (в непосредственной связи с этническими границами) между титульными и русской национальностями в республиках Тува, Саха, Якутия и Осетия по трем аспектам, соответствующим трем сферам социального взаимодействия: профессиональная деятельность, идеологические ориентации, представления о нормативных ценностях. По этим параметрам характеризовался уровень близости-отдаленности выше названных этнических групп.

В целом дистанцированность групп определялась в первую очередь значимостью групповых ценностей. У русских ценности гражданского общества везде по значению выше, чем развитие языка и культуры народа, а у титульных национальностей – наоборот, везде заметно выше последние. Для русских более характерна устремленность в будущее, а для титульных народов – связанность со своим прошлым. Так, мы видим направленность титульных национальностей в первую очередь на свою историю, традиции, культуру и язык. Это обусловлено стремлением сохранить культурные характеристики своей этнической группы. По другим показателям дистанция была слабо выражена[35] .

Таким образом, еще раз подтверждается тезис о ситуативности, пластичности этнических границ. В рассмотренном примере в одних сферах они могут быть сильно выражены, в других – нет. В этом же примере мы видим попытку применения категории этнических границ для анализа конкретной ситуации в России и возможности для их определения в рамках социальной дистанции.

На ситуативность этнических границ также указывает В. А. Тишков. Более того, он говорит о том, что “существование этнической общности есть реальность отношений, а не реальность набора объективных признаков”[36] . Предметом этнических границ в первую очередь являются отношения между людьми, в которых эти границы и находят реальное выражение.

Этническая граница четко проявляется между группами в результате межэтнического взаимодействия и контактов. Важным в связи с этим является анализ в отечественной науке так называемой зоны приграничья. “Зона приграничья – это зона наибольшей интенсивности межэтнических контактов и действий пограничных психологических реакций и охранных или заградительных кордонов с каждой стороны”[37] . Зона приграничья – это зона соприкосновения этнических границ контактирующих групп. Она может быть по-разному проинтерпретирована взаимодействующими сторонами в зависимости от представлений о той или иной этнической группе, характере отношений с ней. Так с каждой стороны формируется свое приграничье. Таким образом, имеются следующие аспекты ситуации межэтнического взаимодействия: сама группа, ее границы, этнические маркеры и зона приграничья.

Итак, этническую границу можно рассмотреть как аспект социального взаимодействия. При этом набор значимых символов той или иной этнической группы будет определяться самой ситуацией взаимодействия. Граница, существуя в сознании людей, в то же время составляет реальность отношений и маркеров. Важен в связи с этим, по мнению автора данной работы, отказ отечественных исследователей от поиска иррациональных сущностей существования этнической границы.

Граница выступает в качестве основного инструмента анализа межэтнических отношений. Здесь и находит свое место категория социальной и культурной дистанций, через которые и выражается этническая граница. Но этот подход, по мнению автора данной работы, переводит границу в несколько иную плоскость. В подобном анализе ее конструирует сам исследователь, и роль аналитика, отвергаемая Ф. Бартом, становится доминирующей. И, действительно, возникает вопрос: насколько близка категория этнических границ простому обывателю? На протяжении всей работы главное внимание было сосредоточено на осознании обычными людьми своей этнической идентичности, на том, как конкретно на них отражается этническая граница.

Важно отметить, что российские исследователи, в первую очередь, пытаются обозначить этнические маркеры и выявить основные факторы, влияющие на межэтнические отношения. При этом все это (и маркеры, и факторы) задается изначально аналитиками и затем проверяется на конкретном материале. Так этническая граница становится лишь обобщенной методологической категорией, далекой от обыденной практики.

Членство в этнической группе, по мнению Ф. Барта, определяется самими людьми. Но при этом открытым остается вопрос о значении этого членства для них, о том, кто определяет основные правила этого членства. В. А. Тишков, говоря о роли простых людей в конструировании границ, отмечает, что она есть момент согласия лишь социально активного населения, участвующего в этническом дискурсе[38] . В этом случае речь может идти о лидерах, мобилизирующих этническую группу. Именно они являются социально активным населением, участвующем в этническом дискурсе.

Однако, по мнению отечественных исследователей, в частности Л. М. Дробижевой, “лидеры способны мобилизовать этнические группы только в том случае, если есть соответствующие предпосылки, если группой осознаются в той или иной мере конкретные интересы, которые декларируются лидерами”[39] . При этом речь опять, скорее всего, идет о социально активной части населения, участвующей в этническом дискурсе. Для этого населению не должны быть чужды национальные идеи, они должны осознавать важность этих идей в первую очередь применительно к своему положению.

В качестве основного инструмента, с помощью которого группе удается очертить свои границы, по мнению отечественных исследователей, выступает этничность[40] . Однако подобная заявка, по мнению автора данной работы, может свести на нет попытки эмпирической интерпретации этнической границы. При этом следует еще раз отметить, что, по Ф. Барту, этническая граница и организует этничность, то есть граница существует для этничности, а не наоборот.

Итак, одним из наиболее важных вопросов в анализе категории этнических границ является вопрос их эмпирической интерпретации и применении на конкретном фактическом материале.

Интересной в связи с этим является попытка выявить эмпирические индикаторы этнической границы отечественными исследователями. Эти индикаторы позволяют определить состояние этнических границ между группами. Всего выделяется шесть таких индикаторов: этническая солидарность, эмоциональное переживание этничности, уровень этнической толерантности, психологическое состояние группы, эзотерические и экзотерические культурные характеристики и соответствие между ними, интенсивность и характер этномобилизационных процессов[41] . Первые четыре индикатора являются достаточно субъективными и трудно измеримыми. Последние два более объективны. В целом вышеперечисленные индикаторы также ситуативны и изменчивы. При этом они позволяют оценить характер межэтнических отношений.

Таковы основные положения анализа категории этнических границ в отечественных социальных науках. Изучение границ в российской науке имеют свою традицию. Еще П. И. Кушнер и М. М. Бахтин говорили о них в этнокультурном значении. При этом для М. М. Бахтина граница является первичной и определяющей для той или иной культурной области. Сама эта область находится на границах, то есть этническая группа по логике М. М. Бахтина не может быть понята в отрыве от ее границ.

П. И. Кушнер указывает на ситуативный характер этнических границ. Данное положение характерно и для концепции Ф. Барта. С этим же согласно большинство современных отечественных исследователей. Более того, граница и маркирующие группу характеристики зависят не только от конкретных политических, экономических и иных условий, но и от конкретных сфер социального взаимодействия и различных отношений, в которых непосредственно проявляется этническая граница. Граница выступает как реальность отношений. При этом она может быть сведена к особой методологической категории, конструируемой самим исследователем.

Этническая граница может быть четко обнаружена в результате межэтнического взаимодействия и контактов. Важным в связи с этим является понятие зоны приграничья, где такие контакты и осуществляются. Так имеются четыре основных аспекта ситуации межэтнического взаимодействия: группа, ее границы, этнические маркеры и зона приграничья.

Одну из основных ролей в организации этнических групп и конструировании этнических границ отечественные исследователи отводят социально активной части населения, участвующей в этническом дискурсе. Лидеры при этом способны мобилизовывать этнические группы только в случае, если их цели и интересы близки и понятны целям и интересам простых людей. Однако при этом следует учитывать то, что лидеры и есть социально активное население, участвующее в этническом дискурсе, и их роль в конструировании этнических границ становится доминирующей.

Заключение

Таким образом, в ходе данной работы были проанализированы зарубежные и отечественные концепции категории этнических границ. На основе этого анализа можно сделать следующие выводы.

Этническая граница выступает особой методологической категорией в исследовании этничности и этнической идентичности. Граница есть нечто первичное по отношению к группе. Она придает ей институциональную форму независимо от культурного содержания. Наиболее значимые черты группы выражаются в наборе значимых символов – маркеров, которые могут меняться. По мнению российских исследователей, в качестве подобных маркеров выступают не только конкретные культурные символы, но и политические ориентации, ценности.

Этническая граница не является окончательно оформленной и стабильной. И отечественные исследователи и Ф. Барт указывают на пластичность границ, на их переменный характер. Граница может меняться в зависимости от политических, экономических условий, различных сфер социального взаимодействия и отношений.

Этническая граница отчетливо проявляется в ходе межэтнических контактов. При этом Ф. Барт выделяет три уровня функционирования этнических границ и этнических групп.

Микроуровень – это личностный уровень, восприятие этнической идентичности и границ отдельно взятым индивидом. Это уровень проявления культурной дистанции в интерпретации российских исследователей.

Средний уровень – это уровень собственно этнических групп. Здесь и происходит конструирование этнических границ. Причем большую роль в процессе конструирования и российские исследователи и Ф. Барт отводят простым людям. При этом В. А. Тишков говорит о доминирующей роли социально активного населения, участвующего в этническом дискурсе. Этнические лидеры хотя и способны мобилизовывать группы, но только в том случае (по мнению тех же российских исследователей), если их цели и интересы близки и понятны целям и интересам простых людей. Средний уровень может быть проинтерпретирован в понятиях социальной дистанции.

Макроуровень – это уровень взаимоотношения режимов и государств их представляющих с этническими группами. Именно здесь происходит корректировка идентичности и этнических границ, исходя из целей и интересов государства.

Таким образом, следует еще раз отметить факт пластичности этнических границ. Этническая идентичность способна к трансформации в новые формы в зависимости от этнической среды, в которой развивается индивид. Она не является исконно присущей ему и способна изменяться в течение жизни. Данные факты могут говорить в пользу конструктивистского характера концепции этнических границ.

При этом невозможно адекватно проанализировать и объяснить феномен этничности и этнической идентичности в отрыве от конкретной личности. Многое зависит от ее собственного восприятия своей этнической группы и принадлежности к ней.

Список использованной литературы

Бахтин, М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики: исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975. – С. 24 – 50.

Дробижева, Л. М. Социально-культурная дистанция как фактор межэтнических отношений // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М.: Московский Центр Карнеги, 1997. - С. 44 – 63.

Коротеева, В. В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. – М.: Российский гуманитарный университет, 1999. – 140 с.

Лебедева, Н. М. Роль культурной дистанции в формировании новых идентичностей // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М.: Московский Центр Карнеги, 1997. - С. 64 – 82.

Скворцов Н. Г. Проблема этничности в социальной антропологии. – СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1997. – 184 с.

Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. – 388 с.

Тишков, В. А. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М.: Московский Центр Карнеги, 1997. – С. 15 – 43.

Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций // Полис. – 1994. - № 1. – С. 33 – 48.

Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. – Amsterdam: Het Spinhuis, 1994. - P. 11 – 32.

[1] См.: Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 12.

[2] См.: там же. - С. 12.

[3] См.: там же. - С. 12.

[4] Там же. - С. 12. (здесь и далее перевод автора данной работы)

[5] Там же. - С. 12.

[6] Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 12.

[7] Там же. - С. 12.

[8] Там же. - С. 13.

[9] См.: там же. - С. 13.

[10] См.: там же. - С. 13.

[11] См.: Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 14.

[12] См.: там же. - С. 14 – 15.

[13] См.: Лебедева, Н. М. Роль культурной дистанции в формировании новых идентичностей // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М., 1997. - С. 64 – 65.

[14] См.: Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций // Полис. – 1994. - № 1. – С. 34.

[15] См.: Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 15.

[16] См.: там же. - С. 15.

[17] См.: там же. - С. 16.

[18] См.: там же. - С. 16 – 17.

[19] См.: там же. - С. 16 – 17.

[20] Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 17.

[21] Там же. - С. 18.

[22] См.: там же. - С. 18.

[23] См.: там же. - С. 19 – 20.

[24] См.: там же. - С. 20.

[25] См.: Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen, H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 22 – 23.

[26] См.: там же. - С. 24 – 25.

[27] См.: там же. - С. 26 – 27.

[28] Barth, F. Enduring and Emerging Issues in the Analysis of Ethnicity // The Anthropology of Ethnicity. Beyond “Ethnic Groups and Boundaries” / Eds Vermeulen H., Govers, C. - Amsterdam, 1994. - P. 29.

[29] См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1998. - С. 17 – 18.

[30] См.: там же. - С. 19.

[31] См.: Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975. - С. 24 – 25.

[32] См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1998. - С. 4.

[33] См.: там же. - С. 5.

[34] См.: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1998. - С. 28.

[35] См.: Дробижева, Л. М. Социально-культурная дистанция как фактор межэтнических отношений // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М., 1997. - С. 47 – 55.

[36] Тишков, В. А. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М., 1997. - С. 28.

[37] Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1998. - С. 33.

[38] См.: Тишков, В. А. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Под ред. Олкотт, М. Б., Тишкова, В. А. - М., 1997. - С. 34.

[39] Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1998. - С. 7.

[40] См.: там же. - С. 34.

[41] См.: там же. - С. 35 – 38.

Скачать архив с текстом документа