1. Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике
СОДЕРЖАНИЕ: Русский и английский национальный характер как основа коммуникативного поведения двух этносовСОДЕРЖАНИЕ
| ВВЕДЕНИЕ …………………………………………………………. |
|
| 1. Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике ……… |
|
| 1.1 Становление теории речевых актов как науки …………… |
|
| 1.2 Речевой акт, его сущность, структура и типология ……… |
|
| 1.3 Речевая ситуация и параметры речевого общения ………. |
|
| 2. Русский и английский национальный характер как основа коммуникативного поведения двух этносов |
|
| 2.1 Национальная специфика культуры и речевое общение… |
|
| 2.2 Влияние особенностей национального характера русской и английской языковой личности на их коммуникативное поведение …………………………........ |
|
| 3. Особенности речевого акта похвалы и комплимента в русской и английской коммуникативных культурах ……………………………….. |
|
| 3.1 Этимология слова «комплимент» и история изучения комплимента ……………………………………………...... |
|
| 3.2 Классификация комплиментов |
|
| 3.2.1 Классификация по объектам похвалы и комплимента ……………………………………… |
|
|
3.2.2 Классификация по речевой структуре похвалы и комплиментов ……………………... |
|
| 3.2.3 Классификация по субъектам похвалы и комплиментов. |
|
| 3.3 Соотношение эмоциональности и эмотивности в русских и английских речевых актах комплимента. |
|
| 3.4 Особенности языкового оформления речевого акта похвалы и комплимента в русской и английской языковой культурах ……………………………………….. |
|
| 3.5 Отношение и реакция на комплимент в русской и английской коммуникативных культурах 3.6 Особенности перевода отдельных речевых актов похвалы |
|
| ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………………………….. |
|
| СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ……………… |
ВВЕДЕНИЕ
В основе любой коммуникации, т.е. в основе речевого общения как такового, лежит «обоюдный код» (“shared code”), обоюдное знание реалий, знание предмета коммуникации между участниками общения – говорящим/пишущим и слушающим/читающим. В языковых явлениях отражаются факты общественной жизни данного говорящего коллектива. Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. Поэтому изучение иностранного языка как средства общения неразрывно связано с изучением общественной и культурной жизни стран и народов, говорящих на этом языке.
Таким образом, современная лингвистика активно разрабатывает направление, в котором язык рассматривается как культурный код нации, а не просто орудие коммуникации и познания. Современными учеными язык позиционируется как путь, по которому мы проникаем в современную ментальность нации. Известно, что человек с детства усваивает язык и вместе с ним культуру своего народа. Все тонкости культуры народа отражаются в его языке, который специфичен и уникален, так как по-разному фиксирует в себе мир и человека в нем. В этой связи совершенно очевидной является значимость и актуальность межкультурной коммуникации как науки и межкультурной компетенции, которой она учит.
Когда речь идет о коммуникации, особенно межкультурной, провести границу между социологическими и психологическими аспектами общения бывает очень трудно. И те, и другие имеют дело с возникающими в процессе коммуникации или передающимися посредством ее сложными категориями – ценностями, мотивами, установками, стереотипами и предрассудками. И все эти категории непосредственным образом влияют на коммуникативное поведение той или иной языковой личности [1].
Этими прагматическими аспектами речевого общения занимается так называемая кросс-культурная прагматика, инструментом которой является сопоставительный анализ отдельных принципов, характеризующих коммуникативную деятельность, и соответствующих культурных сценариев. Среди наиболее важных и при этом противоречивых в культурном отношении прагматических принципов необходимо отметить «Принцип вежливости» П. Браун и С. Левинсона и многочисленные работы, посвященные речевым актам, так или иначе построенным на этом принципе – к таковым относится и речевой акт похвалы и комплимента. Кросс-культурные различия проявляются, в частности, в том, какой тип вежливости – основанный на солидарности или на поддержании дистанции – характерен для данной культуры [2].
От традиционных, собственно лингвистических сопоставительных исследований категорий вежливости, форм референции и обращения, анализа речевых актов кросс-культурная прагматика отличается прежде всего функциональной направленностью. То, какая коммуникативная стратегия будет выбрана, в какой именно культурный сценарий будет воплощено то или иное высказывание, зависит от культурных особенностей соответствующей коммуникативной общности [1].
Таким образом, межкультурная коммуникация имеет ярко выраженную прикладную ориентацию. Это не только наука, но и набор навыков, которыми можно и нужно владеть. И в первую очередь эти навыки необходимы тем, чья профессиональная деятельность связана с взаимодействием с разными культурами, когда ошибки и коммуникативные неудачи приводят к другим провалам – в переговорах, к неэффективной работе коллектива, к социальной напряженности. Это подтверждает актуальность настоящей дипломной работы, посвященной изучению особенностей речевого акта похвалы и комплимента в современных русской и английской коммуникативных культурах.
Предметом нашего исследования является прагматическая сторона речевого акта похвалы и комплимента в русском и английском речевом общении. Подход к похвале и комплименту как к речевому акту, нацеленному на достижение коммуникантом определенной цели и на рассмотрение в этом ключе используемых в нем языковых средств – главная особенность данной темы, привлекающая внимание современных языковедов, которых перестала удовлетворять простая интерпретация языка лишь как средства, орудия и инструмента общения. Эта проблема отражена в лингвофилософских концепциях В. Гумбольта и Ш. Балли, в теории языка и речи А. Гардинера и Э. Бенвениста, в теории высказывания М. Бахтина, в психологической теории деятельности Л. Выготоского, в логико-философской теории речевых актов Д. Остина, Дж. Серля, П. Стросона, З. Вендлера и других, в прагматических теориях значения Г. Грайса, а также в теориях речевого акта Л. Линского [3].
Таким образом, объектом настоящего исследования являются русские и английские высказывания, выражающие похвалу и комплимент(думаю лучше назвать их прямым текстом – речевыми актами).
Похвала и комплимент являются неотъемлемым компонентом современной коммуникации, средством гармонизации как межличностного, так и межкультурного взаимодействия. Комплиментом интересуются различные области научного знания: психология, социология, лингвистика. Уделяет ему должное внимание и риторика – наука о средствах и способах убеждения. В современных исследованиях по риторике комплимент включается в систему жанров эпидейктической речи.
Цель настоящего исследования – выявить специфику похвалы и комплимента как речевого акта, используемого русской и английской языковой личностью в своем коммуникативном поведении, определить ситуативные характеристики и другие прагматические параметры использования похвалы и комплимента в русском и английском речевом поведении.
Для достижения цели настоящей дипломной работы мы ставим перед собой следующие задачи :
1) рассмотреть особенности национального характера русской и английской языковой личности и определить взаимосвязь национального характера и коммуникативного поведения;
2) изучить суть понятий «похвала» и «комплимент»;
3) произвести классификацию речевых актов похвалы и комплимента и выявить особенности их использования в двух рассматриваемых коммуникативных культурах;
4) выявить специфику языкового оформления речевого акта похвалы и комплимента в русском и английском речевом поведении, а также экстралингвистические особенности данного речевого акта в данных коммуникативных культурах;
5) изучить отношение к похвале и комплиментам, а так же реакцию на них в русском и английском коммуникативном поведении.
Совершенно очевидно, что при обсуждении межкультурных коммуникативных сходств и различий неизбежна высокая степень обобщения, поскольку индивидуальные особенности конкретного коммуниканта или конкретной коммуникативной ситуации могут не укладываться в культурный стереотип. Это неминуемо отражается на методах нашего исследования, в которых для получения достоверных результатов мы опираемся на большой корпус данных и статистический анализ. В ходе исследования нами использовались следующие методы:
1) описательный метод – поскольку мы описывали прагматические параметры, влияющие на осуществление речевого акта похвалы и комплимента, лингвистические и экстралингвистические факторы его реализации;
2) метод наблюдения и анализа – поскольку нами проводилась работа по вычленению речевых актов похвалы и комплимента из речевого общения в повседневных жизненных ситуациях, их извлечение из произведений художественной литературы и публицистических текстов, из телевизионных передач и кинофильмов, с дальнейшим проведением анализа лингвистических и экстралингвистических аспектов использования этих высказываний;
3) сравнительно-сопоставительный метод – поскольку мы изучали особенности речевого акта похвалы и комплимента в сопоставлении двух коммуникативных культур, выявляли общие закономерности и различия.
В качестве источников фактического материала мы использовали русские и английские художественные произведения и публицистические тексты. Кроме того, материалом для исследования послужили высказывания в повседневных ситуациях реального речевого общения, а также исследуемые речевые акты героев телепередач и кинофильмов.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цели и задачи исследования.
В первой главе – «Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике» - описывается процесс становления теории речевых актов как науки; рассматривается сущность, структура и типология речевого акта; изучаются речевые ситуации и параметры речевого общения.
Во второй главе – «Русский и английский национальный характер как основа коммуникативного поведения двух этносов» - рассматривается отражение национальной специфики культуры в речевом общении этноса, выявляются основные черты русского и английского национального характера как факторы, непосредственно влияющие на русское и английское коммуникативное поведение.
В третьей главе – «Особенности речевого акта похвалы и комплимента в русской и английской коммуникативных культурах» - изучается этимология слова «комплимент», определяется суть понятий «комплимент» и «похвала»; приводится классификация комплиментов по объектам, по речевой структуре и по субъектам комплиментов; изучаются русские и английские речевые акты с точки зрения их экспрессивности, эмоциональности и искренности; выявляется специфика языкового оформления русских и английских речевых актов; анализируется отношение русской и английской языковой личности к комплиментам и их реакция на комплимент; а также приводятся особенности перевода отдельных речевых актов похвалы с одного языка на другой.
В заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы и обосновывается теоретическая и практическая значимость работы.
1. Теория речевых актов и ее место в современной лингвистике
1.1 Становление теории речевых актов как науки
В начале ХХ века вопросы, связанные с формированием речи, т.е. воспроизведением языковых единиц в процессе коммуникации, исследовались главным образом при сопоставлении ее с языком как с потенциальной системой знаков, предназначенных для хранения и передачи информации. Речь рассматривалась как сугубо индивидуальное словотворчество, обладающее определенной коммуникативной и стилистической направленностью, обусловленной различными сферами человеческой деятельности (научно-теоретической, бытовой, поэтической).
В 60-70-х годах XX века ученые-представители Оксфордской школы (Дж. Остин, Дж. Сёрль, Г.П. Грайс) обратились к изучению обыденного человеческого языка в естественных условиях его функционирования [3]. По мнению этих ученых, главная цель естественного языка – установление общения между людьми. Таким образом, в центр лингвистических исследований выдвинулся человек со своими целями, которые он преследует в коммуникации, а также условия коммуникативной ситуации, способствующие успешному достижению целей общения. Объективный мир в концепции Оксфордской школы предстает, прежде всего, как фактор, создающий коммуникативную ситуацию и определяющий цели и задачи говорящего. Доминировавшая в лингвистике с начала ХХ века структуралистическая парадигма постепенно была вытеснена антропоцентрическими, этноцентрическими и коммуникативными концепциями, главный объект изучения которых - речь в ее отношении к человеку. Так возникло новое направление в языкознании – прагматическая лингвистика, прагмалингвистика или прагматика (от греч. pragma – «дело», род. пад. – pragmatos). В сферу интересов языковедов вошли данные, которые раньше относились к компетенции иных наук – страноведческая, энциклопедическая, социологическая, психологическая информация. Разумеется, прежние достижения как формальной, так и содержательной лингвистики не потеряли своей значимости – напротив, они вошли в концепцию более широкого подхода к языку.
Исследовательские рамки коммуникативной активности значительно расширились и, кроме языковых средств выражения, включают целый спектр экстралингвистических факторов: языковую компетенцию участников речевого акта, их взаимодействие в процессе коммуникации, обстановку, в которой эта коммуникация осуществляется, целевые установки субъекта и адресата речи, речевой этикет, индивидуальные особенности употребления языковых средств и т.д. Поэтому в настоящее время не существует четких границ, определяющих предмет собственно прагматических исследований. К прагматике относится весь комплекс вопросов, связанных с личностями отправителя и получателя речи в процессе производства речи и при ее декларировании, с отношениями между участниками коммуникации, с ситуацией, в которой осуществляется общение, с использованием стилистических и эмоциональных средств языка. Таким образом, в широком смысле понятие прагматики включает в себя и социолингвистику, и психолингвистику, и другие области языкознания, связанные с функционированием языка в обществе, т.е. прагматика понимается как лингвистика речи. Прагматика отвечает на вопрос «Что вы хотите сказать, употребив слово?». Соответственно, одним из ключевых направлений этой науки является теория речевых актов, в основе которой лежит принцип приоритета речи над языком [3].
Доминирование речи над языком прослеживается уже в работах лингвистов, которые, хотя и разграничивают понятия языка и речи, но еще не противопоставляют их четко друг другу (оппозиция «язык - речь» была впервые сформулирована Ф. Соссюром). И хотя понятия «язык» и «речь» продолжают использоваться ими как синонимы, приоритет первого над вторым уже очевиден. Так, в философии Л. Витгенштейна, идеями которого были во многом определены воззрения ученых Оксфордской школы, речь – это, прежде всего, компонент человеческой деятельности, а язык – орудие, инструмент, направленный на выполнение определенной функции, задачи. Таким образом, существенной чертой любого языкового общения, по Л. Витгенштейну, является то, что оно включает в себя языковой акт [3]. Как отмечено английским философом Дж. Остином, «сказать что-либо значит совершить некоторый поступок» [4, 12]. Аналогично Дж. Сёрль утверждает, что «основной единицей языкового общения является не символ, не слово, не предложение и даже не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта» [5].
На возникновение теории речевого акта как науки сильное влияние оказала прагматическая теория Ч. Пирса. Философия же Витгенштейна, последователя идей Ч. Пирса, легла в основу формирования целостной и развитой теории речевого акта. Язык Витгенштейном уподобляется игре, а высказывание – ход в этой игре, который может удовлетворять определенным конвенциональным правилам и связывать «слово» и «дело». При этом Витгенштейн ввел термин «языковая игра» с целью сделать более отчетливым тот факт, что общение является частью человеческой активности, или одной из форм его жизни [6].
Проблематика речевого акта и речеобразования рассматривается в лингвистических концепциях В. Гумбольдта, Ш. Балли, С. Карцерского, М. Бахтина и др. [3]. Из советских ученых стоит упомянуть имена Г. Почепцова [7], Ю. Апресяна [8], Н. Арутюновой, Е. Падучевой [9] и других, внесших существенный вклад в развитие теории речевых актов.
Заслуга Дж. Остина, основателя теории речевого акта, и его последователей - в том, что процесс говорения был рассмотрен не как сочетание общепринятых символов, построенное по определенным фонетическим, семантическим и синтаксическим правилам и отражающее положение дел в окружающей действительности, а как продукт индивидуального словотворчества, обусловленный личностными качествами говорящего и стоящими перед ним целями и задачами, т.е. поставлен в прямую зависимость от его производителя – субъекта речи. Личности отправителя и получателя речи связали воедино все многочисленные разрозненные аспекты высказывания, которые стали ориентироваться не на передачу фактической информации, а на ее интерпретацию. На базе и под влиянием теории речевых актов началось формирование прагматики как независимого направления лингвистических исследований, отвечающего за субъективный фактор процесса формирования и функционирования языковых единиц в речи [10].
Одним из направлений лингвопрагматики и теории речевых актов является изучение постулатов общения, т.е. принципов или правил нормальной человеческой коммуникации. Достоинством теорий ученых о правилах (максимах) коммуникации является то, что в них выявлены новые, ранее не исследуемые способы логической организации коммуникативного общения, участвующие в формировании значения высказываний и оказывающие влияние на ситуацию общения в целом. Новые концепции объединили многочисленные компоненты (лингвистические, психологические, социологические, этические и др.), образующие коммуникативный дискурс и определяющие в конечном итоге не только правила и тактические принципы ведения разговора, но и его смысл.
На современном этапе развития языка, когда в распоряжении его носителей находится огромный запас языковых средств и опыт в их употреблении, на первое место выходят вопросы, связанные не столько с тем, как отразить то или иное мыслительное содержание, сколько с тем, как отразить его наилучшим образом, т.е. решить коммуникативные задачи в самые короткие сроки и с максимальным эффектом воздействия на адресата речи. Прагматика и теория речевых актов являются областью исследования на стыке лингвистики, психологии и социологии, которая анализирует общие принципы коммуникативной деятельности индивидуума и отвечает за конкретное формирование логической основы диалога-общения.
1.2 Речевой акт, его сущность, структура и типология
Речевой акт – это минимальная единица речевой деятельности, выделяемая и изучаемая в теории речевых актов – учении, являющемся, как было отмечено ранее, важнейшей составной частью лингвистической прагматики.
Поскольку речевой акт – это вид действия, то при его анализе используются, по существу, те же категории, которые необходимы для характеристики и оценки любого действия: субъект, цель, способ, инструмент, средство, результат, условия, успешность, и т.п. Субъект речевого акта – говорящий – производит высказывание, как правило, рассчитанное на восприятие его адресатом – слушающим. Высказывание выступает одновременно и как продукт речевого акта, и как инструмент достижения определенной цели. В зависимости от обстоятельств или от условий, в которых совершается речевой акт, он может либо достичь поставленной цели и таким образом оказаться успешным, либо не достичь ее. Принципы и правила, на которых строится нормальная человеческая коммуникация, были сформулированы Г.П. Грайсом [11]; одно из них гласит, что «высказывание должно быть по существу» (правило отношения или релевантности). Это правило требует от коммуникантов, чтобы их высказывания имели отношение к теме, ситуации. Иными словами, чтобы быть успешным, речевой акт как минимум должен быть уместным. В противном случае говорящего ждет коммуникативная неудача, или коммуникативный провал.
Так, если мать говорит сыну: «Садись за уроки!», она тем самым совершает речевой акт, цель которого – побудить адресата совершить действие, обозначенное в используемом для достижения этой цели высказывании. Если уроки еще не сделаны, если сын в состоянии их делать, и если это не является обязанностью, которую он обычно выполняет без всяких напоминаний, то данный речевой акт признается уместным, и в этом, коммуникативном, смысле – успешным. При несоблюдении хотя бы одного из перечисленных условий (уроки уже сделаны, или сын лежит в постели с высокой температурой, или сам, как обычно, собирался садиться за уроки), уместность речевого акта матери может быть поставлена под сомнение, и из-за этого речевой акт может потерпеть коммуникативную неудачу. Но даже при соблюдении всех условий, обеспечивающих уместность речевого акта, результат, к которому он приведет, может соответствовать или не соответствовать поставленной говорящим цели. Так, в нашем примере результатом речевого акта матери может быть как согласие сына выполнить указанное действие, так и отказ выполнять его. Отказ при этом может быть как мотивированным (например, желанием досмотреть любимую телепередачу или тем, что уроков не задано), так и немотивированным (выражающимся посредством нейтральных или аффективных отрицательных конструкций: «Нет», «Ни за что!», «Не буду!»). В таком режиме несогласия речевое общение развивается в случаях несовпадения в восприятии ситуации, различия в интенциях и коммуникативных установках обоих коммуникантов (в данном случае – матери и сына) [1].
Итак, речевой акт – явление достаточно сложное. Теория речевых актов выделяет три уровня, или аспекта, анализа речевого акта. Во-первых, речевой акт можно рассматривать как собственно говорение чего-либо. Рассматриваемый в этом аспекте речевой акт выступает как локутивный акт (от латинского locution – «говорение»). Локутивный акт, в свою очередь, представляет собой сложную структуру, поскольку включает в себя и произнесение звуков (акт фонации), и употребление слов, и связывание их по правилам грамматики, и обозначение с помощью слов тех или иных объектов (акт референции), и приписывание этим объектам тех или иных свойств и отношений (акт предикации). Лингвистика на протяжении длительного времени была сосредоточена на изучении именно локутивного аспекта речевого акта. Рассматривая высказывания безотносительно к той коммуникативной ситуации, в которой они были употреблены, фонетика описывала их звуковую сторону, лексикология – их словарный состав, семантика же давала этому предложению интерпретацию, сводя ее к объективному, т.е. лишенному истинностной оценки (или не являющемуся ни истинным, ни ложным), содержанию выражаемого предложением суждения, иначе говоря, к выражаемому с помощью предложения пропозициональному содержанию, или пропозиции. В отличие от логии, теория речевых актов не стремится видеть в высказываниях истинности или ложности; высказывание рассматривается ею в качестве акта общения и исследуется с точки зрения искренности говорящего и успешности его речевых действий [1].
Человек, как правило, говорит не ради самого процесса говорения - не для того, чтобы насладиться звуками собственного голоса, не для того, чтобы составить из слов предложение, и даже не просто для того, чтобы упомянуть в предложении какие-то объекты и приписать им те или иные свойства, отражая тем самым некоторое положение дел в мире. В процессе говорения (по-латински – in locutio) человек одновременно совершает еще и некоторое действие, имеющее какую-то внеязыковую цель: он спрашивает или отвечает, информирует, уверяет или предупреждает, назначает кого-то кем-то, критикует кого-то за что-то и т.п. Речевой акт, рассматриваемый с точки зрения его внеязыковой цели, выступает как иллокутивный акт. Интегральная, т.е. обобщенная и целостная характеристика высказывания как средства осуществления иллокутивного акта называется иллокутивной функцией, или иллокутивной силой высказывания [4].
Наконец, посредством говорения (по-латински – per locutio) человек достигает определенных результатов, производя те или иные изменения в окружающей его действительности, в частности и прежде всего – в сознании своего собеседника, причем полученный результат речевого действия может соответствовать или не соответствовать той внеречевой цели, для достижения которой он был предназначен говорящим. Речевой акт, рассматриваемый в аспекте его реальных последствий, выступает как перлокутивный акт. Так, в нашем примере высказывание матери могло, например, отвлечь сына от компьютерной игры и по этой причине вызвать у него недовольство или же удивить его (если мать уже проверила выученные им уроки, но по рассеянности успела об этом забыть) или как-то иначе воздействовать на его психику. Перлокутивный акт и соответствующее ему понятие перлокутивного эффекта – это тот аспект речевой деятельности, которым издавна занималась риторика, изучая оптимальные способы воздействия речи на мысли и чувства аудитории [1].
Таким образом, главным новшеством охарактеризованной выше трехуровневой схемы анализа речевого действия, предложенной английским философом и логиком Дж. Остином, является понятие иллокутивного акта и соответствующее ему семантическое понятие иллокутивной функции (силы), поскольку они отражают такие аспекты акта речи и содержания высказывания, которые не получили адекватного описания ни в традиционной лингвистике, ни в классической риторике. Естественно, что именно этому аспекту речевого акта в теории речевых актов уделяется основное внимание.
Дж. Остин, заложивший основы теории речевых актов в своих оксфордских лекциях второй половины 1950-х годов, не дал понятию иллокутивного акта точного определения. Он лишь привел характерные примеры таких актов, как вопрос, ответ, информирование, уверение, предупреждение, назначение, критика и т.п., отметив, что в каждом языке существует своя номенклатура таких действий. В дальнейшем в теории речевых актов были выявлены отличительные признаки иллокутивного акта: от локутивного акта он отличается по признаку интенциональности, т.е. связанности с определенной целью, намерением, а перлокутивному акту он противопоставляется по признаку конвенциональности, т.е. по наличию определенных правил, действие в соответствии с которыми автоматически обеспечивает говорящему успешное осуществление данного иллокутивного акта. Часть таких правил – это правила языка: в языках мира существуют специальные средства, прямо или косвенно указывающие на иллокутивную функцию речевого акта [1].
Прежде всего, существует особый класс предложений, прямо эксплицирующий иллокутивную функцию высказывания, которое производится с их помощью. Это так называемые перформативные предложения. Основу лексико-семантической структуры этих предложений составляет так называемый иллокутивный глагол, т.е. глагол, относящийся к подклассу глаголов говорения и содержащий в своем лексическом значении компоненты, указывающие на цель говорения и те или иные условия осуществления речевого действия, например «просить», «поздравлять», «уверять», «обещать» и т.д. [1]. Однако наличие иллокутивного глагола не является достаточным условием для того, чтобы предложение было перформативным, Для этого необходимо также, чтобы иллокутивный глагол был употреблен не для описания некоторой ситуации, а для того, чтобы прояснить, какой речевой акт совершает говорящий, употребляя данное предложение. Иными словами, иллокутивный глагол должен быть употреблен перформативно (а не описательно).
Итак, основным признаком иллокутивного акта является его цель. При этом имеется в виду не всякая цель, для достижения которой мы совершаем речевое действие, а только та, которая в соответствии с нашим замыслом должна быть распознана адресатом. Только такая открытая для распознавания цель называется иллокутивной, и она, в принципе, может и не совпадать с подлинной целью говорящего.
Иллокутивные акты различаются между собой не только по своей цели, но и по ряду других признаков. Наиболее известная универсальная классификация иллокутивных актов построена американским логиком и философом Дж. Серлем [12]. Базу этой классификации составляет группа признаков, которые сам автор называет «направлениями различий между иллокутивными актами». Наиболее существенными из них являются:
- цель (например, для сообщения – отразить положение дел в мире, для приказа – побудить адресата к действию, для обещания – принять на себя обязательство, для поздравления – выразить определенную эмоцию говорящего);
- направление соответствия между высказыванием и действительностью (например, в случае сообщения высказывание приводится в соответствие с действительностью, в случае приказа – напротив, действительность должна быть приведена в соответствие с высказыванием);
- внутреннее состояние говорящего (например, при утверждении – наличие у него соответствующего мнения, при обещании – намерения, при просьбе – желания, при благодарении – чувства благодарности);
- особенности пропозиционального содержания речевого акта (например, у предсказания содержание пропозиции относится к будущему времени, а у донесения – к настоящему или прошедшему; у обещания субъектом пропозиции является говорящий, а у просьбы – слушающий);
- связь речевого акта с внеязыковыми установлениями или институтами (например, речевой акт назначения кого-либо своим заместителем, обычно оформляемый в виде документа, предполагает существование некоторой организации, в рамках которой говорящий должен быть наделен соответствующими полномочиями, частью которых он с помощью данного речевого акта наделяет другого члена данной организации) [12].
С учетом данных параметров, все множество иллокутивных актов было разделено Дж. Серлем на пять основных классов:
1. Репрезентативы , ориентированные от действительности к высказыванию, имеют целью отразить положение дел в мире, предполагают наличие у говорящего соответствующего мнения, и их пропозициональное содержание ничем не ограничено. Примерами репрезентативов являются обещание, осуждение, прогнозирование, квалификация, признание.
2. Директивы , с ориентацией от высказывания к действительности, имеют целью побудить адресата делать/не делать что-либо, предполагают наличие у говорящего соответствующего желания, а их пропозициональное содержание всегда состоит в том, что адресат совершит/не совершит некоторое действие в будущем. К этому классу относятся просьбы, запреты, советы, инструкции, призывы и другие виды побудительных речевых актов.
3. Комиссивы , ориентированные, как и директивы, от высказывания к действительности, используются говорящим с целью связать себя обязательством делать/не делать что-либо, предполагают наличие у него соответствующего намерения, и их пропозиция всегда имеет своим субъектом именно говорящего. Примеры комиссивов: обещание, клятва, гарантирование.
4. Экспрессивы имеют своей целью выразить определенное психологическое состояние говорящего (чувство благодарности, сожаления, радости и т.п.) в качестве реакции на положение дел, определяемое в рамках пропозиции. Направление соответствия между высказыванием и действительностью для них не существенно, поскольку положение дел, служащее поводом для экспрессива (то, с чем мы поздравляем, за что благодарим или извиняемся и т.п.), составляет не основное содержание, а предпосылку такого речевого акта – его пресуппозицию.
К классу экспрессивов относится и речевой акт похвалы и комплимента, являющийся основным объектом нашего исследования.
5. Класс деклараций отличается от остальных четырех по параметру связи с внеязыковыми институтами и вытекающей из этого факта спецификой соответствия между высказыванием и действительностью: объявляя (декларируя) некоторое положение дел существующим, речевой акт декларации тем самым и делает его существующим в реальном мире. Примерами деклараций являются назначение на пост, объявление войны или перемирия, отлучение от церкви, посвящение в рыцари, прием в партию, присвоение звания человеку или имени учреждению и т.п. [12].
Данная классификация, как и большинство других классификаций языковых явлений, не дает деления множества на пересекающиеся классы. Существуют речевые акты, обладающие признаками, характерными для разных иллокутивных классов, и образующие, так сказать, «смешанные» типы. Например, приглашение является одновременно и директивом, поскольку говорящий побуждает адресата прийти в определенное место, и комиссивом, поскольку тем самым говорящий связывает себя обязательством либо лично, либо через посредство других лиц обеспечить приглашаемому должный прием. Жалоба является одновременно и репрезентативом, поскольку отражает некоторое положение дел в действительности, и экспрессивом, поскольку выражает недовольство говорящего этим положением, и директивом, так как цель жалобы – не просто проинформировать адресата, а побудить его к принятию соответствующих мер [1].
В рамках пяти вышеназванных иллокутивных классов речевые акты различаются по ряду дополнительных параметров:
- соотношение речевого акта с предшествующим текстом (например, как ответ, так и утверждение суть репрезентативы, но ответ, в отличие от утверждения, предполагает предшествующий ему вопрос);
- соотношение социальных статусов коммуникантов (например, приказ и требование суть директивы, но при приказе статус говорящего должен быть выше статуса слушающего, а при требовании это не обязательно, и поэтому мы можем потребовать от нашего начальника, чтобы он был с нами вежлив, но не можем ему этого приказать);
- способ связи речевого акта с интересами говорящего и слушающего (например, поздравление и соболезнование суть экспрессивы, отличающиеся друг от друга не только выражаемым чувством радости и печали соответственно, но и тем, что событие, с которым поздравляют, рассматривается как благо для слушающего, а событие, по поводу которого соболезнуют - как постигшее горе);
- степень интенсивности представления иллокутивной цели (так, просьба и мольба, равно являющиеся директивами, отличаются друг от друга, прежде всего, по этому параметру) [1].
Размышляя над тем, что может отличать один иллокутивный акт от другого, мы приходим к выводу, что иллокутивная функция высказывания теоретически может быть представлена как пучок конкретных значений признаков, подобных вышеуказанным, а сами эти значения коррелируют с условиями успешности речевого акта с данной иллокутивной функцией. Многообразие различительных признаков иллокутивных актов находит отражение в делении условий успешности речевых актов на четыре типа:
1) условия пропозиционального содержания;
2) подготовительные, или предварительные условия;
3) условия искренности;
4) существенное условие, или условие назначения.
Условия первого типа суть ограничения на пропозициональное содержание используемого высказывания. Существенное условие соответствует иллокутивной цели – цели, которую говорящий стремится донести до сознания слушающего при помощи своего высказывания. Подготовительные условия отражают объективные и субъективные предпосылки, совместимые с выдвижением данной иллокутивной цели, т.е. обстоятельства речевого акта, при отсутствии которых он потерпит коммуникативную неудачу. Условия искренности отражают внутреннее (психологическое) состояние, которое может быть приписано говорящему, исходя из предположения об искренности и серьезности данного речевого акта. В отличие от подготовительных условий, нарушение говорящим условий искренности обычно происходит незаметно для адресата и поэтому непосредственно не влечет за собой коммуникативного провала, хотя поддельность, фальшивость данного речевого акта может быть разоблачена в дальнейшем [1].
Непрерывная связь между иллокутивной функцией речевого акта и условиями его успешности позволяет адресату речевого акта правильно распознать его иллокутивную функцию даже тогда, когда какой-то из ее существенных признаков не имеет специальных формальных показателей в языковой структуре используемого высказывания: недостающая информация извлекается из обстоятельств коммуникативной ситуации. Так, о том, что высказывание «Составьте план работы на следующий квартал» относится к типу побудительных (директивов), нам говорит грамматическая форма повелительного наклонения глагола, но ничто в языковой форме данного высказывания, включая и интонацию, не говорит нам, приказ это или просьба. Но если мы при этом знаем, что говорящий – начальник, а слушающий – его подчиненный, мы поймем, что это приказ, поскольку контроль говорящего над адресатом (и именно в той сфере деятельности, к которой относится пропозициональное содержание высказывания) входит в число условий успешности приказа, но противоречит условию успешности для просьб.
На той же связи между иллокутивной функцией высказывания и условиями его успешности базируется и понимание косвенных речевых актов – речевых действий, осуществляемых с помощью высказываний, которые имеют в своей структуре явный показатель одной иллокутивной функции, но при этом в норме их иллокутивная функция является другой. Примерами косвенных речевых актов являются вежливые просьбы, «замаскированные» под вопросительные предложения («Вы не могли бы оставить мне эту книгу еще на неделю?), или утверждения, имеющие опять-таки вид вопросов (так называемые риторические вопросы) [1].
Высказывалось мнение, что косвенные речевые акты следует рассматривать как проявление языковой полисемии, т.е., например, считать, что в русском языке вопросительная конструкция с отрицанием является формальным показателем не только иллокутивной функции вопроса, но и иллокутивной функции вежливой просьбы. Дж. Серль, оспаривая эту точку зрения в своей статье «Косвенные речевые акты», раскрыл механизм косвенного выражения намерения говорящего [13, 97]. Прибегая по той или иной причине (например, из вежливости или для более глубокого воздействия на адресата) к косвенному способу выражения своей иллокутивной цели, говорящий рассчитывает не только на языковые знания собеседника (и тем самым на знания формальных показателей иллокутивной функции), но и на его способность к умозаключению на основе разнообразных неязыковых знаний: знаний условий успешности речевых актов, принципов общения типа максим кооперативного диалога П. Грайса и, наконец, знаний о мире, часто называемых также «энциклопедическими», хотя эти два термина могут и различаться. Так, вопросительное предложение «Вы не могли бы оставить мне эту книгу еще на неделю?», вообще говоря, может быть использовано по своему прямому назначению, т.е. иллокутивной функцией вопроса (например, при абстрактном обсуждении пределов возможностей, которыми располагает библиотекарь), но в типовой коммуникативной ситуации, исключающей не относящиеся к делу абстрактные разглагольствования, этот вопрос адресат поймет как просьбу, зная, что возможность для него осуществить действие – необходимое условие успешности речевого акта просьбы, и что, задавая такой вопрос, говорящий фактически выражает именно соответствующую просьбу.
Адекватное взаимопонимание коммуникантов обеспечивается тем, что в акте речи реализуется имеющийся в языке ряд закономерных соотношений между интенциями и способами их выражений. «Соответствие иллокуций и определенных типов синтаксических структур имеет конвенциональный характер» [14, 108]. «Здесь необходимо отметить, что, если инвентарь иллокутивных актов рассматривать как общечеловеческую коммуникативную универсалию, то употребление иллокутивных актов подвержено национальной специфике, и что печать национальной специфики лежит на способах исполнения речевых актов» [15]. Именно поэтому одни и те же иллокуции в разных языках реализуются по-разному, чем и обусловлен выбор нами сопоставления и сравнения разных коммуникативных культур в качестве метода исследования речевого акта похвалы и комплимента.
1.3 Речевая ситуация и параметры речевого общения
Прагматическая лингвистика в широком понимании как теория общения предполагает изучение параметров общения. В данном контексте прагмалинвистика тесно смыкается с социолингвистикой. Немецкими исследователями Г. Генне и Г. Ребоком прагматические характеристики речи выделены в десяти параметрах коммуникации:
1) виды речи : естественная речь (спонтанная либо подготовленная) и «неестественная» речь (фиктивная, либо «вымышленная», либо инсценированная);
2) ситуационные (пространственно-временные) характеристики речи : контактная речь (беседа лицом к лицу) и дистантная речь (беседа по телефону);
3) количественные характеристики партнеров речи : межличностное общение в диаде и в группе (малой и большой группе);
4) степень открытости : приватное, относительно открытое и полностью открытое для других общение;
5) социальные отношения между партнерами общения : симметричные и ассиметричные (неравенство обусловлено либо антропологическими, либо социокультурными, либо предметно-ситуативными факторами);
6) жанровые характеристики речи : директив, нарратив, дискурсив;
7) степень знакомства партнеров : близость, дружеское знакомство, поверхностное знакомство, отсутствие знакомства;
8) степень подготовленности партнеров к беседе : неподготовленная, незначительно подготовленная, специально подготовленная беседа;
9) степень определенности темы беседы : отсутствие определенной темы, общее направление темы, специализация темы;
10) отношение между общением и условиями общения : в большей или меньшей мере обусловленное обстоятельствами общения [16].
Схема Г. Генне и Г. Ребока уточняется в других исследованиях, в частности, Г. Кремером выделяются такие параметры, как число речевых ходов, меняющих тему беседы (большее или меньшее), способ изменения темы (намеренное либо естественное, исходящее из содержания беседы изменение темы), соотношение между участниками общения (совпадение или несовпадение коммуникативной роли участника и говорящего) [16].
Й. Краус в своей работе «К общим проблемам в социолингвистике» отмечает, что параметры коммуникации отражены в трех типах стилеобразующих факторов – объективных, субъективных и внешних [16]. Объективные стилеобразующие факторы связаны с компонентами речевой ситуации и проявляются в следующих показателях стиля:
1) речевая функция как цель общения (художественный стиль – эстетическая функция, разговорный стиль – фатическая функция, официально-деловой стиль – информативная и волюнтативная и т.д.);
2) форма речи (устная или письменная речь, чтение вслух или про себя и т.д.);
3) степень спонтанности и подготовленности речи;
4) показатели приватности или официального общения;
5) число и взаиморасположение участников общения, действительных и потенциальных;
6) непрерывность и прерывность речевого акта (диалог или монолог, возможность смены коммуникативных ролей между участниками общения);
7) прямой контакт или опосредованное общение (например, с использованием телефона, микрофона и т.д) [16].
Субъективные стилеобразующие факторы отражают персональные характеристики коммуникантов и проявляются в следующих показателях стиля:
1) социальный статус, роль, пол и возраст коммуникантов;
2) их жизненный опыт, образование;
3) их психологические характеристики, темперамент, способности, языковые и коммуникативные умения, вежливость;
4) авторские интенции и реализация этих интенций в интерпретации адресата;
5) отношение участников общения к теме разговора (серьезное, юмористическое, ироничное, презрительное и т.д.);
6) восприятие коммуникантами мира сквозь призму идеологии (реальный или ожидаемый мир) [16].
Внешние стилеобразующие факторы включают, с одной стороны, культурный уровень общества, традицию жанровых форм, социальный, идеологический и культурный аспект общения и, с другой стороны, технические возможности общения (частное письмо, массовая коммуникация, телевизионная передача). Ценность приведенной модели Й. Крауса заключается, на наш взгляд, в оригинальной трактовке стандартного социолингвистического понимания ситуации (участники общения + обстоятельства).
К.А. Долинин вышеназванные признаки объединил в четыре группы – таким образом можно охарактеризовать как содержание и структуру любого сообщения, так и основные параметры коммуникативной ситуации, определяющие его свойства:
1) признаки, связанные с адресантом;
2) признаки, связанные с адресатом и характером восприятия сообщения;
3) признаки, связанные с каналом связи и внешними условиями общения;
4) признаки, связанные с самим сообщением [16].
Прагматика общения в значительной мере определяется спецификой жанра: существуют жанровые каноны, допускающие ту или иную степень вариативности, но выход за рамки таких канонов сводит общение на нет. Как писал М.М. Бахтин, «некоторые люди, великолепно владеющие языком, чувствуют себя беспомощными в некоторых сферах общения именно потому, что не владеют практически жанровыми формами данных сфер. Часто человек, великолепно владеющий речью в различных сферах культурного общения, умеющий прочитать доклад, вести научный спор, великолепно выступающий по общественным вопросам, молчит или очень неуклюже выступает в светской беседе… Все дело в неумении владеть репертуаром жанров светской беседы, в отсутствии достаточного запаса тех представлений о целом высказывания, которые помогают быстро и непринужденно отливать свою речь в определенные композиционно-стилистические формы» [17]. Владение речевым жанром есть одна из статусных характеристик личности, поскольку речевой жанр представляет собой (с точки зрения социолингвистики) ситуативный стандарт. Попадая в стандартные условия общения, люди вырабатывают оптимальные для этих условий способы общения. В речевом жанре неизбежно отражается статус участников общения. В этом смысле жанр зависит от людей, вовлеченных в ситуацию общения. Но вместе с тем участники общения непременно включаются в выработанные обществом каноны общения применительно к определенным ситуациям, и в этом смысле люди оказываются зависимыми от жанра. Таким образом, речевой жанр содержит, как минимум, два различных признака социального статуса человека: признак исходного статуса человека (пол, возраст, образование, доминирующая либо подчиненная позиция и т.д.) и признак жанровой компетенции, несомненно, связанный с исходным статусным признаком, но в то же время имеющий свою специфику [16].
Разные формы общественного поведения человека социологи и социопсихологи называют его социальными (или функциональными) ролями, тем самым расширяя обыденное понимание этого слова.
Социальная роль – это «нормативно одобренный обществом образ поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную социальную позицию» [18], социальная позиция, или статус - формально установленное или молчаливо признаваемое место индивида в иерархии социальной группы [16].
Термином «социальный статус» обозначается соотносительная (по оси «выше – ниже») позиция в социальной системе, определяемая по ряду признаков, специфичных для данной системы.
Существенным компонентом социальной роли является ожидание: то, чего ожидают окружающие от поведения индивида, они вправе требовать от него, он же обязан в своем поведении соответствовать этим ожиданиям. Например, приходя в гости, вы обязаны поздороваться первым и имеете право на внимание к вам со стороны хозяев. Таким образом, роли – это своеобразные шаблоны взаимных прав и обязанностей [18].
Роли могут быть обусловлены как постоянными или долговременными характеристиками человека - его полом, возрастом, положением в семье и социальным положением, профессией (таковы, например, роли мужа, отца, начальника, сослуживца и др.) – так и переменными, которые определяются свойствами ситуации: таковы, например, роли пассажира, покупателя, пациента и др.
Исполнение одних и тех же ситуативных ролей (пациента, покупателя и т.п.), скажем, столяром и преподавателем математики, студентом и домохозяйкой, различно: хотя данная ситуация (например, купля-продажа) предъявляет к ее участникам определенные требования, ролевое поведение каждого из участников бывает обусловлено их постоянными или долговременными социальными характеристиками, их профессиональным или служебным статусом.
Социальные роли, типичные для данного общества, усваиваются (интернализуются) человеком в процессе его социализации. Несмотря на то, что совокупность ожиданий, присущая той или иной роли, состоит из набора констант, предписывающих индивиду определенное поведение, интернализация ролей каждым индивидом происходит через призму его личного опыта и под влиянием той социальной микро- и макросреды, к которой он принадлежит. Поэтому и исполнение ролей, как обусловленных постоянными и долговременными социальными характеристиками индивида, так и проигрываемыми в той или иной стандартной ситуации, варьирует от личности к личности, от одной социальной группы к другой. Важно, однако, что эта вариативность находится в определенных пределах – пока она не противоречит ожиданиям, присущим данной роли, пока не нарушает некоторых социальных норм.
Таким образом, социальная роль – это форма общественного поведения человека, обусловленная его положением:
а) в некоторой социальной группе;
б) в некоторой ситуации общения [18].
Пары социальных ролей – наиболее типичная форма ролевого взаимодействия людей. Соотношение ролей в таких парах может быть представлено тремя сценариями:
1) роль первого участника ситуации (Х) выше роли второго участника ситуации (Y): PxPy;
2) роль первого участника ситуации ниже роли второго участника: PxPy;
3) роли обоих участников ситуации равны: Px=Py [18].
Чем больше внимания к собственной речи требует от говорящего ситуация общения, тем вероятнее использование литературного языка (или - при неполном владении последним - речевых форм, близких к литературным). Напротив, при свободном общении, при снятии или ослаблении социального контроля и речевого самоконтроля в той или иной ситуации вероятнее использование диалекта (заметим, что в точности таков же механизм использования родного и иного языков при национальном двуязычии).
Одна социальная роль может проигрываться в различных ситуациях с использованием средств разных функциональных стилей. Так, роль учителя может исполняться с использованием средств (а) учебного подстиля научного стиля речи – при объяснении урока; (б) публицистического стиля – например, при выступлении на школьном собрании; (в) обиходно-бытового стиля – при разговоре с учениками на темы, обсуждение которых не преследует учебных целей (обратим внимание на тот факт, что во всех этих случаях говорящий не выходит за рамки социальной роли «учитель»).
Таким образом, дело не просто в характере социальной роли, а в целевой установке при исполнении в той или иной коммуникативной ситуации. Поэтому К.А. Долинин, несомненно, прав в том, что традиционно выделяемые функциональные стили «чересчур обобщают, объединяют под одной рубрикой весьма разнородные речевые ситуации», и при анализе функционального разнообразия речи целесообразнее исходить не из «больших функциональных стилей, а из более дробных речевых жанров» [18].
Роль говорящего (или, шире, отправителя речи), как известно, находится в тесном взаимодействии с ролью адресата речи, который является партнером по ролевому взаимодействию в той или иной ситуации. Для стилистического аспекта ролевых взаимодействий важна не только структура ситуации в терминах социальных ролей, но и характер отношений между адресантом и адресатом.
Представляет большой интерес выделение типов адресатов:
1) собственно адресат , которому предназначено высказывание;
2) квазиадресат (предмет или воображаемое лицо, к которому обращена речь);
3) адресат-ретранслятор , который должен передать информацию действительному адресату;
4) косвенный адресат , слушатель, присутствующий при акте коммуникации [7, 11-15].
Направленность на адресата является важнейшей характеристикой говорящего, поэтому типы адресатов при всем их многообразии соотносимы с типами говорящих.
Однако между характером отношений ролевых партнеров, тональностью ситуации, с одной стороны, и различными подсистемами языка или его стилями (если используется литературный язык), с другой, нет прямой и однозначной корреляции. При официальных отношениях и соответствующей тональности обычно используется официально-деловой стиль литературного языка, но может быть использован и научный стиль и даже элементы устно-разговорной разновидности – сравним, например, ситуацию приема у врача: отношения пациента и врача тяготеют к официальным (хотя они, несомненно, менее и «иначе» официальны, чем, скажем, ролевое отношение судьи и свидетеля).
Нейтральные отношения – например, при общении незнакомых и малознакомых людей (сравним ролевое взаимодействие пассажира и кондуктора, клиента ресторана и официанта и др.) – обслуживаются хотя и ограниченным набором языковых средств, в основном клишированных, стереотипных, но значительная часть элементов этого набора принадлежит к устно-разговорной разновидности литературного языка, а некоторое их число – к просторечию и профессиональным жаргонам (сравним речь официантов, парикмахеров и др.).
Наконец, дружеские отношения между коммуникантами обычно облекаются в непринужденную, свободную языковую форму, с преимущественным использованием разговорного языка, просторечия, профессиональных и групповых жаргонов. Однако, поскольку отношения между ролевыми партнерами непринужденны, здесь возможно употребление средств стилей книжно-литературного языка, но только с сознательной установкой на шутку, иронию, каламбур и т.п. (использование книжных элементов без такой установки в данном случае должно рассматриваться, естественно, как ситуативная неправильность) [18].
В качестве общей закономерности, характерной для соотношения различных ситуаций общения, с одной стороны, и разных языковых подсистем и стилей, с другой, можно отметить следующее: чем определеннее и жестче санкционируемые обществом требования, предъявляемые к данной ситуации и к проигрываемым в этой ситуации ролям, тем уже стилистические рамки речи. Иными словами, выбор языковых средств оказывается ограниченным не просто некоторой стилистической сферой (например, официально-деловым стилем литературного языка), а определенным набором речевых шаблонов. В максимальной степени это свойственно разного рода ритуальным ролям и ситуациям, осуществление которых сопровождается употреблением одного и того же набора готовых – не порождаемых в процессе общения – речевых формул: сравним принятие воинской присяги, свадебные и похоронные обряды; из современных коммуникативных ситуаций все более ритуализованной становится процедура защиты диссертаций. При ослаблении социальных требований к ситуации и к исполнению тех или иных ролей стилистическая шкала используемых говорящими средств, естественно, изменяется. Однако это ведет не прямо к увеличению диапазона стилистических средств, а к изменению стилистической ориентации: с официальных, книжных стилей говорящий переключается на разговорные. Кроме того, по мере ослабления контроля над ролевым поведением человека функции вербальных средств в более или менее значительной мере берут на себя средства невербальные, параязыковые: жесты, мимика, телодвижения. Большее значение, чем в официальных ситуациях общения, при дружеских и интимных ролевых отношениях коммуникантов имеют и такие факторы, как характер пауз, громкость и высота голоса, положение собеседников друг относительно друга, их взаимная установка на речевой контакт и т.п., составляющие психологический климат общения [18].
2. Русский и английский национальный характер как основа коммуникативного поведения двух этносов
2.1 Национальная специфика культуры и речевое общение
Поскольку особенности употребления речевого акта похвалы и комплимента в русской и английской коммуникативных культурах в значительной степени определяются культурными особенностями двух этнических общностей, рассмотрим взаимосвязь национальной специфики культуры и речевого общения.
Реальное употребление слов в речи, реальное речепроизводство в значительной степени определяется знанием социальной и культурной жизни говорящего на данном языке речевого коллектива. Как говорил Э. Сепир, «Язык не существует вне культуры, т.е. вне социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [19]. Таким образом, в основе языковых структур лежат структуры социокультурные.
Проблемы межкультурной коммуникации, помимо языковых барьеров, создаются национально-специфическими компонентами культур. Как отмечают в своем исследовании И.Ю. Марковина и Ю.А. Сорокина [20], «к компонентам культуры, несущим национально-специфическую окраску, можно отнести как минимум следующие:
а) традиции (или устойчивые элементы культуры), а также обычаи (определяемые как традиции в «соционормативной» сфере культуры) и обряды (выполняющие функцию неосознанного приобщения к господствующим в данной системе нормативным требованиям);
б) бытовую культуру , тесно связанную с традициями, вследствие чего ее нередко называют традиционно-бытовой культурой;
в) повседневное поведение (привычки представителей некоторой культуры, принятые в некотором социуме нормы общения), а также связанные с ним мимический и пантомимический (кинесический) коды, используемые носителями некоторой лингвокультурной общности;
г) «национальные картины мира» , отражающие специфику восприятия окружающего мира, национальные особенности мышления представителей той или иной культуры;
д) художественную культуру , отражающую культурные традиции того или иного этноса».
Индивидуальными особенностями обладает и сам носитель национального языка и культуры. В межкультурном общении необходимо учитывать особенности национального характера коммуникантов, специфику их эмоционального склада, национально-специфические особенности мышления» [20, 77].
Изучение мира (не совсем корректно) носителей языка направлено на то, чтобы помочь понять особенности речеупотребления, дополнительные смысловые нагрузки, политические, культурные, исторические и тому подобные коннотации единиц языка и речи. Особое внимание уделяется реалиям, поскольку глубокое знание реалий необходимо для правильного понимания явлений и фактов, относящихся к повседневной действительности народов, говорящих на данном языке.
Окружающий человека мир представлен в трех формах:
1) Реальная картина мира – объективная внечеловеческая данность; мир, окружающий человека.
2) Культурная (понятийная) картина мира – отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное. Культурная картина мира специфична и различается у разных народов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизней и т.д.
3) Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира [20].
Идея существования национально-специфических языковых картин мира зародилась в немецкой филологии конца XVIII – начала XIX в. (И.Д. Михаэлис, И. Г. Гердер, В. Гумбольдт). Речь идет, во-первых, о том, что язык как идеальная, объективно существующая структура подчиняет себе, организует восприятие мира его носителями. А во-вторых, о том, что язык образует собственный мир, как бы наклеенный на мир действительности [20, 75].
Все попытки разных лингвистических школ оторвать язык от реальности потерпели неудачу по простой и очевидной причине: необходимо принимать во внимание не только языковую форму, но и содержание — таков единственно возможный путь всестороннего исследования любого явления. Содержание, семантика, значение языковых единиц, в первую очередь слова, — это соотнесенность некоего звукового (или графического) комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. «Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом и индивидуальному носителю языка в частности», - пишет С. Тер-Минасова [19].
Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно язык реализует, вербализует национальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен описать все.
С. Тер-Минасова утверждает: «Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один — ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue» [19].
Путь от реальности к слову (через понятие) сложен. Усваивая чужой, новый язык, человек одновременно усваивает чужой, новый мир. С новым иностранным словом изучающий иностранный язык как бы транспонирует в свое сознание, в свой мир понятие из другого мира, из другой культуры. Именно эта необходимость перестройки мышления, перекраивания собственной, привычной, родной картины мира по чужому, непривычному образцу и представляет собой одну из главных трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком.
А. Вежбицкая, отмечая национальную специфичность любого языка, предлагает выявлять свойства национального характера. Она обнаруживает принципиальные различия между русской и англо-саксонской психологией [21, 22]. По мнению А. Вежбицкой, например, «особенности русского национального характера раскрываются в словах: душа, судьба, тоска» [21, 33].
Но что же такое национальный характер? Понятие характера в психологии употребляется для обозначения совокупности устойчивых индивидуальных черт личности, которые проявляются в ее деятельности и общении. Но какой смысл приобретает это понятие в сочетании с прилагательным «национальный»? «Национальный характер», если понимать под ним совокупность свойств личности, типичных для всех или «большинства» представителей какого-либо народа, не существует. Нет каких-то неизменных на протяжении веков генетически заданных психических и нравственных черт нации. Однако «национальный характер» существует, если понимать его как устойчивый комплекс специфических для данной культуры ценностей, установок, поведенческих норм.
С. Тер-Минасова, изучив различные интерпретации понятия национального характера (в трудах С.М. Арутюняна, Н.А. Ерофеевой, Ю.В. Бромлея), предпринимает попытку определения источника, дающего объективные сведения о национальном характере.
«Первое, что приходит на ум, когда речь заходит о национальном характере того или иного народа, - пишет С. Тер-Минасова, - это… набор стереотипов, ассоциирующихся с данным народом… Наиболее популярным источником стереотипных представлений о национальных характерах являются так называемые международные анекдоты, то есть анекдоты, построенные на шаблонном сюжете: представители разных национальностей, попав в одну и ту же ситуацию, реагируют на нее по-разному, в соответствии с теми чертами их национального характера, которые приписывают им на родине анекдота.
Так, в русских международных анекдотах англичане обычно подчеркнуто пунктуальны, немногословны, прагматичны, сдержанны, любят сигары, виски, конный спорт и т. п. Немцы практичны, дисциплинированны, организованны, помешаны на порядке и потому ограниченны. Французы - легкомысленные гуляки, эпикурейцы, думающие только о женщинах, вине и гастрономических удовольствиях. Американцы - богатые, щедрые, самоуверенные, прагматичные, знамениты хорошими дорогими машинами. Русские - бесшабашные рубахи-парни, неприхотливые, алкоголики, драчуны, открытые, неотесанные, любят водку и драки. В русских международных анекдотах все они ведут себя соответственно этим стереотипам» [19]. Разумеется, эти источники сведений о национальных характерах могут быть использованы с оговорками и с большой осторожностью.
«Другим источником, - продолжает рассуждать С. Тер-Минасова, - …можно считать национальную…художественную литературу». Литературу именно классическую, ибо «…ее произведения заслужили признание, повлияли на умы и чувства представителей данного народа, данной культуры» [19]. Но и этот источник следует использовать с оговорками, поскольку очевиден контраст литературных героев национальных литератур со стереотипными персонажами международных анекдотов.
Третий источник, где можно искать «душу народа», как пишет С. Тер-Минасова, - это фольклор, устное народное творчество. Хотя в произведениях устного народного творчества стереотипны не только герои, персонажи, но и сюжеты, все же они представляют собой коллективное творчество народа и лишены субъективизма индивидуально-авторских произведений [19].
«Последним по порядку, но отнюдь не по значению, - утверждает С. Тер-Минасова, - самым надежным и научно приемлемым свидетельством существования национального характера является…национальный язык. Язык и отражает, и формирует характер своего носителя, это самый объективный показатель народного характера» [19]. Таким образом, национальный характер следует рассматривать через призму языка.
Очевидно, что основную культурную нагрузку несет лексика - слова и словосочетания. Из них складывается языковая картина мира, определяющая восприятие мира носителями данного языка. Особенно наглядно и ярко этот аспект представлен устойчивыми выражениями, фразеологизмами, идиомами, пословицами, поговорками — то есть тем слоем языка, в котором непосредственно сосредоточена народная мудрость или, точнее, результаты культурного опыта народа.
Итак, на характер речевого поведения самым непосредственным образом влияют принятые нормы и условности общественной жизни. В любом обществе одни речевые действия допускаются, другие – не допускаются. Но в любом случае говорящий пытается не оскорблять другого человека, не унижать его достоинство, а, напротив, выражать ему уважение, проявлять доброжелательность. То есть коммуниканты должны проявлять межкультурную компетенцию, «которую можно понимать как интеграцию речевых поступков и внеязыковых знаний, и которая включает в себя языковую и – шире – коммуникативную компетенцию, знание чужой культуры» [21]. Успешно реализована, по мнению А.С. Недобух, она может быть только при условии толерантности, открытости и готовности к общению с носителем иностранного языка. При этом способность коммуницировать не сводится только к определённым областям культуры. В центре внимания находятся прагматические умения, включающие в себя способность самостоятельно устанавливать контакт, вступать в речевое общение, его поддерживать и завершать, соблюдать социальные нормы и речевой этикет носителей чужой культуры. Отсутствие этих знаний и умений может привести к коммуникативным неудачам в общении с собеседником-иностранцем [21]. Использующий иностранный язык должен научиться понимать, почему люди другой культуры поступают определённым образом в каждой конкретной коммуникативной ситуации. Чем обширнее знания о чужой культуре, тем меньше возможность появления коммуникативных неудач с носителями языка в будущем.
Вежливо и этикетно общаются в самых разных странах. Но каждый из национальных языков проявляет свою специфику, потому что на неповторимые особенности языка здесь накладываются особенности обрядов, привычек, всего принятого и непринятого в поведении, разрешенного и запрещенного в социальном этикете данного народа.
Многие исследователи установили, что у неносителей языка поведение отличается от поведения носителей языка в ряде речевых актов, в особенности в таких, как комплименты, извинения, просьбы и т.п. Отличие это зависит от доли культурных знаний, которыми располагает неноситель языка. Однако, как писала Е. Хинкель, «люди, которые более мотивированно изучают иностранный язык (или же его используют), более заинтересованы в наведении контактов с людьми другого сообщества, у них благосклонное отношение к сообществу, и они заинтересованы в языке и позитивно оценивают ситуацию (контекст) изучения» [23].
В этой связи речевой акт похвалы и комплимента представляется нам особенно интересным, ибо его иллокутивной функцией является установление благоприятного контакта с собеседником, достижение его расположения. Изучение особенностей реализации этого речевого акта в русской и английской коммуникативных культурах призвано обеспечить эффективность межкультурной коммуникации представителей этих двух наций. И поскольку переводчик – посредник межкультурного общения, ему как никому другому необходимо владеть знаниями и навыками в области речевых стратегий и тактик тех культур, с языками которых он работает.
2.2 Особенности национального характера русской и английской языковой личности как основа коммуникативного поведения
Как речевой акт комплимент должен рассматриваться через призму культурно-речевых традиций, находящих свое воплощение в риторическом идеале. Риторическим идеалом называют систему общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившуюся в той или иной культуре и отражающую систему ее этических и эстетических ценностей [24, 379].
Одним из важнейших компонентов национальной культуры, а, следовательно, и риторического идеала, является коммуникативное поведение народа. Под коммуникативным поведением понимают правила и традиции общения той или иной лингвокультурной общности [25]. Оно, как правило, имеет ярко выраженную национальную окраску. Следовательно, комплимент будет обладать национальной спецификой.
Национально-культурные особенности находят воплощение в таком понятии, как менталитет. По мнению этнопсихологов, особенности менталитета одного этносоциума наиболее ярко проявляются в сопоставлении с особенностями менталитета другого [26]. С этой позиции нам представляется целесообразным обратиться к рассмотрению особенностей русского и английского национального характера, который влияет на русское и английское коммуникативное поведение и, соответственно, на риторический идеал этих двух наций. Однако прежде следует разграничить близкие понятия «национальный характер» и «менталитет», которые используются в научной литературе и являются для нас ключевыми.
При определении национального характера за основу мы возьмем определение В. Иорданского. Он говорит о том, что под национальным характером следует понимать поведенческую модель, типичную для данного народа и обусловленную единством общественного сознания, общностью системы надличностных коллективных представлений о мире, обществе, личности и нормах поведения человека [26]. Национальный характер не наследуется, а приобретается в процессе воспитания.
По мнению М. Габдулафаровой, большинство определенных черт характера - таких, как трудолюбие, патриотизм, мужество, целеустремленность и другие - являются общечеловеческими [26]. Следовательно, речь может идти не о монопольном обладании той или иной чертой характера, а только лишь о степени выраженности и специфике ее проявления.
В последнее время для обозначения психологических особенностей этнических общностей понятие «национальный характер» вытесняется понятием «менталитет» или «ментальность».
Под менталитетом понимают систему образов, лежащих в основе представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяющих поступки и поведение людей [27, 52].
Ментальностью называют менталитет конкретной эпохи, группы или класса людей [28].
Поскольку нас интересует рассмотрение комплимента с позиций русского и английского риторического идеала, на формирование которого влияют особенности национального мировоззрения, а не его причины, то, исходя из вышесказанного, ключевым понятием для нас становится понятие национального характера, а не ментальности или менталитета.
Как нами уже было сказано выше, на формирование характера человека влияет множество факторов – от места его проживания, до его социальной и профессиональной принадлежности. Однако существуют некоторые доминанты национального характера, которые относительно стабильны и модальны для большинства представителей данной этнической общности. «Измеряемой» формой проявления национального характера являются национальные стереотипы [29].
При определении доминантных черт русского национального характера за основу мы возьмем результат социологического опроса 2125 петербуржцев, посвященного анализу автостереотипов (т.е. мнения русских о русском характере), проведенного З.В. Сикевич [30], статью И.А. Стернина «Коммуникативное поведение как предмет описания» [31] и статью Л.Б. Трушиной «Диалог культур при профессиональном общении бизнесменов» [32].
Русских считают необычайно эмоциональным народом, отличающимся спонтанностью поведения, честностью, искренностью, предельной откровенностью и открытостью. Главными чертами русского человека называют доброту, щедрость, широту души, гуманность и бесхитростность [30, 86-87]. Именно эти черты, на наш взгляд, обусловливают такие особенности коммуникативного поведения русских, как несдержанность в проявлении эмоций, допустимость обсуждения в обществе сугубо личных проблем и в связи с этим - тематическое разнообразие общения.
Русские трудолюбивы, выносливы, талантливы, любопытны, но, как отмечает Л.Б. Трушина, для них характерна некоторая порывистость в труде, быстрая утомляемость от ежедневной, непрерывной, планомерной работы [32, 99]. Это, в свою очередь, приводит к наличию в русском характере таких черт как, безалаберность, безответственность и лень. Следует также отметить, что под «русским» трудолюбием понимают, прежде всего, честное и ответственное исполнение своих обязанностей, а не инициативность, независимость и стремление выделиться из коллектива [30, 85]. В отношении последнего заметим, что тенденция к конформизму вообще свойственна русским.
Для русского народа характерен групповой или коллективный стереотип поведения, т.е. установка на других, и присущие представителям данного этноса гостеприимство, терпимость, радушие, добродушие, отзывчивость, милосердие, внимание к людям и доверчивость [30, 87]. Это обусловливает любовь русских к общению, в том числе и с незнакомыми людьми, а также «коллективность» общения, т.е. стремление включить всех присутствующих и включиться самим в процесс коммуникации.
Л.Б. Трушина говорит о том, что одной из главных добродетелей русских является смирение [32]. Однако в данном случае имеется в виду не внутреннее ощущение человека, а принятая форма самовыражения. Русские отличаются довольно высокой степенью закомплексованности, склонностью к самобичеванию, недовольству собой. Очевидна тенденция к преувеличению своих недостатков, самокритике и самоиронии. Однако русские горды и довольно чувствительны, поэтому любая критика со стороны воспринимается ими болезненно, а нередко и агрессивно. И, несмотря на все это, как отмечает И.А. Стернин, русские любят поговорить о себе, высказать свое мнение, стремятся завладеть вниманием и доминировать в разговоре [31].
Русские очень патриотичны, однако открытая демонстрация этого чувства не приветствуется и даже может вызвать насмешку.
Опрос, проведенный З.В. Сикевич, показывает, что для представителей русской этнической общности характерны долготерпение, самоотверженность, стойкость, выдержка, а также интернационализм, коллективизм и преданность идеям. И наряду с этим они склонны к бездействию, пассивности и нерешительности [30].
Основные психологические типы русских – сангвиники и холерики.
Таким образом, как отмечает З.В. Сикевич, если мы попытаемся нарисовать образ типичного русского, то получим портрет человека, обладающего следующими чертами характера: доверчивость, гостеприимство, доброта, трудолюбие, терпение, патриотизм, широта души, дружелюбие, лень, безалаберность, отзывчивость, открытость, простота, сострадание, терпимость, честность, щедрость.
Теперь, опираясь на другие источники (в частности, на статью А. Овчинниковой «Взаимодействие русских и англичан» [33] и книгу С. Мадариаги «Англичане, французы, испанцы» [34]), рассмотрим типичные черты представителей английской нации и попытаемся составить портрет человека данного этноса.
Англичанам свойственны любовь к тишине и уединению, стремление не вмешиваться в дела других. Независимость, граничащая с отчужденностью англичан, является основой человеческих отношений. Англичане старательно избегают в разговорной речи личностных моментов. Им присущи такие черты, как сдержанность, склонность к недосказанности, щепетильность [34].
В западном мире вообще и в англоязычном в особенности улыбка - это знак культуры (культуры, разумеется, в этнографическом смысле слова), это традиция, обычай: растянуть губы в соответствующее положение, чтобы показать, что у вас нет агрессивных намерений, вы не собираетесь ни ограбить, ни убить. Это способ формальной демонстрации окружающим своей принадлежности к данной культуре, к данному обществу. Тогда как в русскоязычном мире улыбка – это, скорее, выражение естественного искреннего расположения, симпатии, хорошего отношения [33].
Знаменитая английская сдержанность, стремление скрыть эмоции, сохранить лицо – это следствие строгого воспитания. Не так много вещей могут вывести англичанина из себя. А. Овчинникова отмечает: «Сдержанность, контроль над своими чувствами, часто принимаемый за простую холодность - таковы жизненные принципы этого маленького, но гордого народа. В тех случаях, когда представитель сентиментальной латинской расы или душевной славянской будет рыдать слезами восхищения или умиления, англичанин скажет “lovely” («мило»), и это будет равноценно по силе проявления чувств» [33].
«Единственное, что может вывести из себя истинного англичанина, - продолжает А. Овчинникова, - это шумное и вызывающее поведение других. Даже в Лондоне - городе, почти полностью отданном туристам и иммигрантам - нередко можно увидеть в автобусе чинную английскую пару, с откровенным отвращением разглядывающую шумную и эмоциональную группу испанских или итальянских туристов и позволяющую себе даже в порыве искреннего негодования всего лишь нахмурить брови и молча возмущенно переглянуться.
Английская сдержанность и нежелание показывать свои чувства вызывают наибольшее непонимание, а порой и осуждение окружающих, как эмоциональных представителей романского мира, так и чувствительных – мира славянского, даже немцы отличаются хотя бы сентиментальностью. Англичане же избавились от всех этих ненужных для повседневной жизни качеств» [33].
У англичан умение терпеливо выслушать собеседника, не возражая ему, не всегда свидетельствует о согласии. Не следует начинать переговоры с английскими фирмами без тщательной подготовки и согласования. Если согласованы сроки и программа пребывания, нет необходимости сообщать партнёрам о своём прибытии и адресе. Обмен рукопожатиями принят только при первой встрече, в дальнейшем англичане довольствуются простым устным приветствием [33].
Как писал Сальвадор Мадариага, «Средний уровень честности в повседневной жизни англичан исключительно высок, что проявляется в обычном равнодушии к детальным предостережениям относительно обмана и мошенничества. Это ценное социальное качество становится еще более сильным под воздействием развитого чувства социальной службы (social service)». Живость чувства «социальной ответственности» в Англии — первое, что обращает на себя внимание и заслуживает восхищения стороннего наблюдателя, отмечает С. Мадариага [34].
Англичане слывут аристократами. Причем аристократизм у британцев столь же силен у человека из народа (а особенно у его жены), сколь и у придворных (а возможно, и еще сильнее). Каждый человек в Англии — аристократ для другого человека [34].
Среди индивидуальных черт британца наиболее важной, по мнению С. Мадариаги, является самоконтроль — неиссякаемый источник энергии психологического механизма англичан. И, наконец, мы должны упомянуть такие черты англичан, как снобизм и лицемерие, которые психологи называют «предохранительным клапаном индивида», столь необходимым в атмосфере жестких морально-социальных требований общества [34].
Особенности национального характера и культурные традиции непосредственно влияют на коммуникативное поведение английской и русской языковой личности. Одни и те же речевые акты в одних и тех же коммуникативных ситуациях реализуются ими зачастую по-разному, с использованием разных языковых средств. Соответственно, для двух рассматриваемых коммуникативных культур по-разному могут пониматься коммуникативная целесообразность и правильность речи.
Поскольку речевой акт похвалы и комплимента является оценочным, при изучении национально-культурных особенностей английской и русской коммуникации особого внимания заслуживает вопрос о выражении эмоций, и причем, важно знать не только, какие эмоции испытывают представители этих двух культур в тех или иных ситуациях, в чем прослеживается много общего, но, прежде всего, как они их проявляют. Данные различия, которые будут рассмотрены нами в следующей главе, находят яркое отражение в речевом акте похвалы и комплимента. Заметные различия наблюдаются и в структуре, составе и яркости отдельных компонентов этого речевого акта, в вытекающих из его содержания установках и правилах общения.
3. Особенности речевого акта похвалы и комплимента
в русской и английской коммуникативных культурах
3.1 Этимология слова «комплимент» и история изучения комплимента
Рассмотрение особенностей речевого акта похвалы и комплимента нам представляется целесообразным начать с определения семантики и этимологии соответствующих понятий (звучит не академично, ту же мысль нужно передать другими словами).
Словарь современного русского литературного языка дает следующее толкование: «Комплимент – похвала, вызванная стремлением сказать любезность или польстить кому-либо» [35, 1262]. Таким образом, комплимент здесь выступает синонимом похвалы и лести.
Однако в толковых словарях, изданных еще до 1917 года, комплименту дается несколько иное определение: «Комплимент – учтивые слова, выраженные изустно или письменно; приветствие» [36, 406]. А «Новый и полный российско-франко-немецкий словарь, сочиненный и дополненный по словарю Росiйской Академии» 1813 года под комплиментом понимает еще и поклон [37, 567]. Из этого следует, что в 19 веке комплимент отождествлялся как с вежливыми словами, так и с приветствием и поклоном.
Чтобы объяснить эти расхождения в толковании одного и того же понятия, проследим этимологию слова «комплимент». Анализ имеющихся в нашем распоряжении словарей позволяет представить ее следующим образом.
Первоначально из латинского языка старофранцузским и североиспанским языками был заимствован глагол “complire”, образованный от глагола “plire” префиксальным способом. Он означает «наполнять», «заполнять», «внушать», «преисполнять», «выполнять», «совершать», «завершать», «исполнять» и др. [38, 217-218]. В испанском языке в результате деривации глагола “complir” со значениями «выполнять», «исполнять», возникло существительное “complimiento” – «выполнение», «исполнение» [39, 246]. Чуть позже к ним присоединились переносные значения «изобилие», «чрезмерность», «преувеличение». Они были образованы, очевидно, от латинского прилагательного “plenum” со значениями «полный», «наполненный», «преисполненный» [38, 217]. Учитывая темперамент южан и склонность к преувеличениям, похвалам и лести, лексема “complimiento” стала отождествляться с проявлением вежливости, воспитанности и уважения к другим. В конце концов, негативная коннотация сменилась положительной со значением «вежливые, учтивые слова», «свидетельство любезности, галантности» и использовалась, в основном, в придворном церемониале. Очевидно, тогда же под комплиментом стали понимать еще и приветствие. Возможно, приветствие и поклон в сознании людей того времени отождествлялись друг с другом, поскольку первое неизменно сопровождалось вторым.
Следует отметить, что сегодня глагол “complir” и существительное “complimiento” несколько видоизменились. Это объясняется тем, что архаичный префикс “com-“ поменялся на префикс “cum-“ [38, 217].
Широкое распространение искусство комплимента как обязательная форма придворного этикета получило при дворе Людовика IV. В минуете комплимент считался непременным атрибутом танца и приобрел характер целой специальной речи, произносимой на его протяжении.
Таким образом, развитие значений слова «комплимент» происходило в испанском языке. Затем они проникли во французский и посредством последнего вошли в массовое употребление в немецком языке.
В начале 18 века лексема «комплимент» вошла в лексический состав русского языка и впервые появилась в бумагах Петра I 1701-1702 гг. Но на вопрос о том, из какого языка русский заимствовал слово «комплимент», пока трудно ответить однозначно. Большинство словарей утверждает, что это французское слово, и споры ведутся, в основном, по вопросу о его прямом или опосредованном заимствовании. В конце 19 – начале 20 века отождествление комплимента с поклоном, а затем и с приветствием, восходящими к испанскому языку, русским языком были утрачены, и комплименты в значении поклона употреблялись только по традиции: «при появлении нового гостя встают и делают комплимент и даже в том случае, когда вновь прибывший не замечает это, и повторяют этот поклон при ближайшей встрече с ним. Находясь с кем-нибудь в беседе, новому гостю кланяются оборотясь к нему всем корпусом, но никак не боком. При подобных комплиментах во всяком случае не становятся спиною к бывшему своему собеседнику» [40, 18-19].
Таким образом, расхождение в толковании комплимента объясняется утратой некоторых значений лексемы, а именно – «приветствия» и «поклона», как следствие изменившихся этикетных норм поведения в обществе.
Не стоит забывать о том, что комплимент является синонимом похвалы – одной из основных целей эпидейктической речи. Описание эпидейктической речи впервые представлено в труде Аристотеля «Риторика». В зависимости от адресата и цели речевого акта, Аристотель выделяет три рода риторических речей: совещательные, судебные и эпидейктические. Целью последней он называет похвалу или хулу, а объектом произнесения хвалы – прекрасное и добродетель [41].
Проблема прекрасного является одной из главных проблем риторической эстетики Аристотеля. Он говорит о том, что важно не прекрасное само по себе, а его желательность. Следовательно, риторика, целью которой является убеждение, должна убедить кого-то в красоте того или иного предмета или человека. Кроме того, важно доказать, что данный предмет вполне достоин похвалы и при этом совершенно не обязательно, чтобы красота была реально присуща ему. Достаточно убедить слушателя в желательности данного предмета, и он станет восприниматься как прекрасный. При этом важно отметить, что для Аристотеля прекрасным является прежде всего полезное для других.
Автор «Риторики» отмечает, что прекрасное, будучи «желательно само ради себя, заслуживает еще и похвалы, или что, будучи благом, приятно потому, что оно благо. Если таково содержание понятия прекрасного, то добродетель есть прекрасное» и, следовательно, заслуживает похвалы [41,43]. Однако добродетель представляется Аристотелем дифференцированно, и, значит, все виды добродетели – справедливость, мужество, благоразумие, щедрость, великодушие, бескорыстие, кротость, рассудительность, мудрость – прекрасны и заслуживают похвалы.
Древнегреческий ритор подчеркивает, что прекрасным является то, что есть только в одном человеке, и людей, обладающих крайней степенью какого-нибудь качества, нужно принимать за людей, обладающих добродетелями.
При произнесении похвалы особое внимание следует уделять тому, в какой среде произносится похвала, и восхвалять то свойство человека, которое наиболее ценится у людей данного класса.
В случае если не находишь, что сказать о человеке самом по себе, Аристотель советует сравнить его с другим, но только с людьми знаменитыми, так как, «если он кажется лучше людей, достойных уважения, его достоинства от этого только выиграют» [41, 47].
Автор риторики уравнивает совет и похвалу, мотивируя это тем, что, что в совете служит поучением, при изменении способа выражения может стать похвалой. «Так что когда хочешь хвалить, посмотри, что бы посоветовать, а когда хочешь дать совет, посмотри, что бы ты мог похвалить» [41, 47].
При похвале допускается преувеличение, так как похвала имеет дело с понятием превосходства, которое является прекрасным. Вообще же, преувеличение больше всего подходит к эпидейктическим речам, потому что «оратор имеет дело с деяниями, признанными за неоспоримый факт; ему остается только облечь их величием и красотой» [41, 46].
Для произносящего эпидейктическую речь предпочтительным является настоящее время, так как похвала или хула произносится по поводу чего-нибудь существующего.
Что касается стиля, то здесь главным, с точки зрения Аристотеля, является ясность: если речь не ясна, она не достигнет цели. В эпидейктической речи уместен средний стиль, предназначенный для того, чтобы усладить слушателя.
Если говорить о лексической системе речи, то здесь автор «Риторики» рекомендует использовать общеупотребительные слова, избегать употребления сложных слов, делающих речь холодной, и необычных выражений, которые могут быть неверно истолкованы.
Современные лингвисты настаивают на дифференцировании комплимента и похвалы. Так, например, О.С. Иссерс говорит о том, что для похвалы основной целью является положительная оценка, а для комплимента – сообщить о благорасположении [42]. Исследователь отмечает, что «для похвалы показателем успешности… является принятие оценки, показателем неудачи – ее отклонение», «для комплимента даже несогласие адресата с говорящим не означает неуспеха…», а также утверждает, что похвала предполагает оценку качеств, знаний, умений адресата, и, чтобы получить похвалу, нужно совершить нечто, проявив себя с положительной стороны. Комплимент же не ограничен в этом плане [42]. Эти различительные нюансы не обладают высокой степенью значимости для нашего исследования, поэтому в его рамках мы будем исходить из синонимичности понятий «похвала» и «комплимент» и будем использовать их как равнозначные.
Изучив особенности эпидейктической речи, можно сделать вывод о том, какие требования должны были предъявляться к комплименту как малой форме эпидейктической речи.
1. Объектом комплимента является то, что заслуживает похвалы.
2. Адресатом комплимента становится тот, кто обладает какой-либо добродетелью, т.е. крайней степенью какого-нибудь положительного качества.
3. Произнося комплимент, говорящий должен учитывать личность слушающего.
4. Для комплиментов наиболее характерно использование таких тропов, как гипербола, сравнение, эпитеты и градация.
Такими были основные требования к эпидейктической речи в античной риторике, и со временем они почти не изменились. Это объясняется тем, что наиболее последовательное изучение и развитие эпидейктической речи наблюдается именно в античности. Немаловажную роль в этом сыграло и то, что, начиная с IV века до н.э., и вплоть до эпохи Возрождения, риторика использовалась в основном для составления и произнесения политических речей и для церковного проповедничества.
Не является исключением и русская риторика. Здесь, до конца 17 века ведущую роль играли дидактические «Поучения» и хвалебные «Слова», составленные по канонам византийского ораторства, сочетающимся с народной устноречевой традицией и южнославянскими речевыми традициями.
Начиная с конца 17 века, русская риторика, а вместе с ней и эпидейктическая речь, вступили в новую веху своего развития. Светское красноречие вновь стало актуальным. Причиной тому послужила реформаторская деятельность Петра I.
С введением новых светских форм развлечений и, в частности, ассамблей, широкое распространение в этот период получили правила хорошего тона. Именно поэтому в 1708 году появилась книга «Приклады, како пишутся комплименты разныя». В ней приводились образцы формул, которыми следует начинать письмо, выражать свои чувства к даме, формулы, удобные для заключения письма, а также образцы интимной, поздравительной и официальной переписки.
На основе этого мы можем сделать вывод о том, что в 18 веке использование комплимента ограничивалось сферой эпистолярной речи.
В 19 веке сфера использования комплимента значительно расширилась. Он стал элементом устного этикетного общения и трактовался как особенная форма похвалы, знак склонности и привязанности [43].
На основе изученной литературы о светском этикете («Хороший тон» (1881) [43], «Правила светской жизни и этикета» (1889) [44], «Светский благовоспитанный молодой человек» (1898) [40], «Светский человек, изучивший свод законов общественных и светских приличий» (1880) [45]), можно четко выделить требования, предъявляемые к использованию этого речевого жанра в 19 веке.
В первую очередь, руководства по этикету советовали избегать говорить комплименты тем людям, с которыми мы знакомы лишь шапочно, или же быть в этом отношении очень осторожными и разборчивыми [43, 191].
Делать комплименты барышне мужчина мог только тогда, когда «вполне уверился в расположении к себе девушки» [40, 61-62]. Если же он не уверен в ее симпатии к нему, «никогда не должен льстить ей, так как грубая похвала приводит девушку к убеждению, что она имеет дело с пустым человеком, слову которого нельзя верить» [40].
Молодым девушкам и женщинам из скромности запрещалось делать комплименты, «из опасения стать в неловкое положение» [44, 159].
Комплименты между мужчинами были не только не приняты, но и считались неприличными, по крайней мере, в тех случаях, когда они не сопровождались легкой иронией, то есть не облекались в форму невинной шутки [44, 159].
Слыша похвалу родителям, молодые люди должны были отвечать, благодаря и скромно подтверждая эту похвалу, но ни в коем случае ничего не добавлять [44, 159].
В книгах о хорошем тоне настоятельно рекомендовалось не отождествлять комплимент с лестью, четко дифференцируя их: «Комплиментами называют те любезности, которые говорят лицам по какому-либо поводу, вернее сознательно преувеличенный отзыв о качествах лица, с целью доставить ему удовольствие, но не ради извлечения выгоды, чем отличается от лести» [40, 161]. Лесть строго осуждалась и должна была возмущать каждого порядочного человека [44, 158-159].
Следует, пожалуй, отметить, что для определения понятия «комплимент» в современных толковых словарях - например в Словаре русского языка в 4-х томах, в Словаре русского языка С.И.Ожегова и др. - используется лексема «лестный» [46] [47]. Хотя она и является дериватом от существительного «лесть», имеющего отрицательную коннотацию, одновременно является синонимом прилагательного «приятный» и сопровождается положительной коннотацией: «Лестный – содержащий похвалу, одобрение; дающий удовлетворение самолюбию» [47, 277].
Таким образом, понятия «комплимент» и «лесть» противопоставляются друг другу как выражение реально существующих достоинств собеседника, целью которого является доставить удовольствие собеседнику, не предполагая собственной выгоды, и восхваление несуществующих или сильно преувеличенных достоинств собеседника с целью извлечь выгоду.
Однако, на наш взгляд, граница между комплиментом и лестью является довольно зыбкой и зависит от коммуникативной ситуации и самих коммуникантов, точнее от их возрастных и социальных характеристик, а также от личных взаимоотношений адресанта и адресата.
После Октябрьской революции 1917 года в русском обществе произошла смена системы ценностей, и в центре внимания оказались совсем иные идеалы. В результате этого вплоть до 80-х годов комплимент не являлся объектом пристального внимания и специального изучения.
Однако, уже начиная с начала 80-х годов, наблюдается рост интереса к данному речевому жанру. В этот период комплимент в лингводидактическом аспекте изучался Н.И. Формановской [48] и А.А Акишиной [49].
Начиная с этого же времени, сначала зарубежная лингвистика (E. Chaika, R. Нerbert, B. Lewandowska - Tomaszozyk, J. Manes, A. Pomerants, N. Wolfson), а затем и современная русистика (А. Германова, Е. Клюев, О. Иссерс) заинтересовались комплиментом с прагматической стороны. К этому привела, очевидно, тенденция к предельному упрощению интересующего нас риторического жанра. В рамках прагматики комплимент рассматривается как одна из многочисленных речевых тактик. Ее цель – установление контакта и поддержание добрых отношений [42].
В последние годы комплиментом в целях обучения искусству делового общения стала активно интересоваться практическая психология (В. Шепель [50], В. Шейнов [51], А. Бодалев [52], А. Борисов [53] и др.). Она рассматривает комплимент как необходимый компонент создания доверительной тональности общения, способствующий его эффективности.
Требования к искусству комплимента как элементу этикета в конце 20 века кардинально изменились. Это объяснятся тенденцией к американизации российского образа жизни и, следовательно, построению норм межличностных взаимоотношений по американскому образу и подобию. Поэтому в современных пособиях по этикету комплименты рекомендуется делать как можно чаще и всем, «кто хоть в малейшей степени достоин доброго слова» [51, 126].
3.2 Классификация комплиментов
Комплимент входит в класс экспрессивов и относится к неинформативным речевым действиям, выражая регулятивное, индексальное и эмоционально-оценочное содержание [44, 183]. Некоторые лингвисты (например, W. Weigand) трактуют комплимент как «вербальный подарок» адресату, в котором содержится положительная оценка внешнего вида, достижений, успехов адресата.
Таким образом, комплимент предполагает социальное и эмоциональное речевое воздействие. Социальное речевое воздействие – это особые ситуации общения, в которых не происходит передачи информации как таковой, а осуществляются определенные социальные акты. Отправитель сообщения руководствуется речевоздействующей, а не коммуникативной целью. Когда мы делаем собеседнику комплимент, мы, как правило, не ставим перед собой цель проинформировать, сообщить ему о тех или иных его достоинствах, а пытаемся расположить его к себе, заставить осуществить какие-либо действия, согласиться на что-либо, а понятие искреннего комплимента вы исключаете ( т.е. Может ли человек искренне восхетиться чем-или кем-либо, не имея вышеперечисленные цели???????) и т.д. Эмоциональное речевое воздействие направлено на межличностные субъективно-эмоциональные отношения. Основным мотивом-целью адресантов комплиментов является улучшение эмоционального состояния адресатов.
Итак, национально-специфичными (перефразируйте, что-то типо – нац.-культур. нагрузку могут выражать…или еще как-нибудь…) в речевом акте похвалы и комплимента могут быть:
- частота употребления данного речевого акта;
- его адресаты и адресанты;
- цели;
- субъекты и объекты комплиментов;
- степень развернутости и экспрессивности;
- отношение к комплименту и реакция на него.
Эти критерии мы взяли за основу классификации комплимента и анализа общих закономерностей и отличительных особенностей реализации рассматриваемого нами речевого акта в английской и русской коммуникативных культурах.
3.2.1 Классификация по объектам похвалы и комплимента
Комплименту как риторическому жанру в современной науке посвящен ряд трудов и исследований. Некоторые из них непосредственно сосредоточены на изучении комплимента в русской и английской коммуникативной культуре, что максимально соответствует цели нашей работы. Поэтому нам представляется логичным и целесообразным использование имеющихся в данной области наработок для характеристики объектов комплиментарных высказываний.
Результаты исследования похвалы и комплимента в русском и английском общении, проведенного Р.В. Серебряковой (лучше на нее не ссылаться…), свидетельствуют об имеющихся различиях в оценочном коммуникативном сознании русских и англичан [54]. Результаты исследования приведены в Таблице 1.
Таблица 1
Анализ частотности комплиментов в русской и английской коммуникативных культурах в зависимости от объекта похвалы
| Тип комплимента |
% от общего числа речевых актов |
|
| русская коммуника-тивная культура |
английская коммуника-тивная культура |
|
| Комплименты внешнему виду человека в целом |
22% |
15% |
| Комплименты, касающиеся возраста |
4% |
6% |
| Комплименты внутренним, моральным качествам |
10% |
18% |
| Комплименты умственным способностям |
9% |
13% |
| Комплименты отдельным элементам внешности |
9% |
8% |
| Комплименты, оценивающие профессионализм или определенные способности |
19% |
14% |
| Комплименты, характеризующие одежду |
4% |
10% |
| Комплименты, характеризующие украшения |
2% |
2% |
| Комплимент имени |
2% |
1% |
| Комплимент жилищу, домашней обстановке |
3% |
3% |
| Общеоценочные комплименты |
16% |
10% |
Таким образом, в рамках исследования выявлено, что в русской коммуникативной культуре преобладают комплименты внешнему виду человека в целом, в то время как в английской коммуникативной культуре ведущее место занимают комплименты внутренним, моральным качествам человека. (нужно обязательно предложить вывод - почему так происходит, имею в виду разницу…) Однако и в английском речевом общении комплиментам внешности уделяется достаточно большое внимание – этот вид комплиментов в английской культуре стоит на втором месте. При этом имеются некоторые различия в средствах оформления таких речевых высказываний в двух культурах. Приведем примеры таких высказываний, взятых из произведений русской и английской художественной литературы:
«Ты красива, и к тому же в его вкусе…» [55].
«Я особенно люблю вот таких, как ты, симпатичных» [56]. Это высказывание является и ярким примером откровенной прямоты русской языковой личности, о которой было сказано в главе 2.
«Как она была хороша, как необыкновенно красива!» [57]. Эта реплика демонстрирует высокую эмоциональность русского речевого общения.
“I’ve always wanted to meet you,” she gushes. Then she stands back and says, “You are as pretty as everyone says” [58].
“In the first place, you’re the most beautiful woman I’ve ever seen…” [59].
“You look very beautiful in red, minx.” [60].
В вышеприведенных английских примерах совершенно очевидна выразительность, экспрессивность речевого акта похвалы и комплимента, касающегося внешности адресанта. Эти особенности речевого поведения коррелируют с известной сдержанностью англичан,что будет охарактеризовано ниже.
Что касается комплиментов по поводу отдельных элементов внешности, частей тела, то здесь вряд ли имеет место большая или меньшая частотность употребления комплиментов (я бы воздержалась от вывода о продуктивности подобных речевых актов, т.к. в разных культурах разное отношение к разным частям тела, например к тем же глазам, поэтому лучше просто оговорить, что подобные РА встречаются…), характеризующих глаза или руки, лицо или волосы и т.д. И в русской, и в английской коммуникативных культурах примерно в равной степени («примерно» – это не вывод!!!) распространены оценочные высказывания по поводу отдельных внешних достоинств собеседника:
«Бог мой, я ведь и не представлял, какие у тебя красивые глаза! – вдруг сказал он. – Цвета моря» [61].
«Это…просто загляденье. Удивительно ладная фигура,…красивые руки и серые глазищи в пол-лица» [62].
«Красавица Вера: каштановые локоны, голубые глаза» [63].
“You have really nice eyes, don’t you? Misshaped though, but nice” [64].
“I would tell you how the soft red silk enhances the natural flush of your perfectly sculpted cheeks – cheeks softer than silk, petal-soft…” [60].
“I would tell you…how the fiery color echoes the tantalizing hints of auburn caught by the candlelight in your glorious hair – thick, luxurious hair…” [60].
Рассмотрение комплиментов по поводу возраста показывает, что в английской коммуникативной культуре чаще отмечается, что внешность собеседника не изменилась, или что собеседник не выглядит старым, в то время как в русском общении в основном употребляются комплименты преуменьшения возраста:
«Дочь, увидев меня, всплеснула руками: «Ты помолодела на десять лет!» [65].
«Классная у тебя стрижка!.. Стрижка тебя молодит» [66].
«Она…помолодела и похорошела, даже ее кожа…порозовела» [66].
«Для старой подружки ты выглядишь просто великолепно! И тебе нельзя дать твоих лет…» [68].
“It’s a wonder she isn’t wrinkled and gray…” [69].
- My hair is getting gray! – He raised a hand and took off his hat.
- A little, - she sad. - But you are not old [70].
В английской коммуникативной культуре не часты комплименты, указывающие на то, что собеседник повзрослел, возмужал, в отличие от русского общения:
«Крепкий ты стал, Миколай, заматерел, - одобрительно сказал отец». [57].
«Толя…Как ты возмужал!.. И сколько орденов!» [71].
Уважение русских к проявлению мужества, силы, храбрости является отражением исторического прошлого русского народа, и по-прежнему считаются достойными восхваления.
Среди комплиментов, оценивающих способности и профессионализм человека, в английском общении наиболее часто встречается комплимент высокому уровню компетентности в работе:
“He favors me with an expression that I define as smug satisfaction. “You’re very thorough, Bolo. Yes, indeed, you’re doing a very commendable job. Keep up the good work.” [72].
“That’s very commendable of you, my dear. Such initiative and patriotism! I’m sure the girls…will be delighted to hear that you’re doing your part to rebuild our lovely world.” [72]. Этот пример, к тому же, демонстрирует упомянутое С. Мадариагой высокое чувство «социальной ответственности» у англичан.
“…they’ve done a beautiful job on the restoration.” [73].
Комплименты данной адресной направленности развернутые, т.е. используются полные в грамматическом отношении предложения. Говорящий стремится как можно точнее выразить свою мысль, что невозможно сделать, ограничиваясь короткими отрывистыми фразами. Это обусловлено прежде всего сферой общения, в которой употребляются эти речевые акты. Похвалу за успешно проделанную работу, достойно выполненные обязанности чаще всего принимают в разговоре с начальством, коллегами или партнерами, т.е. в официальном деловом общении [74]. Оцениваемые действия собеседника нередко носят сложный характер, поэтому говорящий не описывает их, а заменяет глаголами “to do” и “to make”:
“We’ve appreciate very much what you’ve done,” I said to the old lady. [75].
“Many thanks for all you done for me and mother” [76].
В русском общении данный тип комплимента также занимает первое место в указанной группе, хотя и встречается несколько реже, как показали результаты исследования:
«Отличный материал, молодец!» - похвалил Нуга своего начальника охраны» [77].
«Ну, нет у меня человека, который лучше, чем ты, с этим бы справился!» [77].
«Вы более профессионал, чем мы себе представляли» [77].
«Она вкусно готовит», - сглотнул слюну Сергей» [63].
Эти примеры служат своего рода подтверждением тому, что, как мы отмечали выше, русскими прежде всего ценится честное и ответственное исполнение своих обязанностей, а не инициативность и независимость, как это наблюдается в английском общении. Пожалуй, в этом действительно заключается понимание трудолюбия и профессионализма русской языковой личностью.
Что касается комплиментов внутренним моральным качествам человека, то среди них в современном русском общении первое место занимают комплименты индивидуальности, отличия от других:
«Что мне еще в тебе, Матвей, нравится, так это то, что ты в партии модные не стремишься, на себя только и надеешься» [77].
«Нурсултан Назарбаев – интересный человек… Приятный в общении, очень доброжелательный» (художник Никас Сафронов о Н.А. Назарбаеве).
«Конечно, ты необычный человек. Твои знания огромны, а искусство находить необычные выводы поразительно» [78] (вы же выше оговаривали моральные качества???Причем тогда тут знания???-это уже оценка и похвала интеллекта…).
В английской коммуникативной культуре прежде всего комплиментами отмечаются доброта, а также традиционные добродетели - щедрость, честность, скромность, смелость, религиозность:
“Dear Sally, what I like about you is your beautiful honesty ” [79].
“You’ve been wonderfully kind to me” [59].
“…they are some of the finest and the kindest human beings on the face of the earth!” [59].
“Yalena is a very brave little girl. It is not easy to be the daughter of a soldier.” [72].
“…I could tell you were an honest man. There weren’t so many left.” [73].
В русском общении редко встречаются комплименты терпению, скромности, бескорыстию собеседника. Здесь скорее можно встретить высказывания, подобные следующим:
«Ты мне нравишься: умен, образован, предприимчив, дорогу другим не переступаешь, но и свое не отдашь» [77].
«С работой она справлялась не хуже мужиков, не знала жалости ни к себе, ни, конечно же, к врагу» [80].
«Девка ты крепкая, сноровистая, из себя видная» [80].
Несмотря на то, что комплименты членам семьи и близким адресата не рассматривались в рамках вышеописанного исследования, этот тип комплиментов является яркой чертой английской коммуникативной культуры. Комплименты данной предметной направленности делают родственники, друзья или хорошие знакомые. Адресатом может стать самый широкий круг родственников, хотя преобладают комплименты, оценивающие внешность детей адресата и достоинства его родителей:
“Your mother is so…charming,” Hubert said the first time he met her. [58].
“Your aunt Ursula was a sweetie. I really got to like her in the few weeks we had to get acquainted… She had a great sense of humor, didn’t she?” [73].
“I like old Morrow’s mother. She was all right… She had a lot of charm.” [81].
“If I had a daughter like yours,…I should be a very proud and happy woman.” [82].
“I envy you the pride and happiness of having such a daughter,” – answered old Mac, unexpectedly betraying the paternal sort of tenderness men seldom feel for their sons.” [83].
Таким образом, можно сделать вывод о различном проявлении оценочности в коммуникативном сознании русских и англичан. Русские в общении в основном обращают внимание на внешние факторы, что подтверждает продуктивность в русской коммуникативной культуре комплиментов внешнему виду человека, похвалы за хорошо проделанную работу. Для англичан же большую роль играют внутренние факторы, что проявляется в частотном употреблении комплиментов моральным качествам и умственным способностям человека.
3.2.2 Классификация по речевой структуре похвалы и комплиментов
(Ирина, что вы подразумеваете под речевой структурой???)
Структура исследуемых речевых актов позволяет нам выделить следующие типы комплиментов:
1. Прямой комплимент.
2. Косвенный комплимент.
3. Комплимент – антитеза.
Рассмотрим каждый из вышеназванных типов комплиментов.
Прямые комплименты прямо указывают на достоинства человека. Построение прямого комплимента достаточно стандартно. Он, как правило, имеет трехчастную композицию: обращение, собственно сообщение и мотивацию, т.е. детальную характеристику объекта. Но мотивация может и отсутствовать.
В качестве обращения в прямом комплименте могут выступать:
- одночленная номинация, представленная именем адресата:
«Тусенька ,… ты очень умненькая и развитая девочка…» [84];
“He whispered: “You are a remarkable woman, Kafari ” [72].
“You are the strongest person I have ever known, Kafari.. . Do you have any idea how remarkable you are, dear lady?” [72].
- двучленная номинация, состоящая из имени и отчества (в русском общении):
«Анатолий Иванович,…у вас богатейшее чувство юмора, много чистых и светлых стихов» (из интервью с поэтом А.И. Третьяковым);
- подлежащее – местоимение:
«Ты вообще самая красивая девушка на свете» [84];
“You really do have beautiful eyes you know” [85].
“You look quite washed out…How nice you smell!” (комплимент жены мужу) [59].
- дополнение – местоимение:
«Как ей идет это имя!.. Бесстрашная, сильная, гибкая…» [80].
«Вам идет этот запах» (о духах) [86].
“Isn’t it a beauty? See! They fit you nicely.” (о коньках) [82].
Следует, пожалуй, отметить, что обращение в комплименте к адресату по фамилии или по отчеству для русской речевой культуры практически не свойственно. Одночленная номинация, состоящая только из фамилии или из отчества, допустима лишь в тех редких случаях, когда между коммуникантами существуют близкие отношения, поскольку это придает высказыванию оттенок фамильярности и используется только в неофициальной обстановке:
«Шадрина, ты производишь фурор!» [68].
«Петрович, ты сама галантность!» [87].
В комплиментах, которые произносятся при приветствии, встрече, обращение может отсутствовать:
«Дай-ка я на тебя погляжу. Ну что ж, ты хорошо выглядишь, не расплылась, форму держишь, молодец. Стиль у тебя появился…» [68].
«О, какой вы… Вы даже лучше, чем я думала…» [68].
“How well you are looking!” [83].
“How splendid you are! It does my heart good to see my handsome sisters in their best array.” [88].
Объектами прямых комплиментов могут стать (вы уже предлагали классификацию по объектам…):
1. Одежда, прическа, внешность собеседника, предметы туалета и т.п. :
«Пронин сказал: «У вас очень красивые чулки» [89].
“Your hair’s so lovely” [81].
“ I liked them, for they were very neat and plain in their dress, - not like some, who seem to think that if their waists are small, and their hair dressed in the fashion, it is no matter how soiled their collars are, nor how untidy their nails.” [76].
2. Положительные качества собеседника :
«Молодец. Далеко пойдешь. Голова работает, слово держать умеешь» [84].
«Хороший мальчик, - еще раз подтвердил он. – Такой незаменим в работе» [90].
“She’s a nice quiet girl, devoted to her music.” [59].
“I always knew you were an honest man, Bernard.” [73].
3. Положительная оценка действий, поведения собеседника:
«Потрясающе… Язык, логика изложения, четкость формулировок – просто блеск. Работа уникальная» [90].
“I do believe you have a gift for cooking, you take it so cleverly.” [69].
В косвенном комплименте реализуется способность адресанта к нестандартному мышлению и его адекватной вербализации. В этой группе комплиментов можно выделить несколько подвидов:
1. Адресант хвалит не самого адресата, но то, что ему дорого:
«Александр Иванович,… у вас вообще не девочка, а клад, все умеет, и печет, и жарит, и варенье варит, и штопает, и огурцы солить умеет» [84].
“Your kitty is just so lovely, so skittish…” [73].
2. Похвала относится к адресату опосредованно:
«Ниночка,… у тебя теперь ребенок, вон какая чудесная девочка, какая красавица, вылитая мама» [84].
“You tell stories almost as well as Grandpa” [69].
3. Адресант отмечает то положительное воздействие, которое оказывает на него адресат:
«Поговоришь с ней – и легче становится» [90].
«Рядом с Вами, Сашенька, мне везде понравится», - улыбнулся он» [91].
“… my best inspiration come from the beneficent life of a sweet and noble woman.” [83].
“I wish you would stay with me always, David. It has made me younger, and happier…” [70].
4. Адресат хвалит какие-либо достижения адресанта:
«Довольно тяжело что-нибудь пожелать человеку, у которого творческих достижений в тридцать лет больше, чем у некоторых под конец жизни…» (А. Буйнов – В. Юдашкину).
“Your novels have received numerous accolades, including three Christy Awards for excellence in fiction. How have you honed your craft?” (из интервью с Дэвисом Бунном).
5. При похвале адресант ссылается на общепризнанные закономерности, на сентенции, которые показывают собеседника в выгодном свете:
- Кто выиграл?
- Володька… Случайно!
- Случайность – частный случай закономерности! (Из кинофильма «Самая обаятельная и привлекательная»).
- Не волнуйся, если задержусь на работе. У меня там не все ладится.
- Ну, ладится только у ремесленников. Талантливые люди находятся в вечном поиске. (Из кинофильма «Самая обаятельная и привлекательная»).
“He’s so handsome… Nice picture… Only real professionals may be so good at making photos.” (о фото, сделанном профессиональным фотографом) [73].
Так же, как и в прямом комплименте, структура косвенного комплимента (скорее структура РА) включает в себя:
- обозначение адресата при помощи местоимения, имени или имени и отчества (в русском общении):
«Не дать Вам возможности петь – это просто преступление!» (из телепередачи «Старый телевизор» - комплимент Алле Пугачевой);
«Ирина , скажите, что Вам доставляет большее удовольствие: когда Вы покоряете собеседника красивой внешностью или же неординарным складом ума?» (из телепередачи «Я сама» - Юлия Меньшова – Ирине Хакамаде);
«Александр Васильевич , скажите, в чем секрет актерской популярности?» (из телепередачи «Пока все дома» - комплимент А.В. Маслякову);
“I wonder if there is anything in the world that you cannot do,” she said, in a tone with respectful admiration.” [82].
“David ,…I do want your company – I want it as never wanted the company of another man!” [70].
- объект похвалы или повод для одобрения, его положительную оценку, выражаемую качественными прилагательными и наречиями:
«Так всаживать кол с одного удара – это ж надо недюжинную силу иметь» [92].
“She must be an observing as well as energetic young person, to discover your chief weakness and attack it so soon.” [93].
Косвенные комплименты, так же, как и прямые, могут, как обладать, так и не обладать мотивировкой (кого и на что мотивируют в предлагаемых ниже примерах????):
«Хорошо у тебя, уютно. И вообще у вас квартира хорошая, большая такая, никто никому не мешает» [84].
«Какие у Вас интересные пальцы! Вы, случайно, не виолончелист?.. Ваши длинные трепетные пальцы говорят о тонкой душевной организации» (из кинофильма «Самая обаятельная и привлекательная»).
«Мне давно-давно не было так хорошо, как с тобой» [68].
“…if you were my sister, I should be very proud of you, because your face shows what I admire more than its beauty truth and courage, Phebe.” [83].
“None of them is like you,” she said with startling frankness, her eyes shining at him. “I would love to be with you”. [70].
“There are women big enough and strong enough – few, maybe. Big enough to endure neglect and loneliness… A few might not complain, might be able to endure… You, Miss Ruth – I believe you are one of them.” [94].
Так же, как и в косвенном комплименте, в комплименте-антитезе реализуется способность адресанта к нестандартному мышлению и его адекватной вербализации. Комплименты этого типа строятся на антитезе:
«Знаете, мне Вас искренне жаль… Наверное, нелегко быть такой красивой женщиной?».
Этот вид комплиментов психологи считают самым эмоциональным и запоминающимся [95, 135]. Однако «минус» ни в коем случае не должен перевесить «плюс», иначе результат может оказаться обратным тому, на который рассчитывал адресант.
Подобные комплименты довольно редко содержат мотивацию, поскольку это может придать им напыщенность и лишить искренности, и состоят из обращения и собственно сообщения:
«Когда я читала вашу книгу, то жалела только об одном - что ее написала не я!»
Обращения в таких комплиментах может быть представлено по-разному (для чего нам так подробно анализировать типы обращений в комплиментах??? Это несет какую-то смысловую нагрузку???):
- именем адресата;
- его именем и отчеством;
- местоимением – подлежащим;
- местоимением – дополнением;
- местоимением – определением.
«Знаете, Наташенька , я не могу назвать Вас симпатичной только потому, что Вы на самом деле красивы».
Из всех видов тропов наиболее частотной в комплиментах-антитезах является использование гиперболы:
«Я, Сергей Александрович, пожалуй, не могу сказать, что Вы хороший работник…Вы просто незаменимый для нас специалист!»(одного примера мало, если больше не обнаружили, можете воздержаться от выводов…)
Основными объектами комплиментов этого вида являются природные способности, качества характера и внешность адресата.
3.2.3 Классификация по субъектам похвалы и комплиментов.
Гендерный аспект комплиментов
В речевых актах исследователями выделяется несколько типов адресатов: единичный, коллективный, массовый и квазиадресат [96]. Не все из названных типов адресатов реализуются в речевом акте похвалы и комплимента.
В условиях непосредственного общения наиболее обычен единичный адресат, который может быть ниже автора по иерархии или равным ему, но не выше. Коллективный адресат также возможен при прямом общении:
«Вы, ребята, очень хорошо написали контрольную работу».
“Well done, boys!”
Массового адресата имеют в виду, когда говорят о средствах массовой информации. Обратить похвалу к массовому адресату невозможно.
Под квазиадресатом понимаются грудные дети, домашние животные, сам говорящий. Из трех разновидностей квазиадресата нам интересен последний, так как он нередко встречается в жанре похвалы:
«Меня и в застойные годы признавали и сейчас признают» (слова известного архитектора).
“What a doctor wants,” I said, “is practice. He shall have me. He will get more practice out of me that out of seventeen hundred of your ordinary, commonplace patients, with only one or two diseases each.” [97].
Однако всегда стоит помнить о том, что в подобных речевых актах, выражающих самопохвалу, нарушаются коммуникативные максимы, или речевые постулаты, а именно – принципы скромности, количества и такта [98].
Кроме названных разновидностей адресата, можно выделить еще две: неопределенный и неизвестный:
«Вот кто-то молодец - горку построил для детей!» (неизвестный???- скорее неопрделенный адресат), нужны еще примеры .
Возможность четкого противопоставления мужских и женских комплиментов объясняется давно признанным социолингвистами теоретическим положением о том, что мужчины и женщины по-разному ведут себя в коммуникативных ситуациях [99]. Женщины воспринимают комплименты в свой адрес как речевое средство выражения одобрения или поощрения принятого обществом ролевого поведения. От представительниц среднего класса (почему упоминается только средний класс?? Возможно вообще не стоит предлагать классовую дифференциацию…) как в русском, так и в британском социуме ожидают проявления интереса к различным украшениям, красивой одежде, стильным прическам, а также явной, эксплицитной заинтересованности в семейных делах и воспитании детей. Для женщины выглядеть привлекательной, носить красивые платья и украшения означает исполнять социально обусловленную роль и рассматриваться как действие (performance). Мужчины не считают комплименты наилучшим речевым средством выражения солидарности, дружеского отношения к адресату, поэтому они чаще вербализуют комплименты в ситуациях, в которых их применение предписано правилами этикета или общественной вежливости (например, после принятия пищи вместо стандартного «спасибо», “thank you”) -????.
Вопрос о том, кто кому (мужчины женщинам, женщины мужчинам или представители одного пола при общении друг с другом) чаще говорят комплименты в западных социумах, давно нашел свое решение в ряде лингвистических работ. По мнению Н. Вольфсон, Дж. Мэйнс, Дж. Холмс и Д.Ф. Браун, в роли как адресантов, так и адресатов комплиментов чаще выступают женщины. При этом наиболее частотны комплименты женщин женщинам, далее по степени убывания частотности следуют комплименты женщин мужчинам, комплименты мужчин женщинам. Наименее малочисленны комплименты мужчин мужчинам [99].
Коммуникативная тактика женских комплиментов в английской лингвокультуре проявляется как на уровне выбора тем высказываний, так и на уровне выбора языковых единиц. Для чисто женских комплиментов характерно редкое обращение к темам, связанным с родственниками женщин-адресатов (за исключением их детей), их характером и здоровьем. По нашему мнению, женщины избегают давать положительные этикетные оценки характеру и здоровью собеседниц потому, что подобные высказывания могут быть неадекватно восприняты женщинами-адресатами (как лесть, как ирония или даже как оскорбление). А неправильная интерпретация женщинами-адресатами смысла услышанного может привести к неожиданным для женщин-адресантов результатам, при которых не будет реализована коммуникативная стратегия адресантов, и не будет достигнута их коммуникативная цель.
Проблема адекватного декодирования адресатами комплиментов смысла сказанного, и, соответственно, интенций адресантов в английском социуме стоит очень остро. Так, отмечается, что примерно две трети адресатов комплиментов в момент вербализации этикетной похвалы чувствуют себя дискомфортно, испытывают потребность к самозащите и, самое главное, не знают, как правильно ответить на комплименты (это характерно для 2-ух культур???). Комплименты по поводу успехов в школе детей адресатов, их талантов означает признание материнского мастерства женщин-адресатов, что является прямым проявлением стремления к созданию или укреплению солидарности с собеседницами. Гораздо многочисленнее комплименты, направленные на внешность и голос (???) женщин-адресатов, их личные вещи (одежда, квартиры), бытовые (в основном, кулинарные) и профессиональные способности [99].
Из названных тем наиболее распространены темы внешности и личных вещей, то есть то, что обычно и привлекает внимание адресантов при общении с женщинами. Женщины-адресанты выбирают предметами комплиментов в первую очередь объекты, визуально воспринимаемые обеими собеседницами и, одновременно, являющиеся материальным воплощением личного вкуса адресатов. Женщины-адресанты исходят из положения о том, что комплименты относительно внешности трудно интерпретировать иначе как речевое выражение солидарности с адресатом:
«Ой, мама, какая красивая блузка! Знаешь, на вешалке я ее недооценила…» [100].
“I like your dress. I think it’s adorable” [101].
Коммуникативная тактика женщины в приведенных примерах проявляется уже на этапе выбора объекта комплимента. Выбор адресантом в качестве данного объекта блузки/платья собеседницы демонстрирует её отличную коммуникативную компетенцию. Как известно, в английской лингвокультуре высказывание может быть интерпретировано адресатом как комплимент, а не как эксплицитная лесть, если оно связано с чем-то, положительно оцениваемым обоими коммуникантами и представляющим большую ценность для адресата.
Степень искренности адресанта подобного выше приведенному контексту определить бывает весьма сложно. Тем не менее, мы относим данные комплименты к категории искренних, исходя из положения о том, что искренние комплименты в большей мере характерны для общения коммуникантов, состоящих в родственных или близких дружественных отношениях и не зависящих друг от друга ни морально, ни материально. На искренность женщины-адресанта указывает также неформальная обстановка ситуации общения. В этом случае степень уважения женщины-адресата женщиной-адресантом должна быть значительной, выражаясь в симпатии и положительном отношении к ней. Коммуникативная тактика адресанта анализируемого комплимента также проявляется в структурировании самого высказывания: сначала следует общая высокая оценка и выражение общего впечатления адресанта от оцениваемой вещи, а затем происходит конкретизация ее впечатления. Анализ дальнейшего контекста позволяет сделать вывод об успешном достижении женщиной-адресантом своих коммуникативных целей.
Если говорить о женских комплиментах относительно личных вещей собеседниц (сумочка, колье, брошь, часы и т.д.), то нельзя забывать о том, что подобные высказывания могут быть восприняты женщинами-адресатами как коммуникативный акт, угрожающий их социальному лицу. Угроза теоретически может выражаться в том, что адресанты в основном имплицитно заявляют о своих претензиях на личные вещи адресатов. Теоретически можно допустить, что женщина-адресат сможет отдать свои личные вещи женщине-адресанту в ответ на ее комплимент (хотя в интенции адресанта и не входит получение подарка) – для какой культуры это более характерно и почему???[99].
Согласно данным Дж. Холмс и Д.Ф. Браун, подобное добровольное расставание собеседницы с личной вещью в ситуации комплимента возможно в межкультурном общении. Например, в ситуации общения женщины-адресанта, представляющей английскую лингвокультуру, и женщины-адресата, представляющей одну из полинезийских культур (Самоа, Фиджи и т.д.). С этой точки зрения интересен следующий пример:
Complimenter (a New Zealand woman of European descent): What an unusual necklace. It’s beautiful.
Recipient (a Samoan woman): Please, take it.
В приведенном контексте женщина-адресат своеобразно (для женщины-адресанта) интепретировала комплимент относительно ее украшения и предложила украшение женщине-адресанту в качестве подарка [99]. Налицо ситуация, когда адресантом не учтена культурная специфика адресата, налицо незнание ею культурных традиций народа, представленного своей собеседницей.
Женские комплименты в адрес мужчин являются прекрасным образцом межгендерной коммуникации, при которой женщина, выступающая в роли адресанта, инициатора коммуникации, обязательно должна учитывать упомянутое выше негативное отношение мужчин к комплиментам. Поэтому коммуникативная тактика женщины-адресанта должна быть еще более «тонкой» и продуманной, по сравнению с коммуникативной тактикой адресантов чисто женских комплиментов. В тематическом плане женские комплименты в адрес мужчин фокусируются на внешности адресантов (50%), их профессиональном мастерстве (20%), и на персональном отношении мужчин-адресатов к женщинам-адресантам (20%). На все остальные темы приходится 10 % примеров [99].
Учитывая существующее стойкое мнение о том, что мужчины фокусируют свое внимание на личной независимости и своем социальном статусе, на «исключении» собеседника из сферы своих интересов, и стойкое мнение о том, что для мужчин язык – не более, чем средство информации, женщины, говоря комплименты мужчинам, обязаны в полной мере проявить свою коммуникативную компетенцию, если они действительно хотят укрепить или установить контакт с мужчинами-адресатами. Поэтому, в неформальной обстановке при общении с равностатусными мужчинами женщины должны выбирать темы внешности или характера, полностью избегая их в общении с высокостатусными мужчинами (например, начальниками по работе). Основной, если не единственной, темой женских комплиментов в общении с начальниками является тема их профессионального мастерства и умения. Это одинаково справедливо как для русской, так и для английской коммуникативной культуры.
3.3 Эмоциональность и эмотивность русской и английской коммуникативных культур
Создавая психологический портрет англичан, В.Г. Крысько [102, 278-279] отмечает, что в обыденном общении часто трудно понять парадоксы английского национального характера, среди которых он называет «странное сочетание конформизма и индивидуализма, эксцентричности и приглаженности, приветливости и замкнутости, отчужденности и уступчивости, простоты и снобизма». Подобный парадокс выражается и в выражении англичанами эмоций, в том числе и в высказываниях похвалы и комплимента.
«Холодные и сдержанные англичане» регулярно одаривают друг друга улыбкой, которая, что интересно, находит отражение и в вербальной коммуникации, в ряде ситуаций отличающейся экспрессивностью, выразительностью и явным преувеличением, о чем мы упоминали при рассмотрении классификации комплиментов:
“You couldn’t have devoted yourself to a better charity, or done it more sweetly, my darling. God bless you!” [76].
“You are a trump, Dan, and I’m ever so much obliged to you.” [69].
“You’ve both grown so pretty! I can’t decide, which I like best. Phebe is the biggest and brightest-looking,… but somehow you are so of sweet and precious…” [82].
Русские же, которым свойственно открытое, неконтролируемое проявление эмоций, называемое исследователями, в частности, А. Вежбицкой [22], одной из русских культурных ценностей, напротив, в повседневном общении, по сравнению с англичанами, часто бывают более сдержанны: они реже улыбаются, не любят преувеличений, не доверяют комплиментам (на вопрос «Это что, комплимент?» русские, как правило, реагируют заверением, что они сказали правду):
«Мы получили очень лестные отзывы о вас… Специалисты считают, что вы один из лучших профессионалов бывшего КГБ СССР. Это не комплимент, просто я констатирую реальности» [102].
Это различие касается фатической коммуникации, или коммуникации межличностного взаимодействия. Данная коммуникативная особенность является причиной того, что англичане воспринимаются русскими как неискренние и лицемерные, русские же в глазах англичан выглядят хмурыми, недружелюбными и мрачными. Подобные стереотипы никак не могут способствовать успешному общению [103].
Чтобы понять эти противоречия, как и вообще особенности проявления эмоций в двух рассматриваемых культурах, считаем необходимым различать такие понятия, как эмоциональность и эмотивность, которые предлагаем определять следующим образом: эмоциональность – инстинктивное, бессознательное незапланированное проявление эмоций, являющееся психофизиологической потребностью человека; эмотивность – сознательная, запланированная демонстрация эмоций, имеющая определенную коммуникативную установку [103]. В первом случае эмоции носят естественный, спонтанный характер, являются открытой демонстрацией чувств; во втором – проявление эмоций носит преднамеренный характер и представляет собой стратегию коммуникативного поведения. Эмоциональность и эмотивность имеют разную направленность: первая сфокусирована в большей степени на субъекте (это эмоции «для себя»), вторая направлена на объект (это эмоции «для других»). Возвращаясь к нашему рассуждению об особенностях проявления эмоций в двух коммуникативных культурах, можно уточнить, что английская улыбка чаще является эмотивной, в то время как русская – эмоциональной.
Особенностью английской коммуникативной культуры является то, что собеседники в большей степени фокусируют свое внимание на чувствах других, им предписывается быть внимательными (careful, considerate, thoughtful) к окружающим и их чувствам. И это не случайно, поскольку вся система английской вежливости является объектно-ориентированной, в отличие от русской, которая в большей степени замыкается в самом субъекте. Вести себя в соответствии со своим внутренним состоянием, не разделяя общего настроения, является нарушением норм вежливого поведения.
Таким образом, различия в проявлении/демонстрации эмоций позволяют выделить два типа коммуникации – эмотивную и эмоциональную. Эмоциональная коммуникация – это спонтанная, незапланированная, естественная демонстрация эмоций говорящего как проявление его эмоциональных внутренних состояний, необязательно учитывающая реакцию собеседника или окружающих. Эмотивная коммуникация – это сознательная, контролируемая демонстрация эмоций, которая ориентирована на собеседника и используется говорящим в стратегических целях: воздействие на окружающих, демонстрация лояльности, доброжелательности, предупреждение возможного конфликта, т.е. она выполняет социальную функцию. Такая антиконфликтная стратегия характерна для ситуаций, в которых собеседников разделяет определенная дистанция. Очевидно, именно поэтому она в большей степени характерна для культур, отличающихся максимальной социальной дистантностью, к которым, в частности, принадлежит английская коммуникативная культура [103].
Наши наблюдения показывают, что эмотивность в целом играет большую роль в английской коммуникации, чем в русской. Традиционная английская сдержанность касается эмоциональной коммуникации, но не эмотивной. Коммуникативная эмотивность, напротив, является одной из доминантных черт английского коммуникативного поведения и непосредственно связана с английской вежливостью, которая предписывает преувеличивать интерес, симпатию к собеседнику, быть оптимистом:
“I’m so dazzled by the brilliancy and beauty that has suddenly burst upon me, I have no words to express my emotions,” answered Charlie, gallantly dodging the dangerous question.” [83].
“…it seems as if I never really saw a girl before, or had any idea what agreeable creatures they could be. I fancy you are a remarkably good specimen, Rose.” [83].
“Oh, Phebe, it was splendid! I nearly cried, I was so proud and glad to see you do yourself justice at last.” [83].
Таким образом, как это видится представителями русской коммуникативной культуры, для английской языковой личности характерно стремление к «пустому», формальному высказыванию комплимента. Формальное употребление комплимента закреплено за рядом стандартных ситуаций, предполагающих высказывание этикетной похвалы. В этом случае комплимент не может считаться искренним, так как адресант применяет такой прием, как вежливость-маска, пользуется «языком» искренности», не испытывая соответствующих чувств. В межкультурном общении важно уметь правильно интерпретировать те или иные проявления эмоций, давать им верное толкование, понимать их функциональную значимость, что сделать нелегко, поскольку, как мы уже убедились, связь между проявлением эмоций и чувствами, испытываемыми при этом, не всегда прямая и однозначная [104].
3.4 Особенности языкового оформления речевого акта похвалы и комплимента в русской и английской языковой культурах
Поскольку основные различия в коммуникативном поведении русской и английской языковой личности мы объяснили эмоциональностью и эмотивностью их коммуникации, рассмотрим, как проявляется эмотивность в английских речевых актах похвалы и комплимента. Англичане часто дают завышенную оценку как собеседнику, так и всему происходящему и наблюдаемому, используя для этого многочисленные суперлативные единицы (How absolutely marvelous!/You are absolutely fantastic/You’re being extremely kind/That’s brilliant. I’m delighted you are coming, that’s fantastic):
“That’s splendid! You did well.” [76].
“Magnificent! Encore! Encore!” cried Gerald enthusiastically.” [93].
“Stupendous! Chrysanda, you’ve never been more stunning!” [105].
Широко используются интенсификаторы (Thank you so much/I am most grateful); англичане вообще не скупятся на комплименты:
“Ok, thank you very much. You are a dream come true.” (преподаватель – студентке за принесенную чашку чая).
“Your daughter is a genius, she is absolutely fantastic.” (учитель – родителям о их ребенке).
Преувеличение, или использование стратегии переоценки, прежде всего проявляется в широком употреблении англичанами экспрессивных эмоционально-оценочных единиц: “great”, “excellent”, “perfect”, “gorgeous”, “wonderful”, “brilliant”, “superb”, “fantastic”, “fabulous”, “marvelous”, “divine”, “ravishing”, “terrific”, “delighted”, “enjoyable” и др.:
“Everybody at school says he’s a wonderful person” [72].
“In fact, you have the most brilliant political mind in Europe” (из кинофильма “It was yesterday”).
“It is wonderful ! I can sing, but nothing half so fine as that.” [82].
“Bless the little dear, what a generous heart she has!” [82].
“My dear, it is perfect bread, and you are an honour to your teacher.” [8].
Интересно отметить, что оценочные реплики, содержащие подобные суперлативные лексемы, часто употребляются при оценке довольно прозаичных вещей, что удивляет русских коммуникантов, не привыкших к подобным преувеличениям: “You’re absolutely fantastic” (Ты абсолютно фантастична) (за помощь в мытье посуды)/I had the most gorgeous bath (Я принял прекраснейшую ванну)/Your rice is terrific. It looks incredible (Твой рис потрясающий. Он выглядит невероятно) (за столом)/It’s absolutely marvelous. I’m delighted. It’s unbelievable (Он абсолютно чудесный. Я в восторге. Это невероятно) (о новом диване) и т.п.:
“Oh me, what a sweet toilet table!” [82].
“…My dear, you are a treasure; I haven’t tasted such tea since my poor maid Ellis died… Whatever you do seem to do well, and that is such a comfort.” [93].
“It’s the sweetest, dearest kitchen in the world!” [69].
Для описания восхищения внешностью собеседника в английской коммуникативной культуре говорящий может использовать целый ряд прилагательных (“beautiful”, “pretty”, “wonderful”, “graceful”, “gorgeous”, “sweet”, “nice”, “fine”):
“You wore such a graceful little garland… It is most artistic, and caught my eye at once.” [76].
“Your paleness is excellent …” [93].
“Gorgeous ! Ravishing ! Fatal beauty at its most devastating!” [105].
Поскольку одной из особенностей русского национального характера является открытость и искренность в выражении мыслей и эмоций, этим объясняется достаточно редкое использование русской языковой личностью большого числа эпитетов-синонимов таких эмоционально нейтральных прилагательных, как «хороший», «красивый» (не могу понять, как одно является следствием другого???) и т.п., в отличие от английской языковой личности, как было отмечено выше:
«Как она была хороша, как необыкновенно красива!» [57].
«Вот и умничка, ты у меня вообще самая умная и красивая» [106].
«Ты вообще самая красивая девушка на свете» [84].
«И ты хорошая баба, Наташка, душевная» [84].
В русских речевых актах похвалы и комплимента часто используются краткие прилагательные. Для таких комплиментов характерно употребление интенсификаторов качества «так», «как», для комплиментов же с полными прилагательными – «такой», «какой». Именно они придают русским комплиментам эмоционально-экспрессивный оттенок и восклицательную интонацию:
«Вы так очаровательны, что я хотел бы сделать вам одно предложение…» [107].
«Тебе хорошо говорить, ты вон какая красивая! И машину водишь, и самостоятельная такая …» [108].
«Ты такая добрая, такая чистая…» [109].
«Твое личико такое свежее, радостное…» [91].
Очень часто в прямых комплиментах используются распространители, указывающие на время:
«Вы были великолепны, Нина Васильевна. Как всегда » [110].
“Your plans are always so wise and kind! That’s why they work so well, I suppose…” [82].
“It was the kindest thing you ever did…” [83].
Интенсификаторы широко используются и в английских речевых актах:
“How nice it smells!” [82].
“How well those fellows row! Look to them, and take notes for your own use by and by… How beautifully they go…” [82].
“Your plans are always so wise and kind! That’s why they work so well, I suppose…” [82].
“How kind you are!” [93].
Как в русских, так и в английских речевых актах широко используются качественные прилагательные в сравнительной и превосходной степенях:
«Вы намного красивее . Но глаза у вас совершенно одинаковые» [111].
«Андрюша, - сказала она, - ты знаешь, я только сейчас поняла, что у меня на всем свете ближе тебя никого нет. Ты самый лучший , ты даже не представляешь, какой ты» [111].
«Она была очаровательнейшей женщиной… И слава неслыханная… Мужчины вокруг нее гудели, как шмели вокруг жасминового куста» [112].
“I think you’re quite one of the nicest people I’ve ever known, and one of the finest too” [59].
“I think you are the dearest girl in the world, and I’ll let you do anything you like with me.” [82].
“That is the nicest lunch I ever had!” [69].
Для выражения большей экспрессивности в комплименте часто употребляются такие стилистические приемы, как гипербола, сравнение, градация. Примером использования гиперболизации могут являться следующие комплименты:
«У вас глаза победителя. Глаза человека, который не может проиграть по определению, потому что даже когда он проигрывает, он в конечном итоге все равно выигрывает» [111].
«Эта женщина, магнетизм которых сводит с ума многих мужчин», - высказался Сергей» [113].
«О, принцесса, надеюсь, я не оскорбил вас своим прикосновением. Простите меня, но это была единственная возможность не допустить падения столь хрупкого существа» [107].
«Ты стала для меня прекрасным воплощением божественной красоты. Холодная и неприступная, как мраморная статуя…» [92].
“They are the people, I feel, among whom Shakespeare will be born if he is born again” [59].
“I would tell you how the soft red silk enhances the natural flush of your perfectly sculpted cheeks – cheeks softer even then the silk, petal-soft… And how the fiery color echoes the tantalizing hints of auburn caught by the candlelight in your glorious hair – thick luxurious hair…And how the rich color emulates the sweet tint of your lips – full, lush, sensual lips…” [60].
Сравнения могут быть представлены по-разному:
- адресата сравнивают с каким-либо литературным персонажем:
«Саша был ее верный друг, оруженосец Санчо Панса, готовый всегда прийти на помощь» (Ф. Киркоров – об А. Юдове).
«Царица Савская, - на ухо свистнул один оператор другому, - королева Марго… Ноги – блеск…» [110].
“The Ugly Duckling turned out a swan, you remember…I’m sure he’ll turn out a capital specimen of the Campbell variety.” [83].
- адресата сравнивают со знаменитыми людьми, авторитет которых всенародно признан:
«Этот юный Моцарт необычайно талантлив» (из телепередачи «Утренняя звезда»).
«Она была молодец, страху не знала… Жанна Д’арк верхневолжских лесов…» [114].
“He will definitely be a Shakespeare yet!” [69].
“Bless her dear heart! She’s bonnier than ever! Looks like a Madonna doesn’t she? With that blue cloak round her, and her bright hair flying in the wind.” [83].
Примерами градации в комплиментах могут служить следующие речевые акты:
«Эта женщина никогда не потеряет своего очарования. Софи доброжелательна, милосердна. Она хорошая актриса, женщина, мать, жена – в ней сочетаются все те качества, которые только могут присутствовать в человеке» (Никас Сафронов о Софи Лорен).
«Я хочу признаться в любви к Любови Архиповой. Для меня она является воплощением великой женщины, великой актрисы, великой певицы. Ничего кроме восхищения и поклонения она вызывать не может» (С. Белзс – Л.. Архиповой, телепередача «Город женщин»).
“…I’ve watched you, and found the girl I’ve always wanted for my wife. Modest, and brave, dutiful and true, that’s what I love.” [76].
“She would make a man of me. She puts strength and courage into me as no one else can. She is unlike any girl I ever saw; there’s no sentimentality about her; she is wise, and kind, and sweet. She says what she means, looks you straight in the eye, and is as true as steel. I’ve tried her, I know her, and – ah, Gerald, I love her so!” [93].
Как в русском, так и в английском общении в речевых актах похвалы и комплимента очень часто применяются глаголы-перформативы. В высказываниях с перформативами интенциональный смысл «похвала» находит наиболее полное выражение [115]. Особенно это характерно для ситуаций общения в официально-деловой, формальной обстановке:
«Поверьте, я ценю ваш ум и деловую хватку», - польстил Велихов незваному гостю» [77].
«Генерал, я высоко ценю ваше личное мужество и вашу храбрость» [116].
“I admire her taste…” [93].
“I appreciate your honesty…” [117].
Интересны способы выражения положительной оценки чьих-либо достоинств с помощью лексем, выражающих, казалось бы, противоположное положительному признаку значение, например: английские “awful”, “terrible” или русское - «ужасно», что выражается в использовании оксюморона, а также многочисленные так называемые лексемы с «женским ярлыком» (“adorable”, “charming”, “sweet”, “lovely”, “divine”):
«Догадливый ты – ужас !» [111].
«А ты по-прежнему ужасно мил», - прощебетала дама» [118].
“I expect he’s awfully nice , really.” [59].
“She had a terribly nice smile.” [81].
“ That little girl with the red leaves is charming .” [76].
“ I knew Miss Harper once, - a lovely woman…” [76].
Для русских женщин особенно характерно применение оценочных прилагательных с уменьшительно-ласкательными суффиксами:
«Тусенька,… ты очень умненькая … девочка» [84].
«Одна была светлая… Ладненькая такая…» [77].
Как показывают наши наблюдения, средства выражения похвалы и комплимента в русской и английской коммуникативной культурах во многом совпадают. Использование же английской языковой личностью значительно большего разнообразия эмотивов и оценочных лексем объясняется эмотивным характером английской коммуникации. Это не значит, что все исследуемые английские речевые акты формальны и неискренни, мы подчеркиваем необходимость обладать необходимым уровнем межкультурной компетенции и быть предельно внимательным к той коммуникативной ситуации, в которой происходит общение.
3.5 Отношение и реакция на комплимент в русской и английской коммуникативных культурах
В первом приближении можно сказать, что русские не приветствуют обильных комплиментов и похвалы, считая, что их сначала нужно действительно заслужить. Об этом отношении свидетельствуют русские пословицы и поговорки: «Безмерная хвала чести вредит», «Соли – не пересаливай, хвали – не перехваливай», «За боевое дело жди похвалы смело», «Не за свежесть лица хвалят бойца», «Не годиться плохим хвалиться» и другие.
В ходе исследования, выяснилось, что в русском коммуникативном поведении преобладает согласие с комплиментом, сопровождаемое рациональной мотивировкой его справедливости:
- У Вас, кстати, Зоя Сергеевна, морщин очень мало.
- Спасибо. Я еще совсем молодая… (из интервью с врачом З.С. Мироновой).
- У тебя очень уютно.
- Спасибо, я очень старалась сделать свое жилище таковым.
- В таком случае у тебя талант дизайнера.
- Нет, что ты, скорее хороший вкус [119].
- Катя, Вы прекрасно выглядите!
- Спасибо, я работаю с известным стилистом Александром Тодчуком… Регулярно занимаюсь спортом… (из интервью с певицей Катей Лель).
В английской коммуникативной культуре наиболее распространенными типами реакций являются выражение радости, удовольствия от полученного комплимента и благодарность. Предполагаем, что это объясняется эмотивностью английской коммуникации и стремлением следовать предписанным правилам речевого поведения:
- It is a pleasure to hear you, for you read remarkably well.
- Do you really think so, uncle? I’m so glad! [82].
- You are not silly, my dear, but a very sensible girl, we all think, and I’m proud to have you for a sister.
- That’s so nice of you! [82].
В самом общем виде реакция на комплимент (при наличии таковой) как в русской, так и в английской коммуникативных культурах может быть представлена:
1. Согласием с комплиментом, его принятием:
- Похоже, вы один из первых, кто обратил внимание на дизайн… Красиво.
- Спасибо за комплимент. (Из интервью с Сергеем Наумовым).
- Очки тебе идут, - зачем-то сказала Инна.
- Спасибо, - весело поблагодарил он и нацепил их… [110].
- My faith, Alec that’s the sort of voice that wins a man’s heart out of his breast!
- So it would! – answered Dr. Alec delightedly. [83].
- How well you are looking!
- Oh, thanks! [83].
2. Дальнейшим развитием комплимента (в том числе ответным комплиментом):
- У вас такие замечательные кошки! Очень ласковые.
- Просто Вы им понравились. Они никому не позволяют себя гладить. [110].
- Слава, это самый удивительный подарок в моей жизни.
- Для самой удивительной девушки в моей жизни. (Из кинофильма «Принцесса цирка»).
- …I like you.
- Really? – he asked, diffidently.
- Really, - she said.
- I like you too, - he said, boyishly. [94].
- I thought the other night I should like you. Now I’m sure of it. – She owned her father’s directness.
- You are good. – He said. [94].
3. Несогласием с комплиментом:
- Кому я нужна такая?! – заскулила Наталья.
- Ты очень красивая, - упрямо сказала Анфиса. – Просто очень.
- …Я, корова такая, ни разу в жизни ни с кем даже на танцы не ходила, потому что меня не приглашал никто! [108].
- Я вот смотрю на вас и думаю, как из той девчонки такая дама получилась?
- Дама? – искренне рассмеялась Таня. – Какая ж я дама? Дамы по-другому живут, очень уж жизнь у меня не дамская – и происхождение и воспитание. [120].
- You are a remarkable woman, Kafari Camar.
She shook her head:
- No, I’m just a Jerrersonian. [72].
- You’re the strongest person I have ever known, Kafari Khrustinova. Do you have any idea how remarkable you are, dear lady?
- I don’t feel very remarkable, Simon. And I probably look like a drowned cat. [72].
Похвала или комплимент могут вызвать у адресата не только положительную или нейтральную реакцию – реакция может быть и явно отрицательной. В ряде ситуаций комплименты понимаются как льстивые высказывания или как речевые действия, выражающие иронию, подчас злую, близкую к оскорблению адресата (a double-barreled compliment – двусмысленный комплимент; a left-handed compliment – сомнительный комплимент, комплимент-издевка).
Негативная реакция может возникнуть у адресата как по вине говорящего, так и из-за некоторых особенностей собственного характера, например, скромности, застенчивости.
Одной из ошибок говорящего, которая является причиной негативной реакции, является употребление чересчур явных комплиментов:
- …Вы не как все. Я наблюдал за вами и вчера, и сегодня. В вас есть что-то особенное…
- Вы говорите это всем, кого приходится вести в этот ресторан. [107].
- Your last picture was wonderful, Miss Gonzales.
- Your flattery is dishonest. [121].
Другой ошибкой является употребление комплимента, содержащего иронию, насмешку, издевку:
«А ты похорошела. Никак зубы вставила?» - «Вот засранец!» [122].
- Как ты умен, - вздохнула я. - Особенно сегодня.
- А ты меркантильна. [91].
“How nice of you to visit, John”, she said with icy contempt that wasn’t lost on him even in his drunken state.” You’re looking well…” [123].
В последнем примере в ходе семейной ссоры адресант (жена) произносит комплимент по поводу внешнего вида своего мужа. Из контекста видно, что иллокутивная цель высказывания направлена на то, чтобы унизить, уязвить адресата и выразить презрение к нему. В данном контексте эмотивы “nice” и “well”, выражающие, как правило, положительные эмоции, приобретают отрицательную коннотацию.
Негативную реакцию может вызвать и комплимент, содержащий отрицательное сравнение:
«Я не говорил, что ты красавица… Я сказал, что ты красота. Это разные слова» [91].
«Не всем же быть красавицами. Зато у тебя мозги правильно устроены» [90].
“You are really a moron. But what a dancer.” [81]
“You’re rather handsome, not a prince though.” [73]
Негативную реакцию влечет за собой и фамильярность говорящего:
«Прелесть моя…», - начал нежно Коровьев. – «Я не прелесть», - перебила его гражданка», (думаю, что здесь говорящий скорее использует обращение, нежели комплимент) [124].
- Good boy, I really had no idea you could look so like a gentleman.
- Stop calling me a boy. [83].
Неуверенность адресата в искренности говорящего также служит причиной неадекватной реакции на комплимент:
«У вас замечательные духи». – «Да? У вас дурной вкус» [86].
“… you look younger, cousin Jolyon”. – “I’m ancient…” [125].
Адресат может начать оспаривать комплимент, руководствуясь представлением о скромности:
«О, да ты красавица в этом платье!» - «Какая там красавица!» [126].
Однако стоит отметить, что в английской коммуникативной культуре не принято спорить с собеседником или руководствоваться при ответе на комплимент ложными представлениями о скромности.
Ошибка говорящего в выборе предмета комплимента также может повлечь за собой негативную реакцию адресата:
«…меня можно называть на «ты». – «Я не могу так сразу… Тем более, вы так солидно выглядите…» - «Неужели?! А я и не думала, что такая старая» [127].
“You are extraordinarily attractive to women. And your greatest charm is that you don’t realize it”. – “No, but really,” – he protested. “I hope I’m some kind of a doctor as well” [128].
Следующей причиной является неуместность комплимента в конкретной ситуации:
«…я не могу смотреть без какого-то острого, болезненного сознания недостижимости…на прекрасные женские лица… К примеру на ваше…» - «Ну-ну, Григорий Савельич. Это уже не про жизнь и, самое главное, ни к чему. Уж больно резкий перепад» [129].
- Have you given up your painting? – she asked rather abruptly…
- Sweetest face I ever saw, and very like you about the eyes, isn’t it? – said Charlie, who seemed to have a Yankee trick of replying to one question with another.
- I want an answer, not a compliment. [83].
И, наконец, антипатия адресата к адресанту также ведет к негативной реакции:
«Лена, до чего ты хороша!» - «Уйди! Ты известный негодяй» [130].
“You are a very nice girl, but I wish you would flirt with me, and me only”, said Winterbourne. – “Ah! Thank you very much, you are the last man I should think of flirting with” [131].
Таким образом, говорящий может снизить вероятность негативной реакции на комплимент, избегая употребления чересчур явных комплиментов, комплиментов, содержащих иронию, насмешку, издевку, отрицательное сравнение, а также избегая фамильярного обращения.
3.6 Особенности перевода отдельных речевых актов похвалы с одного языка на другой
Отдельные речевые акты похвалы и комплимента заслуживают особого внимания с точки зрения перевода с русского языка на английский и наоборот. Так, в русской коммуникативной культуре очень распространены комплименты, содержащие субстантивы с положительной оценкой («молодец», «умница» и другие). «Молодец», помимо английского субстантива “attaboy”, может переводиться и как “fine fellow”, “well done!”, “ a good egg”, “clever cookie”, “that’s a dear!” и др. [132]:
Вот это молодец! – There’s a fine fellow!
Вот молодец! - That is the right spirit!
Вы молодец! – You are a peach!
Молодец! Вот это здорово! – Cheers!
Она молодец! – She’s a clinker!
Аналогичным образом существуют различные способы перевода на английский язык русского субстантива «умница»: “headpiece”, “clever cookie”, “brainiac”, “clever boy (girl)”, “wise head” и др.:
Вот умница! – That’s a dear!
Она умница, сразу видно! – One can tell that she is intelligent. [132]
При переводе высказываний похвалы и комплимента с русского языка на английский и наоборот очень часто используются приемы лексико-грамматической трансформации, особенно приемы грамматической замены. Рассмотрим следующие примеры:
Вы все такой же. – You never change.
Время вас не меняет. – Age doesn’t tell on you.
Вам не дашь ваших лет. – You don’t look your age.
У вас прекрасная походка. – You walk/move gracefully.
Вас молодит короткая стрижка. – With your cut short you look much younger.
Вас красит улыбка. – A smile becomes you.
Вам идет этот костюм. – You look very smart in this suit.
У вас добрый характер. – You are kind hearted.
You do a wonderful job as interpreter. – Вы такой прекрасный переводчик!
You’re a good translator. – Вы хорошо переводите.
You are good-natured. – У вас хороший характер.
The blouse goes well with your colouring. – Вам к лицу эта блузка.
The same goes for you. – Я то же могу сказать и о вас. [132]
И, наконец, интересны оценочные корпоративные устойчивые сочетания (коллокации) – такие, как «стройный, как кипарис», «стройная, как березка», “like ripe peaches” и т.д. Словосочетания, привычные для носителей данного языка, могут оказаться совершенно непонятными, нелепыми и неуместными для иностранца. Например, в романе «A Shaft of Sunlight» Б. Картленд использует следующее поэтическое сравнение, весьма распространенное в рамках англоязычной культуры: «... her eyes were the transparent blue of a thrushs eggs.» [133], и дан его неудачный перевод: «Виконта поразило солнечное сияние ее волос, голубизна глаз, сравнимая лишь с нежнейшей голубизной яиц дрозда» [134].
Переводчица Н. Рамазанова, стремясь передать всю прелесть оригинала, сохраняет данную метафору, чуждую русской языковой культуре. В итоге мы имеем нелепое, неблагозвучное и даже неприличное сравнение.
В романе Б. Картланд «The Lovely Liar» влюбленные дамы сравниваются со спелыми персиками [135]. Для носителя современного английского языка данная метафора вполне понятна и приемлема, т.к. одно из дополнительных значений лексемы «peach» – «красотка», а другое – «первый сорт»: «women adored him and fell into his arms like ripe peaches». Неудачный перевод звучит так: «Женщины обожали его и падали в его объятия, словно перезрелые персики». Данная метафора, в общем-то, понятна и носителям русского языка, ведь молодую женщину в разговорной речи иногда называют «персик». Но эта метафора в русской культуре имеет четко выраженную маскулинную окрашенность, а также некий восточно-кавказский оттенок, ассоциирующийся с неверным употреблением грамматических категорий, в том числе категории рода: «Ай, какой девушка - нежный, как персик!» Поэтому буквальная передача М. Кузиной этой английской метафоры, к тому же некстати отягощенной эпитетом «перезрелые», вызывает не адекватные, а скорее противоположные ассоциации у читателя перевода [134].
Таким образом, контекст высказывания в большой степени зависит от культурологических особенностей языка перевода. А при переводе речевого акта похвалы и комплимента большое внимание должно уделяться и гендерному аспекту, как мы убедились на вышеприведенных примерах.
Ирина, думаю, что в этом пункте информации слишком мало, чтобы выделять его отдельно. Так как собственно особенности перевода (с точки зрения анализа переводческих соответствий, трансформаций и эквивалентности) здесь не оговариваются. Предлагаю этот пункт убрать вообще…
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В рамках настоящей работы мы, сначала рассмотрев особенности речевого акта похвалы и комплимента как такового, затем провели комплексный анализ основных средств выражения и структуры этого речевого акта в русской и английской коммуникативных культурах.
(перефразируйте, что-то, типо – В настоящей работе был предпринят анализ….)
Комплимент как явление можно изучать с разных точек зрения: психологии, социологии, культурологии, лингвистики, и других наук.
Каждая из перечисленных наук изучает похвалу и комплимент через свою систему понятий и ценностей. Психология изучает комплимент как некое «психологическое поглаживание», помогающее человеку добиться расположения собеседника и способствующее эффективному межличностному взаимодействию. Социология рассматривает комплимент как составляющую создания и развития отношений человека с окружающим его обществом, социумом, построения индивидуумом своего социального пространства. Для культурологии комплимент – это, прежде всего элемент культуры данного этноса, его этикета, принятых в обществе норм морали, традиций и обычаев. Лингвистика же интересуется непосредственно тем, как это все происходит, т.е. тем, какую роль в этом явлении играет язык и его средства (переделайте… ссылайтесь на теорию РА)
И, наконец, наука, возникшая на стыке перечисленных выше наук – прагматика, или прагматическая лингвистика – вбирает в себя все эти аспекты и грани похвалы и комплимента и делает возможным комплексное изучение этого речевого акта как в рамках одной коммуникативной культуры, так и в межкультурной коммуникации.
Похвала и комплимент относятся, в первую очередь, к (я думаю, что в первую очередь нужно указать на то, что данный РА не информативен и оценочен, а его фатический характер второстепенен, т.к. фатическая функция предполагает установление контактов, а это не всегда главное речевое намерение говорящего, использующего комплимент…) фатическим речевым жанрам, поскольку этот речевой акт направлен главным образом на поддержание общения, установление контакта. Данный речевой акт, являясь оценочным, играет заметную роль в социально-культурной жизни общества, где использование тех или иных форм детерминируется социальными и психологическими параметрами коммуникантов, ситуацией общения.
С точки зрения риторики, похвала и комплимент входят в систему жанров эпидейктической речи, ибо эти высказывания представляют собой воодушевляющую, торжественную, хвалебную речь.
При комплексном рассмотрении основных языковых средств выражения и структуры русских и английских речевых актов похвалы и комплимента нами были сделаны соответствующие выводы (их нужно здесь обозначить) и выделен ряд особенностей употребления этого речевого акта в речевом поведении русской и английской языковой личности.
В рамках настоящей работы мы определили суть понятий «похвала» и «комплимент», выявили их общие черты и различия. С этой целью мы проследили этимологию слова «комплимент» и историю его изучения. Имеющиеся различительные особенности в двух вышеназванных дефинициях в свете настоящего исследования представляются нам не столь значительными, соответственно мы исходить из синонимичности терминов «похвала» и «комплимент».
Исходя из цели нашего исследования, одним из методов достижения которой является сравнительно-сопоставительный метод, мы уделили особое внимание изучению национального характера русской и английской языковой личности. Особенности национального характера и менталитета отражаются в культурно-речевых традициях народа, а те, в свою очередь, находят свое воплощение в системе общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившуюся в той или иной культуре и отражающую систему ее этических и эстетических ценностей. Так, составив психологические портреты представителей русской и английской нации, мы пришли к выводу, что доминантными чертами русского национального характера являются простота, доброта, открытость, искренность, спонтанность поведения, честность и коллективное сознание. Таковыми же являются и основные характеристики русского коммуникативного поведения.
Что касается англичанина, то присущая ему независимость, граничащая с отчуждением, сдержанность, индивидуализм, стремление скрыть эмоции, на первый взгляд, идут вразрез со склонностью английской языковой личности к явным преувеличениям, повышенной экспрессивности и выразительности в высказываниях похвалы. Этот парадокс английского национального характера объясняется сознательной, не естественной и спонтанной, а запланированной демонстрацией эмоций. Но, как показали выводы, предлагаемые в нашей работе, это не дает основания для утверждения о тотальном лицемерии и неискренности англичан. Все объясняет тот факт, что английский коммуникант в большей степени фокусирует свое внимание на чувствах других, ему предписывается быть предельно внимательным к окружающим и их чувствам. Отсюда и намеренное проявление английской языковой личностью повышенного интереса к собеседнику, высокая степень экспрессивности, являющаяся, скорее, проявлением эмотивности, нежели эмоциональности.
Сознательная демонстрация английской языковой личностью эмоций используется, скорее, в целях воздействия на окружающих, демонстрации лояльности, предупреждения возможного конфликта и т.д.
Эмотивность английской коммуникации неминуемо проявляется в языковых средствах оформления английских речевых актов похвалы и комплимента. Англичанами используются многочисленные суперлативные единицы, интенсификаторы, экспрессивные эмоционально-оценочные единицы.
Русская же коммуникативная культура эмоциональна, т.е. русской языковой личности присуща спонтанная, естественная демонстрация эмоций, которая используется, скорее, в целях продемонстрировать солидарность с собеседником, добиться эффективности общения. Безусловно, русской коммуникации тоже свойственна эмотивность, но она играет значительно меньшую роль, чем в английском речевом общении.
Соответственно, арсенал разнообразных эпитетов, к которым прибегает русская языковая личность в высказываниях похвалы и комплимента, не столь богат ( с этим можно поспорить…). Тем не менее, в русском речевом общении не менее часто употребляются интенсификаторы, придающие речевым актам эмоционально-экспрессивный оттенок и восклицательную интонацию.
Под воздействием закона усиления как в русских, так и в английских речевых актах похвалы и комплимента часто употребляются гиперболы, сравнения, градация.
Таким образом, в целом можно сделать вывод, что основным различием между русскими и английскими речевыми актами похвалы и комплимента является разная степень соответствия чувств и эмоций адресата комплимента. В ходе наших рассуждений мы неминуемо пришли к выводу, что связь между проявлением эмоций и чувствами, испытываемыми при этом, не всегда прямая и однозначная. Соответственно, в межкультурном общении необходимо владеть навыками правильной интерпретации эмоций и их верного толкования для обеспечения эффективного общения.
Проанализировав результаты проводившихся в данной области исследований, мы выявили, что в русской коммуникативной культуре преобладают комплименты внешнему виду человека, а в английской – комплименты внутренним, моральным качествам человека. Однако и в английском речевом общении комплиментам внешности уделяется достаточно большое внимание. Справедливо было бы отметить, что, несмотря на имеющиеся различия в оценочном коммуникативном сознании русских и англичан, продуктивность высказываний, оценивающих различные объекты, в двух коммуникативных культурах приблизительно одинакова. При этом имеются существенные различия в форме и средствах оформления таких высказываний, о чем нами уже было сказано выше.
Как в русской, так и в английской коммуникативной культуре комплименты могут прямо указывать на достоинства человека (прямые комплименты) либо опосредованно (косвенные комплименты). Мы попытались определить общие характеристики этих двух типов речевого акта в русском и английском речевом поведении – общую композицию речевого акта, наличие или отсутствие мотивировки, перечень объектов таких комплиментов. Что касается комплимента-антитезы, то на материале исследуемых единиц мы предполагаем, что он не распространен в английском речевом общении, это также объясняется эмотивностью английской коммуникации, для которой комплимент-антитеза может показаться невежливым и излишне фамильярным.
Совершенно очевидно, что и в русской, и в английской коммуникативной культурах в роли как адресантов, так и адресатов комплиментов чаще выступают женщины. В обеих культурах коммуникативная тактика женских комплиментов проявляется как на уровне выбора тем высказываний, так и на уровне выбора языковых единиц. В английском речевом общении женщинами часто используются разнообразные эмотивы, в русской – уменьшительно-ласкательные суффиксы.
Русская языковая личность, если проявляет какую-то вербальную реакцию на комплимент, то, как правило, соглашается с ним, сопровождая свое согласие рациональной мотивировкой его справедливости. Носитель же английского языка склонен демонстрировать радость, удовольствие от полученного комплимента и благодарность, что мы также объясняем эмотивностью английской коммуникации и стремлением следовать предписанному речевому этикету.
В самом общем виде вербальная реакция на комплимент в обеих культурах может быть выражена принятием комплимента, ответным комплиментом или несогласием с ним. Последнее, в свою очередь, может быть вызвано явной лестью, иронией и насмешкой, отрицательным сравнением, излишней фамильярностью говорящего, неуверенностью адресата в искренности комплимента, антипатией адресата к адресанту или же скромностью адресата.
В завершение нашей работы мы рассмотрели особенности, возможные трудности и проблемы перевода речевых актов похвалы и комплимента с английского языка на русский и наоборот, что, бесспорно, имеет определенную ценность для тех, кто занимается переводческой деятельностью и выполняет роль языкового посредника в межкультурной коммуникации.
Таким образом, практическая ценность настоящего исследования состоит в том, что его материалы могут быть использованы преподавателями в проведении занятий по лингвистике и межкультурной коммуникации, а также в процессе обучения общению на английском языке в целях минимизации языковой и культурной интерференции в ходе коммуникации.
Теоретическая ценность данной работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в дальнейшее развитие лингвистики, межкультурной коммуникации, кросс-культурной прагматики, а также способствует развитию у билингвов межкультурной компетенции и, соответственно, эффективного общения.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Электронная энциклопедия «Кругосвет» / www.krugosvet.ru/articles/ 87/1008757/1008757a3.htm
2. Кастлер Л. «Отрицательная» и «положительная» вежливость: различные стратегии речевого взаимодействия // Материалы межвузовской конференции «Агрессия в языке и речи», Институт лингвистики РГГУ.
3. Темиргазина З.К. Современные теории в отечественной и зарубежной лингвистике. – Павлодар, 2002.
4. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: теория речевых актов. Вып. XVII. – M. 1986.
5. Серль Дж. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике: теория речевых актов. Вып. XVII/ - М., 1986. С 151-169.
6. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. Пер. с нем. – М.: Гнозис, 1994.
7. Почепцов Г.Г. Прагматический аспект изучения предложений (к построению теории прагматического синтаксиса)//ИЯШ. 1975. №6. – С. 15-25.
8. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и словаре // ИАН СССР. Серия литературы и языка. Т. 46. 1986. № 3. – С. 208-222.
9. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике: лингвистическая прагматика. – Вып. XVI. – М., 1985.- С.3-42.
10. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. – Спб, 2000. – 190 с.
11. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике: лингвистическая прагматика. Вып. XVI. – М., 1985.
12. Серль Дж. Теория речевых актов. – М., 1998. – 180 с.
13. Серль Дж. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: теория речевых актов. Вып. XVII. – М., 1986.
14. Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике. – Алма-ата: Мектеп, 1989. – 160 с.
15. Сусов И.П. Коммуникативно-деятельностные теории языка // http://homepages. tversu.ru/susov/
16. Карасик В.И. Язык социального статуса. – М.: Институт языкознания РАН; Волгоградский гос. пед. Институт, 1992. – 330 с.
17. Бахтин М.М. Исследования в лингвистике. – Л. 1983. – 416 с.
18. Крысин Л.П. Социальный аспект владения языком // destructioen. narod.ru/krysyn_cozialnyi_aspect_soderganije.htm
19. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: учебное пособие. – М.: Слово/Slovo, 2000. – 624 с.
20. Антипов Г.А., Донских О. А., Марковина И. Ю., Сорокин Ю. А. Текст как явление культуры. Новосибирск: Наука, 1989.- С. 77.
21. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: лингвистическая прагматика. Вып. XVI. – М. 1985.
22. Недобух А.С. Формирование межкультурной компетенции. http://homepages. tversu.ru/
23. Абрамова Т.В. Диалогизм в прагмалингвистике и изучение речевого этикета // http://tpl1999.narod.ru/WEBTPL2002/ABRAMOVATPL2002.HTM
24. Михальская А.К. Основы риторики. Мысль и слово. Учебное пособие для учащихся 10-11 классов общеобразовательных учреждений. – М., 1996.
25. Стернин И.А. Практическая риторика. – Воронеж, 1993.
26. Иорданский В. Этнос и нация // Мировая экономика и международные отношения. № 3, 1992.
27. Дюби Ж. Этнопсихология / пер. с фр. – М., 1991.
28. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история, № 3, 1995.
29. Николаева Ю. Русские и французы друг о друге. Исторические корни национальных стереотипов // http://www.lmi.newmail.ru/PUTI/Nikolaeva.htm.
30. Сикевич З.В. Русские: «образ» народа (Социологический очерк). – С-Пб, 1996.
31. Стернин И.А. Коммуникативное поведение как предмет описания // http://homepages.tversu.ru/susov/Sternin.htm.
32. Трушина Л.Б. Диалог культур при профессиональном общении бизнесменов // Русский язык за рубежом. № 1-2, 1997.
33. Овчинникова А. Взаимодействие русских и англичан // http://bestreferat. ru/referat-like-280-3.html
34. Мадариага С. Англичане, французы, испанцы / пер. с англ. Говорунова А.В. // http://anthropology.ru/ru/texts/madariaga/enfrsp.html
42. Иссерс О.С. Речевая тактика комплимента в разговорной речи // Речь города. Тезисы докладов Всероссийской межвузовской научной конференции. – Омск, 1995.
48. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. – М.: Высшая школа, 1989.
49. Акишина А.А., Формановская Н.И. Русский речевой этикет. – М., 1986.
50. Шепель В.М. Имиджеология: секреты личного обаяния. – М., 1994.
51. Шейнов В. Мужчина и женщина: Энциклопедия взаимоотношений. С.-Пб., 1997.
52. Бодалев А.А. Психология общения. – М., 1986.
53. Борисов А. Роскошь человеческого общения. – М., 1998.
54. Серебрякова Р.В. Национальная специфика комплимента и похвалы в русской и английской коммуникативных культурах // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 1, 2001.
74. Коганова Е. Акт «комплимент» в современном английском языке // www.samgueng.narod.ru/rus/tez2.htm
95. Дерябо С., Ясвин В. Гроссмейстер общения. – М., С-Пб., 2004. – 192 с.
96. Дьячкова И.Г. Похвала и порицание как речевые жанры (прагматический анализ) // Вестник Омского университета. Вып. 3, 1998.
98. Пугачева О.В. Самопохвала как речевой акт и средства его экспликации с точки зрения коммуникативных максим // Орловский государственный университет // Электронный вестник Центра переподготовки и повышения квалификации по филологии и лингвострановедению. Вып. 5, 2007.
99. Леонтьев В.В. Женские комплименты в английской лингвокультуре // Вестник ВолГУ. Сер.2: Языкознание. – Вып. 1. – 2001 – С. 118-123.
102. Крысько В.Г. Этническая психология. – М.: Академия, 2002. – 320 с.
103. Ларина Т.В. Фатические эмотивы и их роль в коммуникации // Эмоции в языке и речи: Сборник научных статей / под. ред. Шаронова И.А.- М.: РГГУ, 2005.
104. Морозова И.С., Двинянинова Г.С. Комплимент в английской лингвокультуре конца XX века (этнокультурный, прагматический и гендерный аспекты) // language.psu.ru/bin/view.cgi?m=002lang=rus
115. Дьячкова И.Г. Способы выражения интенционального смысла высказывания в речевых жанрах похвала и порицание // www.univer.omsk.su/trudy/fil_ezh/ n2/dyachkova.html
134. Бурукина О.А. Гендерный аспект перевода // http://www.owl.ru/library/ 002t.html
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ
И ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
35. Словарь современного русского литературного языка в 17 томах. – М. - 1956. т. 5, С. 1262.
36. Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный 2 отделением Императорской Академии Наук. С.-Пб. - 1867, С. 406.
37. Новый и полный российско-франко-немецкий словарь. – М. - 1813, С. 567.
38. Латинско-русский словарь. – М. - 1986, С. 217-218.
39. Испано-русский словарь. – М. - 1988, С. 246.
40. Светлов О.П. Светский благовоспитанный молодой человек: Сборник правил и наставлений, как держать себя с тактом во всех слоях общества и дома, с прибавлением необходимого словаря иностранных слов, употребляемых при разговорах в обществе и при дирижировании танцами. В 2-х частях / Сост. Светлов О.П.. – М., 1898.
41. Аристотель. Собрание сочинений в 4-х томах. – М., 1975-1984.
43. Хороший тон: Сборник правил и советов на все случаи жизни общественной и семейной.- СПб.: Издание Германа Гоппе, 1881.- XVI. - 548 c.
44. Правила светской жизни и этикета. Хороший тон: Сборник советов и наставлений на разные случаи домашней и общественной жизни / Сост. Юрьев и Владимирский. М.: РИПОЛ, 1991. - 416 с.
45. Светский человек, изучивший свод законов общественных и светских приличий. Хороший тон. – М., 1896.
46. Словарь русского языка в 4 томах. – М.: Русский язык, 1999.
47. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М.: Советская энциклопедия, 1975., С.265, 526.
55. Щемелинин К.С. Я. – 2004 // http://www.magister.msk.ru/library/publicat/ schemelinin/schemel1.htm
56. Куприн А.И. Яма. Собрание сочинений, т. 5. – М.: Гослитиздат, 1958.
57. Алешкин П. Русская трагедия // http://magazines.russ.ru/october/ 2001/9/al.html
58. Bushnell C. Four Blondes // http://ebooks.ebookmall.com/ebook/70701-ebook.htm
59. Wharton E. Summer // http://classicreader.com/booktoc.php/sid.1/bookid.298/
60. Hern C. Miss Lacey’s Last Fling // http://candicehern.com/bookshelf/lacey.htm
61. Королева А. Глаза цвета моря // http://womenmagazine.ru/s.php/419.htm
62. Дивов О. Братья по разуму // http://books.rusf.ru/unzip/add-on/xussr_gk/ divovo03.htm
63. Герцева А. Красная сирень // www.proza.ru/texts/2007/10/29/100.html
64. Ostdick N. Ronald Jones Loves Me // http://donavanhall.net/angler/006/?n=6
65. Кравцова А. Фотосессия // http://zhurnal.lib.ru/z/zagorujko_i_w/c.shtml
66. Вильмонт Е. Три полуграции, или Немного любви в конце тысячелетия. – М.: Астрель, 2004.
67. Ермакова С. Музыка, но не война // www.grafomanov.net
68. Вильмонт Е. Перевозбуждение примитивной личности. – М.: Астрель, 2004. – 270 с.
69. Alcott L. Little Men // www.homeenglish.ru/Books.htm
70. Curwood J.O. The Courage // www.homeenglish.ru/Books.htm
71. Бондарев Ю. Юность командиров // lib.misto.kiev.ua/PROZA/ BONDAREW/ youthcmn.txt_Piece40.07
72. Ringo J., Evans L. The Road to Damascus // www.webscription.net/p-355-the-road-to-damascus.aspx
73. Lodge D. Paradise News. – Penguin Books, 1991. - 369 p.
75. Moody A. Coming of Age in Mississippi // http://ebooks. ebookmall.com/ebook/ 70701-ebook.htm
76. Alcott L. A Garland for Girls // www.homeenglish.ru/Books.htm
77. Доценко В. Правосудие бешеного. – М.: ВАГРИУС, 2000. – 414 с.
78. Росоховатский И. Командир // www.lib.ru/RUFANT/ROSOHWATSKIJ/ captain.txt
79. Lessing D. England Versus England // http:// authors.wizards.pro/books/titles/ 62205/england-versus-england
80. Вересов Д. Крик ворона. – М.: Олма-Пресс, 2002. – 428 с.
81. Salinger J.D. The Catcher in the Rye. –Penguin Books, 1945. – 191 p.
82. Alcott L. Eight Cousins // www.homeenglish.ru/Books.htm
83. Alcott L. Rose in Bloom // www.homeenglish.ru/Books.htm
84. Маринина А. Тот, кто знает. – М.:ЭКСМО-Пресс, 2001 – 432 с.
85. Baade R.L. Such Lovely Eyes You Have // www.elfwood.com/art/r/a/rachies/ such_lovely_eyes.jpg.html
86. Платова В. Битвы божьих коровок. – М.: Эксмо, 2002. – 432 с.
87. Шухард С. С Петровичем, о главном… // www.litsovet. ru/index.php/material. read?material_id=184734
88. Alcott L. A Modern Cinderella // www.homeenglish.ru/Books.htm
89. Хармс Д. Помеха // www.reddycat.ru/literature/literature_20070828 _163705. html
90. Маринина А. Стечение обстоятельств. – М.: Эксмо, 2005. – 464 с.
91. Полякова С. Реми Мартен. – М.: Транзиткнига, 2004. – 252 с.
92. Гаранин А. Русский брат. Земляк. – Мн.: Современный литератор, 1999. – 480 с.
93. Barnard A.M. Behind a Mask or a Woman’s Power // www.online-literature. com/alcott/behind-a-mask/
94. Clarence K.B. Youth Challenges // www.homeenglish.ru/Books.htm
97. Jerome K.J. Three Men in a Boat // www.bibliomania.com/0/0/222/2445
100. Вильмонт Е. Путешествие оптимистки, или все бабы дуры. – М.: АСТ, 2004. – 608 с.
101. Collins D. Lady Boss. – United Kingdom: Pan Macmillan, 1991.
102. Абдуллаев Ч. Три цвета крови // www.aldebaran.ru/det/abdul/abdul23/
105. Hambly B. Bride of the Rat God // www.homeenglish.ru/Books.htm
106. Вильмонт Е. Курица в полете. – М.: АСТ, 2005. – 320 с.
107. Ермак А. Любовь больше, чем правда // http://bestbooks.ru/books/ 1/4_1.shtml
108. Устинова Т. Закон обратного волшебства. – М.: Эксмо, 2004.
109. Богатырева Е. Исповедь. – Спб.: Нева, 2002.
110. Устинова Т. Первое правило королевы. – М.: Эксмо, 2003. – 384 с.
111. Маринина А. Воющие псы одиночества. – М.: Эксмо, 2004. – 448 с.
112. Алексеев Г. Зеленые берега // www.library.com.ua/books/alexa/0001.txt
113. Карпенко А. Новые роковые женщины // http://artofwar.ru/k/ karpenko_a/text _0400.shtml
114. Полевой В.Н. Самые памятные: Истории моих репортажей // www. warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=296
116. Гайдар А. Комендант снежной крепости // www.lib.ru/GOLIKOW/ komskrep.txt
117. Greenman B. Black, Gray, Green, Red, Blue: a Letter from a Famous Painter on the Moon // www.mcsweeneys.net/2002/01/07letter.html
118. Александрова Н. Золушка в бикини // www.russlib.ru/ lib_page_139602.html
119. Сойфер М. Знакомство в клубе // www.art-litera.narod.ru/mazay/proza.htm
120. Вильмонт Е. Нашла себе блондина! – М.: Астрель, 2003.
121. Chandler R. The Little Sister // www.homeenglish.ru/Books.htm
122. Довлатов С.Д. Заповедник. – M., 1998.
123. Steel D. The Long Road Hoam. – New York, Delacorte Press, 1998. – 397 p.
124. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита // http://vehi.net/mbulgakov/master/ index.html
125. Galsworthy J. The Forsyte Saga. In Chancery. – United Kingdom, 2002. – 732 p.
126. Минко В.П. Не называя фамилий // http://bse.sci-lib.com/ article076701.html
127. Минчин А. Наталья // www.chtivo.ru/chtivo=3bkid=306921.htm
128. Cronin A.J. The Citadel // www.fantasticfiction.co.uk/c/a-j-cronin/citadel.htm
129. Шугаев В. Помолвка в Боготоле // www.biblus.ru/Default.aspx?book= 368a18a9
130. Булгаков М.А. Дни Турбиных // http://vehi.net/mbulgakov/master/ index.html
131. James H. Daisy Miller. – Dover, 2005/ - 64 p.
132. Электронный словарь Мальтитран // www.multitran.ru
133. Cartland B. A Shaft of Sunlight. – London: Bantam Books, 1981.
135. Cartland B. The Lovely Liar. - London: Pan Books, 1988.