Белов Василий Иванович
СОДЕРЖАНИЕ: Ранние стихи и поэмы Белова несут на себе следы характерных настроений 1950-х гг. (периода оттепели): душевная возбужденность в пору общественных перемен, пафос дали, новых пространств, поиски подлинно ценного в мире и в себе, жажда движения, героики.Дата рождения: 23.10.1932
Родился в крестьянской семье в деревне Тимониха Харовского района Вологодской области. Учился в школе ФЗО в г. Соколе Вологодской области, работал столяром, мотористом, электромонтером. После службы в армии (1952—1955) работал на заводе в Перми, затем был сотрудником районной гаеты Коммунар (Вологодская область, 1956); с этого времени начал выступать в печати. В 1958 г. был избран секретарем районного комитета комсомола в Грязовецком районе Вологодской области; в 1959—1964 годах учился в Литературном институте им. М. Горького; в 1963 г. был принят в Союз писателей СССР.
Ранние стихи и поэмы Белова несут на себе следы характерных настроений 1950-х гг. (периода оттепели): душевная возбужденность в пору общественных перемен, пафос дали, новых пространств, поиски подлинно ценного в мире и в себе, жажда движения, героики. В этом русле развивалась массовая поэзия того времени, с которой многообразно перекликаются стихи Белова:
Идет человек от порога,
В тревожные дали идет.
Вместе с многими лириками 1950-х годов молодой Белов в святой тревоге, в борьбе, в социальном порыве видит настоящее назначение человека, единственно достойное содержание жизни (стихотворение Россия, поэма Комсомольское лето). Еще в юности он покинул родные места, спеша вырваться из малоподвижного уклада и замедленного темпа сельской жизни к притягательной яркости, ускоренно-разнообразному ритму жизни городской. Шаг этот казался радостным шагом к свободе, к небывалым возможностям; позже в поэме О чем поет гармонь поэт скажет об этом:
И тогда совсем не горевал я,
Уходя из дому налегке.
В Плотницких рассказах герой Константин Зорин (наделенный автобиографическими чертами) вспоминает, как он расставался со своей деревней: ...я всей душой возненавидел все это. Поклялся не возвращаться сюда. Но очень скоро тяга к отцовскому краю становится той господствующей силой, которая определяет судьбу Белова и направление его творчества. Тема возврата звучит уже в первом поэтическом сборнике Деревенька моя лесная (Вологда, 1961). Путь сердца к родине, к почве, к дому и земле у Белова не путь воспоминаний, созерцательной ностальгии. Это путь интенсивной художественной, языковой работы, в результате которой с 1960-х годов в книгах Белова воссоздается мир северной русской деревни. Эпический по своему наполнению и по способам изображения, этот мир прониэан лиризмом различных оттенков: скорбь, горечь, грусть, нежность и мягкий юмора. В сборнике повестей и рассказов Знойное лето (Вологда, 1963) картины сельских будней развертываются в том неспешном порядке, который подчинен деревенскому календарю, чреде домашних дел, течению беседы. Реальные подробности жизни деревни воссоздаются в общей сдержанной гамме. Стремясь к достоверности во всем, Белов прибегает почти к документальной точности в обрисовке характеров и нередко превращает рассказ в очерк (Тиша да Гриша). Наброски знакомых крестьянских типов были уже в стихотворениях Дед, Свекровь; одно из первых осмыслений своих отношений с родной землей состоялось у Белова в поэме Белая кровь, над которой писатель работал в 1961 г. Не случайно отрывок из последней — На родине ( 1981) — лег в основу написанного впоследствии рассказа Холмы. Переход от поэзии к прозе у Белова естествен и по-своему неизбежен. Большая повесть Привычное дело (1967) — этапное произведение в творчестве Белова. С ее появлением старая тема народа, крестьянства приобрела новую этическую остроту, встали новые вопросы о художественной разработке этой темы. Судьба героя (Ивана Африкановича) раскрывается автором вглубь, к ее вечным, как земля, основаниям, от которых все получает устойчивость, ценность, красоту: дом, дети, труд, охота, отдых, чувство, поступок и слово. Но когда нарушаются кровные связи с этими основаниями, человек теряет бытийные опоры. Решив уйти из деревни, главный герой чувствует, как что-то надломилось, треснуло в сердце. И как трагические следствия роковой этой надломленности воспринимаются смерть жены героя, смерть семейной кормилицы коровы Рогули, блуждание Ивана Африкановича в лесу, едва не кончившееся гибелью, хотя события эти как будто вызваны естественными причинами или просто случайны. Чуткость Белова к скрытому трагизму существования героев присутствовала уже в повестях Деревня Бердяйка (1961), За тремя волоками (1965). В более сложных ракурсах эта тема дана в Плотницких рассказах (1968). Для повествователя Константина Зорина деревенское прошлое отделено от него годами, психологической и культурной дистанцией. Взгляд героя на деревню иногда чуть отстранен, рационалистичен, но его вопреки всему с неодолимой силой влечет к родному дому, к старой деревенской бане, отремонтировать которую он и приехал в отпуск. Зорин погружается в медлительное существование полузаброшенного села, сходится с односельчанами. Белов ищет возможность гармонической цельности и находит ее в уютном мире малой родины, где тихо спят теплые ельники, где от леса веет покоем, тишиной, где так хорошо жить. Однако подобное состояние — редкость и почти не-доступно современному человеку. Оно удерживается в немногих вещах Белова — таких, как рассказ Бобришный утор, и лишь эпизодически возникает в произведениях 1970—80-х гг. Обращаясь к городским сюжетам, Белов обыкновенно застает героя в состояниях дисгармоничных - недостаток сердечности, любви, простоты в людях (Воспитание по доктору Споку, 1974, Чок-Получок. Мотив надломленности самих оснований крестьянской жизни намечен был еще в Плотницких рассказах. Трагическая эпоха коллективизации оказывается в центре внимания Белова с начала 1970-х гг. Писатель выходит к новому для него жанру — роману-хронике, создавая Кануны (1972—1984) и продолжение их — Год великого перелома (1989—1991). Книга Год великого перелома не воспринимается как завершение хроники. Трагический эпос о земле и крестьянстве, достигший кульминации в 30-е гг., остается не только без развязки, но и без высшего смысла. Ясно понимая это, Белов осмысление трагедии связывает с христианским взглядом на происшедшее в России.
Самая оптимистичная, даже праздничная книга Белова —Лад (1979). Мир крестьянской общины, семьи, хозяйства, мир работ и досугов, ремесла и художеств, обычаев и языка предстает в идеально ладном состоянии, в каком помнит его история и в каком видит его писатель. Лад порождается правильной ритмичностью всего кругооборота земной жизни. Автор с большим тактом умеет соединить этнографическую точность с нравственной правдой. Сама его речь — где картинна, где задушевна, где мягко-иронична, но всегда крепка, ладна, отчетлива в понятиях и оценках, всегда в ней уместно народное слово. Новую и непростую задачу поставил себе писатель в романе Все впереди (1986) — исследовать современную русскую жизнь, человеческую породу в условиях городского смешения наций, традиций, стилей, в столкновении разных нравственно-психологических типов. Затронутые в романе мотивы переходят в публицистику Белова, переплетаясь с основными темами его творчества — темами крестьянства, нравственного самоопределения человека, сохранения природы и национальной культуры. Яркое выражение они нашли в выступлениях писателя в качестве народного депутата СССР (1989—1992) и члена Верховного Совета (1990—1991), а также в ряде статей и книг: Начать с личного самоограничения, Из пепла... (1991), Внемли себе (1993). В своей почвенной позиции Белов тяготеет к философским и историческим воззрениям И. А. Ильина, чьи избранные работы он подготовил и издал с собственным предисловием (1993). Перу Белова принадлежат рассказы для детей, юмористические миниатюры (Бухтины вологодские завиральные в шести частях), пьесы (Князь Александр Невский, Над светлой водой и другие), киноповесть Целуются зори.... Белов — лауреат Государственной премии СССР, Литературной премии им. Л. Толстого.