Этнопсихологическая школа
СОДЕРЖАНИЕ: Этнопсихологическое направление в американской этнографии. Интерес к психологии и психиатрии. Обращение деятелей этнопсихологической школы к психологическому фактору культуры. Принципиальное отличие позиции этнопсихологической школы от исторической.Введение
Психоэтнография – направление в этнографии США, господствовавшее в 30-40-х гг. 20 в. Глава школы - психиатр А. Кардинер, последователи - этнографы Р. Линтон, Р. Бенедикт, А. Халлоуэлл и др. Сущность культуры каждого народа этнопсихологи видели в психических особенностях «основной» («средней», «модальной», «суммарной») личности, исследуемых методами Фрейдизма. Культура народа - это - «индивидуальная психология, отброшенная на большой экран, получившая гигантские пропорции и большую длительность во времени» (Бенедикт P., О конфигурациях культуры, «Американский антрополог», т. 34, 1932, с. 24). «Структура основной личности» складывается в первые годы жизни человека под воздействием характерных способов ухода за ребёнком (кормление, пеленание, обучение и т.п.) и образует неизменный базис культуры. Этнопсихологи пытались объяснить неполноправное положение национальных меньшинств их неполноценностью и культурной обособленностью, классовые различия выводили из различия «опытов детства». На нью-йоркском съезде этнографов (1952) концепция Э.ш. подверглась критике, и её влияние стало быстро падать.
ЭТНОПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В АМЕРИКАНСКОЙ ЭТНОГРАФИИ
Самой влиятельной школой, выросшей из этого нового направления, стала психологическая или этнопсихологическая школа, возглавляемая в те годы Абрамом Кардинером. Ее наиболее известные представители - Ральф Линтон, Эдуард Сэпир, Рут Бенедикт, Кора Дю Буа, Ирвинг Халлоуэлл.
Интерес к психологии и психиатрии
В том, что этнографы обратились к психологии за интерпретацией изучаемых ими явлений, не было, собственно, ничего нового. Так поступали и пионеры этнографической науки в XIX в., начиная с Бастиана, который, как мы знаем, видел в психологии ключ ко всем наукам о человеке. Тэйлор, Спенсер, Лёббок и другие эволюционисты постоянно ссылались на психику человека как фактор зарождения и развития религиозных идей, мифологии, апеллируя главным образом к мыслительным функциям древних людей. Сторонники психоаналитического метода Фрейда выводили все явления культуры из той же человеческой психики, но из ее подсознательной сферы. Французская социологическая школа впервые обратилась к социальной (а не индивидуальной) психологии и даже (в лице Леви-Брюля) попыталась установить законы, управляющие социальной психологией: коллективные представления, дологическое мышление.
Боас и его ученики признавали в принципе большое значение психологического аспекта культуры, и один из них, Гольденвейзер, рассматривал психологию как существенную составную часть этнографической методологии, один из трех ее краеугольных камней (критичность, историчность, психологичность).
Только диффузионистское направление, по крайней мере, в лице его самых последовательных представителей, игнорировало психологию и, в сущности, игнорировало человека вообще как фактор культуры, сводя историю к механическому передвижению (миграции, диффузии), культур, культурных кругов, культурных комплексов и т.п.
Таким образом, обращение деятелей этнопсихологической школы к психологическому фактору культуры не было само по себе чем-то особенно новым. Что же было новым?
Во-первых, возвращение к индивидуальной психологии и разработка понятия личность как основного компонента, первичной единицы, определяющей структуру целого; во-вторых, и как следствие этого,- особый интерес к процессу формирования личности, т. е. к ее развитию, начиная с раннего детства; в-третьих, под прямым влиянием фрейдистского учения, - особое внимание к сексуальной сфере и во многих случаях чрезмерное раздувание ее значения; в-четвертых, у некоторых этнопсихологов откровенная тенденция сводить социально-экономическую структуру любого общества к тем же элементарным психологическим факторам, а отсюда - прямая или косвенная апологетика капиталистического общественного строя и империалистической политики США.
По сравнению же с предыдущим этапом развития американской этнографической науки, с периодом господства школы Боаса, новым было главным образом то, что если ученики Боаса довели до крайности его научный скептицизм и дошли до отрицания всякой закономерности в области этнографии или во всяком случае до отрицания познаваемости этой закономерности, то представители этнопсихологического направления, неудовлетворенные такой чисто негативистской позицией, попытались найти именно эту закономерность, обратившись к психологии и психиатрии.
Другое принципиальное отличие позиции этнопсихологической школы от исторической состояло в различном понимании категорий культуры и личности. Для учеников Боаса культура была основным понятием этнографической науки и главным предметом исследования; сторонники же этнопсихологической школы выступили с тезисом, что культура есть не более как абстракция, даже скорее фикция научного исследования. Подлинной же и первичной реальностью является индивид, личность, а потому с изучения личности, индивида и следует начинать исследование культуры каждого народа.
Еще одно очень характерное отличие новой школы от школы Боаса состояло в более широком, почти глобальном охвате этнографического материала. Ученики Боаса, как и он сам, ограничивались изучением почти одних только американских индейцев, которых уже зато изучали досконально. Теперь же, особенно в военные и первые послевоенные годы, интерес американских этнографов необычайно расширился, охватив чуть не всю планету: Азия, Океания, Африка. Большое внимание уделялось регионам, лежавшим близко к местам сражений. Тут действовали и самые прямые политические мотивы: военные власти США привлекали этнографов к изучению этих стран, ставших ареной военных действий, финансировали их работы, зачисляли ученых в штат военной и гражданской администрации.
В то же время несомненна идейная преемственность психологического направления от исторического направления Боаса. Многое было общим в обеих школах. Один из выдающихся учеников Боаса - Эдуард Сэпир выдвинулся как корифей новой школы. Видная представительница этой школы Рут Бенедикт была в 1922- 1923 гг. ассистенткой Боаса. Он сам снабдил ее программную книгу Модели культуры поощрительным предисловием.
Одним из первых выступил с декларацией программы нового направления Эдуард Сэпнр. Именно он в статье, опубликованной в 1932 г., заявил, что само понятие культура есть не более как статистическая фикция, подлинной же объективной реальностью является индивидуум. В том же, 1932 г. Рут Бенедикт напечатала в American Anthropologist большую теоретическую статью о Конфигурациях культуры, где поставила вопрос о качественных различиях между культурами, попытавшись даже применить к ним идеи Ницше об аполлоновском и дионисовском типах культур (на примере главным образом культуры индейцев пуэбло и их более отсталых соседей), и различия эти она свела к психологическому аспекту.
...До какой степени контрастные психологические установки (sets), раз только они институционализированы, могут придавать определенную форму (can shape) получающимся из этого культурам?.... Культуры, писала она далее, - это индивидуальная психология, отброшенная на большой экран, получившая гигантские пропорции и большую длительность во времени 1.
Впрочем, в своей важнейшей теоретической работе Patterns of culture, появившейся двумя годами позже и получившей очень широкую известность, Бенедикт не выдвигает индивидуальную психологию на первое место. В этой книге она всячески подчеркивает коренное своеобразие отдельных культур (т. е. отдельных народов), но о взаимоотношениях между моделью культуры и индивидом она говорит в очень осторожных выражениях: по ее убеждению, одно другому никак нельзя противопоставлять, ибо общество (или культура, цивилизация) и индивид всегда и неразрывно между собой связаны; дуализм индивид - общество выдуман философами XIX в.; в действительности же индивид черпает все возможности своего существования и развития в окружающем его обществе, и наоборот, в обществе нет ничего, кроме того, что сделано индивидами 2.
Интерес к психологии все более нарастал среди изучающих человеческую культуру. Моррис Оплер в 1935 г. призвал антропологов обратиться к психоаналитическому методу Фрейда и исследовать поведение индивида, чтобы достигнуть необходимой глубины в исследовании культуры. Кора Дю Буа в своей статье 1937 г. выразила мнение, что антрополог неминуемо должен обратиться к психологии, как к общему знаменателю культуры и в то ж е время ее последней реальности (the ultimate reality). Было сделано и немало других заявлений того же рода.
Переход значительной части этнографов США на психологические позиции выразился в целом ряде совершенно объективных явлений. Во-первых, в появлении множества статей (и нескольких книг), самые заглавия которых указывали на направление интереса авторов - интереса не просто вообще к психологии, а специально к психоанализу и к психиатрии: Культурная антропология и психиатрия (Сэпир, 1932), Вклад психиатрии в понимание поведения в обществе (он же, 1937), Почему культурной психологии требуется психиатр (он же, 1938), Психоаналитическая трактовка культуры (Оплер, 1935), Антропологическая перспектива и психологическая теория (Зелигман, 1933), Психология и антропология (Халлоуэлл, 1942), под тем же названием статья Линтона (1940) и много других.
Во-вторых, очень знаменателен был факт, что как раз в 1930-1940-е годы подавляющее большинство антропологов, т.е. этнографов, предпочитало печатать свои статьи в психологических, психиатрических, социологических журналах; в собственных же этнографических органах, и в главном из них-журнале American Anthropologist - публиковалась лишь ничтожно малая часть статей принципиального содержания.
Наконец, отнюдь не случайным было то, что во главе всего этнопсихологического направления стал не этнограф, а психиатр Абрам Кардинер. Этнографы с крупными научными именами скромно печатали свои труды под его редакцией, передавали ему свои материалы для обработки. Кардинер руководил особым семинаром при Нью-Йоркском психоаналитическом обществе. Именно там-то и подвергались обработке, обсуждению, а затем публикации труды этнографов, примкнувших к новому направлению. В широко обобщенном виде идеи этнопсихологической школы были изложены в двух трудах Кардинера (с участием нескольких соавторов): Индивид и его общество и Психологические границы общества. В первом из них делались теоретические обобщения на основе конкретных данных о двух народах: танала (остров Мадагаскар) и островитянах Маркизского архипелага (Полинезия); во втором - о трех этнических группах: команчи (Северная Америка), островитяне Алора (Индонезия) и жители городка Плейвилл (США).