Герменевтика

СОДЕРЖАНИЕ: Философская герменевтика как направление, которое исследует теорию и практику истолкования, интерпретации, понимания. Формирование герменевтической философии, философия Г. Гадамера, П. Рикера и К.О. Апеля. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка.

План

Введение

1. Формирование герменевтической философии. Философия Гадамера

2. Понятие герменевтики П. Рикера

3. Герменевтическая философия К.О. Апеля. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка

Заключение

Литература

Введение

Философская герменевтика – направление в философии, которое исследует теорию и практику истолкования, интерпретации, понимания. Свое название герменевтика получила от имени греческого бога Гермеса, который был посредником между богами и людьми – истолковывал волю богов людям и доносил пожелания людей богам. Главная идея герменевтики: существовать – значит быть понятым. Предметом исследования, как правило, является текст.

Первыми герменевтиками были средневековые теологи – схоласты, которые занимались «расшифровкой» смысла божественных идей, заложенных в тексте Библии. К числу философов – герменевтиков можно отнести:

· Ф. Шлейермахера,

· Г. Гадамера,

· П. Рикера,

· К.-О. Апеля и др.

Цель данного реферата – ознакомиться с таким философским направлением как герменевтика. Чтобы составить целостное представление о ней, необходимо рассмотреть концепции этого течения. Поэтому при работе над рефератом я собираюсь использовать не только учебники, но и работы представителей герменевтики, а так же Интернет-ресурсы, а именно электронные библиотеки.

1. Формирование герменевтической философии. Философия Г. Гадамера

Слово герменевтика восходит к древнегреческим мифам, согласно которым посланник Богов Гермес был обязан толковать и разъяснять людям божественные вести. В античной философии и филологии под герменевтикой понимали искусство толкования иносказаний, многозначных символов, интерпретацию произведений древних поэтов, прежде всего Гомера[1] .

Традиции герменевтики были заложены еще в средние века при истолковании библейских текстов и способствовали разъяснению и истолкованию текстов, и лежали в основе перевода текстов с языка одной эпохи на язык другой.

В 19 в. начинается развитие «свободной» Герменевтики, не ограниченной предметом, границами смысла текста. Основоположником этой Герменевтики стал Шлейермахер, который поставил задачу «вживания» в текст, дабы понять его смысл «лучше, чем сам его автор». У Дильтея Герменевтика превращается в специфический метод наук о духе, призванный обеспечить реконструкцию духа культур прошлых эпох и «понимание» общественных событий исходя из субъективных намерений деятелей. При этом «понимание» в обществознании противопоставляется «объяснению» в естествознании, связываемому с абстрагированием и установлением общего закона.

В 20 в. Герменевтика постепенно оформляется в одну из основных методологических процедур философии, сначала в рамках онтологических исканий экзистенциализма (Хайдеггер), затем собственно в философской герменевтике, В учении Гадамера («Истина и метод», 1960) герменевтика приобретает функции онтологии (поскольку «бытие, которое может быть понято, есть язык» и социальной философии и понимание есть форма осуществления общественной, жизни) и «критики идеологии». Результатом оказывается замыкание философии в сфере языка, что роднит Герменевтику с неопозитивистским «анализом языка»[2] .

В рамках Франкфуртской школы (Хабермас и др.) герменевтика как «критика идеологии» должна раскрыть на анализе языка «средство господства и социальной власти», служащее «оправданию отношений организованного насилия». У Хабермаса, К.О. Апеля, А. Лоренцера и др. Герменевтика выступает одним из средств консолидации различных течений современной западной философии, причем усиливается ее субъективизм; Герменевтика призвана уже не столько «понять» текст, сколько вложить в него новые «интерпретации».

Одним из основоположников философской герменевтики является немецкий философ Ханс Георг Гадамер. Многое заимствуя у Дильтея и Хайдеггера, Гадамер придал герменевтике универсальный смысл, превратив проблему понимания в саму суть философии. Предметом философского знания с точки зрения герменевтики является мир человека, трактуемый как область человеческого общения. Именно в этой области протекает повседневная жизнь людей, создаются культурные и научные ценности[3] .

Гадамер предлагает рассматривать герменевтику не в качестве учения о методе и механизмах понимания, а как учение о бытии, как онтологию. Сначала Гадамер, не отрицая сложившихся определений герменевтики как методологии понимания, пытается синтезировать язык Хайдеггера и идею (логос) Гегеля и построить герменевтику как философию, в которой существенная роль отводится онтологии - краеугольному философскому камню.

Позиция Гадамера в герменевтике состоит в онтологическом прочтении субъекта познания. Это означает, во-первых, что в отличие от разработки методов и методик понимания текстов в герменевтике как таковой, Гадамер стремится (и это ему удалось) преодолеть односторонне гносеологическую ориентацию, включив в проблематику герменевтики вопросы мироощущения, смысла жизни, - идеи, почерпнутые Гадамером из фундаментальной онтологии своего учителя - М.Хайдеггера. Последний предпринял попытку превращения герменевтики в особую философию - философию понимания текста, где слово текст - это любая информация между двумя субъектами понимания: письменный текст, устный текст (речь), интонация, взгляд, жест, молчание[4] .

Во-вторых, Гадамер рассматривает герменевтику не в качестве способности воссоздания аутентичного (авторского) текста, а в качестве возможности продолжения действительной истории текста, в построении каждым новом интерпретатором нового смысла, а по сути, нового текста.

Со временем Гадамер все активнее выступает против толкования герменевтики как метода, - технического инструмента интерпретации текста. Такая герменевтика не имеет никакого отношения к смыслу. Он выступает против понимания герменевтики как метода постижения духовной реальности, против понимания текста как узнавания смысла, поскольку и в такой интерпретации герменевтический текст перестает быть текстом в собственно герменевтическом смысле слова, превращаясь в объект исследования, аналогично объекту естественнонаучного знания.

Как становление собственно философской герменевтики, воплощающей полемику с указанными интерпретациями герменевтики, написана работа Истина и метод, в которой Гадамер изложил основные черты своей мировоззренчески ориентированной - философской - герменевтики. Философская герменевтика предполагает новое измерение человека - человека понимающего.

2. Понятие герменевтики П. Рикера

Поль Рикёр (родился 27 февраля 1913г.) - один из самых значительных философов XX в. Его перу принадлежат труды:

· Карл Ясперс и философия существования (1947),

· Габриэль Марсель и Карл Ясперс. Философия таинства и философия парадокса (1948),

· История и истина (1955, 1964),

· Философия воли (1955-1960),

· Об интерпретации. Очерки о Фрейде (1965),

· Конфликт интерпретаций. Очерки по герменевтике (1969),

· Живая метафора (1975),

· Время и повествование (т. I-III, 1983 1985) и др.

Задача, которую поставил перед собой мыслитель Поль Рикёр, колоссальна: разработать своего рода обобщающую концепцию человека XX в. Свой вклад в построение такой концепции внесли феноменология, философия жизни, экзистенциализм, персонализм, психоанализ, герменевтика, структурализм, аналитическая философия, моральная философия, философия политики и др., словом, все главные течения и направления философии XX столетия, имеющие глубинные истоки, заложенные античностью, а еще ранее - мифологическим мышлением, и опирающиеся на идеи своих непосредственных предшественников: Канта, Гегеля, Фихте[5] .

Рикёр переносит вопрос о герменевтике в онтологическую плоскость: отказавшись от разработки герменевтики как метода познания, он занимается построением ее как способа бытия. Основную свою задачу философ видит в том, чтобы, создавая философию жизни, воспользоваться всеми ресурсами гегелевской философии духа. С точки зрения методологической это, по его словам, означает привить проблему герменевтики к феноменологическому методу. Идя таким путем, философ намеревается преодолеть крайности объективизма и субъективизма, натурализма и антропологизма, сциентизма и антисциентизма, противоречия между которыми привели современную философию к глубокому кризису.

Одна из задач первой самостоятельной работы заключается в сопоставлении феноменологически трактуемого внимания с проблемами истины и свободы. Так Рикёр начинает соединение феноменологии и экзистенциализма, заимствуя у первой метод анализа, у второй - смысл воплощенного существования. В итоге Рикёр обнаруживает кардинальную двойственность человеческого опыта: будучи восприятием, он связан с объектом, но одновременно опыт - это активность, поскольку он свойствен свободно ориентирующемуся вниманию.

Соглашаясь в целом с экзистенциалистской трактовкой человека, Рикёр вместе с тем критикует ее за монизм, допускающий только одно толкование существования - воображение, эмоции, переживания и т.п. Рикёр находит возможным перевернуть перспективу экзистенциалистского анализа и исследовать не только то, что следует за экзистенциалистской изначальностью, но и саму экзистенциальную ситуацию, способ существования, в котором укоренен субъект. В результате этой операции Рикёр обнаруживает область бессознательного, то, что принимается субъектом как необходимость и преобразуется им в практическую категорию. Рикёр не считает бессознательное чем-то принципиально недоступным сознанию[6] .

Понятие воли (способности к деятельности) - одно из центральных в концепции Рикёра. Конституирующая воля отождествляется им с понятием собственно человеческого опыта; она - первоначальный акт сознания и человека вообще. Принятая в качестве предельной изначальности субъекта, воля служит Рикёру и точкой отсчета, от которой можно идти в двух направлениях: одно из них - исследование движения сознания, открывающего будущее (трансцендирование); другое - обращение к археологии субъекта, к его изначальным влечениям, далее не редуцируемым и обнаруживаемым только в сопоставлении с небытием.

Согласно Рикёру, потребности, желания, привычки человека приобретают подлинный смысл только по отношению к воле, которую они вызывают, мотивируют; воля же завершает их смысл, она детерминирует их своим выбором.

При разработке методологии феноменологической онтологии Рикёр опирается на психоаналитический метод истолкования, выделяя в нем следующие моменты. Во-первых, психоанализ идет к онтологии путем критики сознания: интерпретации снов, фантазмов, мифов, символов, какие предлагает психоанализ, суть своего рода оспаривание претензий сознания быть источником смысла; психоанализ говорит об утраченных объектах, которые надлежит отыскать символически, что, по мысли Рикёра, является условием для создания герменевтики, освобожденной от предрассудков Ego, где проблематика рефлексии преодолевается в проблематике существования[7] .

И второе, на что обращает внимание Рикёр, осмысливая психоаналитическую методологию: только в интерпретации и при ее помощи возможно движение к онтологии. При анализе движения сознания вперед (профетии сознания), когда каждый образ находит свой смысл не в том, что ему предшествует, а в том, что последует за ним, Рикёр использует прогрессивный метод: сознание извлекается из самого себя и устремляется вперед, к смыслу, источник которого находится впереди субъекта.

Для Рикёра слово, изречение очевидно обладают символической функцией. При этом он четко отличает философию языка от науки о языке. Основу этого отличия он видит в том, что науку о языке интересует замкнутая система знаков, философия же языка прорывает эту замкнутость в направлении бытия и исследует феномен языка как элемент обмена между структурой и событием; ведущая роль в этом обмене принадлежит живому слову.

Впервые, считает Рикёр, философская проблема языка была поставлена Гусслерлем как некий парадокс языка: язык есть вторичное выражение понимания реальности, но только в языке его зависимость от того, что ему предшествует, может быть выговорена. Особую заслугу Гуссерля Рикёр видит в том, что он обосновал символическую функцию языка.

Так язык указывает на возможность символической функции и определяет логику герменевтики как логику двойного смысла. Семантически символ образован таким образом, что он дает смысл при помощи смысла, в нем изначальный, буквальный, иногда физический смысл отсылает к смыслу иносказательному, экзистенциальному, духовному. Таким образом, символ зовет к интерпретации и к говорению.

Метафора наиболее очевидно демонстрирует символическую функцию языка: когда язык пользуется метафорой, буквальный смысл отступает перед метафорическим смыслом, однако тем самым усиливается соотнесенность слова с реальностью и углубляется эвристическая деятельность субъекта. В метафорическом выражении, нарушающем семантическую правильность фразы и несовместимым с ее буквальным прочтением, Рикёр обнаруживает осуществление человеческой способности к творчеству.

Начатое Рикёром в 80-е годы осмысление повествовательной функции культуры и предпринимаемые в связи с этим попытки соединить феноменологию с лингвистическим анализом, герменевтику - с аналитической философией позволяют мыслителю перейти от анализа фрагментов культуры, запечатленных в слове или фразе, к анализу текстов культуры, в конечном итоге - к бытию культуры как исторической целостности.

3. Герменевтическая философия К.О. Апеля. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка

Немецкий философ К.-О. Апель выступает своеобразным посредником между двумя традициями: его работы в равной мере принимают и аналитики, и герменевтики. Тесное взаимодействие, возникшее в последние годы между герменевтикой и философским анализом служит примером нарастания интегративных тенденций в западной философии, преодоления существовавших в ней ранее барьеров (в том числе и национальных)[8] . Он окончил Гётевский университет (Франкфурт-на-Майне), где в 1972 стал профессором философии. Ученик Э. Ротхакера; испытал влияние концепций Пирса, Хайдеггера, Витгенштейна, Гадамера, Дж. Остина, Хабермаса, Дж. Серля. Основные сочинения:

· Идея языка в традиции гуманизма от Данте до Вико (1963),

· Трансформация философии (1973),

· Идея трансцендентальной грамматики (1974),

· Идейная эволюция Ч.С. Пирса: Введение в американский прагматизм (1975),

· Теория языка и трансцендентальная грамматика в свете вопроса этических норм (1976) и др.

Согласно Апелю, нормы коммуникативного сообщества являются основой морального поведения и наук об обществе. Отказываясь от поиска метафизических оснований этики, Апель предлагает исходить из реально действующих в повседневной жизни правил. Стремясь доказать универсальность последних, утверждает, что этическая рациональность лежит в основе всех др. форм рациональности: каузальной (наука), технологической (целенаправленное действие), герменевтической (понимание). Опора на коммуникативную «этику дискурса» позволяет, согласно Апелю, преодолеть ложное противопоставление наук о природе и наук о духе, рационализма и иррационализма.

Фундаментальной основой философии Апеля является презумпция «лингвистического поворота» в философии, ориентирующего философское исследование на анализ языка как исходной реальности человеческого бытия По определению Апеля, «философия сегодня сталкивается с проблематикой языка как основополагающей проблематикой научного образования понятий и теорий и своих собственных высказываний, а это значит – осмысленного и интерсубъективно значимого выражения познания вообще[9] ». Философия, таким образом, не является более ни моделированием бытия, сущего или природы, т.е. онтологией, ни рефлексией над сознанием или разумом, т.е. гносеологией, становясь отныне реакцией на значение или смысл языковых выражений.

В качестве основных лейтмотивов современной философии Апель выделяет следующие:

· первый лейтмотив обусловлен ориентацией на форму языка,

· второй – «интуицией контекстуальности предпонимания феноменов, контекстуальности, в свою очередь обусловленной среди прочего также и языком: ведь он позволяет оценить то искусственное и случайное, что оказывает влияние на исторически обусловленную подоснову жизненных миров».

Согласно Апелю, названные лейтмотивы задают в современной философии языка новую традицию, которая по своей природе является одновременно и постметафизической, и постфеноменологической: «оба эти лейтмотива почти полностью дискредитировали в наши дни гуссерлианскую претензию на обоснование философии в качестве строгой и беспредпосылочной науки, апеллировавшую к аподиктической очевидности усмотрения категорий или интуитивного постижения сущностей»[10]

Согласно апелевской рефлексии, разрешение сложившейся в современной философии языка ситуации может быть определено как конституирование «трансцендентальной семиотики, которая в качестве трансцендентальной прагматики языка преодолевает недостатки семантического анализа языка, благодаря чему она и включает в себя феноменологическую очевидность»[11] .

Стремясь избежать парадигмальных крайностей субстанциальности онтологизма и внесубстанциальности аналитической философии, Апель строит «трансцендентально-герменевтическую» концепцию языка, основывая ее, с одной стороны, на признании того, что «язык является трансцендентальной величиной», а с другой – фиксируя своего рода виртуальность его статуса как «условия возможности диалогического взаимопонимания и понимания самого себя»[12] .

В свете этой установки Апель анализирует роль языка не только в герменевтических процедурах понятийного мышления, предметного познания и осмысленного действия, протекающих в рамках субъект-объектного отношения, но – в первую очередь – в контексте субъект-субъектных отношений. Эти отношения трактуются Апелем как интерсубъективная коммуникация, которая в принципе не может быть сведена к языковой передаче информации, но является одновременно процессом достижения согласия.

Более того, коммуникация мыслится как основанная на предпонимании, условием возможности которого является «языковой консенсус», т.е. «согласованное понимание смысла в неограниченном коммуникативном сообществе». Апель, таким образом, дистанцируется от трактовки языка в классической философии, в рамках которой процессуальное понимание «уже выражено, отчуждено и установлено на долгий срок» в логически артикулированных структурах (наподобие гегелевского «объективного духа[13] .

Оригинальная концепция языковой коммуникации Апеля конституируется в контексте его трактовки языковых практик в качестве языковых игр. Апель обосновывает свою позицию тем, что, во-первых, коммуникативная речевая практика изначально построена на презумпции «следования правилу», а во-вторых, порождает внутри ограниченного правилами пространства бесконечное число вариантов своего разворачивания. В этой связи акты речевой коммуникации представляют собой языковые игры. Знак в данном контексте может быть функционально использован по следующим регистрам:

· «в смысле категории первичности: иконическое использование знака, чтобы схватить протокольно бытие как таковое в ходе окрещивания-называния данного феномена»[14] ;

· «в смысле категории вторичности: использование знака как индикатора для идентификации по отношению к ситуации объекта именования, существующего и причинно обусловливающего чувственное восприятие»[15] ;

· «в смысле категории третичности: символическое использование языка для опосредования первичности и вторичности – в частности, для определения экстенсионального значения данного имени (что уже начато определением через индикаторы) и установления связи с интенциональной детерминацией соответствующего понятия (детерминации еще ожидаемой, но принципиально возможной)[16] .

Концепция языковых игр Апеля знаменует собой новый этап развития философии постмодерна. Апель трактует языковую игру как субъект-субъектную коммуникацию, участники которой являют друг для друга текст – как вербальный, так и невербальный. Такой контекст не только выдвигает на передний план герменевтическую подоплеку языковой игры, но и задает особое звучание проблематики понимания как взаимопонимания ее участников.

Выступающий в качестве текста коммуникативный партнер не подлежит произвольному означиванию и, допуская определенный (обогащающий игру) плюрализм своего прочтения, тем не менее предполагает аутентичную трансляцию семантического ядра своего речевого поведения в сознание другого, который вне этой реконструкции смысла не конституируется как игровой и коммуникативный партнер. Сама ситуация языковой игры, таким образом, требует в качестве условия своей возможности понимания как обоюдно взаимной реконструкции имманентного смысла произносимых текстов, а понятийно оформленное «языковое понимание в коммуникативном сообществе» выступает необходимым «регулятивным принципом» коммуникации, предотвращая возможность ее обрыва, языковой изоляции субъекта, теряющего не только партнера и себя в качестве партнера, но и саму возможность обретения смысла. Фигура Апеля выступает рубежной фигурой перехода от классического постмодерна к современному[17] .

Заключение

Таким образом, герменевтика — искусство и теория истолкования, имеющего целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значения слов и их исторически обусловленные вариации) и субъективных (намерения авторов) оснований. Возникает в период эллинизма в связи с интерпретациями и исследованием классических текстов (например, Гомера) и развивается в средние вв. и эпоху Возрождения в рамках толкования священного писания (экзегетика).

Одним из основоположников философской герменевтики является немецкий философ Ханс Георг Гадамер. Он предлагает рассматривать герменевтику не в качестве учения о методе и механизмах понимания, а как учение о бытии, как онтологию. Его позиция в герменевтике состоит в онтологическом прочтении субъекта познания.

Апель сформулировал требование лингвистического поворота философии). Современная философия оказывается, с его точки зрения, связана с проблематикой языка, его ролью в определении осмысленного и интерсубъективно значимого формулирования познания вообще. Он ставит своей задачей прояснить важнейшие предпосылки трансцендентально-герменевтического понятия языка и, соответственно, ориентированной на язык трансформации трансцендентальной философии.

Литература

1. Апель К.-О. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. №1. С.71.

2. Губин В.Д. Философия. Электронный учебник.

3. Золкин А. Л. Философия. Учебник для вузов. М., Юнити-Дана. С. 552.

4. Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.4. СПб., 1997. C. 463.

5. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. Электронная версия.

6. http://mirslovarei.com/

7. http://wikipedia.com/

[1] Спиркин А.Г. Философия: Учебник. Электронная версия. С. 131.

[2] Золкин А. Л. Философия. Учебник для вузов. М., Юнити-Дана. С. 552.

[3] Спиркин А.Г. Философия: Учебник. Электронная версия. С. 132.

[4] http://wikipedia.com/

[5] http://mirslovarei.com/

[6] Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.4. СПб., 1997. C. 463.

[7] http://wikipedia.com/

[8] Губин В.Д. Философия. Электронный учебник. С. 594.

[9] Апель К.-О. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. №1. С.69.

[10] http://mirslovarei.com/

[11] Апель К.-О. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. №1. С.70.

[12] http://mirslovarei.com/

[13] http://mirslovarei.com/

[14] Апель К.-О. Трансцедентально-герменевтическое понятие языка // Вопросы философии. 1997. №1. С.71.

[15] Там же.

[16] Там же. С. 72.

[17] http://mirslovarei.com/

Скачать архив с текстом документа