Инок Евфросин
СОДЕРЖАНИЕ: В историю религиозно-философской мысли России Евфросин вошел как автор Отразительного писания о новоизобретенном пути самоубийственных смертей, написанного в 1691 г. и дошедшего до нас в единственном списке.Перевезенцев С. В.
Инок Евфросин (2-я пол. XVII в.) — старообрядческий писатель. Судьба его нам практически неизвестна. В 60-е годы XVII столетия Евфросин находился в Курженской обители, близ г. Повенца, где был близок к знаменитому вождю старообрядчества игумену Досифею. В начале 90-х годов он жил в пределах Калуги и Белева. Некоторые исследователи предполагают, что он был тем Евфросином, по имени которого в начале XVIII века назывался старообрядческий толк евфросиновщина.
В историю религиозно-философской мысли России Евфросин вошел как автор Отразительного писания о новоизобретенном пути самоубийственных смертей, написанного в 1691 г. и дошедшего до нас в единственном списке. Впрочем, в самом Отразительном писании… упоминаются еще несколько его сочинений, которые сейчас неизвестны. Текст Отразительного писания… опубликован в 1895 г. Х. Лопаревым.
Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей — это полемический трактат, направленный против учителей и последователей самосожжения в старообрядчестве. В контексте данного исследования, оно интересно своим переходным характером. Написанное на рубеже двух эпох — Руси Древней и России Новой — это сочинение тоже несло в себе черты нового времени. При этом отдельные элементы светского миросозерцания наиболее ярко проявились в решении главного вопроса всей книги: допустима ли добровольная смерть и правомерно ли обречение живого существа на физические страдания.
Проблема, поставленная Евфросином была более чем актуальна в то время. В 80-е годы XVII в. официальная власть резко усилила репрессии против старообрядцев. По указу 1685 года сторонников старой веры повелевали в одних случаях жечь в срубе, в других — бить кнутом. Раскаявшихся в расколе отправляли до конца дней под строгий надзор в монастырь, а укрывателей раскольников определяли наказывать батогами, кнутом и даже отправляли в ссылку, а имущество виновных забиралось в казну.
В этих условиях в старообрядческой среде вновь оживляется учение об антихристе, причем наибольшим влиянием начинает пользоваться учение о духовном или мысленном антихристе. Сторонники этого учения считали, во-первых, что антихрист уже явился в мир, а, во-вторых, под его личиной понималось не какое-либо конкретное лицо, а вся никонианская Церковь в целом. В 1694 году учение о приходе мысленного антихриста было провозглашено в качестве догмата на старообрядческом соборе в Новгороде. В первой статье определений этого собора говорилось: Несомненно нам верить и прочим учение творить, еже есть: …антихрист царствует в мире ныне, но царствует духовно в видимой Церкви…. А утверждение учения о уже состоявшемся воцарении антихриста, влекло за собой и ожидание самого скорого конца света.
Многие последователи старой веры в поисках спасения от антихриста и искренне веря в спасительную силу мученичества, избирали смерть — самосожжение. Конечно, большую роль в этом сыграли возрожденные и даже усилившиеся среди старообрядцев аскетические настроения, уверенность в греховности всего сущего, презрение к телесной жизни во имя жизни духовной и вечной. Только с середины 70-х годов до 1691 г. групповые самосожжения унесли жизнь более 20 000 человек, а самый массовый характер самосожжения приобрели как раз во второй половине 80-х годов XVII века, как ответ на репрессии властей.
Религиозно-философское основание самосожжений создал еще протопоп Аввакум. Он первым одобрил гари (т.е. самосожжения), как акты мученичества, а сама огненная смерть в его изображении представала как блаженная смерть праведников, освобожденная от боли и страха. Своих сподвижников он уверяет в том, что самовольно вошедший в огонь мученик обязательно увидит Христа и ангельские силы с ним, которые емлют души те от телес, да и приносит ко Христу, а Он, Надежа, благословляет и силу ей подает божественную. Позднее взгляды Аввакума на огненную смерть, как на средство достижения райского блаженства, были не только усвоены, но и усилены другими идеологами старообрядчества — Семеном Денисовым, Иваном Филипповым, Петром Прокопиевым.
Таким образом, смерть праведника в огне считалась великим благом, объявлялась легкой и противопоставлялась лютой, мучительной смерти грешника. А ведь еще со святоотеческих времен считалось, что легкая смерть та, за которой душу ожидает вечное блаженство. Зато за лютой, тяжелой смертью должны последовать адские мучения. Точно также трактовалась и спасительная, очищающая сила огня.
Необходимо также сказать, что представители официальной Церкви, резко осудившие самосожжения, толковали их значения в диаметрально противоположном ключе — как лютую смерть, бесовское дело, действие, обрекающее душу на вечную гибель.
Впрочем, и в среде старообрядцев не было единства в отношении к самосожжениям. А одним из наиболее последовательных обличителей огненной смерти стал инок Евфросин. В своем Отразительном писании… он приравнивает ее к самоубийству, влекущему за собой церковное проклятие. Следовательно, самосожжение, да еще совершенное с радостью — это греховное деяние, ибо человек покушается на Божию волю, и сам выбирает свой смертный час.
Но Отразительное писание… интересно не только богословскими рассуждениями Евфросина. Дело в том, что в этом сочинении, как отмечает А.С. Елеонская, впервые в старообрядческой литературе, появляются новые мотивы — он не принимает огненную смерть потому, что она несет с собой уничтожение и деформацию человеческого тела.
Новизна в данном случае состоит в следующем. Большинство старообрядческих идеологов воспринимали телесные мучения или как аскетические подвиги во имя спасения души (истязание плоти), или как наказания за грехи. Однако инок Евфросин смотрит на данный вопрос совсем по-другому — он отвергает боль и страдания как явления, несовместимые с нормами человеческого существования.
И неслучайно много места Евфросин посвящает детальному, натуралистическому описанию процесса самосожжения: Телеса … жареным мясом пахнут; сварившаяся кровь клокочет и взбивается вверх пеной; кипят и тела людей — один яко есть кровь красен, ин же желт и бел же другий, ов же ужаснее, черн бо являшеся. Так и кажется, что писатель стремится вызвать у своих читателей отвращение к физическим страданиям, неприятие их.
А о тех учителях, которые побудили свою паству к приятию огненной смерти и заживо похоронили людей в огне, он отзывается очень резко и пишет о нечеловеческом естестве учителей сих окаянных. К сторонникам огненной смерти Евфросин применяет и другие термины — мрачные детины, истлители, палачи, учители-мучители, темные старцы и др. Обличает он и конкретных проповедников огненной смерти, перечисляя многие имена. Даже авторитет протопопа Аввакума, к тому времени уже возведенного старообрядцами в ранг святых, он подвергает сомнению.
В своем протесте против бессмысленных телесных страданий, инок Евфросин выступает и против голодной смерти. Дело в том, что среди старообрядцев было распространено убеждение — лучше гладом скончаться, нежели сесть за один стол с никонианами. Евфросин же не видит никакого кощунства в том, что муки голода заставляют человека забыть о своей вере. Так, он не осуждает двух сестер, изнемогшим от голода, которым вместо еды приносят Евангелие — Вот де пища духовная. Евфросин жалеет сестер: Слушать бедные не могут, гладом и жаждею изнеистовившеся.
Интересно, что большое число сторонников добровольной смерти во имя веры среди старообрядцев инок Евфросин объясняет, помимо прочего, еще и их невежеством, необразованностью. Он утверждает, что нельзя одними тетратками, пусть и написанными самим Аввакумом, управити всю вселенную. Аввакумовы писма, несущие огненную смерть, вообще выступают у Евфросина своеобразным символом невежества. В свою очередь, он призывает покопать книжные жилы, искать мудрости у искусного мужа… в учении и в правилах ведомцу и хитрецу.
В целом же, выступая против апокалиптического отношения к реальной действительности, инок Евфросин утверждает, что жизнь — это великий дар Божий, и нельзя самовольно убегать от долгих трудов и потов, ее наполняющих. Больше того, тот, кто толкает людей на путь самоубийства, является настоящим врагом светлой России, виновником ее опустения.