История Внешней политики Петра I

СОДЕРЖАНИЕ: Содержание Введение ..2 1. Северная война и Полтавская битва ..3 2. Послеполтавская дипломатия Петра I …...8

Содержание

Введение…………………………………………………………………………..2

1. Северная война и Полтавская битва…………………………………………..3

2. Послеполтавская дипломатия Петра I………………………………………...8

Заключение……………………………………………………………………….19

Список литературы………………………………………………………………21

Введение

Рубеж XVII — XVIII вв. является важным периодом в ис­тории внешней политики России. Громадная территория Рос­сии была фактически лишена удобных морских путей. В этих условиях первостепенное значение для судеб Российского государства приобретала борьба за выход к морю. От ее ус­пеха во многом зависело преодоление экономической от­сталости страны.

Первым внешнеполитическим шагом, направленным к осуществлению этой цели, являлись Азовские походы. Ле­том 1695 г. русские войска прибыли под Азов. Крепостью, однако, русским войскам овладеть не удалось, так как, не имея флота, они не могли блокировать Азов с моря. Осада была снята. Всю зиму русские войска готовились ко второ­му походу, Азов удалось обложить с суши и с моря, и 18 июля 1696 г. гарнизон крепости сдался. Овладение Азовом еще не обеспечивало морских путей на запад, поскольку Черное море оставалось в руках Османской империи. Тем не менее Азовские походы дали толчок программе постройки круп­ных военных кораблей.

В 1699 г. был заключен союз между Россией, Саксонией и Данией. Однако Россия не могла проводить активную по­литику на севере без обеспечения безопасности своих юж­ных границ. Поэтому в августе 1700 г. она пошла на заклю­чение 30-летнего перемирия с Османской империей.

После этого Петр объявил Швеции войну и двинул войс­ка к Нарве, рассчитывая на союзников — Саксонию и Да­нию. Однако шведский король Карл XII высадил под Копен­гагеном десант и в августе 1700 г. вынудил Данию заключить со Швецией мир. Освободившихся 12 тыс. солдат Карл XII срочно перебросил к Нарве, осажденной к этому времени 34-тысячной армией Петра. 19 ноября шведы внезапно ата­ковали русские войска и добились победы.

Поражение под Нарвой обнаружило отсталость России как в экономическом, так и в военном отношении.

Одержав победу, Карл XII считал Россию выведенной из войны. В России же начали готовиться к войне более серьезно, учитывая при этом и ошибки, допущенные при сражении под Нарвой.

Оправившись от нарвского поражения, русские войска стали одерживать серьезные победы. К маю 1703 г. вся Нева оказалась в руках русских. У устья этой реки 16 мая 1703 г. была заложена Петропавловская крепость, положившая ос­нование Петербургу, ставшему через 10 лет столицей госу­дарства. В 1704 г. шведские гарнизоны в Нарве и Дерпте капитулировали. В это время Карл XII занял Варшаву. Что­бы не лишиться своего последнего союзника, Россия реши­ла оказать помощь польскому королю. Русская армия всту­пила на территорию Речи Посполитой, однако спасти союз­ника не удалось.

С этого времени вся тяжесть борьбы с сильным против­ником легла на плечи одной России. После побед в Польше и Саксонии армия Карла XII весной 1708 г. вновь начала свой поход к границам России. Шведский король намеревался в одном сражении разбить русскую армию, овладеть Москвой и принудить Петра за­ключить выгодный мир.

1. Северная война и Полтавская битва

Прежде чем говорить о внешней политике России после Полтавской битвы коротко познакомимся с событиями северной войны, с ходом Полтавской битвы, ставшей составной частью этой войны. Итак, Северная война (1700— 1721 ) — война между Российским царством и Швецией за господство на Балтике, также известна как Великая Северная война. Первоначально Россия вступила в войну в коалиции с Датско-норвежским королевством и Саксонией — в составе так называемого Северного союза , но после начала военных действий союз распался и был восстановлен в 1709 году. На разных этапах в войне также принимали участие: на стороне России — Англия (c 1707 Великобритания), Ганновер , Голландия, Пруссия , Речь Посполитая; на стороне Швеции — Ганновер. Война закончилась поражением Швеции в 1721 году с подписанием Ништадтского мирного договора .

Северную войну можно разделить на три периода.

Первый период начинается с первой осады русскими Нарвы и заканчивается её взятием со второй попытки 7 ав­густа 1704 года.

Второй период начинается с распада Северного союза, когда Россия и Швеция остались один на один друг с другом и заканчивается 27 июня 1709 г. Полтавской баталией.

Третий этап войны начинается с Прутского похода Петра и заканчивается подписанием мирного договора 30 августа 1721 года.

Летом 1709 года, в ынудив Августа II к капитуляции, Карл XII начал подготовку к осуществлению решающего удара по России. Его план состоял в том, чтобы силами 16-тысячного корпуса Левенгаупта в Лифляндии, 14-тысячного корпуса Либекера в Финляндии и флота нанести поражение русской армии в Прибалтике, а затем в генеральном сражении разгромить основные силы русской армии.

Пётр распорядился, чтобы в польских владениях не вступать с неприятелем в генеральную битву, так как старался заманить его к русским границам, вредя ему при всяком удобном случае, особенно при переправах через реки. К этому времени общая численность русской армии составляла 100 тыс. человек, армия шведов насчитывала 63 тысячи, но на войне реальные силы определяются не только количеством войска, но и его боевой подготовкой. Карл имел хорошо вымуштрованных солдат и офицеров. На его стороне была стратегическая инициатива. Поэтому Петр выжидал более удобного моменты для сражения. Пётр находился в затруднительном положении, потому что Карл подолгу не останавливался, и неизвестно было, куда он направит путь. Пётр одновременно укреплял и Москву и Петербург. В начале июня 1708 г. Карл XII начал вторжение в Россию, форсировал Березину и двинулся к Могилёву. Одновременно шведские войска и флот начали активные действия в районе Невы и Петербурга. Однако планам Карла XII не суждено было осуществиться. Действия шведских войск в районе Петербурга не принесли им успехов. Русское и белорусское население начало партизанскую войну против шведских войск.

Убедившись, что наступление на Москву в лоб имеет мало шансов на успех, Карл XII повернул на юг, на Украину. Русские войска двигались впереди неприятеля, и по-прежнему действовал приказ царя: Везде провиант и фураж, також хлеб стоячий на поле и в гумнах или в житницах по деревням… жечь, не жалея и строенья, уничтожать мосты, мельницы, а жителей со скотом переселять в леса. В дополнение ко всему около двигавшейся шведской армии днем и ночью сновали драгунские полки и иррегулярная конница, выполняя другой приказ Петра: …главное войско обжиганием и разорение утомлять.

Карл исходил из того, что этот манёвр позволит ему не только напасть с тыла, но и получить поддержку Турции, Крымского ханства и украинского народа. В последнем его уверял изменник - гетман Мазепа. Карл XII рассчитывал также на значительные запасы продовольствия и боеприпасов, заготовленные Мазепой, планировал найти в казаках сильное подкрепление, и с их помощью безопасно пробраться к Москве, куда он не решался пробиться сквозь царские войска через Смоленск. Но и эти планы Карла XII рушились один за другим. Русская армия упредила его и не позволила занять города Украины. К Карлу XII присоединился лишь двухтысячный отряд Мазепы, составлявший лишь незначительную часть казачества, обманутого гетманом, а весь украинский народ поднялся на вооруженную борьбу против интервентов.

Полтавская битва. Роковым для Карла XII стало 28 сентября 1708 г. В этот день возглавляемый Петром I 12-тысячный отряд корволант (летучий отряд) наголову разгромил к югу от Могилёва у деревни Лесной 16-тысячный корпус Левенгаупа, двигавшийся из Прибалтитки на соединение с Карлом XII. Левенгауп потерял более 9 тыс. убитыми и ранеными и обоз в 7 тыс. повозок с боеприпасами, столь нужных шведской армии. Была подорвана уверенность шведов в их непобедимости, зато поднялся дух русской армии. Пётр назвал эту победу матерью Полтавской баталии. Разгром под Лесной оставил Карла без резервов, боеприпасов и позволил русской армии вступить в решительное сражение со шведами в выгодных для неё условиях. Победа русских у Лесной особенно знаменательна тем, что была одержана над превосходящим по численности противником. 12 октября в лагерь Карла прибыло 6700 оборванных и голодных солдат, оставшихся от 16 тысячной армии Левенгаупта Стремясь добиться перелома, шведы осадили Полтаву, но трёхмесячная осада и многочисленные атаки не дали результата, а в июне а выручку осаждённым подошли основные силы русской армии. Карл обманулся во всех свои надеждах: после Мазепы и запорожцев он ещё надеялся на Турцию, что та воспользуется случаем и поднимется вместе с ним на Россию, но турки и татары не решались; все соседние народы отказались принять участие за ту или иную сторону; всё как будто притаило дыхание, дожидаясь, окончится кровавая игра между Петром и Карлом, чем решится судьба Восточной Европы.

Накануне генерального сражения противоборствующие стороны располагали следующими силами: армия шведов насчитывала около 35 тыс. человек при 39 орудиях; в русской армии было 42 тыс. человек и 102 орудия. 27 июня 1709 г. произошла Полтавская битва, закончившаяся полной победой русской армии. Был великолепно продуман и осуществлен план битвы. Командование избрало для сражения пересечённую оврагами лесистую местность и построило здесь укреплённый лагерь на берегу Ворсклы, прикрывавшей его тыл. Впервые в военной истории русская армия применила систему полевых укреплений - редутов, блестяще оправдавших себя в ходе боя. В редутах засели наши войска и были установлены пушки. Местность не позволяла наносить удары в обход русских флангов, шведы могли атаковать только в лоб, в тылу и них была Полтава.
Первый удар приняла кавалерия Меншикова. Она отбросила шведскую конницу, а затем отошла под прикрытие редутов. Преследуя её, шведы попали под огонь редутов и понесли тяжёлые потери. Русская артиллерия открыла огонь по основным силам шведов и заставила их отступить. Повторная попытка наступления основных сил Карла XII закончилась тем, что шведы, не выдержав удара по фронту и флангам, обратилась в паническое бегство. Они потеряли более 9 тыс. убитыми и около 3 тыс. пленными, русские недосчитались 1345 солдат и офицеров. Преследуя разбитую и совершенно деморализованную шведскую армию, конница Меншикова вынудила капитулировать на Днепре у переправы Переволочной ещё 16 тыс. шведов. Потери русских были в 10 раз меньше. Переправились через Днепр и бежали в Турцию лишь Карл XII, Мазепа да несколько сот солдат и казаков-изменников.

В результате Полтавской битвы, определившей дальнейший исход войны, сухопутная шведская армия фактически перестала существовать. Победа была достигнута буквально малой кровью. Русская армия имела менее полутора тысяч убитыми и немногим более трёх тысяч ранеными. Это свидетельствовало о мощи и зрелости молодой регулярной армии и о высоком уровне русского военного искусства. Победа под Полтавой изменила соотношение сил воюющих сторон и упрочила закрепление России в Прибалтике.

Следствием Полтавы явились новые победы России в 1710г. в Прибалтике. Ныне уж совершенно камень во основание Петербурга положен, - с гордостью писал Пётр I. Не менее важные последствия имела полтавская победа и в международных отношениях. Она вывела Россию на широкую международную арену, заставила все страны Европы считаться с ней, коренным образом изменила роль России в европейских делах того времени. Но с другой стороны, победа 27 июня не ускорила мира, а наоборот, осложнила положение Петра и косвенно затянула войну. Лесная и Полтава показали, что Пётр один сильнее, чем с союзниками, а ближайшим следствием Полтавы было возрождение прежней коалиции, разбитой Карлом. С Россией в войне со Швецией возобновили союз Дания и Саксония, к нему присоединились также Пруссия и Ганновер. Август II утвердился на прусском престоле.

Познакомимся более подробно с внешней политикой России после победы в Полтавской баталии.

2. Послеполтавская дипломатия Петра I

Уничтожение шведской армии под Полтавой обе­спечивало независимость и безопасность России. Карл XII , еще недавно угрожавший ликвидиро­вать русское государство, оказался в самом жал­ком положении. Он еле спасся бегством от плена и с кучкой усталых, измученных в боях спутников просил убежище в Турции.

Полтава перевернула представления европейских государств о России. Уходит в прошлое недооценка сил России, неверие в ее возможности, пренебрежение к ней. Американский историк Роберт Мэсси, называя Полтаву «грозным предупреждением» всему миру, пишет: «Европейские политики, которые раньше уделяли делам царя немногим больше внимания, чем шаху Персии или моголу Индии, научились отныне тщательно учитывать русские интересы.

Действительно, укоренившееся из-за нарвского поражения представление о русских окончательно вытесняется потрясающим впечатлением от Полтавы. Но это не сделало отношение к России более дружественным. Напротив, появился осложняющий действия русской дипломатии фактор — страх перед Россией, недоверие к ее политике, подозрительность к ней. Раньше и ярче всего это отразилось в политике Англии и Австрии . Другие европейские стра­ны в той или иной степени разделяли эти настроения. Вместе с тем возникло и сильное стремление использовать русское могуще­ство в своих интересах. Русским дипломатам уже не приходится, как раньше, жаловаться на невнимание или пренебрежение к ним. Однако теперь от них требуется гораздо больше прозорливости, осторожности. Новое ощущение спокойной уверенности в своих силах, гордости за свою страну русские ди­пломаты перенимали у самого Петра. Ему Полтава не вскружила голову, и трезвый реализм его политики становится еще заметнее. Полтавская победа не побудила Петра вносить какие-либо принци­пиальные изменения в эту политику. «У него было одно жела­ние,— пишет С. М. Соловьев, — кончить как можно скорее тяжкую войну выгодным миром, и поэтому он не давал ни себе, ни войску, ни народу своему отдыха, чтоб воспользоваться Полтавою и выну­дить у Швеции мир поскорее и как можно выгоднее».

Но почему же мир не был заключен сразу после Полтавы, когда враг был повержен в прах, а Россия вознеслась к вершине вели­чия? Почему потребовалось еще двенадцать лет тяжелой войны, уже достаточно измучившей русский народ?. Академик Е.. В. Тарле считает, что принудить Швецию и Кар­ла XII к заключению мира помешало отсутствие сильного флота у России и наличие флота у Швеции, что давало возможность шве­дам отсидеться за морем, питая призрачные надежды на англий­скую помощь.

В. О. Ключевский считает, что мир с Швецией сразу после Полтавы не был заключен из-за серьезной внешнеполитической ошибки Петра. Знаменитый историк не видит смысла в погоне Петра за союзниками, особенно из числа германских государств, тогда как «Лесная и Полтава показали, что Петр одинокий сильнее, чем с союзниками». Бесспорно, здесь одна из еще невыясненных проблем петровской внешней политики. Очевидно также, что ее решение можно найти лишь в самих событиях послеполтавской дипломатии Петра .

Она по-прежнему осуществляется одновременно и в неразрыв­ной связи с продолжающейся Северной войной. Победоносным русским войскам не пришлось отдыхать после Полтавы. Одна ар­мия во глазе с фельдмаршалом Шереметевым 15 июля двинулась и Прибалтику, чтобы осаждать Ригу. Меншиков, который теперь уже стал фельдмаршалом, с другой армией пошел в Польшу.

Если Шереметеву придется воевать основательно против шведов, то возможный противник Меншикова в Польше предпочел не дожидаться прибытия его войск. Армия генерала Крассау поспеш­но удалилась в шведскую Померанию. Вместе с ней, бросив свои польский трон на произвол судьбы, бежал и Станислав Лещинский. Почти одновременно в Польшу вступила 14-тысячная армия Августа II . Он давно обещал ввести саксонские войска, но потре­бовалась Полтава, чтобы он решился на это. 8 августа 1709 года Август объявил Альтранштадтский договор недействительным. Оказывается, три года назад его ввели в заблуждение недобросо­вестные советники, действовавшие, кстати, в соответствии с его прямыми указаниями. Теперь Август требует возвращения ему польской короны, от которой он тогда отрекся. Чтобы получить ее, он стремится вновь стать союзником России, которая в свою очередь идет на это, рассматривая Августа как наименьшее зло, неизбежное для восстановления Северного союза

В Торуне состоялось подписание нового договора Петра Августом, который восстановил прежние союзнические отношения и обязательства. Например, как и прежде, Август выпросил рус­ские денежные субсидии. Россия обещала передать Августу как саксонскому курфюрсту Лифляндию в виде наследственного вла­дения. Но договор содержал и существенно новое условие, отра­зившее изменение, вызванное Полтавой. Если раньше предусмат­ривался переход к России только Ингрии, теперь Август согласил­ся на присоединение к России и Эстляндии с Ревелем.

В первый период войны против Швеции русской дипломатии пришлось потрудиться, чтобы привлечь к участию в войне Речь Посполитую . Эта задача решилась Нарвским договором 1704 год. Польские и литовские войска играли определенную роль о борьбе против шведов и Станислава Лещииского. Однако примитивная организация польско-литовских сил не позволяла надеяться на возможность их использования за пределами Речи Посполитой. После полтавского разгрома шведская интервенция ей больше не угрожает. Поэтому Речь Посполитая впредь не участвует в Северной войне. Для отношений России с Польшей положительную роль Играло признание в 1710 году Варшавским сеймом договора 1704 года и «вечного мира» 1686 года. Через 23 года после подписания договор, наконец, утвердили, что явилось еще одним по­казателем укрепления международного положения России. Однако в целом взаимоотношения с Польшей не стали проще и лучше.

Почти одновременно с русско-саксонским союзом (на один день позже) был подписан и союзный договор о войне против Швеции с Данией . Сама Дания активно стремилась воспользоваться тяжелым положением Швеции, чтобы ликви­дировать Травендальский договор и попытаться вернуть земли, захвачеиные шведами. Русско-датские переговоры о возобновлении союза начались еще до Полтавы. Тогда Дания требовала крупных денежных субсидий, и Россия соглашалась предоставить их. После Полтавы Дания подписала договор без всяких субсидий. Этому решительно воспротивились Англия и Голландия. Они опасались не только нового могущества России, но и того, что возобновле­ние участия Дании в Северном союзе приведет к отзыву датских войск, которые участвовали в войне против Франции. Поэтому России и ее союзникам — Дании и Саксонии пришлось дать морским державам гарантию, что датские и саксонские солдаты не будут отозваны из состава армий Великого союза. Таким образом, Северный союз в том же составе, как в самом начале войны против Швеции, формально удалось восстановить.

Более того, русская дипломатия пытается даже расширить этот союз путем привлечения к нему новых участников. Наибольший интерес, как и раньше, вызывала Пруссия . Расположенная между Польшей и шведской Померанией, куда ушли шведские войска из Польши, она занимала важное стратегическое положение. До Полтавы, как уже говорилось, Пруссия вела обычную для нее двусмысленную линию, пытаясь одновременно иметь дружбу с Карлом и Петром, чтобы вымогать что-то в свою пользу от каждого из соперников. Пруссия добивалась непрерывного расширения за чужой счет, «всегда следуя, — писал К. Маркс, — за кем-либо в качестве мелкого шакала, чтобы урвать кусок добычи». Полтава нанесла удар прусской дипломатии пресмыкательства перед Карлом. Однако, будучи вынужденной менять союзника, она не прекращает двойной игры. Как раз в октябре 1709 года, когда король Пруссии Фридрих I спешил на свидание с Петром, он, еще не встретившись с ним, уже предавал царя. Через прусскую тер­риторию свободно проходила в это время шведская армия генера­ла Крассау в свое убежище в Померании. Фридрих I тем самым не только помогал противнику Петра; он нарушал собственное обя­зательство о нейтралитете по договору с Данией и Саксонией, за­ключенному всего три месяца назад.

Но, несмотря на великодушие и снисходитель­ность Петра в отношениях с иностранными партнерами, щедро проявляемые им после Полтавы, царь все же сумел разглядеть суть лицемерных и невероятно наглых домогательств прусского ко­роля. Фридрих попытался навязать свой излюбленный «ве­ликий замысел», то есть план раздела Польши. По этому фанта­стическому проекту Фридрих I хотел раздать огромные куски польских земель Августу II и Станиславу Лещинскому, то есть фактически Швеции, вознаградить Данию, даже Ганновер. Естест­венно, львиная доля доставалась Пруссии, вообще не участвовав­шей в Северной войне. Любопытно, что России из «польских» владений предназначался... Петербург! Конечно, Петр с презрени­ем отверг «великий замысел». Привлечь Пруссию к участию в Се­верном союзе ему не удалось. Единственное, что обещал Фрид­рих,— это не пропускать больше через свои владения шведскую армию.

Петровская дипломатия предпринимает также попытку расши­рения Северного союза путем присоединения к нему курфюршества Ганновер — одного из крупных протестантских государств Герма­нии. Для этой цели Петр отправил туда спе­циальным послом князя Б. И. Куракина. На протяжении долгого времени, до середины лета 1710 года, происходили сложные и запутанные переговоры, завершившиеся и июне этого года подписанием трактата сроком на 12 лет. От насту­пательного союза и вступления в Северный союз Ганновер укло­нился, и достигнутое после долгих проволочек соглашение носило довольно двусмысленный характер. Договор с официальной фор­мулировкой «о взаимной дружбе и союзе» предусматривал, что Ганновер будет содействовать обеспечению безопасности земель — Дании и Саксонии. За это Россия взяла на себя обяза­тельство не нападать на шведские войска в Померании, если они сами не нападут на русских союзников. Фактически этот договор не только не усиливал Северный союз, но и ограничивал возмож­ности русских действий против шведов в Германии. Конечно, в период до Полтавы такой договор мог бы рассматриваться как успех, но не после, когда благосклонность, одного из германских курфюрстов уже не имела для России особой важности.

Договоры с Пруссией и Ганновером все же имели определенное положительное значение хотя бы потому, что нейтрализовали крайне враждебную России активность дипломатии этих госу­дарств.

Ясно, что точка зрения Пруссии и Ганновера после Полтавы могла только еще больше утвердиться, а их страх и враждеб­ность— увеличиться. Тем более показательно, что теперь эти страны, если не вступают в союз с Россией, то опасаются открыто за­нимать прежнюю крайне враждебную позицию, хотя, по существу, она стала даже более жесткой, как бы ни скрывали ее прусские и ганноверские дипломаты внешней любезностью и лестью. Собственно, поведение этих стран ничем, по сути, не отличалось от от­ношения всей Европы к России после Полтавы. За демонстрация­ми притворного дружелюбия зачастую скрывалось усиление враж­дебности.

Итак, расширить Северный союз путем включения в него Пуссии и Ганновера не удалось. Если эти страны и пошли на сближение с Россией, то только потому, что их прежний покровитель Карл XII , разбитый в пух и прах под Полтавой, отныне в европейской политике представлял собой нулевую величину. Они рассчитывали также, что им перепадет кое-что из шведских владений в Европе, если сумеют приобрести расположение русского царя.

Как и прежде, война против Швеции ведется главным образом русскими силами. 13 июня Выборг был занят русскими. Петр считал это важней­шим вкладом в обеспечение безопасности Петербурга. Вслед за тем без особых усилий в сентябре русские берут Кексгольм.

Весной 1710 года возобновилась осада Риги. После артилле­рийского обстрела 4 июня Рига — в руках русских. В конце сентяб­ря был взят Ревель. Таким образом, освобождение от шведов При­балтики, начатое еще в 1701 году, окончательно завершается. Рос­сия достигла всего, к чему она стремилась, и требовалось только закрепить это заключением мирного договора с Швецией.

Однако новые русские победы не изменили отрицательного от­ношения Стокгольма, не говоря уже о Карле XII , к перспективе установления мира. Такое упорство объяснялось главным образом обещаниями держав Великого союза (Англия, Австрия, Голландия), особенно Англии , оказать Швеции помощь против России. Их пугало ее политическое возвышение, ее возможное экономическое соперничество, конкуренция на морях, ликвидация их промышленной, торговой, политической монополии. Их страшила неизвестность, таившаяся в возможности того, что Россия в недалеком будущем использует целиком свои людские, природные и другие ресурсы. Рвавшаяся к всемирной гегемонии Англия, вступавшая в эру «английского преобладания», не жела­ла допустить появления нового соперника в момент, когда каза­лось, что старый соперник — Франция терпит поражение в войне. Тем не менее противостоять росту российского могущества путем вооруженной борьбы ни Англия, ни другие страны Европы были тогда не в состоянии. Поэтому они прибегают к оружию большой дипломатической интриги. Петр тоже не мог позволить себе рос­кошь вести войну еще и с другими странами. Оставались лишь средства дипломатии. После Полтавы начинается, таким образом, новый этап дипломатической борьбы между странами Западной Европы и Россией. Она идет сразу, одновременно по нескольким основным направлениям.

Дипломатическими «полями сражений» служат проблемы, во­круг которых развивается наиболее интенсивная активность: ней­тралитет или нейтрализация германских государств; посредниче­ство для заключения русско-шведского мира; разжигание войны между Турцией и Россией; раздувание и использование антирус­ских тенденций внутри Северного союза, и особенно в Польше.

Запутанная и двусмысленная история с нейтралитетом началась еще в связи с восстановлением Северного союза. Чтобы пре­одолеть сопротивление Англии и Голландии, России и ее союзни­кам пришлось гарантировать в декларации от 22 октября 1709г., что датские и саксонские войска останутся в составе армий Ве­ликого союза и что страны Северного союза «не внесут войну» в Германию, не станут нападать на Померанию, где укрылась шведская армия. Но они потребовали, чтобы страны Великого союза со своей стороны дали гарантию того, что шведы не нару­шат мира в империи и не нападут на Данию и Саксонию.

Страны Великого союза отнеслись к просьбе о гарантиях весь­ма благоприятно

В декабре 1709 года Англия, Голландия выступили с гарантией «тишины и покоя» в империи. В марте 1710 года га­рантия закреплялась в торжественном «акте о северном нейтра­литете» этих держав. Поскольку шведы еще не опомнились от ужа­са Полтавы и крайне нуждались в передышке, чтобы подготовить­ся к продолжению войны, то «акт о северном нейтралитете» не­медленно одобрили в Стокгольме. Ведь пока шведы и думать не могли о нарушении «тишины и покоя». Они получили великолеп­ную возможность использовать Померанию в качестве гарантиро­ванного убежища, как в свое время Карл использовал Саксонию для подготовки похода на Россию. «Акт о северном нейтралитете» поддержали Пруссия и Ганновер, в свою очередь боявшиеся появ­ления русской армии в Западной Европе.

Почему же Петр 22 июня 1710 года пошел на признание «акта о нейтралитете», почему он указал русским послам поддерживать идею создания международного смешанного корпуса и, вообще, вести себя так, будто Россия и Европа находятся в полном согла­сии и единодушии в европейских делах? Именно здесь, как никог­да ранее, проявилась вся тонкость и глубина петровской диплома­тии, ее способность действовать в самых сложных политических обстоятельствах. Во-первых, надо было, как уже отмечалось, под­держивать «акт о нейтралитете» ради союзников — Дании и Сак­сонии; во-вторых, требовалось время для подготовки самой опе­рации против шведских войск в Померании; в-третьих, затея с Нейтралитетом успокаивала шведов, давала им ощущение безопас­ности и тем самым ослабляла их усилия по подготовке реванша за Полтавву ; в-четвертых, сама Россия нуждалась в передышке после страшного напряжения и усилий, потребовавшихся в борьбе с шведским нашествием; в-пятых , надо было дать поработать вре­мени, чтобы антирусские замыслы сами расстроились из-за про­тиворечий между европейскими странами; в- шестых, лобовой удар открытой конфронтации привел бы не к расколу единых общеевропейских замыслов против России, а, напротив, к сплочению русских недругов.

Карл XII в слепой ярости разорвал хитроумную дипломатиче­скую сеть, призванную оградить Швецию от окончательного раз­грома и связать руки России. Правительство Англии, усилия ко­торого пошли прахом. Услуга была отвергнута Карлом XII , и вся затея с нейтрали­зацией пошла насмарку. Уже в начале 1711 года страны Северного союза обсуждают план вступления их войск в Померанию. По­скольку Швеция активно готовила свои войска для военных дей­ствий, Россия, Дания и Саксония не считали себя связанными «ак­том о нейтралитете».

Другим направлением антирусских дипломатических интриг Англии становится после Полтавы проблема посредничества с целью заключения мира между Россией и Швецией .

Раньше, до Полтавы, в посредничестве либо просто отказыва­ли, либо ссылались на непримиримость Швеции или чрезмерную завышенность русских требований но отношению к Швеции. При этом не проявлялось намерения оказать какое-либо воздействие на Швецию, чтобы побудить ее к согласию заключить мир. После неудачи переговоров Матвеева в Лондоне, русские стали склонять­ся к мысли, что любая прямая форма переговоров может скорее привести к миру, чем посредничество. Изменение дипломатической обстановки благодаря победе русских под Полтавой показало, что такой путь может стать реальностью, и это повлияло на политику Англии, где возникли опасения, что мир между Россией и Швеци­ей, возможно, будет заключен без всякого английского участия. Поэтому уже осенью 1709 года английский посол в Москве Ч. Витворт получает указание своего правительства «прилагать все ста­рания» к тому, чтобы Россия возбудила вопрос о посредничестве.

Посредничество служило тогда очень распространенной формой прекращения вооруженных конфликтов. Обычно оно являлось прерогативой наиболее влиятельных держав. Посредник в переговорах между враждующими странами играл огромную самостоятельную роль и мог успешно содействовать одной из них за счет другой. Ино e дело добрые услуги, которые превращают посредника в простую передаточную инстанцию, не играющую самостоятельной роли.

Наконец, происходит нечто совершенно неслыханное. Петр в ответ на английское предложение о посредничестве, которое он не отвергает в принципе, но и не принимает, предлагает посредни­чество самой России в мирных переговорах между Францией и странами Великого союза, происходивших как раз в это время! К тому же выясняется, что эта идея, вызвавшая сначала возму­щение Витворта, другим странам вовсе не кажется столь уж не­лепой. Теперь Россия приобрела такой международный вес в ев­ропейских делах, который делает вполне уместным выполнение ею миссии арбитра при решении самых крупных проблем. Даже такой опытный, умный дипломат, как Чарльз Витворт, озадачен. В нача­ле 1710 года он едет в Лондон, чтобы со своим правительством заново изучить и выработать дипломатическую линию, отвечаю­щую интересам Англии в новых условиях, когда Россия действует в качестве великой державы.

Таким образом, Россия уклоняется теперь от английского по­средничества, хотя в переговорах эта тема сохраняется. Но не ли­шала ли она себя тем самым возможности использования важней­шего канала для движения к столь желанному Петром миру со шведами? Не вскружила ли голову русским Полтавская победа. Факты свидетельствуют об обратном. Явное охлаждение отноше­ния к Англии было правильно и хорошо рассчитанным дипломати­ческим ходом, соответствующим новому соотношению сил. Русские отлично понимали, что Англия совершенно не стремится к миру между Россией и Швецией. Ей было выгодно продолжение войны между ними. С помощью посредничества Англия рассчитывала, используя поддержку Голландии, утвердить себя в качестве ар­битра на Балтике. Если же события и побудили бы Швецию пой­ти на прекращение войны, то Англия намеревалась сделать все, чтобы Швеция слишком не ослабела, а Россия не приобрела бы слишком много. Предлагая в Москве свое мирное посредничество, в Стокгольме англичане делали все возможное, чтобы убедить шве­дов продолжать войну, несмотря на ее полнейшую для них бес­перспективность.

Заключение

Отличительной чертой внешней политики России в первой четверти XVIII столетия была ее высокая активность. Почти непрерывные войны, которые велись Петром, были направлены на решение основной общенациональной задачи — обретения Россией выхода к морю. Без решения этой задачи невозможно было преодолеть технико-экономическую отсталость страны и устранить политическую и экономическую блокаду со стороны западноевропейских государств и Турции.

Петр стремился укрепить международное положение государства, повысить его роль в международных отношениях. Это было время Европейской экспансии, захвата новых территорий. В сложившейся ситуации Россия должна была либо стать зависимым государством, либо, преодолев отставание, выйти в категорию Великих Держав. Именно для этого России нужен был выход к морям: судоходные пути быстрее и безопаснее, Речь Посполитая всячески мешала проходу купцов и специалистов в Россию. Страна была отрезана и от северных и от южных морей: выход в Балтику запирала Швеция, Азовское и Черное моря держали турки.

Меняющаяся обстановка требовала постоянного маневрирования людьми подобно тому, как на поле боя непрерывно передви­гают отряды кавалерии или пехоты. Искоренить враждебность европейских держав к России было невозможно, но следовало настойчиво ослаблять ее с помощью терпеливой дипломатии. Петр понимал, что любые мирные средства достижения целей предпо­чтительнее, выгоднее, дешевле войны. Не надо пренебрегать ника­кими, даже частичными, эфемерными, улучшениями в отношениях е многочисленными европейскими партнерами. Здесь нельзя было добиться одной решающей победы; каждый успех создавал новые сложные проблемы, и не оставалось ничего окончательно достигну­того.

Послеполтавская дипломатия показала зрелость самого Петра как дипломата. Именно теперь, после Полтавы, Петр постигал всю сложность отношений с Евро­пой, которую приходилось дорогой ценой удерживать от антирус­ского сплочения, от открытой и слепой враждебности к России, Главная опасность таилась в маневрах стран Великого союза. Тре­бовалось терпеливо сдерживать их, чтобы предотвратить самое опасное—открытую военную поддержку Швеции, которая могла бы спасти Карла XII даже после Полтавы. Не сокрушать врага в открытом бою силой, но кропотливо, настойчиво приспосабли­ваться к нему так, чтобы побеждать без боя, — вот занятие рус­ских дипломатов. По указанию Петра они «ласкали» правительства морских держав, чтобы хоть частично ослабить их неприязнь, ней­трализовать, усыпить, успокоить эту усилившуюся после Полтавы неприязнь. В концентрированном виде сущность послеполтавской дипломатии Петр выразил тем тяжелым по форме, «ломавшимся» тогдашним русским языком, тоже подвергавшимся, подобно всей России, преобразованиям, следующим образом: «Рассудить надле­жит, что вся опасность Северной войны была от морских потенций, которых мы все ласкали, что ежели б хотя нейтралство нам обещали, тогда б чего оные требовали с радостью учи­нили в их довольство».

Петр сразу понял, что в конечном счете главная опасность новый период Северной войны исходит уже не от Швеции, а о морских держав— Англии и Голландии. Русские должны сделать все, чтобы получить от них даже не помощь, на что надеяться было бы нереально, но хотя бы их нейтралитет, невмешательство в борьбу между Россией и Швецией. Русская дипломатия кое-чего все же достигла в этом деле. Но гарантировать Россию от всех случайностей она не могла. Опасностей было слишком много, и он таились повсюду.

Список литературы

1. Болотина Н. Полтавская виктория 27 июня 1709 года. // Наука и жизнь. – 2009.- № 6. – с. 98 – 107

2. Грани Полтавской победы // Родина. – 2009. - № 7., с. 46 - 49

3. История России: В 2 т. Т.1. С древнейших времен до конца XVIII в. / Под ред. А.Н. Сахарова. – М., 2005.

4. Мунчаев В.В. История России: Учебное пособие. – М., 2005. – 650 с.

5. Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого – 2 -е изд. – М., 1996

Скачать архив с текстом документа