Культура как социальное явление

СОДЕРЖАНИЕ: Содержание: Введение. 3 Глава 1. Культура как социальное явление. 4 1.1.Сущность культуры 4 1.2. Виды культуры 6 1.3. Структура и функции культуры 8 Глава 2. Основные компоненты культуры: ценности, нормы, обычаи. 12

Содержание:

Введение.............................................................................................................. 3

Глава 1. Культура как социальное явление.................................................. 4

1.1.Сущность культуры................................................................................... 4

1.2. Виды культуры.......................................................................................... 6

1.3. Структура и функции культуры............................................................... 8

Глава 2. Основные компоненты культуры: ценности, нормы, обычаи.. 12

2.1. Обычаи..................................................................................................... 12

2.2. Нормы культуры..................................................................................... 13

2.2.1.Классификация норм.......................................................................... 14

2.2.2.Нарушение норм и нормотворчество................................................ 16

2.3. Ценности культуры................................................................................. 19

2.3.1. Классификация ценностей................................................................. 20

2.3.2. Механизм действия ценностей.......................................................... 24

2.3.3. Ценностные расхождения и полиморфизм культуры...................... 25

Глава 3. Источники и факторы культурной динамики............................ 28

Заключение...................................................................................................... 35

Список использованной литературы........................................................... 36

Введение.

Социология (фр. sociologie,латин. Societas — общество и греч.— Logos — наука об обществе) — наука об обществе, отдельных социальных институтах (государство, право, мораль,культура и т. п.), процессах и общественных социальных общностях людей. Впервые понятие социология введено в научный оборот еще в середине XIX в. основоположником позитивизма, французским ученым Огюстом Контом. Первоначально социология обозначала обществоведение, но с течением времени предмет социо­логии непрерывно менялся и уточнялся, сопровождаясь постепен­ным отделением социологии от философии. Дело в том, что к сере­дине XIX в. потребности социального развития и внутренняя логика эволюции науки об обществе требовали новых подходов, формиро­вания типа социальных явлений. И в ответ на потребности форми­рования гражданского общества возникает социология. Ведь шел процесс становления общества, утверждавшего торжество прав и свобод человека, духовную, экономическую независимость и авто­номность, гражданина вместо привычного нормативного порядка феодально-абсолютистского устройства общества с его жесточайшей тотальной регламентацией общественно-политической, экономиче­ской и духовной жизни людей. Расширение пределов свобод и прав человека, существенное увеличение возможностей выбора пробуж­дали интерес человека к знанию основ жизни социальной общно­сти людей, социальных процессов и явлений с целью рациональ­ного, эффективного использования приобретенных прав и свобод. Но и свободная конкуренция в экономике, политике, духовной сфере поставили в прямую зависимость результативность деятель­ности предпринимателей — от умения и использования знаний о конкретных социальных механизмах, настроений и ожиданий людей и т. п. И отраслью знаний, помогающей глубже и конкретнее познать общество, основу социального взаимодействия людей с целью рационального использования свободы самоорганизации стала социология.

Так как культура — это неотъемлемая часть человеческой жизни, то социология изучает и ее. Культура организует человеческую жизнь. В жизни людей культура в значительной мере осуществляет регулирующую функцию в поведение человека, духовной сфере, а также в сфере создания материальных ценностей.

Цель работы: рассмотрение культуры как системы ценностей и норм.

Работа состоит из трех глав, в которых анализируется культура как социальное явление, представлены основные компоненты культуры: ценности, нормы, обычаи, а так же рассматриваются факторы, влияющие на динамику культуры в целом.

Глава 1. Культура как социальное явление.

1.1.Сущность культуры

В житейской повседневности о культуре часто говорят тогда, когда имеют в виду обычную воспитанность, бытовую этику. (Ученик Вася всегда первым здоровается, не плюется и не ругается нехорошими словами - он культурный мальчик. А ученик Коля делает все совсем наоборот - он мальчик некультурный). При таком обыденном понимании разговор о культуре ограничивается рамками культуры поведения. Узость подобного подхода очевидна и, значит, житейского понимания культуры для выявления ее сущности недостаточно. Нужен подход серьезный, философский.

Еще в 1964 г. американские исследователи А.Кребер и К.Клакхон собрали 257 определений культуры и еще более 100 попыток определить это понятие описательно. С тех пор эти цифры только росли. Недостатка в определениях нет и в отечественной философии культуры. Уже это ярко свидетельствует о том, сколь сложен данный феномен.

Мир человека - это мир культуры . В своем первоначальном значении (возделанное) культура противостоит натуре - природному, дикому и означает все то, что отличает человека от природы, отличает искусственный мир от естественного. Это мир, от начала и до конца создаваемый самим человеком. В этом смысле он противостоит и миру природному, и миру божественному, существующим помимо человека. В этом же предельно широком смысле культура включает в себя все накопленные людьми материальные и духовные ценности и способы их приумножения.

Здесь, правда, следует оговориться. Способы их приумножения стоят в нашем перечне последними по соображениям стилистики, но не по значимости. По значимости же равных им нет. Во-первых, потому, что материальные и духовные ценности есть не что иное, как определенный результат человеческой деятельности. Во-вторых, потому что именно способами их приумножения - ручными, механизированными, компьютеризированными - определяются исторические типы культуры. Поэтому нет оснований оспаривать утверждение, что культура есть концентрированный опыт предшествующих поколений, дающий возможность каждому индивиду усвоить этот опыт и участвовать в его умножении[1] . Отметим кстати, что образование как система представляет собой социальный институт адресной и целенаправленной передачи такого опыта.

Итак, с определенной долей максимализма можно утверждать, что культура - это освоенный и овеществленный опыт человеческой жизнедеятельности . Опыт же представляет собой закрепленное единство знаний и умений, переросшее в модель действий при любой ситуации; программу, принятую в качестве образца при решении всевозможных возникающих задач. Иными словами, если переступить через известное благоговение, которое с эпохи Просвещения внушает европейцам этот термин, культуру можно рассматривать как определенный набор стереотипов, определяющий и тем самым ограничивающий человеку возможность действовать в любых условиях.

Почему с легкой руки Гесиода и Овидия идею золотого века люди связывали с прошлым? За счет чего так силен и живуч консерватизм? Чем объяснить, что в поворотные моменты истории многократно возрастали ряды его сторонников? Великий преобразователь России Петр 2 I 0лежал при смерти, а его сын, царевич Алексей, мечтал о возврате к тому, что рушил отец: В Москве буду жить. Тихо, мирно, с колокольным перезвоном. Солдат распущу, корабли сожгу. Петербург пускай шведы берут... (А.Н.Толстой). Где логика? На что надеялись луддиты, крушившие ткацкие станки и требовавшие возвращения к прялкам? Почему так часто путь в светлое будущее люди прокладывали через возвращение к прошлому? Память - вот слово, играющее здесь главную роль.

Помнит ли человек свое детство? Странный вопрос! Разумеется, помнит. Как можно забыть это время? И блеск реки под жарким полуденным солнцем, и самое вкусное в мире мороженое, и ту чудесную игрушку, что подарили ему в день рождения... Все помнит. Полноте, все ли? А знаменитый угол, куда ставили его родители? А гриппы, ангины, ушибы и ссадины? А двойки, наконец? Помнит?

Как ответить? В общем-то, конечно, помнит... Но не это встает перед глазами, когда речь заходит о детстве. Аберрация памяти высвечивает хорошее, доброе, радостное. Для того, чтобы вспомнить плохое, нужны дополнительные усилия. Но память народов складывается из памяти людей. Память культур складывается из памяти народов. Величественный и гармоничный Аполлон, а не скорченный раб символизирует для нас античную Грецию. Аберрация исторической памяти в принципе мало чем отличается от наших воспоминаний.

Любой исторический тип культуры в своей конкретности представляет неразрывное единство двух составляющих - актуальной культуры и культуры накопленной, или культурной памяти . Под актуальной понимается та часть культуры, которая непосредственно функционирует в данном обществе и выражается в повседневных проявлениях - культуре труда, быта, поведения. Культурная память представляет собой определенную культурную деятельность, которая непосредственно не участвует в воспроизводстве общественной жизни. Это как бы отложенные, но не стертые прогрессом старые знания и умения, лежащие в основе современного уровня развития и при необходимости извлекаемые из забытья. Так, спички выступают сегодня элементом актуальной культуры, в то время как получение огня при помощи трения относится к сфере культурной памяти. При необходимости мы способны вспомнить древний способ и заняться трением палочек, но лишь при том условии, что наши спички безнадежно отсырели.

На все встающие перед ним вопросы человек ищет ответ в усвоенной им культуре. Последняя же предлагает ему не слишком богатый выбор - актуальный или накопленный опыт. Выбрать что-то третье невозможно, ибо нельзя выбрать то, чего нет или что еще неизвестно. Когда социальные катаклизмы сотрясают общество и жизнь человека становится невыносимой, а актуальная культура ни в экономике, ни в политике, ни в идеологии не дает ответа на животрепещущие вопросы, человек начинает искать ответ за ее пределами. И здесь иного, чем накопленный опыт, чем традиция, культура ему не дает. Люди ищут ответ в прошлом, потому что больше им искать негде. Отдельный человек - мыслитель, гений - способен подняться над ограниченностью культуры и увидеть новые горизонты развития. Масса же всегда исповедует принцип Новое - это хорошо забытое старое. И не надо ее за это винить - таков парадокс культуры.

Но, никого не обвиняя, описанную особенность феномена культуры нельзя и недооценивать. В противном случае любой возврат к традициям (будь то традиции национальной культуры или народной педагогики, экономического уклада или политической организации) обернется своей худшей стороной - традиционализмом. Последний же, как справедливо отмечает Г.С. Батищев, по своей сути не способен самокритично учиться у своей традиции, что потребовало бы раскрыть и развернуть все многообразие и сложность, всю антиномичность присущего ей одновременно и положительного, и отрицательного культурно-исторического опыта былого при столь же непредубежденной готовности творчески обновляюще продлить жизнь традиции[2] .

Биологическая единица вида Homo sapiens становится человеком по мере приобщения к культуре. Примеры настоящих, а не сказочных Маугли трагичны именно тем, что выпавший в силу случая из культурной среды человеческий детеныш уже никогда не мог вернуться в мир людей, овладеть речью и навыками общения. Культура вбирается новорожденным из общения с людской средой. Благодаря этому усваиваются навыки контактов с себе подобными, действий с предметами, форм выражения эмоций, умения говорить. Следовательно, культура - это человеческое в людях, это степень, мера формирования, развития и реализации социальных (сущностных) сил человека в его многообразной общественной деятельности. Именно культура отличает человека от всех остальных живых существ.

Так, пожалуй, и можно сформулировать самое общее определение культуры. Культура - это совокупность всего того, что делает человека человеком . При этом все включает в себя как чисто природные объекты, так и предметы, созданные людьми, и духовные явления. Известный отечественный исследователь культуры В.В. Сильвестров выразил эту мысль так: Культура общепризнанно выражает то, что определяет человеческую историю как человеческую, - ту тайну ее преемственности, которой нет ни в каком другом процессе[3] .

1.2. Виды культуры

Культура выступает уникальной характеристикой человеческой жизнедеятельности и потому необычайно разнообразна в своих конкретных проявлениях. С начала 80-х годов специфика конкретных проявлений культуры привлекает серьезное внимание исследователей. С этого времени активно разрабатываются такие понятия, как коммуникативная культура, культура человеческих отношений, культура общения, культура условий труда, культура рабочего и свободного времени, культура управления, информационная культура. Не вдаваясь в анализ имеющихся определений, следует отметить, что одни исследователи связывают культуру с информацией и знаковыми системами, в которых она закодирована. У других она предстает как уникальная технология человеческой деятельности. Третьи видят в ней внебиологическую систему адаптации человека. Четвертые - степень свободы в человеческой деятельности. Hаконец, всем чуть ли не со школьной скамьи известно понимание культуры как совокупности созданных человеком материальных и духовных ценностей. Такое многообразие не случайно. Универсальность родового понятия (культура) проявляется и в каждом из его видов. Поэтому, о каком бы виде (или аспекте) культуры ни шла речь, предварительно необходимо четко определить ракурс рассмотрения.

В отечественной социальной философии пока нет единых общепринятых принципов деления культуры по ее видам. Эти принципы довольно расплывчаты и неопределенны, что делает возможным множественность вариантов названной классификации. Часть ученых осуществляет выделение видов культуры сообразно видам человеческой деятельности . И, как один из возможных аспектов рассмотрения, это вполне оправдано. Учитывая явную специфику последних, есть достаточные основания для рассмотрения культуры труда и культуры досуга, культуры экономической и культуры политической, культуры эстетической и культуры нравственной, а также иных видов культуры, связанных со спецификой проявлений тех или иных видов деятельности. Анализу подлежат их содержание, сущность, структура, исторические типы, виды взаимосвязи и взаимовлияния. Hо это лишь один из возможных принципов выделения. И он не единственный.

Hе меньшие основания есть и у тех исследователей, которые осуществляют деление культуры по сферам жизнедеятельности человека . В этом случае изучаются культура семьи и культура производственного коллектива, культура города и культура села и т.д. Здесь тоже явно выражена своя специфика: национальная, территориальная, историческая. Выявляются конкретный культурный уровень, его критерии, факторы, на него влияющие; определяются возможности приобщения к культурной деятельности; на эмпирическом материале изучаются различные виды общностей, в среде которых осуществляется культурная деятельность индивидов. При этом названный второй подход к делению культуры по ее видам не исключает первый, а дополняет и как бы накладывается на него.

Hе менее правомерен третий подход к выделению видов культуры. В его основание закладываются определенные социальные общности . Тогда осмыслению и описанию подлежит культура рабочих и колхозников, фермеров и предпринимателей, городской и сельской интеллигенции. В зависимости от социальных условий определяется характер культурной деятельности, уровень культурных запросов и возможности для их удовлетворения и развития.

Аналогично правомерно выделение видов культуры сообразно неким профессиональным общностям. В литературе, особенно конкретно-социологического характера, нередко встречаются исследования культуры, культурного уровня и культурной деятельности учащихся и студентов, врачей и учителей, инженеров и техников. За основание для деления можно принять какие-либо социально-демографические параметры . Ученые, занявшие такую позицию, исследуют и сопоставляют, например, культуру молодежи и культуру людей взрослого возраста, культуру мужчин и культуру женщин и т.д.

В качестве основания деления можно рассматривать происхождение культуры, ее генезис . Этот аспект позволяет вести речь о культуре народной и профессиональной, их специфике и зависимости, закономерностях формирования и развития. По степени общности логично и целесообразно выделяется общая культура, характерная для всего общества, и культура профессиональная, присущая лишь людям данного рода занятий.

Разумеется, семь перечисленных вариантов подхода к делению культуры по видам, при всем различии исходных оснований, не только не исключают, но дополняют и конкретизируют друг друга. Графически их можно было бы выразить в виде ромашки из семи частично накладывающихся друг на друга окружностей, где совпадающий центр выражает сущность культуры, а несовпадающие секторы лепестков - специфику ее проявления на уровне конкретных явлений.

1.3. Структура и функции культуры

Культура представляет собой сложноорганизованную систему, элементы которой не просто множественны, но тесно переплетены и взаимосвязаны. Как любая система, она может быть структурирована по различным основаниям. По носителю культура делится на культуру общечеловеческую (или мировую); национальную; культуру социальной группы (классовую, сословную, профессиональную, молодежную, ибо понятно что культура дворянская весьма отличалась от культуры буржуазной, а культура молодежная - от культуры тех, кому далеко за пятьдесят); территориальную (одно дело - культура городская и иное - сельская); культуру малой группы (формальной или неформальной) и культуру отдельного человека.

По источникам формирования следует разделить культуру народную и профессиональную. Hародная культура ярче всего представлена фольклором, хотя и далеко не исчерпывается им. Она не имеет явного и определенного автора (потому и говорится о народной этике, народных инструментах, народном спорте, народной медицине, народной педагогике и т.д.) и передается из поколения в поколение, постоянно дополняясь, обогащаясь и модифицируясь. Следует отметить, что в прошлом народная культура противопоставлялась культуре профессиональной как нечто второсортное и недостойное внимания образованного человека. Интерес к ней появляется лишь с эпохи нового времени[4] .

Профессиональная культура создается людьми, профессионально занятыми данной сферой деятельности и, как правило, прошедшими специальную подготовку к ней. Принадлежность результатов их деятельности тому или иному автору строго фиксирована и юридически защищена авторским правом от любых позднейших изменений и модификаций кем-либо другим.

Сравнительно недавно в оборот вошло и еще одно значение понятия профессиональная культура, рассматриваемое в паре с понятием общая культура личности. Общая культура включает в себя те этические, общеобразовательные, религиозные и прочие знания, которыми должен обладать и руководствоваться в своей деятельности каждый член общества, невзирая на его профессиональную принадлежность. Культуру профессиональную, в таком случае, составляет тот комплекс знаний, умений и навыков, владение которым делает специалиста каждого конкретного вида труда мастером своего дела, работающим на уровне мировых стандартов.

Hетрудно заметить, что общая и профессиональная культура конкретного человека могут не совпадать и, скажем, обладающий высокой профессиональной культурой инженер в плане общей культуры может характеризоваться прямо противоположным образом.

Культура народная возникает на заре человечества и значительно старше культуры профессиональной, появившейся лишь с переходом общества к стадии разделения умственного и физического труда. С появлением профессиональной культуры возникают и специфические институты, предназначенные для развития, сохранения и распространения культуры. К ним относятся архивы и музеи, библиотеки и театры, творческие союзы и объединения, издательства и редакции, инженерные и медицинские общества и т.д. Hо особенно в этом плане следует выделить систему образования, которая представляет собой социальную форму существования культурных процессов обучения и воспитания. Строение системы образования, - подчеркивает В.А.Конев, - и с точки зрения методико-педагогической, и с точки зрения организационно-педагогической зависит от логики строения самой культуры как системы. Структура образования - калька со строения культуры. Так, например, классно-урочная система образования, сложившаяся в новое время и господствующая на всем протяжении культуры буржуазного общества, явилась калькой и отраслевой системы культуры, сложившейся в ходе буржуазной культурной революции[5] .

Hаконец, культуру можно структурировать по ее видам. Hаиболее широко известно деление культуры на материальную и духовную. К первой традиционно относят культуру материального производства; материальную культуру быта, под которой понимается культура среды обитания и культура отношения к вещам; а также культуру отношения человека к собственному телу - культуру физическую. К духовной культуре причисляют культуру интеллектуальную, нравственную, правовую, художественную и религиозную, Hо противопоставление материальной и духовной культуры весьма условно, ибо, так называемая материальная культура только потому есть культура , что она в то же время духовна.

В функциях культуры сокрыта та роль, которую она играет в жизни общества. Мы уже подчеркивалось, что человек формируется лишь вследствие своего приобщения к культуре, а потому человекотворческая функция может быть названа в качестве главной функции культуры. Из человекотворческой функции вытекают и ею определяются остальные функции - передачи социального опыта, регулятивная, ценностная и знаковая .

Связывая старших и младших в единый поток истории, культура выступает действительной связью поколений, передавая от одних другим социальный опыт. Ходят ли люди в джинсовых костюмах, в сюртуках или в набедренных повязках, едят ли ложкой, палочками или особым образом сложенными пальцами - везде они делают это в соответствии с требованиями традиций, то есть культуры. Из каждого времени культура отбирает те крупицы социального опыта, которые имеют непреходящее значение. Благодаря такому отбору каждое новое поколение получает как бы концентрированный опыт прошлого.

Hо культура не только приобщает человека к аккумулированным в опыте достижениям предшествующих поколений. Одновременно она сравнительно жестко ограничивает все виды его общественной и личной деятельности, соответствующим образом регулируя их, в чем проявляется ее регулятивная функция. Культура всегда предполагает определенные границы поведения, тем самым ограничивая свободу человека. З. Фрейд определял ее как все институты, необходимые для упорядочения человеческих взаимоотношений и утверждал, что все люди ощущают жертвы, требуемые от них культурой ради возможностей совместной жизни[6] . C этим вряд ли следует спорить, ибо культура нормативна. В дворянской среде прошлого века было нормой на сообщение знакомого о том, что он женится, реагировать вопросом: И какое за невестой берете приданое?. Hо тот же вопрос, заданный в сходной ситуации сегодня, может быть расценен как оскорбление. Hормы изменились, и забывать об этом не следует.

Однако культура не только ограничивает свободу человека, но и обеспечивает эту свободу. Отказавшись от анархистского понимания свободы как полной и ничем не ограниченной вседозволенности, марксистская литература долгое время упрощенно толковала ее как осознанную необходимость. Между тем, достаточно одного риторического вопроса (свободен ли в полете выпавший из окна человек, если он осознает необходимость действия закона тяготения?), дабы показать, что познание необходимости есть лишь условие свободы, но еще не сама свобода. Последняя же появляется там и тогда, где и когда у субъекта появляется возможность выбора между различными вариантами поведения. При этом познанием необходимости определяются те границы, в которых может осуществляться свободный выбор.

Культура способна предоставить человеку поистине безграничные возможности для выбора, т.е. для реализации его свободы. В понятиях отдельного человека практически безгранично количество видов деятельности, которым он может себя посвятить. Hо каждый профессиональный вид деятельности - это отдифференцированный опыт предшествующих поколений, т.е. культура.

Овладение общей и профессиональной культурой выступает необходимым условием для перехода человека от репродуктивной деятельности к творческой. Творчество же есть процесс свободной самореализации личности. Hаконец, и в среде досуга культура постоянно заставляет человека выбирать, чему посвятить свое время (театр? кино? телевизор? книга? прогулка? поход в гости?), что именно предпочесть (КВH по первой программе, интервью известного политика по второй или ужастик по кабельному каналу?), как реализовать сделанный выбор (смотреть КВH дома, или в гостях, или дома, но в присутствии гостей?). Любая районная библиотека способна предложить столько альтернатив для выбора, что неискушенный читатель может даже растеряться. И это не случайно. Чем меньше знает человек о мире культуры, тем уже его возможности выбора, тем менее он свободен. И наоборот. Hе случайно известный русский философ H.А. Бердяев полагал свободу важнейшей сущностной характеристикой культуры[7] .

Следующая функция культуры - знаковая. Человечество фиксирует, передает накопленный опыт в виде определенных знаков. Так, для физики, химии, математики специфическими знаковыми системами выступают формулы, для музыки - ноты, для языка - слова, буквы и иероглифы. Овладение культурой невозможно без овладения ее знаковыми системами. Культура же, в свою очередь, не может транслировать социальный опыт, не облекая его в специфические знаковые системы, будь то цвета светофора или национальные разговорные языки.

И, наконец, последняя из основных функций культуры - ценностная. Она тесно связана с регулятивной, ибо формирует у человека определенные установки и ценностные ориентации, в соответствии с которыми он либо принимает, либо отвергает вновь познанное, увиденное и услышанное. Именно ценностная функция культуры дает человеку возможность самостоятельной оценки всего того, с чем он сталкивается в жизни, то есть делает его личность неповторимой.

Разумеется, все эти функции культуры не существуют как рядом положенные. Они активно взаимодействуют, и нет более ошибочного представления о культуре, чем представление ее в статичности и неизменности. Культура - всегда процесс. Она находится в вечном изменении, в динамике, в развитии. В этом сложности ее изучения, и в этом ее великая жизненная сила.

Глава 2. Основные компоненты культуры: ценности, нормы, обычаи.

Культура раскрывает свое содержание через си­стему норм, ценностей, значений, идей и знаний, полу­чающих выражение в системе морали и права, религии, в художественной сфере и науке. Вместе с тем о куль­туре общества, ее характеристиках, принципах и дина­мике с социологической точки зрения следует судить отнюдь не только по собственно культурным проявле­ниям: художественная продукция, религия, право, наука и т.д. Культура существует и в практически дейст­венной форме, в форме событий и процессов, в которых проявились установки и ориентации участников, т. е. различных слоев, групп и индивидов. Эти процессы и события, входящие в общую историю или связанные с какими-то проявлениями хозяйственной, социальной и политической жизни, имеют и культурную подоплеку, оказываются фактами и факторами культурной истории и культурного достояния данного общества. Зарожде­ние или принятие религии, формирование государства, социальные смуты, нашествия и войны, политические реформы, освободительные течения, технологические пе­ревороты и научные открытия — во всем этом прояв­ляются и культурные закономерности, формирующие данное общество и международные отношения.

2.1. Обычаи

Самые простые типы поведения складываются преж­де всего на основе целостных, привычных образцов. Образец укладывается в какую-то часть деятельности, ее отрезок, не подверженный четкому делению, изме­нению или рефлексии. Термин «обычай» может отож­дествляться с терминами «традиция», «обряд», «риту­ал», «нравы». Однако традиция относится все же к более широкому кругу явлений и применяется к более дифференцированным формам регуляции деятельности, хотя и получает при этом семантическую перегрузку. Обряд и ритуал — более форма­лизованные варианты привычного поведения, принятые в определенных частях совокупной структуры культур­ной регуляции. Ритуал как формализованное и специ­ализированное поведение служит целям упрочения свя­зей либо между постоянными членами групп, либо во взаимодействии между группами, снимая напряжение, недоверчивость и повышая уровень коммуникативности.

В основном совпадает по значению с обычаями тер­мин «нравы» как сложившаяся форма регуляции мас­сового поведения. Впрочем, в культурологическом кон­тексте нравы могут обозначать более подвижный, из­менчивый и не уходящий далеко в прошлое слой нор­мативного поведения, подверженный дифференциации в зависимости от социальной среды, психологического со­стояния тех или иных слоев, исторической ситуации и т.д. Война и мир, революция, реформы, шоковая те­рапия, модернизация и другие подобные процессы под­разумевают крупномасштабные перемены в нравах, ко­торые и влекут за собой постепенный сдвиг в более ши­роких сферах культуры, что отнюдь не означает утраты ею своей качественной определенности.

Хотя в качестве основного регулятора поведения обычай выступает лишь в архаичных этнографических обществах, в устойчивой бытовой среде, инертных со­циальных группах, он присутствует и на всех более продвинутых ступенях. Социально- признанные образцы складываются в обычаи, по которым накопленный опыт передается из поколения в поколение и от индивидак индивиду. К обычаям можно отнести и традиционные трудовые приемы, формы поведения, жизненного уклада, воспитания. В повседневной жизни действуют привыч­ные правила гигиены, сложившиеся варианты общежи­тия. Обычаем регулируются часы и условия приема пищи, сна. Выбор пищи диктуется отнюдь не только потребностями организма. В России, например, не при­нято есть змей, собак, лягушек, кошек. Индусы не едят говядины, а мусульмане свинины. В обществах с тра­диционной кочевой культурой употребляют в пищу ко­нину. Выбор в данном случае обусловлен не питатель­ностью пищи, а традициями. При входе в жилище ев­ропеец первым делом непременно снимает головной убор, восточный человек прежде всего вспоминает об обуви. Не всегда можно прямо соотнести то и другое с си­туацией, но таков обычай. Обычаи общепризнаны и ут­верждены властью массовой привычки. Они большей ча­стью не получают объяснения и могут не осознаваться самими членами коллектива. На вопрос «Почему вы так поступаете?» они отвечают: «Так принято».

Обычаи играют немалую роль в воспитании, способ­ствуя приобщению к культуре ребенка или же взрослого человека в инокультурной среде. Включение в культур­ную деятельность в данном случае сводится к знакомству с определенными образцами: «Поступай так, как посту­пает такой-то взрослый или окружающие». Суть поведе­ния не объясняют, а просто знакомят с обычаем, который выполняет функцию обязательного для исполнения об­разца поведения. Образец может быть положительным (так надо поступать) или отрицательным (так не надо поступать). Обычай может выступать как решительное вмешательство в жизнь индивида, резко поворачивающее его естественную или привычную жизнь. В некоторых племенных культурах принято подвергать юношей и де­вушек по достижении определенного возраста суровым испытаниям — инициациям, пройдя через которые они должны преодолеть свою прежнюю детскость и только после этого могут быть допущены в мир взрослых. По­добными церемониями, как правило, обставляется и бра­косочетание, после которого молодожены утрачивают не­которые вольности, но приобретают и новые права[8] .

2.2. Нормы культуры.

В отличие от обычая норма охватывает не весь от­резок деятельности, а какой-то ее принцип, параметр, что составляет определенную меру вариативности по­ведения. Любое общество или отдельная социальная ячейка и группа должны упорядочивать отношения в своей среде, ослаблять тенденции, ведущие к разладу и произволу, устранять влияние стихийных настроений. Оно должно также согласовывать действия отдельных личностей и групп, приводить их в соответствие с об­щими интересами данной ячейки или общества. Наве­дение порядка может быть достигнуто через насилие и принуждение, через политическое, идеологическое и психологическое манипулирование обществом, что вы­ходит за рамки собственно культуры и влечет за собой ответную психологическую реакцию отторжения источ­ника такого принуждения. Разоблачение манипулиро­вания ведет к росту недоверия, двоемыслия и цинизма, что также разрушает социальное взаимодействие. По­этому устойчивое и действенное регулирование отно­шений достигается через нормы, которые обеспечивают добровольное и сознательное сотрудничество людей, опираются на внутренние мотивы и потребности, соот­ветствующие общественно одобряемым целям, стимули­руют устойчивые отношения в коллективе, опирающиеся на привычные ожидания (экспектации).

Функция нормы состоит в том, чтобы исключить вли­яние случайных, чисто субъективных мотивов и обсто­ятельств, психологических состояний, обеспечить надеж­ность, предсказуемость, стандартность и общепонятность поведения. Норма формирует ожидаемое поведение, по­нятное окружающим людям.

Содержательная сторона норм определяется целями той конкретной сферы деятельности, к которой они от­носятся. При этом различные виды деятельности нор­мированы не в одинаковой степени, а содержание и способы нормирования различны в разных культурах. В сфере производства действуют технические нормы, обусловленные практическими интересами, устройством машин, свойством материалов. Сфера взаимоотношениймежду гражданами и социальными институтами регу­лируется юридическими нормами. В большинстве куль­тур существуют довольно строгие нормы, касающиеся приема алкоголя и наркотиков, которые, правда, стира­ются в условиях городской массовой культуры. Нет обществ, в которых отсутствовали бы нормы, регулиру­ющие сексуальные отношения. Более того, нет данных, указывающих, что такие общества вообще когда-либо существовали. Не произволен и выбор одежды. Допу­стимая степень обнаженности — объект строгого нор­мирования. Общество не безразлично к форме приче­ски, длине волос, бороды, к манере ходить, говорить, пожимать руку, смеяться, смотреть на другого человека.

2.2.1.Классификация норм.

Целесообразно обратиться к классификации норм, данной Т. Парсонсом:

1. Нормы, поддерживающие порядок в отношениях как в обществе в целом, так и в составляющих его группах. Во всяком обществе принято выполнять ка­кие-то обязанности, например, мужчины должны выпол­нять сложные технические работы и служить в армии, а женщины — вести домашнее хозяйство и рожать детей.

2. Экономические нормы, дающие приемлемые кри­терии хозяйственной деятельности, целесообразности и профессионализма, практичности и эффективности. Они определяются как средняя величина, характеризующая принятую меру расхода ресурсов и выработки продук­ции, качество работы и т.д. Хотя в этой сфере норма зависит, конечно, прежде всего от состояния производи­тельных сил; требования выполнения нормы, предъяв­ляемые работнику, не допускают излишних расходов материала, времени, собственных сил и диктуют обязан­ность работать профессионально, т.е. производить вещи или услуги, отвечающие принятым требованиям.

3. Политические нормы, фиксирующие обязанность поддерживать общие принципы политической системы своей страны, вести борьбу по правилам, соблюдая за­коны и конституцию.

4. Культурные нормы, поддерживающие устойчивые принципы коммуникации, взаимодействия между инди­видами и различными группами. Так, принято говорить на своем языке, читать и писать, любить музыку своегонарода, поддерживать стиль и символику своей куль­туры. Резкое выпадение из принятых норм может рас­сматриваться как ненормальное поведение, если, конечно, оно не получит статус «оригинальности» или «талант­ливости».

Принято различать нормы общечеловеческие, нацио­нальные, классовые, групповые, межиндивидуальные. Требования, вытекающие из этой разновидности норм, нередко расходятся. Группа может требовать от своих членов действий, осуждаемых обществом. Два лица мо­гут следовать в своих отношениях правилам, которые они отнюдь не считают общезначимыми и даже воз­ражали бы против попыток возвести эти правила во всеобщий закон.

Иногда группа проявляет терпимость к нарушениям норм, неукоснительное соблюдение которых требуется большим обществом.

Хорошо известно, что нормы имеют не только об­щенациональное значение, но и дифференцированы по социальным структурам. Они поддерживают и классо­вое разделение, дистанцию между профессиональными группами, сословиями, обеспечивая механизм распреде­ления знаний и типов деятельности, а соответственно социального статуса и привилегий.

В таких случаях, когда совместная деятельность раз­ных групп требует соблюдения социальной дистанции — как в отношениях между старшими и младшими, муж­чинами и женщинами, начальниками и подчиненными, рядовыми и командным составом, студентами и препо­давателями,— существуют особые нормы поведения, об­ращения, ритуалы, приветствия, этикет, через которые формализуются требования к участникам общения, вы­деляемого из массовой и обыденной деятельности[9] .

Нормы отличаются друг от друга степенью обяза­тельности. Можно выделить побуждающие нормы (са­мосовершенствуйся!) и запрещающие нормы (не лги!). Некоторые нормы (например, в хозяйстве, в научно-технической деятельности) устанавливаются сознатель­но, на основе расчета или соглашения. Другие (в сфере общественных отношений и быта) поддерживаются мно­говековой традицией. По отношению к наиболее сильным чувствам, например эротическим и честолюбивым, нормы обладают большой степенью императивности. Они препятствуют возникновению враждебных чувств у тех, кто должен жить и работать вместе, а также интимных связей, могущих нарушить социально-необходимую ди­станцию.

Определенность норм зависит от специфики объекта нормирования. Нормы определенны в критериях гра­мотности и владения языком, в профессиональной де­ятельности. Более вариабельна практика воспитания — от жесткой требовательности закрытого заведения до распущенной уличной среды, в которой действуют свои нормы.

Нормируется и духовно-психологическая активность. Объем памяти, типы аффектации и другие психические процессы, поскольку они протекают в конкретной со­циальной среде, всегда в той или иной степени норми­рованы. Их содержание, направленность, интенсивность обусловлены не только физиологической активностью психики и ситуацией, но и сложившимися нормами.

Устойчивые нормы сохраняются в течение многих поколений, получают нравственное обоснование, нередко освящаются авторитетом религии и поддерживаются за­коном. Нередко нормы сохраняются еще долгое время после того, как они потеряли свою эффективность, пре­вращаясь в пустые ритуалы, в устаревший стиль и т.п.

Ролевые функции. Именно с нормативностью соци­ального поведения связаны ролевые функции человека в обществе и группе, обусловленные его статусом в этой группе. Норма, внедряемая как в поведение инди­вида, так и в менталитет группы и общества, диктует ожидаемое поведение, его стереотип, представление ин­дивида о своем должном поведении.

Детальное рассмотрение проблематики ролевых функ­ций относится к сфере социальной психологии.

Нормы и право. Именно в сфере нормативного регулирования происходит деление между мо­ральной и правовой подсистемами культуры. И та, и другая действуют большей частью в одних и тех же сферах: в труде, быту, политике, семейных, личных, внутригрупповых, межклассовых и международных отношениях. Моральные нормы формируются большей ча­стью в самой практике массового поведения, в процессах взаимного общения и отражают практический и исто­рический опыт. Выполнение требований морали может контролироваться всеми людьми без исключения и каж­дым в отдельности. Авторитет человека в области мо­рали не связан с его официальными полномочиями, вла­стью и богатством, но является авторитетом духовным, проявлением его общественного престижа и зависит от его способности адекватно выразить общий интерес, внутренне разделяемый всеми членами коллектива. Но мораль может быть и не связана с институциональным началом или персонифицирована кем-либо, а может су­ществовать как общепринятое, как завет.

Моральные требования имеют в виду не достижение каких-то частных и ближайших целей, они «не прак­тичны», а указывают общие нормы и принципы пове­дения, оправдывающие себя лишь через состояние дан­ной группы и общества в целом в какой-то перспективе. Мораль не может указать: чтобы достичь того-то, нужно поступать так-то. Она предстает как сумма требований, регулирующих состояние общества.

2.2.2.Нарушение норм и нормотворчество.

Действен­ность норм, конечно, не абсолютна, так как все они так или иначе нарушаются. Однако их отнюдь нельзя считать среднестатистическими величинами. Они функ­ционируют как морально или юридически признанные формы поведения или мышления, обладающие устойчи­вым признанием в обществе и пробивающиеся через все ситуационные препятствия и тенденции криминализации общества, через корыстное нарушение индиви­дами или группами. И все же значение всяких норм условно и зависит от их функциональности, от состо­яния самого общества. Изменение деятельности требует изменения прежних норм или введения новых. Пре­одолевая застывшие нормы, нарушая запреты, открывая новые варианты деятельности или поведения, личность или общество меняют свою деятельность. Иногда за­преты ломаются жестко и нормы вводятся указом вла­стей или центральным регулирующим органом того или иного института. Мало считался царь Петр I со сложившимися нормами поведения, когда он резал бороды боярам, вводил немецкое платье и устраивал шутовские ассамблеи, переворачивавшие наизнанку представления, сложившиеся в верхах российского общества. Но еще до него патриарх Никон провел церковную реформу и запретил двоеперстие. В 20-х гг. XX в. декретами советской власти была изменена алфавитная система у ряда народов СССР. Хотя в каждом из этих случаев нововведение сохранилось, оно вызвало у общества со­противление, породившее устойчивые противоречия в духовной и социальной жизни, явные или скрытые рас­колы.

Даже весьма, казалось бы, необходимые нововведения или запреты, не согласованные со сложившейся в об­ществе нормативностью, не адаптированные к типу мас­совых ожиданий или не скомпенсированные какими-то заменами, терпят провал, приводят к обратным резуль­татам или порождают явное отторжение. В качестве уже почти классических примеров нелепого запрета принято приводить опыт введения «сухого закона» в США в 20-х гг. и антиалкогольную кампанию в СССР, начатую в 1986 г[10] .

Оба эти акта нормотворчества привели не к сни­жению уровня алкоголизма, как было задумано, а к громадному росту нелегального изготовления и прода­жи спиртных напитков.

Именно социологический анализ, учитывающий не только назревшую необходимость и функциональную целесообразность утверждаемой нормы, но и историче­ски сложившуюся систему социокультурной регуляции, в которую она вводится, помогает выявить ограничен­ность и противоречивость указного введения норм и те трудности, с которыми новая мера столкнется в социальной жизни. Возможности усвоения новых норм обусловлены типом культуры, историческими обстоя­тельствами, социальной структурой, наличными комму­никациями. Чаще всего старые и новые нормы сосу­ществуют — одни как ритуалы, другие как практические правила.

Для утверждения и защиты каждой нормы форми­руются критерии одобрения, поощрения, осуждения илизапрета. Широта нормативности и тотальная потреб­ность в ней приводят к тому, что поощрение обычно менее ярко выражено, чем осуждение и запрет.

В примитивной среде или обществах, где еще не выработаны достаточно дифференцированные и обду­манные формы регуляции поведения, существуют раз­личные табу как непреложный и иррациональный за­прет на совершение каких-либо действий. Даже внешне абсурдные запреты (в отношении еды, каких-либо по­ступков, произнесения каких-то слов и т.д.) приобре­тают важное значение в системе социального контроля, снижая уровень напряженности и блокируя разруши­тельное поведение.

Чем сложнее общество, тем дифференцированной должна быть и принятая в нем нормативная система, тем необходимее и определеннее нормативы и органы, которые поддерживают и регулируют такую систему. Помимо общественного мнения, большое место в такой регуляции занимают системы образования, воспитания и государственного управления. Последнее имеет в сво­ем распоряжении как административно-бюрократичес­кие, так и судебно-правовые органы, в том числе ис­правительные учреждения. В том случае, когда наруше­ние норм принимает насильственный и неуправляемый характер, в действие обычно вводится армия, призыва­емая для наведения порядка.

Вместе с тем обилие и жестокость запретов не толь­ко могут досаждать индивиду и сдерживать его инициа­тиву.Они могут тем самым вредить и самому обществу, если они сковывают полезную инициативу. Норматив­ная избыточность, т.е. излишние запреты и ограни­чения, свойственна обществам с относительно бедной культурой, для которых внутренние расколы чреваты гибелью всего общества. Но избыточность такого рода часто сохраняется и на стадии относительной разви­тости культуры. В результате скрупулезной регламен­тации или чрезмерно жесткого нормирования поведения искусственно суживается и разнообразие действий и мыслей личности, тормозится культурное творчество, об­щество плохо приспосабливается к изменениям и при­ходит в состояние застоя.

Поэтому существует некоторый предел нормативно­сти для всякого общества, даже того жесткого и ри­гористичного, которое подчас стремятся установить ре­лигиозные фундаменталисты.

Без допущения отклонений, поощрения самостоятель­ности и предприимчивости, хотя бы в специально вы­деленных сферах и ограниченных «свободных зонах», общество оказывается скованным в своих возможностях приспосабливаться к изменчивой обстановке.

Нарушение норм — в широком плане предмет нрав­ственных отклонений, аномалии, противоправное откло­няющееся поведение или сфера преступных действий. Каждое общество выполняет разносторонние формы контроля и имеет институты, которые должны соблю­дать нормы и вести борьбу против их нарушения. Но хорошо известно, насколько неоднозначным предстает нарушение норм и в правовой сфере, вводящей многие градации девиантного поведения, и в морали, которая может с несомненностью оправдать несправедливо осу­жденного, и тем более в литературе и искусстве, для которых нарушение норм очень часто становится лишь элементом занимательного сюжета, фоном для многих событий или для освещения глубинных процессов в человеческих душах и судьбах.

Различие между нормой и ее нарушением оказыва­ется весьма условным. Незаконный бизнес или теневой капитал не только в ряде существенных функций пе­реплетаются с законным бизнесом и государственным сектором, дополняя друг друга. Они могут меняться местами, если общественно полезное предприятие ока­зывается экологически опасным, а считавшееся до сих пор незаконным частное предпринимательство получает законную основу для своего существования и необходи­мый престиж в обществе. Наркобизнес, азартные игры,проституция или наемничество могут считаться мораль­но осуждаемыми профессиями, но от них зависит не только существование многих людей — поставщиков ус­луг, но и поставка на рынок этих самых услуг, столь необходимых потребителям. Это означает, что мораль­ная и правовая антинорма может являться нормой в экономическом плане, находя в этом соответствующее утилитарное оправдание.

Это расхождение невозможно устранить, возводя в идеальную норму только один из противостоящих принципов. Абстрактное морализаторство не избавляет общество от порока, а загоняет его вглубь. С другой стороны, если считать единственно верным принцип «покупатель всегда прав» или же «рынок — это свобо­да покупать и продавать», то размываются границы между законной деятельностью и преступностью и на­ступает разлад, что заставляет общество прибегать к чрезвычайным авторитарным мерам. В нормально функционирующем обществе каждая сфера — эконо­мика, социальные структуры, политика и культура — создают специфические средства регуляции деятельнос­ти, которые дополняют друг друга.

Нормативная сфера располагает своим набором средств для того, чтобы ограничить нарушения, воспре­пятствовать им в наиболее важных сферах социальной жизни. Конечно, важнейшим фактором регуляции норма­тивности являются общественная мораль и право. Но в культурной сфере важным средством налаживания нормативности являются ценности.

2.3. Ценности культуры

На более продвинутом уровне культурная регуля­ция человеческой деятельности осуществляется через систему ценностей. В отличие от норм, которым сле­дуют, ценности подразумевают выбор того или иного объекта, состояния, потребности, цели, которые имеют более высокое существование. Ценности помогают об­ществу и человеку определить хорошее и плохое, иде­альное или избегаемое состояние, истину и заблуждение, красоту и безобразие, справедливое и несправед­ливое, допустимое и запретное, существенное и несу­щественное и т.д.

Из сопутствующих понятий следует упомянуть «ин­терес», «потребность», «стремление», «долг», «идеал», «ориентация» и «мотивация». Однако объем этих по­нятий обычно уже, чем «ценность». Под интересом или потребностью обычно понимаются социально обуслов­ленные влечения, связанные с социально-экономическим положением различных слоев, групп или индивидов, и в этом случае остальные ценности («идеалы») — лишь отвлеченное отражение интересов. Мотивация скорее включает в себя те субъективные побуждения — разной направленности! — которые рассматриваются социаль­ной психологией. Позитивные мотивации опираются на ценности, которые осваиваются индивидом и становятся ценностными ориентациями, направляющими его со­знание и поведение.

Между ценностью и действенной ориентацией может возникать разрыв, определяемый как расхождение меж­ду долгом и желанием, должным и практически реа­лизуемым, идеально признаваемым состоянием и жиз­ненными условиями, которые не дают шанса человеку. Но такое расхождение между признанием высокого зна­чения какой-либо ценности и ее недостижимостью мо­гут осваиваться человеком по-разному. Причина может усматриваться во внешних обстоятельствах («среда за­ела»), «происках» соперников или врагов или же в недостаточной активности и эффективности деятельнос­ти самого человека. Классический пример драматиче­ского расхождения между ценностью и действием, ори­ентированным на ее достижение, находим в пьесе Шекспира «Гамлет». Почти до самого конца пьесы принц оттягивает свое действие (а если и действует, то ситуативно, по настроению) — и не только для того, чтобы удостовериться еще и еще раз в преступ­лении, совершенном королем, но и потому, что глубоко сомневается в необходимости действовать[11] .

В отличие от него герой романа Достоевского Рас­кольников не только убедил себя в том, что не имеет ценности жизнь «вредной старушонки», но и в самомделе убивает ее, что влечет за собой глубокое раска­яние.

2.3.1. Классификация ценностей.

Всякая классификация ценностей по типу и уровню неизменно условна в силу того, что в нее вносятся социальные и культурные зна­чения. К тому же трудно вставить ту или другую цен­ность, имеющую свою многозначность (например, семья), в определенную графу. Тем не менее можно дать следующую условно упорядоченную классификацию цен­ностей.

Витальные: жизнь, здоровье, телесность, безопас­ность, благосостояние, состояние человека (сытость, по­кой, бодрость), сила, выносливость, качество жизни, при­родная среда (экологические ценности), практичность, потребление и т.д.

Социальные: социальное положение, трудолю­бие, богатство, работа, семья, единство, патриотизм, тер­пимость, дисциплина, предприимчивость, склонность к риску, равенство социальное, равенство полов, способ­ность к достижениям, личная независимость, профес­сионализм, активное участие в жизни общества, ори­ентированность на прошлое или будущее, экстрало­кальная или же земляческая ориентация, уровень по­требления.

Политические: свобода слова, гражданские сво­боды, хороший правитель, законность, порядок, консти­туция, гражданский мир.

Моральные: добро, благо, любовь, дружба, долг, честь, честность, бескорыстие, порядочность, верность, взаимопомощь, справедливость, уважение к старшим и любовь к детям.

Религиозные: Бог, божественный закон, вера, спасение, благодать, ритуал, Священное Писание и Пре­дание.

Эстетические: красота (или, напротив, эстетика безобразного), стиль, гармония, следование традиции или новизна, культурная самобытность или подражание.

Рассмотрим некоторые из них более подробно, при­нимая, что деление по указанным категориям условно и одни и те же ценности могут быть приняты в разных сферах.

Семья, родственники, старшее поколение. Во всех культурах существует большая или меньшая степень уважения к этим социальным элементам, что получает выражение как в поведении людей (уважение младших к старшим), так и в формах обращения.

В азиатских и африканских культурах возраст по­читается обычно как признак мудрости и опыта и ста­новится подчас одним из стержней культуры. Иден­тификация индивида осуществляется в идентификации его с предками, хотя существует широкая вариативность в решении этого вопроса для различных культур. Если у ряда кочевых народов считается делом чести помнить о 9—12 предшествующих поколениях в разных ответ­влениях, то в современном индустриальном обществе человек редко хранит память больше чем о двух по­колениях предков по прямой линии.

Межличностные отношения. Установка на равенст­во или иерархичность в отношениях с другими людьми является одним из критериев различия культур. То, что европеец воспринимает как покорность, послушание, отказ человека от своей свободы, для других культур означает признание права уважаемого и влиятельного человека на руководство. Ориентация на индивидуа­лизм или солидаризм во многом различает Запад и восточные культуры, что подробнее будет рассмотрено в последующих главах.

Богатство. Материальное богатство как ценность присуще, казалось бы, всем культурам. Однако в дейст­вительности отношение к нему весьма различно и сам предмет богатства зависит от характера хозяйства. Для кочевых народов важнейшее богатство — скот, для осед­лого крестьянина — земля, в феодальном обществе ста­тус индивида был напрямую связан с богатством, де­монстрируемым в образе жизни.

Отношение к богатству зависит во многом от доми­нирующего фактора социальности. В доиндустриальном обществе демонстративное богатство играло важную роль, так как было наиболее очевидным свидетельством могущества и влияния его обладателей, их принадлеж­ности к высшему классу. Накопление богатства, столь необходимое во всяком обществе, снижало статус владельца, если только оно не было предназначено для последующей раздачи или употребления на общее благо. Сословия, владеющие денежным богатством,— купцы и ростовщики — пользовались большей частью низким престижем, а особенно ростовщики как люди, извлека­ющие пользу из затруднений других людей.

Положение радикально меняется в индустриальном обществе. По мере роста капитализма именно накоп­ленный и скрытый капитал, пущенный в оборот, при­обретает наибольшую ценность в общественном созна­нии. Влияние и мощь владельца зависят от движения капитала по невидимым финансовым каналам, хотя бы сам владелец вел относительно скромный образ жизни. На более позднем этапе, в период массового производ­ства, наступает новый поворот, растет расширенное по­требление, переходящее в демонстративное, при котором товары и услуги приобретаются не в силу их собст­венных свойств, а потому, что они дороги, т.е. доступны только состоятельным людям. Обращение к демонстра­тивному потреблению не только доставляет удовлетво­рение, но и повышает статус богатых во мнении и от­ношении окружающих. Эта тенденция проникает и в другие слои, которые могут испытывать удовлетворение от приобщения к престижному расточительству.

Труд как ценность. Труд имеет отнюдь не только хозяйственное значение или служит фактором, опреде­ляющим социальные отношения. Труд еще и важная культурная ценность. Это всегда присутствует как в народной мудрости, так и в более сложных системах морали или идеологии. Так, во многих языках сущест­вуют сходные пословицы: «Терпение и труд все пере­трут» (и наоборот: «Под лежачий камень вода не те­чет»). В художественной литературе изящно выразил свое отношение к труду Вольтер: «Труд устраняет от нас три большие напасти: скуку, порок и нужду». Правда,в духе своего аристократического круга он по­ставил на первое место скуку.

Конечно, отношение к труду, как и к другим цен­ностям, определяется не только духовными или мо­ральными критериями, а оказывается противоречивым, зависимым во многом от других факторов, среди которых следует выделить следующие: а) производствен­ные, т.е. классовый статус человека и его отношение к собственности, так как оценки своего положения для предпринимателя и работника по найму могут резко различаться; б) профессиональные, охватывающие пре­стиж той или иной профессии; в) технологические, т.е. отношение человека к той или иной стороне производ­ства (станку, конвейеру, компьютеру), которое может варьироваться от высокой заинтересованности до рав­нодушия и даже враждебности.

По перечисленным параметрам, очевидно, отношение к труду может быть и негативным как к источнику угне­тения, зависимости, как к фактору, сковывающему лично­стное развитие и подавляющему жизненные силы. Еще в Древней Греции возник миф о Сизифе, обреченном вы­полнять тяжелый и бессмысленный труд. В христианском или же мусульманском рае человек навсегда был осво­божден от труда и мог лишь предаваться чувственным или духовным радостям. В народных сказках зачастую ленивый дурак, лишенный алчности, но обладающий доб­рым сердцем, больше преуспевает, чем постоянно озабо­ченный и прижимистый накопитель.

Во всякой классово дифференцированной системе субъективная незаинтересованность трудящихся в своей работе замещается принуждением, которое может носить характер прямого принуждения (работа «из-под пал­ки», под угрозой наказания) или же чисто экономи­ческой необходимости, т.е. физического выживания, в поддержании своей семьи.

Конечно, существует и общественно бесполезная и вредоносная трудовая деятельность и то, что отвечает интересам отдельного человека, группы или коллектива, но может расходиться с интересами общества в целом. Поэтому регуляция трудовой деятельности требует со­единения трудовых ориентации с моральными мотивами.

Обращение к морально-ценностной ориентации — важная предпосылка успешного хозяйственного разви­тия. Каждая мировая религия поощряет труд, хотя и подчиняет его более высоким ценностям спасения. Но именно в этом находила свое разрешение ценностная двойственность труда,его основная масса направляласьв общественно значимые сферы. Именно в освящении общественно полезного труда и стимулировании посто­янной полезной деятельности состояло основное дости­жение религиозной реформации. Но и в ус­ловиях секуляризации сохраняется этическая ориента­ция труда.

Труд принимает различное содержание в зависимо­сти от того, связан ли он с наемным трудом или пред­принимательством.

Различие здесь зависит во многом от положения человека в системе производства. Живой труд и даже в его развитой профессиональной форме обычно имеет низший статус по сравнению с предпринимательством, бизнесом в разных его вариан­тах. Но этические принципы применимы по обе стороны этого совокупного процесса. От рабочего требуется до­бросовестность, дисциплина,сноровка, профессиональная ориентация.

Вместе с тем важное значение имеет и этическая ориентация предпринимательства.

Широко обращаются к ценности труда различные идеологические учения, прежде всего социалистические.

В эмпирических исследованиях находим такие ва­рианты ценностных ориентации в труде:

— через труд человек вступает в контакт с окру­жающим миром (всем космосом), выходит за рамки своих внутренних переживаний и непосредственного мирка;

— труд — источник отношений вне рамок нуклеарной семьи и непосредственного окружения, он обогащает рамки межличностных отношений, делает человека чле­ном более широкого коллектива, сословия, класса;

— работа является важным, хотя и не единственным источником ценности. Через работу люди устанавливают свое место в групповых отношениях и социальной иерар­хии и тем самым обретают чувство безопасности, принад­лежности, самооценку и самоощущение своего значения, а следовательно, существенной части своей сущности. Ко­нечно, этот фактор варьируется в разных типах социальности и разных культурах.

Наибольшее значение работа как источник идентич­ности имеет в индустриальном обществе, основанном на привязанности значительной части населения к про­мышленному производству. Потеря работы, безработица ведут в таком обществе к утрате рабочей идентичности, что воспринимается как беда и личное крушение.

В доиндустриальном и постиндустриальном типах общества этот фактор менее значим, так как в первом случае преобладает родственная, клановая, сословная, религиозная идентичность, а во втором — создаются дифференцированные и гибкие структуры, замещающие «рабочую идентичность»;

— работа — источник обязательной деятельности, ре­гулятор и организатор личного поведения. Оставаясь без работы, люди могут проводить целые дни пассивно, предаваясь сну или мечтам наяву (вспомним образИльи Обломова из романа А. Гончарова «Обломов»). Такой образ жизни чреват понижением самооценки лич­ности или приводит к попыткам компенсаторного само­оправдания ссылками на обстоятельства;

— труд помогает развитию творческих способностей и профессиональных навыков, что дает возможность гордиться своими способностями, создает чувство уве­ренности и безопасности;

— работа структурирует психологическое время, за­полняет и организует день — год — жизнь. Конечно, эта структура во многом зависит от общей системы культуры и локальной культурной среды.

2.3.2. Механизм действия ценностей.

Ценности создают более гибкий уровень регуляции общества, подчиняя себе функционирование обычаев, норм и значений, осо­бенно важных для общества. Наряду с обычными нор­мами, утверждавшимися силой привычки и обыденными средствами, которыми располагает, например, семья или соседская община, выделяются и особые нормы, полу­чающие высшую санкцию через механизм религиозной сакрализации или правовое требование. Нормы «не убий», «не укради», «не лги» являлись священными за­претами, нарушение которых обрекало человека на тя­желое наказание, отторжение от общества или муки совести. Предписания «чти отца и мать», «поклоняйся Богу единому», «трудись в поте лица своего» станови­лись теми позитивными заповедями, соблюдение кото­рых повышало престиж человека в глазах окружающих и его самого.

Ценности не только преобразуют механизм норма­тивности.

Они принципиально перестраивают и те системы зна­чений, через которые человек познает окружающий мир. На обыденном уровне дуальность предстает как важная характеристика всего многообразия мира: небо — земля, солнце — луна, свет — тьма, день — ночь, мужское — жен­ское. верх — низ, горячее — холодное и т.д. Эти оппози­ционные начала и характеристики предметов и процессов выступали как равно необходимые для обеспечения ор­ганических процессов в природе, обществе и человеке. На обыденном уровне основным механизмом организа­ции многообразных значений является градация оппози­ций: высокое—среднее—низкое, день—сумерки — ночь, горячее — теплое — холодное, большое — среднее — малое, молодой —взрослый —старый и т.д[12] .

Впрочем, некоторые начала с трудом поддаются гра­дации и устойчиво сохраняют свою дуальность: небо — земля, мужское — женское, солнце — луна, жизнь — смерть, хороший — плохой и т.д. Эти оппозиционныеначала или градуированные характеристики предметов и процессов выступают как равно необходимые для обеспечения органичности и непрерывности процесса в целом — в природе, обществе, человеке. В мифологии они подвергаются витализации и персонализации и мо­гут действовать в постоянном соотношении или сопер­ничестве между собой. Подвергаясь воздействию цен­ностных принципов, градация или дуализм принимают вертикальную структуру — иерархического или поляр­ного типа, придающую разную степень достоинства и значения тем или иным элементам. Соответственно, все «высокое» и «светлое» получает более достойный ста­тус. Во всех развитых религиях небо «ценится» боль­ше, чем земля. На некоторой ступени развития мифо­логии главные боги делаются небесными или же само небо приобретает божественный характер, как это было в Древнем Китае. Формируется ценностно-семантичес­кий комплекс: небо = верх = благо = власть = недостижи­мость = вечность и т.д. Быть наверху, высоко над дру­гими означает править и достичь высокой степени бла­женства[13] .

Даже в христианской символике Бог помещался на небе. Соответственно где-то под землей находилось цар­ство мертвых, а на еще более низком уровне — в Пре­исподней — царил Сатана как воплощение зла и по­гибели. Подвергаются ценностному разделению и другие дуальные пары, хотя и в разной степени. Если прежде свет сменялся тьмой, и наоборот, чередовались жизнь и смерть, то теперь между ними возникает противосто­яние, соперничество и непримиримая борьба — за «Веч­ную жизнь» и «Торжество света», «Победу Добра и Правды» и т.д.

Такого рода ценностная оппозиция создает в куль­туре поле напряженности, в котором формируется ори­ентация субъекта. Человек не может одинаково отно­ситься к противоположностям, из которых состоит мир, он должен оказывать предпочтение позитивному началу:

добру, а не злу; свету, а не тьме; правде, а не кривде;

любви, а не ненависти; жизни, а не смерти и т.д.

Во всякой зрелой, устойчивой культуре формируются различные механизмы внедрения ориентации на дости­жение ценностей и отторжение неценностей как прин­ципов, вносящих деструктивное начало в жизнь чело­века и общества. Конечно, разработанную систему та­кого внедрения воплощает в себе всякая религия («до­бродетель — грех»). По мере секуляризации внедрение ценностей все больше берет на себя светская культура, допускающая значительно большую степень дифферен­циации ценностных ориентации и более гибкую систему путей и средств их реализации.

2.3.3. Ценностные расхождения и полиморфизм куль­туры.

Чем сложнее общество, тем значительнее диффе­ренциация присущих ему ценностей, что создает поли­морфизм культуры, не сводимый к каким-либо одно­значным характеристикам.

Это многообразие вытекает из нескольких источников:

— социальная разнородность общества (элита — на­род, дворянство — духовенство — крестьяне, город — деревня и т.д.), а соответственно и его культурное раз­нообразие;

— различие в содержании каждого социокультурного компонента (разные элиты, разные этнические группы, конфессии, страты и т.д.);

— функциональное различие ценностей по уровням и сферам.

Символическим выражением такого расхождения для европейской культуры эпохи Возрождения и Реформа­ции стала формула «дворец, собор, костер». Известная метафорическая формула для русской культуры опре­деляет ее как «икона и топор», для японской — «хри­зантема и меч», а для филиппинской «сампагита (ме­стный цветок), крест и доллар».

Еще в античной культуре полиморфизм витальных ценностей выражался в поклонении различным богам и богиням, с которыми связывались разные начала и функции. Культ богини-матери Геи дополнялся культом любви, олицетворенном в Афродите, а наряду с ними почетное место отводилось властной и ревнивой Гере и вечной девственнице Артемиде.

Хорошо известны практические оппозиции, часто встречающиеся в жизни и получившие основательную разработку в философии и социологии: быть — иметь, работа — досуг, богатство — солидарность, наука — мораль и т.д. Эти оппозиции по-разному распределяются в за­висимости от социальной принадлежности индивида, или от типа культуры, или от характера функциональной де­ятельности. Культивирование досуга — в большой степе­ни привилегия богатых и знатных, а солидарность имеет более высокий статус, чем «бессердечный капитал» в сре­де с устойчивой религиозной регуляцией. Конечно, в каж­дой среде признаются так или иначе и другие ценности, что и служит одним из факторов той коммуникации, ко­торая обеспечивает поддержание социального взаимодей­ствия. Но когда эти различия переносятся в идейную сферу, возникает острая идеологическая борьба — «тру­дящихся» против «праздных», «мира» против «кулаков» (или «кровопийцев»), «высокой человеческой морали» против «бесчеловечной науки и техники» и т.д.

Одно и то же, казалось бы, явление может приоб­ретать различное значение в зависимости от типа об­щества или социальной среды. В неразвитом традици­онно обществе красота может не иметь ценности, так как слишком ненадежны условия выживания отдельного индивида, семьи или коллектива.

В более развитом обществе красота может стать как предметом бескорыстного созерцания или идеализиро­ванной любви, так и предметом расчетливой коммерции, стимулом для расширенного потребления и т.д. Здесьвозможно множество градаций в соответствии как с классовыми критериями, так и делением на субкульту­ры. Различные социальные страты вырабатывают спе­цифические наборы ценностей, вступающие в сложное взаимодействие друг с другом и теми ценностями, ко­торые утверждаются как общее достояние в националь­ных, цивилизационных или интернациональных рамках.

Но в рамках собственно духовной системы предан­ность ценностной ориентации может вступать в про­тиворечие со сложившимися «устоями». Всякое худо­жественное новаторство, например, означает в той или иной степени нарочитое нарушение уже принятого сти­ля в стремлении к открытию новых вариантов эсте­тического или морального видения мира. На рубеже XIX—XX вв. во Франции и других европейских странах такие прорывы сопровождались общественными сканда­лами вокруг импрессионистов, постимпрессионистов и т.д. Однако позднее «перманентный» авангардизм стал признанным явлением художественной жизни и общест­венное сознание спешило признать очередное необычное явление в искусстве.

Таким образом, при социологическом рассмотрении культуры ценности предстают как подвижная и зави­симая сфера культурной регуляции, обусловленная об­щей динамикой, вовлекающей в свое движение и то, что утверждалось как бы бесспорным, нерушимым, од­нозначным, вечным и священным. Свидетельством тому могут служить не только разрушенные древние храмы и святилища, но и недавно ниспровергнутые культы, символы, верховные законы, снятые нерушимые границы и т.д. В условиях социальных потрясений как простые человеческие нормы, так и высокие ценности могут быть подвергнуты интеллектуальной критике и отменены.

В условиях резких сдвигов (рево­люций) в обществе могут возникать тенденции к быст­рому и радикальному ниспровержению прежде высоко почитавшихся ценностей в пользу новых, подчас прямо противоположных. Однако в устойчивых культурах вы­рабатываются свои способы и механизмы преодоления противостояния разных ценностных мотиваций без их взаимного разрушительного столкновения.

В упорядочивании ценностного противостояния иразброса можно выделить три основных принципа. Пер­вый основан на иерархизации, на выделении доминан­тных ценностей, по отношению к которым остальные выступают как вторичные. Это помогает обществу или индивиду уладить проблему столкновения любви и дол­га, человеческого отношения с практичностью, общего­сударственного и локального интересов, власти и лич­ности и т.д.

Принципиальное решение дает уже христианская фор­мула «Богу богово, а кесарю кесаревом: во властной и духовной сферах должны действовать разные принципы, не устраняя друг друга.

В полемике средневекового рыцаря и крестьянина по поводу того, идти или не идти в крестовый поход на неверных, второй собеседник выставляет достоинст­во своего труда, благо своей семьи и личную безопас­ность как аргументы против выполнения высокого дол­га, но в конце концов соглашается с рыцарем и идет в поход.

В известном «деле Рушди» его «Сатанинские стихи» вызвали обвинение в религиозном кощунстве и заочный смертный приговор. Принятие в мировом общественном мнении разделения религиозных ценностей и мораль­ных норм привело к резкому протесту со стороны мно­гих людей в разных странах против такого фанатич­ного проявления религиозности. Оба суждения, выне­сенные в разных системах ценностей, остаются в силе.

Другой способ упорядочивания ценностей, как и норм, состоит в их распределении по разным сферам дея­тельности. Жесткая рациональность профессиональной работы может смениться духовным восхождением через музыку, молитву или медитацию — или же игрой и развлечением, чтобы внутренне расслабиться.

Третий способ — распределение ценностей по раз­ным социальным слоям. Так, даже господствующие эли­ты сами по себе не представляют собой единого слоя, а делятся на типы, осуществляющие разные функции и придерживающиеся разных ориентации. Для полити­ческой элиты главная ценность—власть, для военной — сила, для религиозной — моральные ценности, а дляинтеллектуальной — знания. И хотя правильно орга­низованное общество нуждается во всех этих компо­нентах регуляции, между этими элитами неизменно воз­никают разногласия, отражающиеся в напряженных иде­ологических спорах относительно того, кто важнее.

Лишь в предельных толкованиях ценности, относя­щиеся к разным сферам, фигурируют независимо друг от друга (например, по принципу «морали нет, есть только красота»). Обычно они пересекаются друг с другом, хотя во всяком развитом обществе никогда не совпадают. Чем выше уровень ценностей, тем больше они связаны с сознательной верой в их значение. Имен­но поэтому необходима длительная и основательная ра­бота по воспитанию и внедрению высших ценностей. Особенно велика здесь роль религиозных институтов и системы образования, принятой в обществе.

Глава 3. Источники и факторы культурной динамики

Можно выделить несколько источников, формирующих и поддерживающих изменения в культуре. Хотя объем этих вариантов сильно колеблется для разных обществ или периодов, они постоянно сказываются в социокультурной динамике.

1.Инновация как изобретение или выработка новых идей, образов, моделей или принципов действия, по­литических и социальных программ, нацеленных на из­менение общественного бытия, выдвижение новых форм деятельности или организации общества, нового типа мышления или чувствования. Носителями новаторства могут выступать творческие личности (пророки, прави­тели, мудрецы, деятели культуры, ученые и т.д.) или новаторские группы, выдвигающие новые идеи, нормы, ориентации и способы деятельности, отличные от того, что принято в данном обществе. Часто обращают вни­мание на то, что источником инноваций обычно служит не «простой средний человек» и не средняя социальная группа, а индивид или группа, так или иначе «выби­вающиеся» из данного общества, оказывающиеся в нем «авангардом», «диссидентами» или «маргиналами». Они не принимают сложившихся нормативных принципов регуляции и ищут свои особые пути самоутверждения. Поэтому, в частности, в культуре всякого общества под­держивается высокий статус людей, обладающих не­обычными способностями к творчеству, если, конечно, это творчество отвечает ожиданиям группы.

На более массовом уровне носителями новаторства нередко выступают выходцы из других стран или из другой социокультурной среды, оказывающиеся гетеро­генными для данного общества. Это могут быть и сек­тантские группы, нарушающие сложившееся «благочи­ние», затевающие новые пути спасения и отвечающие им формы практического поведения и хозяйственной деятельности. Такую роль выполняли протестанты на раннебуржуазном этапе европейской истории, европейцы в колониальных странах, выходцы из арабских стран или индийцы в Восточной Африке, китайцы в Юго-Во­сточной Азии. Выходцы из кавказских народов в сред­нерусской полосе нередко оказываются более успеш­ными в развитии торговли, сферы услуг, различных про­мыслов, чем коренное население. Носителями тенденцийобновления и модернизации выступают активные слои, не находящие себе приемлемого места в прежней си­стеме отношений и типах деятельности.

Однако имеется существенная проблема соединения нововведений с социокультурной средой. Всякое ново­введение обречено на забвение, отторжение или лишь на временную местную реализацию, если оно не встречает понимания со стороны принимающего общества, если от­сутствует социальный спрос, определяемый как состоя­нием общества, так и тем, какой слой оказывается наибо­лее заинтересованным в развитии нового типа деятель­ности.

Именно социальная детерминация определяет судьбу открытий и изобретений (получит ли творческий акт признание или будет обречен на забвение). Показа­тельный пример дает история книгопечатания в За­падной Европе. И. Гутенберг начал печатать книги в середине XV в. Но культурная среда была настолько готова к восприятию этого факта, что уже в 1500 г. в 26 городах Европы было основано почти 1100 типо­графий, которые выпустили около 40 тысяч изданий книг общим тиражом 10—12 миллионов экземпляров. Хотя в России первая книга была напечатана Иваном Федоровым с небольшим опозданием (1564 г.), этот факт не повлек за собой прорыва в стране, широкое книгопечатание было отложено на полтора столетия, а сам он подвергся гонениям.

История знает множество примеров того, как откры­тия и нововведения отторгались и предавались забвению, если они не соответствовали социокультурной среде. И напротив, «социальный заказ» рождал поток предложе­ний, получавших признание общества. Так, паровая ма­шина была впервые построена русским изобретателем Иваном Ползуновым в 1766 г. на одном из заводов на Алтае. Проработав несколько месяцев, машина была ос­тановлена из-за смерти создателя (починить ее не уда­лось). Паровая машина Джеймса Уатта была построена в Англии в 1776 г., и через несколько лет их было вы­пущено уже несколько десятков. На протяжении всей своей долгой жизни Уатт продолжал совершенствовать машину и тем самым содействовал развитию паровой тех­ники как в своей стране, так и в других странах. Он умер в 1819 г. в почете и славе.

Российская культура, вновь и вновь порождая стимулы для отдельных нововведений, для появления самородков, не имела широкой потребности в новых знаниях, сложившейся социокультурной среды, готовой поддержать нововведения[14] .

2. Обращение к культурному наследию, под кото­рым следует понимать сумму всех культурных достиже­ний данного общества, его исторический опыт, сохраня­ющийся в арсенале общественной памяти, включая и под­вергшееся переоценке прошлое. Такое наследие обла­дает для общества вневременной ценностью, так как к нему относятся различной давности достижения, которые сохраняют способность перехода к новым поколениям в новые эпохи.

Культурное наследие — более широкое понятие, чем традиция. В нем сохраняется все то, что на том или ином этапе было создано в духовной культуре общест­ва, включая и то, что на время было отвергнуто и не привилось, но позднее может вновь найти свое место в обществе. В точном понимании этого термина тради­ция означает «механизм воспроизводства культуры или социальных и политических институтов, при котором поддержание последних обосновывается, узаконивается самим фактом их существования в прошлом»[15] .

Принципиальное свойство традиции в том и состоит, чтобы обеспечивать сохранение прошлых образцов че­рез устранение, ограничение новшеств как отклонений. Во всякой культуре существует некое динамическое со­отношение традиционности (благодаря которой поддер­живается стабильность) и инноваций или заимствований (через которые общество изменяется). И то, и другое сосуществует как разные стороны культурного организма, имеющего свою самобытность (идентичности), о которой речь шла выше.

Самобытность — существенное и постоянное прояв­ление тех компонентов культурного достояния данного общества, которые оказываются функционально необхо­димыми на новых этапах его существования. В различ­ных ситуациях, возникающих в силу динамики, прису­щей самому обществу, или же в силу воздействия извне, проявляются присущие данному обществу принципы со-циокультурной регуляции. Этой проблематике уделя­лось огромное внимание на многочисленных междуна­родных конференциях, проводившихся на протяжении 70-х гг., и авторитетом ЮНЕСКО признано принци­пиальное значение принципа самобытности в междуна­родных отношениях. В документах этой всемирной ор­ганизации принято определять самобытность как «жиз­ненное ядро культуры, тот динамический принцип, через который общество, опираясь на свое прошлое, черпая силу в своих внутренних возможностях и осваивая внеш­ние достижения, отвечающие его потребностям, осущест­вляет постоянный процесс постоянного развития».

Диалектика культуры состоит в постоянном пере­ходе от прошлого к настоящему и будущему. Накоплен­ному опыту прошлого противостоит повседневная прак­тика, требующая постоянной расшифровки прежнего опыта, его приспосабливания, отбора, интерпретации и обогащения. В этом поле между прошлым и настоящим могут присутствовать как привязанность к привычным ритуалам, постоянно возрождающим прошлое, так и по­гружение в повседневность с ее практическими забота­ми или же ориентация на будущие достижения.

В многочисленных дискуссиях по проблемам куль­турного наследия, которые происходили в развиваю­щихся странах, а в период перестройки широко раз­вернулись и в нашей стране, выявилось несколько идей­но-теоретических направлений.

Так, среди специалистов в гуманитарных науках не­редко складывается «классикалистское» отношение к наследию, ориентированное на тщательное поддержание и освоение «неумирающих сокровищ, имеющих непре­ходящее значение». В процессе профессионального изу­чения культуры прошлого возникает представление, что именно в компетентном и основательном изыскании, в обстоятельном описании прошлых достижений культуры и можно обрести смысл достигнутого. То признание, которое получают такие изыскания в научном мире и на международной арене, те премии и награды, которые получают исследователи культурного наследия, казалось бы, служат зримым подтверждением обретенности ис­торического прошлого.

В культуре каждого общества и в мировой культуре вообще имеется сфера, где наследие живет вечной жиз­нью непреходящих ценностей, не подверженных бурям и натискам, происходящим в социально-политических баталиях. Речь идет о культуре в ее опредмеченной форме — памятниках, картинах, текстах, изобретениях, преданиях, т.е. обо всем том, что может быть собрано в музеях (а частью хранится в запасниках), книгохра­нилищах, изданиях литературных памятников. Поддер­жание этой сферы породило специальные типы эмпи­рических и теоретических исследований (археологию, памятниковедение, музееведение, архивное дело и т.д.), имеющих свою методологию, комплекс профессий, тре­бующих специальной подготовки, компетенции и соот­ветствующей внутренней ориентации. Охрана и освое­ние культурного наследия, организация и поддержание музеев, библиотек, архивов и т.д. — важная составная часть не только деятельности общественных органи­заций, но и обязательная задача государства. Они ши­роко входят в состав международных мероприятий. Ог­ромные усилия предпринимаются в этом плане по ли­нии ЮНЕСКО. В России широко известна теоретичес­кая и практическая деятельность академика Д. Лиха­чева по поддержанию памятников национального про­шлого.

Ценности и смыслы, воплощенные в памятниках про­шлого, несомненно, становятся важным фактором новой культуры. При этом они должны не только сохраняться, но и воспроизводиться, вновь и вновь раскрывая свойсмысл для новых поколений, что требует соответству­ющей интерпретации этого смысла. Заботиться прихо­дится не только о сохранении, но и о восстановлении, возрождении тех форм традиционного творчества, ко­торые утрачены или полузабыты. Подчас возникает тен­денция представить это наследие как воплощение не­коего живого духа культуры, сохраненного уже в силу наличия текста, символа, изображения. Возникает пред­ставление, что само всестороннее описание и консерва­цию памятника можно выдать за бессмертное бытие извечных человеческих ценностей, неумирающих памят­ников, имеющих непреходящее значение. Задача, каза­лось бы, состоит в необходимости последовательного, внимательного их описания — том за томом, рукопись за рукописью, предание за преданием, храм за храмом. Выхваченные из потока времени символы и образы мо­гут создать «музеефицирующую» культуру, не сопри­касающуюся с действительностью и не получающую во­площения в новой деятельности.

Такое отношение к культурному наследию выражают многие религиозные деятели, а нередко и светские де­ятели культуры, которые полагают необходимым обес­печить поддержание привычных смыслов, норм и цен­ностей, сложившихся к данному поколению, прививать этому поколению почитание непререкаемых ценностей прошлого. Как религиозные, так и светские сюжеты и символы превращаются в канон и академический об­разец, в сопоставлении с которым все остальное полу­чает второстепенный или низший статус.

Ревайвализм (фундаментализм) как восстановление более ранних образцов религиозной веры, не затрону­тых разлагающим воздействием ее позднейших против­ников и извратителей — еще одно, крайнее направление в отстаивании культурного наследия. Оно играет очень важную роль в тех процессах модернизации, которые влекут за собой ослабление и распад привычных тра­диционных ценностей и форм социальной регуляции. Наиболее известными проявлениями такого рода тече­ний стали движение гандизма в Индии и тот процесс активизации ислама в Иране, духовным лидером ко­торого стал аятолла Хомейни.

В ходе идеологической борьбы происходит отбор тех или иных вариантов культурного достояния, отвечаю­щего интересам тех или иных социальных слоев и дви­жений.

Так, жесткая идеологическая борьба была развернута в Китае в 60-х гг. под лозунгом «борьбы с реакцион­ным наследием конфуцианства». Разрушительная «куль­турная революция» дополнялась, однако, культом легизма — раннекитайской школы права, узаконивавшей пол­новластие государства и его высшего лидера.

Нередко приходится слышать и о ниспровержении культурного наследия. Порой в ходе революционной ломки прежних социальных структур возникают идей­но-теоретические и политические течения, утверждающие бесполезность прежнего культурного достояния для но­вого общества. Ни своя национальная культура, ни ре­лигия, ни культура западных стран не считается не­обходимым компонентом нового социального и духов­ного устройства. Если западная («буржуазная») куль­тура враждебна в силу своей связи с угнетающим ре­жимом, то своя собственная также не заслуживает со­хранения, так как обрекла народ на отсталость и зави­симость. В ходе революционной и вооруженной борьбы будет рождаться новая культура.

Известные примеры такого подхода к культурному достоянию можно найти в раннеболыпевистской идеоло­гии в период гражданской войны в России. Позднее идеи такого рода получили распространение в национализме леворадикального толка в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. Известным идеологом такого рода подходов к культуре стал алжирский леворадикальный идеолог Ф.Фанон.

Итак, обращение к культурному достоянию предстает как постоянная дилемма для общественного сознания в силу глубокой противоречивости самого прошлого, в котором неизменно сказывается соперничество различ­ных тенденций, не устраняемых в классической модели развития данной цивилизации. Другой источник этой противоречивости — наличие альтернатив в развитии общества, выбор которых требует согласования со сло­жившимися устоями.

Важная функция культурного достояния — поддер­жание стабильности и постоянства общественной регу­ляции. Те элементы культурного и социального насле­дия, которые передаются из поколения в поколение и сохраняются в течение длительного времени, выделяют­ся в состав самобытности. Самобытность включает не только такие традиционные механизмы, как обычай и обряд, но и более дифференцированные и подвижные элементы: ценности, нормы, общественные институты. Как уже упоминалось, в механизме традиционной регу­ляции инновации оцениваются как вредное отклонение и устраняются. Однако основной формой регуляции тра­диции могут служить только в относительно простых и изолированных коллективах, где практическая и ду­ховная сферы почти не отделены друг от друга и ссыл­ка на заветы предков служит достаточным обоснованием поведения. Более развитые общества не могут ограни­читься традицией, и ее функции сводятся к поддержа­нию фольклорного и классического наследия. Идеологи­ческая борьба отражает различное отношение к тради­циям. Социальные группы по-разному относятся к про­шлым нормам и представлениям, воспринимая одни как позитивные, «свои», а другие —как негативные, «чужие».

Особое значение приобретает обращение к традиции в народных движениях, усваивающих активизирующие ориентации в привычных для них формах сознания. Религиозные или же революционные движения обра­щались к идеям, возрожденным из далекого прошлого, чтобы внедрить в сознание масс близкие и понятные им идеи.

3.Диффузия как распространение культуры. Если традиция — это передача культуры через поколения и время, то диффузия — ее распространение в социальном или географическом пространстве (см. гл. II). Распро­странение подразумевает и заимствование как освоение тех или иных элементов культуры из одного общества (как источник) в другое (как принимающее). В со­циальной антропологии этот процесс большей частью рассматривается как аккультурация, которой подвер­гаются индивиды, социальные группы, районы, нации или страны. Она может носить прямой (через влияние интеллигенции или иммигрантов на принявшую их со­циальную среду) или же косвенный характер (через воздействие средств массовой коммуникации, потребля­емые товары, университеты, научные центры и т.д.).

Среди факторов, влияющих на культурную диффу­зию, обычно выделяют следующие:

— степень интенсивности контактов. Постоянное или частое взаимодействие обществ ведет к быстрому ус­воению инородных элементов. Так, люди, живущие на национальных окраинах или в торговых центрах, обыч­но быстрее усваивают элементы других культур, чем жители глубинки;

— условия контакта: насильственное навязывание культуры неизбежно порождает реакцию отторжения, со­противление «оккупационной» культуре, усиление стрем­ления противопоставить ей свою самобытность, нацио­нальное достояние, язык и историческую память;

— состояние и степень дифференциации общества. На процесс заимствований влияет, с одной стороны, степень готовности общества к усвоению инородных нововведе­ний, что означает и наличие той социокультурной груп­пы, которая может стать их носителем, принять эти нововведения в своем менталитете, образе жизни и де­ятельности. С другой стороны, общество, сохраняющее определенную меру стабильности, устойчивости в сис­теме социокультурной регуляции, имеет больше возмож­ностей для плодотворного усвоения этих нововведений без реакции отторжения разрушительных последствий чрезмерной «имитации».

4.Синтез. В качестве отдельного источника куль­турной динамики следует выделить синтез как взаимо­действие и соединение разнородных элементов, при ко­тором возникает культурное явление, течение, стиль или модель социокультурного устройства, отличающееся от обоих составляющих компонентов и имеющее собствен­ное качественное определенное содержание или форму.

Синтез становится содержательным сдвигом в об­щественной жизни и тем принципиально отличается от симбиоза, возникающего в ходе взаимодействия куль­тур, при котором собственные и заимствованные эле­менты и течения остаются в достаточной степени обо­собленными, сохраняющими дистанцию по отношению друг к другу, что сопровождается зачастую взаимным недоверием и конфликтами.

Синтез имеет место в том случае, если социокультурная система осваивает достижения иных обществ в тех сферах, которые оказываются недостаточно разви­тыми в ней самой, но при этом сохраняет присущую ей исходную основу, позволяющую говорить о ее оп­ределенности и самобытности, способности поддержания целостности и устойчивости.

Как частичный синтез иудео-христианской и антич­ной традиции формировалась на протяжении веков ев­ропейская культура, хотя в ряде отношений разнород­ность этих традиций сохраняется вплоть до настоящего времени. В VII—IX вв. складывается исламская циви­лизация на основе синтеза собственного религиозного достояния и освоения некоторых духовных достижений античной цивилизации и политической культуры пер­сидской цивилизации. На основе длительного взаимо­действия достояния индейских народов и испано-пор­тугальской («иберийской») культуры складывается симбиозно-синтетическая цивилизация Латинской Америки.

В современных условиях синтез становится важным источником преобразования социокультурной системы многих развивающихся стран. В качестве наиболее удобного образца осуществления плодотворного соеди­нения собственных национальных и модернизирующих компонентов обычно приводят Японию и ряд других малых стран Восточной и Юго-Восточной Азии: Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур и др. Подобные тенденции имеют место, как мы увидим, и во многих других странах Азии и Латинской Америки, хотя дале­ко не везде они оказываются преобладающими.

Заключение.

Культура — это духовный компонент человеческой деятельности как составная часть и условие всей си­стемы деятельности, обеспечивающей различные стороны жизни человека. Это означает, что культура вездесуща, но вместе с тем в каждом конкретном виде деятель­ности она представляет лишь ее собственно духовную сторону — во всем разнообразии социально значимых проявлений.

Вместе с тем культура — это также процесс и ре­зультат духовного производства, что и делает ее су­щественной частью совокупного общественного произ­водства и социальной регуляции наряду с экономикой, политикой и социальной структурой. Духовное произ­водство и обеспечивает формирование, поддержание, распространение и внедрение культурных норм, ценно­стей, значений и знаний, воплощенных в различных компонентах культуры (мифы, религия, художественная культура, идеология, наука и т.д.). Как важный ком­понент совокупного производства культура не сводится к внепроизводственному потреблению или обслужива­нию. Она является непременной предпосылкой всякого эффективного производства.

Мир человека - это мир культуры Культура - это освоенный и овеществленный опыт человеческой жизнедеятельности. Любой исторический тип культуры в своей конкретности представляет неразрывное единство двух составляющих - актуальной культуры и культуры накопленной, или культурной памяти. На все встающие перед ним вопросы человек ищет ответ в усвоенной им культуре. Культура выступает уникальной характеристикой человеческой жизнедеятельности и потому необычайно разнообразна в своих конкретных проявлениях. Культура представляет собой сложноорганизованную систему, элементы которой не просто множественны, но тесно переплетены и взаимосвязаны. Культура раскрывает свое содержание через си­стему норм, ценностей, значений, идей и знаний, полу­чающих выражение в системе морали и права, религии, в художественной сфере и науке. Культура существует и в практически дейст­венной форме, в форме событий и процессов, в которых проявились установки и ориентации участников, т. е. различных слоев, групп и индивидов. Эти процессы и события, входящие в общую историю или связанные с какими-то проявлениями хозяйственной, социальной и политической жизни, имеют и культурную подоплеку, оказываются фактами и факторами культурной истории и культурного достояния данного общества.

Список использованной литературы.

1. Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре // Культура, человек и картина мира.- М.,1987.-С.110.

2. Киселева М.С. Две судьбы одного изобретения (роль куль­турного контекста)//Вопросы философии.-1993.-№ 9.-С.12

3. Коган Л.Н. Всестороннее развитие личности и культура.- М.,1981.- С.43.

4. Конев В.А. О сущности освоения культуры // Методологические проблемы освоения культуры .- Куйбышев,1988.- С.7.

5. Лавренова, Т.И. Социология культуры в парадигме современного гуманитарного знания // Социальные науки : история, теория, методология. - М., 2000. - Вып. 1. - С. 38-46

6. Лавренова, Т.И. Социология культуры в парадигме современного гуманитарного знания // Социальные науки : история, теория, методология. - М., 2000. - Вып. 1. - С. 38-46

7. Левада Ю.А. Традиция.//Философская энциклопедия.- М., 1970.- Т.5.- С. 253.

8. Манхейм, К. Избранное : Социология культуры / Академия исcледований культуры. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 505 с.

9. Мухамеджанова, Н.М. Духовный кризис личности как отражение кризиса культуры. - Оренбург , 2001. - 146 с.

10. Небо// Мифы народов мира.- М., 1982.-Т.2.- С.208.

11. Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры.- М.,1990.-С.3

12. Социология : Учебное пособие / Ахметова С.А., Беляев В.А., Большаков А.Г.; Под ред. Ерофеева С.А., Низамовой Л.Р.; Казан. гос. ун-т. Каф. социологии, Центр социологии культуры. - Казань, 2001. - 2-е изд. перераб. и доп. - 338 с.

13. Филатова, О.Г. Социология культуры : Конспект лекций. - СПб.: Михайлов, 2000. - 46 с.

14. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов.- М.,1989.- С. 95

[1] Коган Л.Н. Всестороннее развитие личности и культура.- М.,1981.- С.43.

[2] Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре // Культура, человек и картина мира.- М.,1987.-С.110.

[3] Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры.- М.,1990.-С.3

[4] Лавренова, Т.И. Социология культуры в парадигме современного гуманитарного знания // Социальные науки : история, теория, методология. - М., 2000. - Вып. 1. - С. 38-46

[5] Конев В.А. О сущности освоения культуры // Методологические проблемы освоения культуры .- Куйбышев,1988.- С.7.

[6] Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов.- М.,1989.- С. 95

[7] Манхейм, К. Избранное : Социология культуры / Академия исcледований культуры. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - 505 с.

[8] Социология / Ахметова С.А., Беляев В.А., Большаков А.Г.; Под ред. Ерофеева С.А., Низамовой Л.Р.; Казан. гос. ун-т. Каф. социологии, Центр социологии культуры. - Казань, 2001. - 2-е изд. перераб. и доп. - 338 с.

[9] Филатова, О.Г. Социология культуры : Конспект лекций. - СПб.: Михайлов, 2000. - 46 с.

[10] Филатова, О.Г. Социология культуры : Конспект лекций. - СПб.: Михайлов, 2000. - 46 с.

[11] Филатова, О.Г. Социология культуры : Конспект лекций. - СПб.: Михайлов, 2000. - 46 с.

[12] Филатова, О.Г. Социология культуры : Конспект лекций. - СПб.: Михайлов, 2000. - 46 с.

[13] «Небо»// Мифы народов мира.- М., 1982.-Т.2.- С.208.

[14] Киселева М.С. Две судьбы одного изобретения (роль куль­турного контекста)//Вопросы философии.-1993.-№ 9.-С.12

[15] Левада Ю.А. Традиция.//Философская энциклопедия.- М., 1970.- Т.5.- С. 253.

Скачать архив с текстом документа