Странное в языковом сознании А. С. Пушкина

СОДЕРЖАНИЕ: При интерпретации и оценке национальной русской картины мира нередко используется оператор странное, содержащий смысл необычное, непонятное, непривычное, не такое, как всегда, и поэтому вызывающее удивление и недоумение.

Н. А. Купина , О. В. Пушкарева

При интерпретации и оценке национальной русской картины мира нередко используется оператор странное, содержащий смысл необычное, непонятное, непривычное, не такое, как всегда, и поэтому вызывающее удивление и недоумение. Странными не только со стороны, но и изнутри (Мы не такие, как все; Умом Россию не понять; Наш путь необычный, особенный и под., ставшие шаблонными суждения) кажутся лица, характеры, обычаи русских, некоторые участки вещного мира, мира идей, эмоций.

Русский язык выработал разветвленную систему средств, служащих для реализации значения странного. Эти средства комбинируются в поле, включающее слова, так или иначе варьирующие значение странное; особые синтаксические конструкции, прежде всего вопросительные; некоторые частицы, союзы (ужли, ужели, ведь, разве, но) и др. Можно говорить о том, что в русском языке существует модальность странного 1 .

В структуру модальности странного 2 входит нормативная картина мира в представлении говорящего субъекта, субъект модального отношения, объект модального отношения и само отношение к объекту как странному.

Модальность странного есть отношение к нарушению стереотипа, свидетельствующее о невозможности или неспособности субъекта объяснить кажущееся отклонение.

Модальное отношение странного охватывает многие высказывания, суждения, философские, публицистические, художественные тексты, связанные с оценкой русской жизни. Для осмысления странного в национальном бытии и характере целесообразно обратиться к А. С. Пушкину.

Анализ языка А. С. Пушкина 3 показывает некатегориальность странного в восприятии национальным поэтом русской действительности. Об этом свидетельствуют статистические данные, сведенные нами в таблицу. Дадим некоторые пояснения. В первой колонке представлены слова группы странное в русском языке (цифра около слова указывает номер его значения в толковом словаре 4 ); во второй приведено количество конкретных словоупотреблений во всех текстах А. С. Пушкина (или в пушкинском сверхтексте); в третьей - количество конкретных словоупотреблений в лирике поэта; в четвертой - количество конкретных словоупотреблений в романе Евгений Онегин.

Частотность слов из ФСГ странное

Слово из ФСГ странное

Количество употреблений

в пушкинском сверхтексте

в стихотворениях

в Евгении Онегине

странное

126

7

10

странно

19

1

0

странность

4

2

1

странность (=странные привычки)

15

0

таинственный

35

20

7

таинственно

8

6

1

таинственность

4

0

0

фантастический

6

0

0

мистический

5

0

0

неведомый

35

13

0

неведомо

8

0

0

загадочный

3

0

0

загадка

11

2

2

невероятный

2

0

0

невероятность

2

0

0

невероятно

1

0

0

невиданный

2

0

0

небывалый (=необычайный)

1

0

0

небывалый (=вымышленный)

2

2

0

небывальщина

1

0

0

необычайный

5

0

0

необычайно

1

0

0

исключительный

5

0

0

чрезвычайный

10

0

0

необыкновенный

67

1

1

необыкновенно

1

0

0

непостижный

2

1

0

непостижимый

3

0

1

непостижимо

0

0

0

непостижно

0

0

0

непонятный

32

6

3

непонятно

0

0

0

неизъяснимый

32

5

2

неизъяснимо

2

0

0

озадачить

1

0

0

непривычный

1

0

0

непривычно

0

0

0

недоумение/-нье

28

3

3

недоумевать

3

0

0

смутный (=неясный)

7

3

1

смутный (=вызывающий смятение, беспокойство)

9

2

0

темный (=неясный, непонятный)

34

10

3

темный (=вызыв. недоверие, сомнительный, подозрительный)

3

0

1

темно (=туманно, непонятно)

7

1

1

чудесный - 1

11

3

1

чудесный - 2

10

5

0

чудесный - 3

16

8

1

чудесно

4

1

0

чудный - 1

13

1

0

чудный - 2

24

12

3

чудный - 3

21

11

2

чудно

11

1

3

чудо

82

13

1

чудесить

2

1

0

чудеснее

1

1

0

причудливый

0

0

0

причуда

9

0

2

причудник

0

0

0

причудница

3

0

2

дивный

40

22

1

дивно

4

1

0

дивить

2

2

0

дивиться

52

15

2

чудотворный

5

1

1

чудотворец

6

1

0

чудотворица

1

0

0

чудотворно

0

0

0

диковинный

0

0

0

диковина/-нка

1/3

0/0

0/0

удивительный - 1

29

0

0

удивительный - 2

40

0

0

удивить

22

2

2

удивиться

15

2

0

удивление

33

3

1

удивлять

7

1

0

удивляться

28

1

1

потрясать - 4

3

0

0

потрясение - 2

11

0

0

потрясаться

0

0

0

поразить - 4

65

3

4

нелепый

17

1

0

нелепица

1

0

1

нелепость

16

0

0

нелепо

0

0

0

несуразный

0

0

0

чудак

17

1

8

чудаковатый

0

0

0

сумасбродить

1

0

1

сумасбродный

1

0

0

сумасбродство

1

1

0

сумасброд

6

0

2

дикий - 4 //

28

9

0

дикий - 5

2

0

0

дико

8

1

3

диво

25

5

0

дивоваться

2

2

0

надивиться

3

0

0

изумление/-нье

45

1

3

изумлять

2

0

1

изумляться

2

0

0

изумить

45

8

0

изумиться

22

3

0

поразительный

0

0

0

Из таблицы видно, что лексические средства выражения модальности странного в лирике относительно немногочисленны по сравнению со всем языковым творчеством поэта. Между тем именно лирика отражает авторское видение мира. Ядерный элемент поля - слово странное зафиксировано в лирических текстах всего 7 раз; многие слова группы странное А. С. Пушкин вообще не употребляет. Например, слово непостижимо вообще отсутствует в лексике поэта, ибо для гения А. С. Пушкина нет ничего непостижимого. Странное для поэта - это прежде всего дивящее в силу неожиданности, восхищающее. Отсюда сравнительно высокая частотность в лирике слов чудесный (16), чудный (25), чудо (13), дивный (22), дивиться (15). Выделяется также группа слов, связанных общим значением сверхъестественный, неразгаданный: таинственный (20), загадочный (22), неведомый (13), темный (10). Не случайна тенденция к употреблению этих слов при описании романтической ситуации: И светел ты сошел с таинственных вершин; Вы, тени мирные таинственного леса; Луна, спокойное сиянье / Твоих таинственных лучей...

В лирике наблюдается разнообразие объектов модального отношения странного. Эти объекты принадлежат таким семантическим сферам, как физический мир, в частности мир природы: природа, лес, гром, лучи, равнины, сени сосен, цветок, ключи; человек: потомки, дева, певец, Наполеон; психический мир: мечты, мечтанье, грусть, унынье, влечение, мысль, дух, судьба, счастье и др. Значения слов, обозначающих объект модального отношения странного, колеблется от предельно обобщенного (мир, все, что мило) до частно-предметностного (ворота, колокольчик).

Странное имеет отношение к чужой, иной стране: Ты рождена воспламенять / Воображение поэтов, / Его тревожить и пленять... / Восточной странностью речей...

Странное возникает как неожиданное ощущение поэтом гармонии там, где обыденное сознание ее не ощущает: Стихи бесстыдные приапами торчат, / В них звуки странною гармонией трещат; То звуков или слов / Нежданное стеченье... / То странность рифмы новой, / Неслыханной дотоль.

В большинстве случаев странное существует на уровне впечатления, первичного восприятия, фиксируется поэтом в отдельной фразе или строфе и не разрушает нормативно-ценностную картину мира. Странное, по А. С. Пушкину, не характеризует русскую действительность как аномальную. Достаточно сказать, что культурно-этнографические реалии не выступают как объекты модального отношения странного. Национальное скорее проявляется в изображении эмоций, часто разноречивых: тайное волнение (любовь); Дивились долгому любви моей мученью (любовь и страдания); Что ж непонятная грусть / Тайно тревожит меня? (грусть и тревога); Страшно, страшно поневоле / Средь неведомых равнин (страх, беспокойство); Непонятно счастье ваше, / Но молчите ж обо всем (счастье, тревога) и др. Чувства нередко воспроизводятся как неопределенные, нераспознаваемые, нерасчленяемые: Не страшное влеченье / Чего-то жаждущей души; Какой-то негой неизвестной, / Какой-то грустью полон я; Неизъяснимый сердца жар...

Национальное проявляется и в изображении плена фантазий - неясных, неопределенных, но неизменно притягательных: И вот уже мечтою странной / Душа наполнилась моя; Мечтанья смутные в груди моей тая, / Скитаюсь по лугам, по рощам молчаливым, / Поэтом забываюсь я; Он оживляет тайной силой / Твои неясные мечты...

Возможно, национальное можно усмотреть в модальных смыслах, передаваемых с помощью вопросительных предложений. Альтернативность пушкинских вопросов... глубоко содержательна. Опредмечивающий ход пушкинской мысли ... отнюдь не стирает оттенок неизъяснимого 5 . Очевидное становится объектом сомнений:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Странное здесь составляет основу философического модального смысла текста, отражающего отношение русского поэта к жизни. Актуальны смыслы не подлежащее разгадке, непонятное, неуловимое, тревожащее, будоражащее. Наблюдается особая значительность: вопросы, не предполагающие конкретных ответов, обнаруживают, что окружающий мир имеет голос, что он по меньшей мере равноправен с человеком ... и находится с ним в непрестанном диалоге 6 . Человек же призван сам понять, расшифровать вечные мировые загадки.

Лирический мир А. С. Пушкина чужд тривиальностей. Поэт избегает прямых номинаций странного, развивая и углубляя модальные обертоны. Используя модальное отношение для характеристики принятого нормативного положения вещей, А. С. Пушкин, в частности, трактует норму как право на индивидуальность. Это ярко выражается в романе Евгений Онегин.

В тексте романа 8 раз употребляется слово чудак. Чудак - прямой носитель странного, анормального, и смотрит на него Пушкин прежде всего глазами света 7 : Мелькают профили голов / И дам, и модных чудаков. Нормативно-социальная оценка охватывает то, что бросается в глаза - внешность, манеру поведения. Оценочное слово чудак используется как ярлык. Чудака отличает эпатирующее поведение; чудак надевает на себя маску странного; он притягивает взгляды своей необычностью.

Онегин как объект модального отношения странного характеризуется словосочетанием опаснейший чудак, передающим негативную оценку (в сочетании с агрессивностью), пронизывающую оппозицию Онегин - все. Онегин, разумеется, не такой, как все. В то же время для Татьяны Онегин - пасмурный чудак, чудак печальный и опасный, не лишенный романтического обаяния, одинокий, непонятый, совершивший непоправимое. Попутное замечание автора я сердечно люблю героя моего говорит о том, что чудаковатое поведение, с точки зрения Пушкина, не повод для того, чтобы отвергнуть человека. Выражения прослыть чудаком, корчить чудака передают идею масочности. Маска - это еще не лицо. В словах мой неисправленный чудак скрыта снисходительность к чудачествам. Способность на сумасбродство противостоит посредственности. Притяжательное местоимение мой создает тональность доверительности и понимания. Чудак - человек, способный на неожиданные поступки, разрушающий стереотипы поведения, верный себе без оглядки на мнение света. Таковы грани чудачества как варианта странного. Странность встает в один ряд с мечтательностью и холодной аналитичностью. Такое соединение несоединимого можно расценить как одобряемое А. С. Пушкиным выражение национального в характере героя: Мне нравились его черты, / Мечтам невольная преданность, / Неподражательная странность / И резкий охлажденный ум.

Итог лирического размышления А. С. Пушкина парадоксален: И... посредственность одна / Нам по плечу и не странна? Модальное отношение странного приписывается собирательному субъекту, некоему обобщенному обывательскому сознанию. Странное, с точки зрения автора, становится синонимом неординарного.

Странность, непохожесть, способность оставаться верным себе, даже совершая непредсказуемые поступки, наконец, неординарность - знаки любимых героев А. С. Пушкина.

Странное утверждается А. С. Пушкиным как право на индивидуальность и отрицается как максималистское аксиологическое средство. А. С. Пушкин не приписывает странное всему русскому; для него не характерна реакция недоумения и отталкивания при восприятии странного.

Список литературы

1 См.: Вольф Е.М. Оценка и странность как виды модальности // Язык и логическая теория. М., 1987. С. 179-186.

2 См.: Малышева А.А. Норма и модальность странности // Нормы человеческого общения: Тез. докл. межвуз. науч. конф. М., 1987. С. 17-19.

3 См. по изд.: Пушкин А. С. Полное собр. соч.: В 10 т. 3-е изд. М., 1962 - 1964.

4 См.: Словарь языка Пушкина: В 4 т. / Под ред. В.В. Виноградова . М., 1956.

5 См.: Грехнев В.А. Этюды о лирике Пушкина. Н. Новгород. 1991. С. 89-90.

6 См.: Непомнящий В.С. Лирика Пушкина. Статья 4 // Литература в школе. 1995. № 1. С. 7.

7 См.: Лотман Ю.М. Пушкин. Спб., 1997. С. 577.

Скачать архив с текстом документа