Мировоззрение Фёдора Достоевского
СОДЕРЖАНИЕ: Жизнь и творчество Ф. Достоевского – великого русского писателя, одного из высших выразителей духовно-нравственных ценностей русской цивилизации. Постижение автором глубины человеческого духа. Достоевский о еврейской революции и царстве антихриста.Мировоззрение, творчество и сама жизнь Федора Достоевского сотканы из самых крайних противоположностей. Как отмечал Борис Бурсов, автор одной из самых глубоких книг о писателе, по сплетению несовместимых духовных, душевных, просто житейских свойств он резко выделяется на фоне всей мировой литературы.
Вот эту сложность Достоевского, полифоничность его мыслей и чувств, столь гениально выраженную в его романах и куда менее талантливо, но зато с большей определенностью, - в публицистике, всегда необходимо учитывать.
Кто ж такой на самом деле Фёдор Михайлович? Чтобы рассмотреть его черты характера поглубже, нужно вернуться в его прошлое, а именно к биографии.
ДОСТОЕВСКИЙ Федор Михайлович (30.10/11.11.1821-28.01/9.02.1881), великий русский писатель, один из высших выразителей духовно-нравственных ценностей русской цивилизации.
Родился в Москве в семье врача, образование получил в инженерном училище в Санкт-Петербурге; в 1841 произведен в офицеры, в 1843 окончил офицерские классы и зачислен на службу при инженерной команде, но осенью 1844 уволен в отставку. В 1845 повесть “Бедные люди” в “Отечественных Записках” встречена восторженными похвалами критики; затем ряд повестей из чиновничьей жизни. 21 декабря 1849, за участие в литературных собраниях Петрашевского, приговорен к смертной казни, но сослан в каторгу на четыре года; прослужив потом рядовым два года, произведен в прапорщики. В 1856 прощен, вышел в отставку и возвратился в Россию. Первые произведения после ссылки — “Дядюшкин сон” и “Село Степанчиково”. В 1860 Достоевский в Санкт-Петербурге и с 1861 с братом Михаилом издает ежемесячный журнал “Время”, где печатал роман “Униженные и оскорбленные” и “Записки из мертвого дома”, потрясающая картина жизни на каторге. В 1863 журнал запрещен. В 1864 издавал журнал “Эпоха”, успеха не имел. После поездки за границу появилось “Преступление и наказание” (“Русский Вестник”, 1866), “Идиот” (1881) и “Бесы” (1870-71). С 1873 редактировал “Гражданин”, где печатал свой “Дневник писателя”. В 1875 напечатал “Подростка” и в 1876-78 издает “Дневник писателя” как особый журнал. 1879 — “Братья Карамазовы”.
Творчество Достоевского посвящено постижению глубины человеческого духа. Писатель анализирует самые потаенные лабиринты сознания, последовательно проводя почти в каждом из своих произведений три ключевые мысли: идею личности как самодовлеющей ценности, одухотворенной Божьим Духом; идею страдания как реальной подоплеки нашего существования; идею Бога как высшего этического критерия и мистической сущности всемирного бытия.
Достоевский убедительно и беспощадно вскрывает духовное убожество и нравственную нищету людей, не верующих в Бога и противопоставляющих Ему Разум.
Бунт Ивана Карамазова в романе “Братья Карамазовы” так же, как бунт Раскольникова в “Преступлении и наказании”, так же, как бунт Кирилова в “Бесах”, — бунт разума, тщетно пытающегося найти этический критерий вне религии и устроить судьбы человеческие по рецептам, продиктованным не религиозным сознанием, а эмпирическим познанием. Достоевский отрицал возможность автономной морали, т. е. такой, где поведение человека определяется субъективной, произвольной, им самим установленной оценкой понятий добра и зла. Вслед за славянофилами Достоевский утверждал, что природа нравственности гетерономна, что живым источником и высшей санкцией этического импульса является правда Божественной Благодати, нас просвещающая, научающая нас отличать дозволенное от недозволенного, и побуждающая нас следовать путем Божественной Истины.
В своих произведениях Достоевский показал, что нравственность, построенная на шатких основаниях личного произвола, неизбежно приводит к принципу: “все дозволено”, т. е. к прямому уже отрицанию всякой нравственности, а значит и самоуничтожению личности. Лозунг: “Все дозволено” толкает Раскольникова на убийство, Ивана Карамазова — на отцеубийство, Кирилова.— на самоубийство.
Достоевский знал, что человечество, уверовав в безграничную будто бы силу науки и выведя идею Бога за скобки, неудержимо устремляется в зловеще зияющую бездну, в которой ему и суждено погибнуть. В частности, Достоевский указал и на то, что Западная Церковь, некогда сплотившая Европу в единый организм под знаменем католического Рима, не в состоянии уже предотвратить надвигающейся катастрофы потому, что она сама, Западная Церковь, перестала быть Церковью Христовой, подменив идею Христа идеей Его Наместника на земле в лице якобы непогрешимого Папы. К этой теме Достоевский возвращался часто. Впервые она была затронута, но как бы мимоходом, в “Идиоте”; более подробно она была разработана в “Дневнике писателя”, получив полное отражение в “Легенде о Великом инквизиторе”.
В “Легенде” затронуты глубочайшие тайны эсхатологии и христианского Богопознания. Сквозь туман лукавых социальных утопий, которые предлагали человечеству люди, отрекшиеся от Христа и поклонявшиеся антихристу, Достоевский ясно различал бездну, в которую ведет мир иудейско-масонская цивилизация.
В своих произведениях Достоевский подводит читателя к выводу, что нет большей мудрости, чем та, которая заключается в учении Спасителя, и нет большего подвига, нежели следовать Его заветам. Ложной и лживой философии Инквизитора он противопоставил ясное, тихое, как майское утро, миропонимание другого старца — старца Зосимы, любовью и состраданием врачующего душевные язвы стекающихся к нему со всех сторон страдальцев и грешников. В образе этого великого, но кроткого провидца Достоевский дал поразительное по глубине и тонкости воплощение Православия, сохранившего в чистоте веру в Богочеловечество, смерть и воскресение Христа и приявшего эту тайну не как закон, канонически навязанный ему извне, а как свободою и любовью сознанную нравственную необходимость.
Достоевский знал, что в этой тайне разрешаются все антиномии: безусловность Творца и условность твари; объективная гармония Космоса и субъективное ощущение Хаоса; покой вечности и объемлемое им вечное движение.
В наш жестокий век Достоевский звал ошалевшее и исподличавшееся человечество смирить гордыню разума и понять, наконец, что в богоотступничестве нет спасения. Он подошел к больным и заблудившимся сынам своего века со словами милосердия и устами старца Зосимы сказал им: “Любите человека и в грехе его, ибо сие уже подобно Божеской любви”.
По своему миропониманию Достоевский был близок к славянофилам; труд Н. Я. Данилевского “Россия и Европа” писатель считал будущей настольной книгой всех русских.
Предсказывая еще в 1870-х грядущую еврейскую революцию в России, Достоевский видел в ней войну против христианской цивилизации, конец Христианской культуры, всеобщее духовное одичание человечества и установление “жидовского царства”.
“Евреи, — писал Достоевский, — всегда живут ожиданием чудесной революции, которая даст им свое “жидовское царство”. Выйди из народов и... знай, что с сих пор ты един у Бога, остальных истреби или в рабов обрети, или эксплуатируй. Верь в победу над всем миром, верь, что все покорится тебе. Строго всем гнушайся и ни с кем в быту своем не сообщайся. И даже когда лишишься земли своей, даже когда рассеян будешь по лицу всей земли, между всеми народами — все равно верь всему тому, что тебе обещано раз и навсегда, верь тому, что все сбудется, а пока живи, гнушайся, единись и эксплуатируй и — ожидай, ожидай”.
Явление бесов на Русь Достоевский прямо связывает в “жидами и жидишками”, составлявшими идейное ядро революционеров и либеральной интеллигенции. Все они — воплощение сатанизма и антихриста.
Предрекая грядущие потрясения и предсказывая, что “от жидов придет гибель России”, Достоевский видел в революции бунт антихриста против Христа, дьявола и его слуг — иудеев против Бога.
“Верхушка иудеев, — писал Достоевский, — воцаряется все сильнее и тверже и стремится дать миру свой облик и свою суть”.
Бичуя бесов либерализма и социализма, Достоевский видел в идеях коммунистической революции “начала антихристовы, дух приближения ига князя мира сего, воплощенного в иудейских вождях”. Социализм с его соблазном (а фактически обманом) создания земного царства блаженства есть религия антихриста, стремление уничтожить Христианскую цивилизацию. И социализм, и капитализм были для Достоевского не противоположными началами, а лишь двумя формами одного и того же — сатанинского — стремления к упоению земными благами.
Социализм и капитализм — выражение общего иудейско-сатанинского идеала “вожделений избранного народа”, замаскированных лукавством дьявола, искушавшего в пустыне Христа своими соблазнами хлеба земного и чувственных наслаждений.
Вот некоторые мысли великого русского писателя о грядущей еврейской революции и царстве антихриста из “Дневника писателя”:
“Вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения наступает материализм и слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения”, “Идея жидовская охватывает весь мир”, “Наступает торжество идей, перед которыми никнут чувства христианские”, “Близится их царство, полное их царство”.
“На протяжении 40-вековой истории евреев двигала ими всегда одна лишь к нам безжалостность... безжалостность ко всему, что не есть еврей... и одна только жажда напиться нашим потом и кровью”, “Некая идея, движущая и влекущая, нечто такое мировое и глубокое... Что религиозный-то характер тут есть по преимуществу — это-то уже несомненно. Что свой промыслитель (антихрист), под прежним именем Иеговы, со своим идеалом и со своим обетом, продолжает вести свой народ к цели твердой — это уже ясно”, “Все они одной сути”, “Глубоки тайны закона и строя еврейского народа... Окончательное слово человечества об этом великом племени еще впереди”.
“Жид и банк — господин уже теперь всему: и Европе, и просвещению, и цивилизации, и социализму, социализму особенно, ибо им он с корнем вырвет Христианство и разрушит ее цивилизацию. И когда останется лишь одно безначалие, тут жид и станет во главе всего. Ибо, проповедуя социализм, он останется меж собой в единении, а когда погибнет все богатство Европы, останется банк жида. Антихрист придет и станет в безначалии”.
“Наступит нечто такое, чего никто не мыслит... Все эти парламентаризмы, все гражданские теории, все накопленные богатства, банки, науки... все рухнет в один миг бесследно, кроме евреев, которые тогда одни сумеют так поступить и все прибрать к своим рукам”.
“Да, Европа стоит на пороге ужасной катастрофы... Все эти Бисмарки, Биконсфильды, Гамбетты и другие, все они для меня только тени... Их хозяином, владыкой всего без изъятия и целой Европы является еврей и его банк... Иудейство и банки управляют теперь всем и вся, как Европой, так и социализмом, так как с его помощью иудейство выдернет с корнями Христианство и разрушит Христианскую культуру. И даже если ничего как только анархия будет уделом, то и она будет контролируемая евреем. Так как, хотя он и проповедует социализм, тем не менее он остается со своими сообщниками — евреями вне социализма. Так что, когда все богатство Европы будет опустошено, останется один еврейский банк”.
“...Революция жидовская должна начаться с атеизма, так как евреям надо низложить ту веру, ту религию, из которой вышли нравственные основания, сделавшие Россию и святой и великой!”
“Безбожный анархизм близок: наши дети увидят его... Интернационал распорядился, чтобы еврейская революция началась в России... Она и начинается, ибо нет у нас против нее надежного отпора — ни в управлении, ни в обществе. Бунт начнется с атеизма и грабежа всех богатств, начнут разлагать религию, разрушать храмы и превращать их в казармы, в стойла, зальют мир кровью и потом сами испугаются. Евреи сгубят Россию и станут во главе анархии. Жид и его кагал — это заговор против русских. Предвидится страшная, колоссальная, стихийная революция, которая потрясет все царства мира с изменением лика мира сего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови”.
Все предсказания великого русского писателя сбылись с ужасающей точностью и продолжают сбываться в наше время.
Так вот выходит, что свои взгляды на жизнь писатель воплощал в своих произведениях, а наиболее полно Достоевский выразил свое мировоззрение в многочисленных романах: «Бедные люди», «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Игрок», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». Диапазон творчества Достоевского очень широк, практически всеохватен. Не ускользали от его пророческого проницательного взгляда ни насущные социальные вопросы («Бедные люди»), ни вопросы духовного свойства («Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы»). В романе «Бесы», в котором Достоевский документально точно описал природу и механизмы русской революции, в полной мере проявился пророческий дар писателя. При этом не совсем верно трактовать Достоевского исключительно в качестве проводника религиозных идей. Испытав духовное перерождение на каторге, Достоевский обратился к Богу. При всей своей глубокой религиозности Федор Михайлович всегда оставляет читателю право выбора, а истин в его романах оказывается ровно столько, сколько значащих героев.
Своими произведениями Достоевский предвосхитил и европейских экзистенциалистов, и Зигмунда Фрейда, и даже Даниила Хармса (чего только стоят вирши капитана Лебядкина из «Бесов»).
Судьба рано или поздно воздает гениям. С Достоевским это случилось, слава Богу, при жизни. На знаменитых Пушкинских чтениях в 1880 г. он, всю жизнь обожавший славу, ощутил ее в полную силу. Современник Достоевского писал: «Тотчас по окончании речи Достоевский удостоился не то чтобы овации, а прямо идолопоклонения: один молодой человек, пожав руку писателя, был до того потрясен испытанным волнением, что без чувств повалился на эстраду…» Это для человека ХХ века, уже пережившего мировое турне The Beatles, такое не в новинку. Современники писателя были в шоке.