Субъективная сторона преступления
СОДЕРЖАНИЕ: Понятие и значение субъективной стороны преступления. Понятие вины и ее формы. Преступление с двумя формами вины. Мотив и цель преступления. Юридические и фактические ошибки и их значение. Примеры практики по уголовным делам Верховного суда России.Содержание:
Введение.................................................................................................................. 2
1. Понятие и значение субъективной стороны преступления…………………4
2. Понятие вины и ее формы…………………………………………...……... 11
3. Преступление с двумя формами вины.Мотив и цель преступления……………………………………………………………………. 22
4. Юридические и фактические ошибки и их значение……………...…...… 30
5. Примеры практики по уголовным делам Верховногосуда России…………………………………………………………………….……... 35
Заключение…………………………………………………………………..….. 47
Список используемой литературы………………………..………..………….. 48
Введение
Состав преступления характеризуется совокупностью четырех элементов: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона. Каждый из этих элементов является для любого состава обязательным. Отсутствие любого из элементов исключает наличие состава преступления и, следовательно, уголовной ответственности.
Если объективная сторона преступления - это внешняя характеристика преступления (общественно опасное действие или бездействие, общественно опасное последствие, причинная связь, место, время, способ обстановка, орудия и средства совершения преступления), то субъективная сторона является его внутренней (по отношению к объективной стороне) характеристикой. Субъективная сторона преступления – это психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Она образует психическое, то есть субъективное, содержание преступления.
Следует отметить, что для следственной и судебной практики из всех элементов состава преступления наиболее сложной для установления и доказательства является именно субъективная сторона. И это вполне понятно, так как проникнуть в мысли, намерения, желания и чувства лица, совершившего преступление, гораздо труднее, чем установить объективные обстоятельства преступления. Поэтому не может и не должно быть какого-то общего подхода к установлению той или иной разновидности психического отношения лица к совершенному им общественно опасному деянию и его последствиям, к установлению его мотивов, целей и эмоций. В этом, по нашему мнению, и состоит актуальность избранной темы курсового исследования
Цель работы заключается в системном анализе одного из элементов состава преступления – субъективной стороны. Для достижения обозначенной темы необходимо раскрыть значение субъективной стороны, охарактеризовать ее признаки, раскрыть содержание юридических и фактических ошибок.
Для того, чтобы работа была более содержательной, нами будут использованы примеры следственно-судебной практики.
В структуру курсовой работы входят следующие составные части: введение, четыре теоретических вопроса, примеры судебно следственной практики, а также заключение и список используемой литературы.
1. Понятие и значение субъективной стороны преступления
Субъективная сторона преступления заключается в психической деятельности субъекта в процессе совершения преступления, выраженной в определенной форме вины (умысел или неосторожность)1 . Она представляет собой обязательный элемент состава преступления. Ее отсутствие исключает таковой, а точное установление обеспечивает правильную квалификацию конкретного деяния и, как следствие,
Указанное отношение выражается в различных интеллектуальных, волевых и эмоциональных моментах, в их разнообразных оттенках и сочетаниях — применительно как к самому акту деяния, так и к связанным с последним обстоятельствам, предшествовавшим ему, существующим одновременно с ним или относящимся к будущему времени.
Субъективная сторона преступления и субъективная сторона состава преступления неодинаковы по объему и содержанию. Первое понятие шире и включает в себя второе, которое является элементом состава преступления, обусловливает его наличие и квалификацию деяния. Та часть субъективной стороны преступления, которая «остается», если мысленно и условно «вычесть» из первого понятия второе, может влиять на назначение наказания.
Субъективная сторона состава преступления — это совокупность предусмотренных уголовным законом признаков, характеризующих психическое отношение лица к совершаемому деянию, содержащему данный состав. Она включает лишь самые общие, самые существенные признаки такого отношения, отраженные в уголовном законе в качестве признаков данного состава — основного, квалифицированного (то есть с отягчающими обстоятельствами) или привилегированного (то есть со смягчающими обстоятельствами). Равно как и любой другой его элемент (объект, объективная сторона, субъект), она имеет решающее значение квалификации: содеянное может быть квалифицировано по статье Особенной части УК, если содержит все признаки субъективной стороны соответствующего состава преступления.
Необходимо различать смысл словосочетаний «субъективная сторона состава преступления» (или равнозначное ему «субъективная сторона конкретного состава преступления») и «общее понятие субъективной стороны состава преступления». Они соотносятся как единичное и общее.
Первое — это совокупность признаков, характеризующих по уголовному закону психическое отношение виновного к деянию, содержащему данный конкретный состав. Например, субъективная сторона состава кражи чужого имущества, хулиганства и др. В этом смысле субъективная сторона охватывает только те из указанных признаков, которые служат обязательными или альтернативными для данного состава.
Общее понятие субъективной стороны состава преступления охватывает все те предусмотренные уголовным законом признаки, характеризующие психическое отношение виновного к содеянному, которые отражены и, так или иначе, проявляются в субъективной стороне различных конкретных составов преступлений в их обобщенном виде, сущностные связи между этими признаками и между последними и другими элементами состава преступления; закономерности фиксации в уголовном законе психического отношения виновного к содеянному; влияние судебной и следственной практики применения уголовного закона на определение признаков субъективной стороны состава преступления и т.д. В предмет Общей части курса уголовного права включено изучение именно общего понятия субъективной стороны состава преступления[2] .
В нормах Общей части уголовного права (ст. 25 — 27 УК РФ) при определении форм вины — умысла и неосторожности — указывается на психическое отношение лица лишь к таким признакам объективной стороны состава преступления, как общественно опасные действие, бездействие и последствие.
Вместе с тем уголовно-правовое значение имеет или может иметь психическое отношение виновного к любому объективному признаку, предусмотренному законом, то есть к признаку объекта преступления, объективной стороны состава преступления, а также к тому, который признается законодателем обстоятельством, отягчающим ответственность. Таковыми по содержанию являются признаки, характеризующие предмет преступления, потерпевшего, действие, последствие, время, место, обстановку, способ, средства, орудия совершения преступления, квалифицирующие обстоятельства и обстоятельства, отягчающие ответственность.
Их уголовно-правовое значение может быть различным. Они могут выступать в качестве конститутивных признаков состава преступления, квалифицирующих обстоятельств, обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность, либо вообще не иметь никакого значения с точки зрения уголовного права.
Определение зависимости уголовной ответственности и наказания от характера и содержания психического отношения лица к указанным объективным признакам обусловлено их уголовно-правовым значением. Субъективная сторона устанавливает твердые пределы уголовной ответственности. Не имеют уголовно-правового значения объективные признаки, не обусловливающие смягчение уголовной ответственности, если психическое отношение к ним виновного не выражено в форме умысла или неосторожности. Инкриминировать виновному можно только те объективные признаки, психическое отношение к которым выражается в форме умысла или неосторожности.
Аксиоматично положение, согласно которому уголовно-правовое значение имеет только сознательное действие (или бездействие) человека, что, в частности, соответствует требованию ч. 2 и 3 ст. 25 УК РФ о том, чтобы психическое отношение к деянию выражалось в осознании этого деяния и его общественно опасного характера. Общественно опасный характер деяния, о котором говорится в ч. 2 и 3 этой статьи, выражается как в объективных признаках его самого, так и в иных объективных признаках, относящихся к объекту или объективной стороне и имеющих место во время совершения действия или бездействия. При определении общественно опасного характера последних значение деяния и упомянутых иных объективных признаков одинаково. Из этих двух посылок следует, что неосознаваемые иные объективные признаки, проявляющиеся во время совершения преступления, не имеют и не могут иметь уголовно-правового значения, независимо от того, являются ли признаками основного состава, обстоятельствами, квалифицирующими или « отягчающими ответственность. Поэтому психическое отношение виновного к обрисованным объективным признакам должно выражаться во всех случаях в их осознании.
Очерченные положения свидетельствуют об уголовно-правовом значении психического отношения лица к объективным признакам не только состава преступления, основного или квалифицированного, но и к тем, которые являются обстоятельствами, отягчающими ответственность, то есть лежат за рамками состава преступления и учитываются лишь при назначении наказания.
Согласно характеристике психического отношения виновного к содеянному, содержащейся в уголовном законе, субъективная сторона состава преступления состоит из четырех признаков: вины, мотива, цели и эмоций. При этом вина рассматривается как психическое отношение к объективным признакам состава преступления. Между тем субъективная сторона преступления, в частности вина, понимается несколько шире, поскольку охватывает еще и психическое отношение виновного к объективным признакам, не являющимся признаками состава преступления, но предусмотренным в уголовном законе в качестве обстоятельств, отягчающих ответственность.
Вина, мотив, цель и эмоции представляют собой объективную реальность — фактически существующие явления. Они познаваемы, и их содержание может быть установлено по уголовному делу посредством и на основании анализа и оценки всех объективных обстоятельств совершенного преступного деяния в их совокупности.3
Вина как определенная форма психического отношения лица к совершаемому им общественно опасному деянию составляет ядро субъективной стороны преступления, хотя и не исчерпывает полностью ее содержания. Вина - обязательный признак любого преступления. Но она не дает ответа на вопросы, почему и зачем виновный совершил преступление. На эти вопросы отвечают мотив, цель, эмоции, которые в отличие от вины являются не обязательными, а факультативными признаками субъективной стороны преступления.
Мотив преступления —• это побуждение, которым руководствовался виновный, совершая общественно опасное деяние, а цель — это конечный результат, к достижению которого он стремился. Особенности некоторых составов преступлений определяют необходимость выяснения тех или иных эмоций, испытываемых человеком при совершении общественно опасного деяния. Существует множество эмоций, которые различаются по своему характеру, содержанию, времени возникновения. Как правило, все они находятся за пределами субъективной стороны преступления, ибо не влияют на формирование ее признаков (раскаяние в содеянном, боязнь наказания и д.) или влияние это ничтожно мало и поэтому не имеет существенного значения при формировании у лица мотива и умысла совершить преступление (сострадание, жалость и т.п.). Но в некоторых, предусмотренных в нормах Особенной части УК, случаях (ст. ст. 107, 113), такие эмоций, как состояние сильного душевного волнения, играют существенную роль в формировании мотива совершения названных преступлений и поэтому входят в содержание субъективной стороны при условии указания на них в диспозиции закона.
Субъективная сторона преступления имеет важное юридическое значение, вытекающее из значения состава преступления.
Во-первых, как составная часть основания уголовной ответственности она отграничивает преступное поведение от непреступного. Так, не являются преступлением причинение общественно-опасных последствий без вины, неосторожное совершение деяния, наказуемого лишь при наличии умысла (ст. 115 УК), а также предусмотренное нормой уголовного права деяние, но совершенное без указанной в этой норме цели (ст. 158-162 УК) или по иным мотивам, нежели указаны в законе (ст. 153-155 УК).
Во-вторых, субъективная сторона преступления позволяет отграничить друг от друга составы преступления, сходные по объективным признакам. Так, преступления, предусмотренные ст. 105 и 109 УК, различаются только по форме вины; самовольное оставление части или места службы военнослужащим (ст. 337 УК) отличается от дезертирства (ст. 338 УК) только по содержанию цели.
В-третьих, вид и направленность умысла, вид неосторожности, характер мотивов и целей в значительной мере определяют степень общественной опасности, как преступления, так и лица, его совершившего, а значит, характер ответственности и размер наказания с учетом предписаний, изложенных в ст. 61, 63 и 64 УК[3] .
В-четвертых, точное установление субъективной стороны преступления является предпосылкой для индивидуализации уголовной ответственности и наказания, назначения режима исправительного учреждения и т.д.
Все это, в свою очередь, способствует осуществлению принципов законности (ст.3 УК РФ), справедливости (ст.6 КУ РФ), гуманизма (ст.7 УК РФ).
Таким образом, субъективная сторона преступления имеет важное значение и для обоснования уголовной ответственности, и для квалификации преступления, и для назначения наказания. Поэтому высшие судебные органы не раз указывали судам на необходимость тщательно исследовать содержание субъективной стороны преступления: форму вины, содержание и направленность умысла, мотивы и цели преступления[4] .
2. Понятие вины и ее формы
Развитие учения о вине в науке уголовного права проходило не прямолинейно. В разные периоды высказывались различные точки зрения. Наиболее острой была дискуссия 50-х годов, которую принято характеризовать как дискуссию между сторонниками «психологического» и «оценочного» понимания вины. Вкратце суть взглядов сторонников психологической теории вины состояла в том, что вина существует объективно, вне сознания юристов. Она познаваема. Познать форму вины правоохранительные органы могут по действиям преступника. Сознание и воля лица, совершающего преступление, находятся в определенном сочетании друг с другом, и в зависимости от этого вину можно определить как умысел или неосторожность. В итоге дискуссии «оценочная» теория, сторонники которой виной считали оценку, данную общественно опасному деянию судом, была отвергнута[5] .
Вина представляет собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и его последствиям.
В Уголовном Кодексе РФ содержится отдельная глава, а именно глава 5, которая посвящена вине. Базируясь на достижениях науки уголовного права и практике законодательного применения, она содержит пять норм. Из них три новые и две – обновленные как терминологически, так и по существу. Новыми являются нормы о понятии вины, двойной форме вины, невиновном причинении вреда. Важное достижение Уголовного кодекса 1996 г. – определение сущности и значения вины через ее формы, указанные в законе.
Уголовно-правовая наука исходит из того, что человек несет полную ответственность за свои поступки только при условии, что он совершил их, обладая свободой воли, понимаемой как способность выбирать линию социально значимого поведения. Виновным может признаваться только вменяемое лицо, т. е. способное отдавать отчет своим действиям и руководить ими.
Элементами вины как психического отношения являются сознание и воля, которые в своей совокупности образуют ее содержание. Таким образом, вина характеризуется двумя слагаемыми элементами: интеллектуальным и волевым.
Интеллектуальный элемент вины носит отражательно-познавательный характер. Он включает осознание или возможность осознания всех юридически значимых свойств совершаемого деяния (особенности объекта, предмета посягательства, действия или бездействия, характера и тяжести вредных последствий и др.).
Волевой элемент вины имеет преобразовательный характер, он означает отношение воли субъекта к предстоящим вредным изменениям в реальной действительности в результате совершения преступления. Сущность волевого процесса при совершении умышленных преступлений заключается в сознательной направленности действий на достижение намеченного результата, а при неосторожных преступлениях — в неосмотрительности, невнимательности, проявленных лицом в поведении, предшествовавшем наступлению социально вредных последствий, в том, что лицо не прилагает психических усилий для предотвращения общественно-опасных последствий, хотя имеет такую возможность.
Признать лицо виновным — значит установить, что оно совершило преступление либо умышленно, либо по неосторожности. Следовательно, доказывание умышленного или неосторожного характера совершенного преступления - это форма познания судом, реального факта, существующего вне сознания судей и независимо от него. Познание этого факта осуществляется путем оценки собранных по делу доказательств, относящихся ко всем обстоятельствам совершенного преступления[6] .
Поскольку преступлением признается только общественно опасное деяние, то лицо, его совершившее, виновно перед обществом, перед государством. Эта сторона вины раскрывается в ее социальной сущности, которую составляет проявившееся в конкретном преступлении искаженное отношение к основным ценностям общества. Это отношение при умысле является отрицательным (так называемая антисоциальная установка), а при неосторожности — пренебрежительным (асоциальная установка) либо недостаточно бережным (недостаточно выраженная социальная установка).
Обобщая все изложенное, можно дать следующее развернутое определение вины: вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших ценностей общества.
Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого элементов образуют две формы вины — умысел и неосторожность, описанные в ст. 25 и 26 УК, относительно которых вина является родовым понятием.
Сознание и воля - элементы психической деятельности человека, совокупность которых образует содержание вины. Находясь в тесном взаимодействии, интеллектуальные и волевые процессы не могут противопоставляться друг другу, всякий интеллектуальный процесс включает и волевые элементы, а волевой, в свою очередь, включает интеллектуальные.
Различие в интенсивности и определенности интеллектуальных и волевых процессов, протекающих в психике субъекта преступления, лежит в основе деления вины на формы, а в пределах одной и той же формы - на виды.
Форма вины — это установленное уголовным законом определенное соотношение (сочетание) элементов сознания и воли совершающего преступление лица, которое характеризует его отношение к деянию. Уголовное законодательство предусматривает две формы вины - умысел и неосторожность. Известное теории и практике подразделение умысла и неосторожности на виды нашло законодательное закрепление: УК предусматривает деление умысла на прямой и косвенный (ст. 25), а неосторожности - на легкомыслие и небрежность (ст. 26). Вина реально существует только в определенных законодателем формах и видах, вне их вины быть не может. Форма вины в конкретных преступлениях либо указывается в диспозициях статей Особенной части УК, либо подразумевается.
Во многих случаях умышленная форма вины с очевидностью вытекает либо из цели деяния (например, терроризм, кража, грабеж, диверсия), либо из характера описанных в законе действий (например, изнасилование, клевета, получение взятки), либо из указания на заведомую незаконность действий или на их злостный характер.
Юридическое значение формы вины разнообразно.
Во-первых, форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного.
Во-вторых, форма вины определяет квалификацию преступления, если законодатель дифференцирует уголовную ответственность за совершение общественно опасных деяний, сходных по объективным признакам, но различающихся по форме вины.
В-третьих, форма вины в ряде случаев служит основанием законодательной дифференциации уголовной ответственности: одно и.то же деяние наказывается значительно строже при умышленном совершении, чем при неосторожной вине.
В-четвертых, вид умысла или вид неосторожности, не влияя на квалификацию, может служить важным критерием индивидуализации уголовной ответственности и наказания[7] .
Целый ряд уголовно-правовых понятий и институтов связан исключительно с умышленной формой вины: рецидив, опасный и особо опасный рецидив преступлений, соучастие в преступлении, приготовление к преступлению и покушение на преступление. Институты условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и замены наказания более мягким видом наказания также связаны с категориями преступлений, находящимися в зависимости от формы вины. Лица, отбывающие наказания за неосторожные преступления, могут быть условно-досрочно освобождены от отбывания наказания либо наказание им может быть заменено более мягким после фактического отбытия одной трети назначенного срока, а лица, отбывающие наказание за умышленные преступления, - после отбытия одной трети, половины или двух третей назначенного наказания.
Умысел - наиболее распространенная в законе и на практике форма вины. Из каждых десяти преступлений примерно девять совершается умышленно. В ст. 25 УК впервые законодательно закреплено деление умысла на прямой и косвенный.
Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо, его совершившее, осознавало общественную опасность своего действия (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК).
Осознание общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидение его общественно опасных последствий характеризуют процессы, протекающие в сфере сознания, и поэтому образуют интеллектуальный элемент прямого умысла, а желание наступления указанных последствий относится к волевой сфере психической деятельности и составляет волевой элемент прямого умысла.
В соответствии с законом (ч. 2 ст. 25 УК) прямой умысел характеризуется предвидением возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий. Лицо, намеренное причинить определенные последствия, убеждено в реальном осуществлении своих намерений, оно опережающим сознанием отражает общественно опасные последствия в идеальной форме, т. е. как уже наступившие, и, как правило, представляет их себе как неизбежные.
Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий.
Желание - воля, мобилизованная на достижение цели, это стремление к определенному результату. Оно может иметь различные психологические оттенки.
Косвенный умысел в соответствии с законом (ч. 3 ст. 25 УК) имеет место, если лицо, совершившее преступление, осознавало общественную опасность своего действия (или бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий и, хотя и не желало, но сознательно допускало их либо относилось к ним безразлично.
Осознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле по существу не отличается от соответствующего элемента прямого умысла. Но характер предвидения общественно опасных последствий неодинаков при прямом и при косвенном умысле.
Предвидение лишь возможности наступления общественно опасных последствий - единственно возможный вариант содержания данного признака косвенного умысла. При этом субъект предвидит возможность наступления таких последствий как реальную, считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае.
Итак, интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением реальной возможности наступления общественно опасных последствий.
Волевой элемент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение (ч. 3 ст. 25 УК)[8] . Сравнивая косвенный умысел с прямым, следует иметь в виду, что при косвенном умысле общественно опасное последствие - это побочный продукт преступных действий виновного, направленных к достижению иной цели, находящейся за рамками данного состава преступления.
Косвенный умысел фиксируется в законодательстве и встречается в реальной жизни значительно реже, чем прямой. Он невозможен при совершении преступлений с формальным составом, в преступлениях, состав которых включает специальную цель деяния, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, при сознании неизбежности наступления общественно опасных последствий, а также в действиях организатора, подстрекателя и пособника.
Установление вида умысла очень важно для правильной квалификации преступления, что подтверждается многими примерами.
Строгое разграничение обоих видов умысла необходимо для правильного применения ряда уголовно-правовых институтов (приготовление, покушение, соучастие и др.), для квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации уголовной ответственности и наказания.
Помимо деления умысла на виды в зависимости от особенностей их психологического содержания теория и практика уголовного права знают и иные классификации видов умысла. Так, по моменту возникновения преступного намерения умысел подразделяется на заранее обдуманный и внезапно возникший.
Заранее обдуманный умысел характерен тем, что намерение совершить преступление осуществляется через более или менее значительный промежуток времени после его возникновения.
Внезапно возникшим является такой вид умысла, который реализуется в преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после его возникновения. Внезапно возникший умысел может быть простым или аффектированным.
Простым внезапно возникшим умыслом называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном психическом состоянии и было реализовано сразу же или через незначительный промежуток времени после возникновения.
Аффектированный умысел характеризует не столько момент, сколько психологический механизм возникновения намерения совершить преступление. Поводом к его возникновению являются неправомерные или аморальные действия потерпевшего в отношении виновного или его близких. Они внезапно или под влиянием длительной психотравмирующей ситуации вызывают у субъекта сильное эмоциональное волнение, существенно затрудняющее сознательный контроль над волевыми процессами.
В зависимости от степени определенности представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах совершаемого деяния умысел может быть определенным (конкретизированным) или неопределенным (неконкретизированным).
По неосторожностисовершается меньше преступлений, чем умышленных. Однако это вовсе не означает, что можно недооценивать распространенность и опасность неосторожных преступлений. С дальнейшим развитием техники и различных видов транспорта, бытовой химии, с обострением проблем экологического характера вопрос об ответственности за неосторожные преступления приобретает особое значение.
В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК «деяния, совершенные только по неосторожности, признаются преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ[9] 10 ». Это значит, что законодатель допускает совершение некоторых преступлений с любой формой вины: если при описании преступления форма вины не указана и с очевидностью не вытекает из способов законодательного описания этого преступления, то оно может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности (например, заражение ВИЧ-инфекцией, разглашение государственной тайны и т. п.).
УК впервые законодательно закрепил деление неосторожности на
виды, хотя оно давно используется в теории уголовного права и на практике. Закон рассматривает как виды неосторожности легкомыслие и небрежность.
Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия (или бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение (ч. 2 ст. 26 УК).
Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия составляет интеллектуальный элемент легкомыслия, а самонадеянный расчет на их предотвращение - его волевой элемент.
Характеризуя интеллектуальный элемент легкомыслия, законодатель указывает только на возможность предвидения общественно опасных последствий, но опускает психическое отношение к действию или бездействию. Это объясняется тем, что сами действия, взятые в отрыве от последствий, обычно не имеют уголовно-правового значения.
Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо, его совершившее, не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть (ч. 3 ст. 26 УК).
Небрежность - это единственная разновидность вины, при которой лицо не предвидит общественно опасных последствий своего деяния ни как неизбежных, ни как реально или даже абстрактно возможных. Однако их непредвидение вовсе не означает отсутствия всякого психического отношения к наступлению таких последствий, а представляет особую форму этого отношения. Непредвидение последствий при небрежности свидетельствует о пренебрежении лица к требованиям закона, правилам общежития, интересам других лиц.
Сущность этого вида неосторожной вины заключается в том, что лицо, имея реальную возможность предвидеть общественно опасные последствия совершаемых им действий, не проявляет необходимой внимательности и предусмотрительности, чтобы совершить необходимые волевые действия для предотвращения указанных последствий, не превращает реальную возможность в действительность. Преступная небрежность представляет своеобразную форму психического отношения виновного к общественно опасным последствиям своих действий, где волевой элемент характеризуется волевым характером совершаемого виновным действия или бездействия и отсутствием волевых актов поведения, направленных на предотвращение общественно опасных последствии[10]
.
Небрежность характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным. Отрицательный признак - непредвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий - включает, во-первых, отсутствие осознания общественной опасности совершаемого деяния, а во-вторых, отсутствие предвидения преступных последствий. Положительный признак состоит в том, что виновный должен был и мог проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть наступление фактически причиненных общественно опасных последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух критериев: долженствование означает объективный критерий, а возможность предвидения - субъективный критерий небрежности.
3. Преступление с двумя формами вины. Мотив и цель преступления.
Понятие преступлений с двумя формами вины законодательно закреплено в ст. 27 УК: Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. В целом такое преступление признается совершенным умышленно.
В подавляющем большинстве случаев преступления совершаются с какой-то одной формой вины. Но иногда законодатель усиливает ответственность за умышленное преступление, если оно по неосторожности причинило последствие, которому придается значение квалифицирующего признака. В таких случаях возможно параллельное существование двух разных форм вины в одном преступлении.
Две формы вины могут параллельно сосуществовать только в квалифицированных составах преступлений: умысел как конструктивный элемент основного состава умышленного преступления и неосторожность в отношении квалифицирующих последствий.
Реальная основа для сочетания умысла и неосторожности в одном преступлении заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных составов. Своеобразие состоит в том, что законодатель объединяет в один состав два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое - неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно новое преступление со специфическим субъективным содержанием. Составляющие части такого преступления обычно посягают на различные непосредственные объекты, но могут посягать и на один (например, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей). При этом важно помнить, что каждая из образующих частей такого состава не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании.
Таким образом, субъективные особенности подобных преступлений производны от специфической конструкции объективной стороны: умысел (прямой или косвенный) является субъективным признаком основного состава преступления, а неосторожность (в виде легкомыслия или небрежности) характеризует психическое отношение к последствиям, играющим роль квалифицирующего признака. При этом каждая из форм вины, сочетающихся в одном преступлении, полностью сохраняет свое качественное своеобразие, не образуя никакой новой формы вины.
Преступлений с двумя формами вины в уголовном законодательстве немного, и все они сконструированы по одному из следующих двух типов.
Первый тип образуют преступления с двумя указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение последствиями. Речь идет о квалифицированных видах преступлений, основной состав которых является материальным, а в роли квалифицирующего признака выступает более тяжкое последствие, чем последствие, являющееся обязательным признаком основного состава. Характерно, что квалифицирующее последствие, как правило, заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному объекту, на который посягает основной вид данного преступления. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК) имеет объектом здоровье человека, но если оно сопряжено с неосторожным причинением смерти потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК), то объектом этого неосторожного посягательства становится жизнь. Это, а также другие преступления подобной конструкции, например умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 2 ст. 167 УК), характеризуются умышленным причинением основного последствия и неосторожным отношением к квалифицирующему последствию.
Второй тип преступлений с двумя формами вины характеризуется неоднородным психическим отношением к действию или бездействию, являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицирующему последствию. При этом квалифицирующее последствие состоит в причинении вреда, как правило, дополнительному объекту, а не тому, который поставлен под уголовно-правовую охрану нормой, формулирующей основной состав данного преступления. К этому типу относятся квалифицированные виды преступлений, основной состав которых является формальным, а квалифицированный состав включает определенные тяжкие последствия. Они могут указываться в диспозиции в конкретной форме (например, смерть человека при незаконном производстве аборта, при угоне судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава - ч. 3 ст. 123, ч. 2 ст. 211 УК) либо оцениваться с точки зрения тяжести (крупный ущерб, тяжкие последствия). В составах подобного типа умышленное совершение преступного действия (бездействия) сочетается с неосторожным отношением к квалифицирующему последствию.
Подводя итог рассмотрению вопроса о преступлениях с двумя формами вины, можно сделать следующие выводы:
а) они характеризуются сочетанием двух различных форм вины, т.е. умысла и неосторожности (сочетание прямого умысла с косвенным или легкомыслия с небрежностью не образует двух форм вины);
б) эти формы вины устанавливаются по отношению к различным юридически значимым признакам общественно опасного деяния;
в) в преступлениях с двумя формами вины неосторожным может быть отношение только к квалифицирующим последствиям;
г) две формы вины могут существовать только в квалифицированных составах преступления;
д) преступления с двумя формами вины в целом, как это указано в законе, относятся к умышленным, что определяется умышленной формой вины в основном составе преступления.
Что касается такого факультативного признака состава преступления, как мотив, то однозначного подхода к определению значения и понятия мотива преступления в юридической литературе нет.
Нам представляется, что более точным является следующее: «под мотивом преступления принято понимать осознанное побуждение, которым руководствовалось лицо при совершении преступления, иначе говоря, это источник действия, его внутренняя движущая сила. Это обусловленные потребностями и интересами побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление.
Не вдаваясь в дискуссию относительно понятия мотива, следует лишь отметить тот факт, что, несмотря на различную позицию о генезисе мотива, все ученые единодушны в одном: мотив является таким побуждением к преступному поведению[11] , о котором в известном смысле можно сказать, что он выступает движущей силой, внутренним источником этого поведения.
Цель преступления - это мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления. Иногда цель неосновательно отождествляется с последствиями преступления. Так, по мнению В.Г Беляева, цель преступления - это общественно опасные изменения в объекте данного преступления, которых стремится достичь виновный. При таком понимании цели, как признает сам автор, ее невозможно отличить от последствий, составляющих признак объективной стороны преступления[12] . Во избежание подобной путаницы следует иметь в виду, что под целью как признаком субъективной стороны преступления понимается лежащий вне рамок объективной стороны конечный результат, которого стремится достичь виновный посредством совершения преступления. Так, при убийстве его цель состоит не в лишении жизни другого человека, а, например, в сокрытии другого преступления, в использовании органов или тканей потерпевшего и т.д. Цель - это стимул к совершению преступления, и его достижение или недостижение на квалификацию преступления не влияет (в отличие от последствий).
Мотив и цель преступления тесно связаны между собой. Исходя из определенных потребностей, человек испытывает сначала неосознанное влечение, затем - сознательное стремление к удовлетворению потребности. На этой основе формируется цель поведения.
Таким образом, цель преступления возникает на основе преступного мотива, а вместе мотив и цель образуют ту базу, на которой рождается вина как определенная интеллектуальная и волевая деятельность субъекта, непосредственно связанная с совершением преступления и протекающая в момент его совершения. Общественно опасные последствия преступления охватываются мотивами и целями только в умышленных преступлениях. В случае причинения общественно опасного последствия по неосторожности мотивы и цели поведения человека не охватывают последствий. Поэтому применительно к преступлениям, совершенным по неосторожности, нельзя говорить о преступных мотивах и целях. Ни в одной статье УК ни разу не упоминаются мотивы и цели при описании не только неосторожных преступлений, но и преступлений, совершение которых возможно как умышленно, так и по неосторожности.
Мотивы и цели преступления всегда конкретны и, как правило, формулируются в диспозициях норм Особенной части УК: цель завладения имуществом, цель облегчить или скрыть другое преступление, цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности страны и т.п.; мотивы корыстные, садистские, хулиганские, мести и т.п. Но в некоторых случаях законодатель дает обобщенную характеристику мотивов как личной заинтересованности. При такой формулировке суд должен точно установить содержание мотива и обосновать утверждение, что мотив носит характер именно личной заинтересованности.
Для правильной уголовно-правовой оценки большое значение имеет классификация мотивов и целей. Некоторыми учеными мотивы и цели классифицируются по их характеру (например, ревность, месть). Однако эта классификация, важная с точки зрения установления фактического содержания преступления, не влечет каких-то особых правовых последствий. Точно так же не связана с уголовной ответственностью и классификация, основанная на признаке устойчивости (ситуативные и личностные). Поэтому наиболее практически полезной представляется классификация, базирующаяся на моральной и правовой оценках мотивов и целей. С этой точки зрения все мотивы и цели преступлений можно подразделить на две группы: 1) низменные и 2) лишенные низменного содержания.
К низменным следует отнести те мотивы и цели, с которыми УК связывает усиление уголовной ответственности либо в рамках Общей части, оценивая их как обстоятельства, отягчающие наказание, либо в рамках Особенной части, рассматривая их в конкретных составах преступлений как квалифицирующие признаки, либо как признаки, с помощью которых конструируются специальные составы преступлений с усилением наказания по сравнению с более общими составами подобных преступлений, например: террористический акт (ст. 277 УК) как частный случай убийства (п. б ч. 2 ст. 105 УК), захват заложника (ст. 206 УК) как частный случай незаконного лишения свободы (ст. 127 УК), диверсия (ст. 281 УК) как частный случай умышленного уничтожения имущества (ст. 167 УК).
Низменными являются такие мотивы, как корыстные (п. з ч. 2 ст. 105 УК), хулиганские (п. и ч. 2 ст. 105 УК), национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда либо кровная месть (п. л ч. 2 ст. 105 УК), связанные с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. б ч. 2 ст. 105 УК), месть за правомерные действия других лиц (ст. 317 УК).
К низменным целям относятся: цель облегчить или скрыть другое преступление (п. к ч. 2 ст. 105 УК), цель вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления или иных антиобщественных действий (п. е ч. 2 ст. 152 УК) и т.д.
Понятие низменные побуждения используется в УК всего два раза: в ст. 153 и ст. 155 наказуемость подмены ребенка и разглашения тайны усыновления (удочерения) связывается с совершением этих деяний из корыстных или иных низменных побуждений. Использование этого термина в обоих случаях является весьма неудачным, поскольку неосновательно сужает рамки применения названных норм. Представляется, что потребностям практики гораздо больше соответствовало бы определение мотивов названных преступлений как корыстная или иная личная заинтересованность.
Мотивы и цели, с которыми закон не связывает усиление уголовной ответственности ни путем создания специальных норм с более строгими санкциями, ни путем придания им значения квалифицирующих признаков, ни путем признания их обстоятельствами, отягчающими наказание, относятся к не имеющим низменного содержания (ревность, месть, карьеризм, личная неприязнь и т.п.).
Как и другие факультативные признаки состава преступления, мотив и цель могут играть троякую роль.
Во-первых, они могут превращаться в обязательные, если законодатель вводит их в состав конкретного преступления в качестве необходимого условия уголовной ответственности. Так, мотив корыстной или иной личной заинтересованности является обязательным признаком субъективной стороны злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК), а цель завладения чужим имуществом - обязательным признаком пиратства (ст. 227 УК).
Во-вторых, мотив и цель могут изменять квалификацию, т.е. служить признаками, при помощи которых образуется состав того же преступления с отягчающими обстоятельствами. В этом случае они не упоминаются законодателем в основном составе преступления, но с их наличием изменяется квалификация и наступает повышенная ответственность. Например, похищение человека из корыстных побуждений повышает степень общественной опасности этого преступления, и закон рассматривает его как квалифицированный вид (п. з ч. 2 ст. 126 УК). Уклонение военнослужащего от военной службы путем симуляции болезни или иными способами представляет собой квалифицированный вид этого преступления, если оно совершается с целью полного освобождения от исполнения обязанностей военной службы (ч. 2 ст. 339 УК).
В-третьих, мотив и цель могут служить обстоятельствами, которые без изменения квалификации смягчают или отягчают уголовную ответственность, если они не указаны законодателем при описании основного состава преступления и не предусмотрены в качестве квалифицирующих признаков. Так, совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц рассматривается как отягчающее обстоятельство (п. е ч. 1 ст. 63 УК) и усиливает наказание за любое преступление. Напротив, совершение преступления по мотиву сострадания (п. д ч. 1 ст. 61 УК) или с целью задержания лица, совершившего преступление, хотя и с нарушением условий правомерности таких действий (п. ж ч. 1 ст. 61 УК), признается обстоятельством, смягчающим ответственность за любое преступление.
Мотивы и цели преступления могут в отдельных случаях служить исключительными смягчающими обстоятельствами и в этом качестве обосновать назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление санкцией применяемой нормы Особенной части УК (ст. 64), либо лечь в основу решения об освобождении от уголовной ответственности или от наказания.
4. Юридические и фактические ошибки и их значение
Юридическая ошибка - это неправильное представление лица о преступности или непреступности совершенного им деяния, его квалификации, о виде и размере наказания, предусмотренного за данные деяния. Эту разновидность ошибки иногда называют ошибкой в противоправности деяния. Если лицо ошибочно полагает, что оно совершает преступление, в то время как в действительности законодатель эти действия к преступным не относит (мнимое преступление), оно не может быть привлечено к уголовной ответственности, поскольку в этом случае отсутствует уголовная противоправность (необходимый признак любого преступления). И напротив, неправильное представление лица о непреступности деяний, в то время как они являются таковыми, не исключает возможности отвечать в уголовно-правовом порядке.
Неправильное представление о квалификации содеянного (юридической оценке), о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершенное преступление, также не влияет на решение вопроса об ответственности и виновности.
В теории уголовного права принято различать следующие виды юридических ошибки:.
1. Ошибка в уголовно-правовом запрете, т. е. неверная оценка лицом совершаемого им деяния как непреступного, уголовно не наказуемого, тогда как в действительности оно в соответствии с законом признается преступлением. Ошибка подобного рода не исключает умышленной вины, поскольку незнание закона не равнозначно отсутствию сознания общественной опасности и не может служить оправданием лица, совершившего деяние, запрещенное уголовным законом.
2. Ошибочная оценка лицом совершаемого деяния как преступного,тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям (так называемое мнимое преступление). В подобных случаях деяние не причиняет и не может причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, оно не обладает свойствами общественной опасности и противоправности, поэтому не является объективным основанием уголовной ответственности и исключает субъективное ее основание. Например, похищение выброшенных по причине износа автомобильных покрышек не является преступным из-за отсутствия объекта посягательства, поэтому в нем нет и вины в ее уголовно-правовом значении.
3. Неправильное представление лица о юридических последствиях совершаемого преступления: о его квалификации, виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение этого деяния. Осознание названных обстоятельств не входит в содержание умысла, они не являются обязательным предметом сознания, поэтому их ошибочная оценка не влияет на форму вины и не исключает уголовной ответственности. Так, лицо, изнасиловавшее малолетнюю, наказывается в соответствии с санкцией нормы, включающей данный квалифицирующий признак, даже если субъект ошибочно полагает, что его деяние наказывается в пределах, установленных санкцией той нормы, где описано изнасилование без отягчающих обстоятельств.
Итак, общее правило, относящееся к значению юридической ошибки, сводится к тому, что уголовная ответственность лица, заблуждающегося относительно юридических свойств и юридических последствий совершаемого деяния, наступает в соответствии с оценкой этого деяния не субъектом, а законодателем. Иначе говоря, такая ошибка обычно не влияет ни на форму вины, ни на квалификацию преступления, ни на размер назначаемого наказания.
Фактическая ошибка - это неправильное представление, заблуждение лица относительно фактических обстоятельств содеянного, его объективных признаков.
В уголовном праве выделяют фактические ошибки, относящиеся к объекту, предмету, причинной связи, средствам, квалифицирующим обстоятельствам.
Ошибка относительно объекта посягательства не меняет формы вины, она определяет лишь ее содержание. Данная ошибка может состоять в неправильном представлении лица о том объекте, на который оно посягает (лицо полагает, что посягает на жизнь работника милиции, в то время как оно реально причинило смерть другому гражданину). Ответственность в этих случаях, оставляя в стороне вред фактически причиненный, определяется в соответствии с направленностью умысла, и содеянное квалифицируется как покушение на преступление, поскольку фактически вред не причиняется тому объекту, на который хотел посягнуть виновный.
Ошибка в предмете посягательства - это заблуждение лица относительно характеристик предметов в рамках тех общественных отношений, на которые оно посягало. К этой разновидности ошибок относят посягательство на отсутствующий предмет и заблуждение относительно качества предмета (иногда его называют негодный объект, негодный предмет). В этих случаях не наступают те последствия для объекта, которые охватывались сознанием виновного, а поэтому содеянное следует квалифицировать как покушение на совершение преступления (например, О. похитила пропуск, полагая, что это кошелек с деньгами. Ответственность наступает по ч. 3 ст. 30 и ст. 158 УК).
Ошибка в личности потерпевшего заключается в том, что виновный, заблуждаясь, причиняет вред другому лицу, принимая его за выбранную жертву (например, ошибочно убивает другого). Как и при ошибке в предмете посягательства, ошибаясь в личности потерпевшего, виновный причиняет вред намеченному объекту (в приведенном примере виновный посягает на жизнь). Следовательно, такая ошибка не оказывает влияния на форму вины и на квалификацию содеянного, если потерпевший не является обязательным признаком конкретного вида преступления (хотел убить работника милиции, а убил другое лицо, внешне схожее с ним).
Ошибка в средствах совершения преступления имеет место в случаях, когда лицо использует иные, не запланированные средства (то, с помощью чего и чем осуществляется воздействие на предметы посягательства и потерпевшего).
Как правило, для уголовного права ошибка в выборе средств не влияет на квалификацию содеянного (в этом плане не имеет значения, чем был убит потерпевший: кухонным ножом или кинжалом и т.д.). Если лицо ошибочно, например, использует поваренную соль в качестве яда, полагая, что при большой концентрации действие ее на организм смертельно, то в этом случае оно должно отвечать за неоконченную преступную деятельность (приготовление или покушение на убийство). Если лицо, заблуждаясь в силу своего невежества, выбирает в качестве средства совершения преступления, например, молитвы, наговоры, заговоры, гадания, которые по своей сути являются лишь обнаружением умысла, то содеянное нельзя отнести к уголовно-правовым деяниям. В уголовном праве подобные действия принято рассматривать как покушение с ничтожными средствами.
Ошибка в причинной связи означает неправильное представление лица о причинной связи между деяниями и последствием. Однако это вовсе не означает, что виновный должен сознавать все детали и особенности развития причинной связи. Для признания лица действующим умышленно достаточно установить, что оно охватывало своим сознанием общие закономерности развития причинной связи, что преступное последствие может наступить именно в результате его действий. Ошибка в причинной связи может иметь место лишь в случае, когда лицо общие закономерности представляет неправильно. Если лицо ошибается не в результате своих действий и не в их свойствах, а только в развитии причинной связи, которая, по его мнению, и должна была привести к этому результату, то такая ошибка не меняет формы вины, не исключает уголовной ответственности.
Ошибка в квалифицирующих признаках преступления выражается в том, что виновный заблуждается относительно отсутствия таких признаков, полагая, что совершает преступление без квалифицирующих обстоятельств, и фактически имеющиеся признаки не охватываются его сознанием. В этих случаях, учитывая, что у лица нет психического отношения к квалифицирующим признакам, содеянное следует квалифицировать как оконченное преступление без такого рода признаков.
Данная разновидность ошибки может проявиться в неверном представлении человека о наличии квалифицирующих обстоятельств, тогда как фактически они отсутствуют. При таком ошибочном представлении о наличии квалифицирующих обстоятельств, которых на самом деле нет, они не предусмотрены законом, содеянное надлежит квалифицировать как простой вид данного преступления (это мнимое квалифицированное преступление - разновидность юридической, а не фактической ошибки).
В теории уголовного права выделяют и другие разновидности фактических ошибок. Однако думается, что все они укладываются в рамки рассмотренных выше.
Общим правилом для всех разновидностей фактической ошибки является то, что ответственность должна определяться в соответствии с виной, т.е. исходя из того, что виновный сознавал или должен был сознавать в момент совершения преступления.
Все виды рассмотренных ошибок так или иначе характеризуют сознание лица, поэтому вопрос об ошибке возникает только в случаях совершения умышленных преступлений.
5. Примеры практики по уголовным делам Верховного суда России
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 30 июля 2007 года
Дело N 45-о07-61
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Нестерова В.В.,
судей Истоминой Г.Н.,
Сергеева А.А.
рассмотрела в судебном заседании от 30 июля 2007 года кассационную жалобу осужденного К. на приговор Свердловского областного суда от 14 мая 2007 года, которым К., родившийся 16 августа 1990 года в г. Каменске-Уральском Свердловской области, судимый 25 января 2007 г. по ч. 1 ст. 158, п. а ч. 2 ст. 161, п. п. а, б ч. 2 ст. 158, п. п. а, б ч. 2 ст. 158 УК РФ к 3 годам лишения свободы в воспитательной колонии осужден к лишению свободы по п. п. а, з ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 7 лет 6 месяцев, по ч. 4 ст. 162 УК РФ сроком на 6 лет.
По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ назначено 9 лет 6 месяцев лет лишения свободы.
На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний по настоящему приговору и по приговору от 25 января 2007 года окончательно назначено 10 лет лишения свободы в воспитательной колонии.
Срок отбывания наказания исчислен с 26 июля 2006 года.
Постановлено засчитать в срок наказания время содержания под стражей по приговору от 25 января 2007 г. с 7 января 2006 года по 28 мая 2006 года.
Постановлено взыскать с К. в пользу З. в счет компенсации морального вреда 100000 рублей, а в случае недостаточности у К. доходов и иного имущества, компенсация морального вреда до достижения им совершеннолетия в недостающей части возложена на его родителей Кочурова М.А. и Коцурову И.В. в равных долях.
К. осужден за убийство двух лиц К.Д. 10 июня 1927 года рождения и К.Г. 11 сентября 1930 года рождения, сопряженное с разбоем., за разбойное нападение на потерпевших с причинением тяжкого вреда их здоровью, с незаконным проникновением в жилище, с применением предмета, используемого в качестве оружия.
Преступления совершены им 25 июля 2006 года в г. Каменске-Уральском Свердловской области при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.
Заслушав доклад судьи Истоминой Г.Н., мнение прокурора Филипповой Е.С., полагавшей приговор оставить без изменения, Судебная коллегияустановила:
в кассационной жалобе и дополнении к ней осужденный К. указывает, что не имел умысла на убийство К.Г., ударил ее молотком, чтобы она потеряла сознание и не мешала ему совершать хищение. Преступление он совершил до достижения 16 лет, под воздействием токсических веществ, не осознавал, что делал. С учетом этих обстоятельств просит переквалифицировать его действия на ч. 4 ст. 111 УК РФ смягчить ему наказание с применением положений ст. 64 УК РФ.
В возражениях на кассационную жалобу осужденного государственный обвинитель Дубовских В.Ю. и потерпевшая З. просят оставить приговор без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия находит выводы суда о виновности осужденного в убийстве К.Д. и К.Г., в процессе разбойного нападения на потерпевших правильными, основанными на исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательствах: показаниях самого осужденного на предварительном следствии об обстоятельствах разбойного нападения на супругов К-к и их убийстве, которые подтверждаются данными осмотра места происшествия, заключениями экспертов по результатам исследования трупов К.Д. и К.Г., вещественных доказательств, следов пальцев рук, обнаруженных при осмотре дома потерпевших, а также показаниями потерпевшей З., свидетелей Канюковой и Полякова, протоколом обыска жилища осужденного, в ходе которого было изъято похищенное им у потерпевших имущество.
Не оспариваются установленные судом фактические обстоятельства и в кассационной жалобе осужденного.
С учетом характера действий осужденного, который с использования им в качестве орудия преступления молотка нанес потерпевшему К.Д. удар молотком по голове, после чего нанес не менее двух ударов по голове потерпевшей К.Г., а когда увидел, что К.Д. проснулся, нанес ему множество ударов по голове, суд обоснованно пришел к выводу, что К., нанося удары молотком потерпевшим в жизненно важный орган - голову, осознавал общественно опасный характер своих действий, предвидел и желал наступления смерти К.Г. и К.Д., то есть действовал с умыслом на их убийство.
С учетом этих данных действиям К. суд дал правильную юридическую оценку. Оснований для переквалификации содеянного осужденным на ч. 4 ст. 111 УК РФ, о чем ставится вопрос в жалобе, не имеется.
Судом исследовалось психическое состояние К. Принимая во внимание выводы экспертов об отсутствии у него хронического либо временного психического расстройства, слабоумия, или иного болезненного состояния психики, его поведение во время и после совершения преступления, а также его поведение в судебном заседании суд обоснованно признал его вменяемым, то есть лицом, которое в период совершения преступления в полной мере осознавало фактический характер и общественную опасность своих действий и руководило ими, а потому Судебная коллегия не может согласиться с доводами жалобы К. о том, что он под воздействием токсических веществ не осознавал своих действий.
Наказание назначено осужденному соразмерно содеянному, с учетом общественной опасности совершенных преступлений, тяжести наступивших последствий, данных о его личности, условий жизни и воспитания, уровня психического развития, всех обстоятельств дела, а также влияния назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи.
Все смягчающие обстоятельства: явка с повинной, активное способствование К. раскрытию преступления учтены судом при назначении ему наказания в полной мере. Учел суд и несовершеннолетний возраст осужденного, назначив ему наказание с применением требований ч. 6, ч. 6.1 ст. 88 УК РФ.
Исключительных обстоятельств, связанных с целью и мотивом совершенных преступлений, либо с поведением осужденного во время совершения преступления или после его совершения, существенно уменьшающих степень общественной опасности содеянного им, из материалов дела не усматривается и судом не установлено.
При таких обстоятельства Судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения жалобы осужденного и смягчения ему наказания.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегияопределила:
приговор Свердловского областного суда от 14 мая 2007 года в отношении К. оставить без изменения, а кассационную жалобу осужденного - без удовлетворения.
ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 августа 2006 года
Дело N 47-о06-50
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Свиридова Ю.А.,
судей Колесникова Н.А.,
Червоткина А.С.
рассмотрела в судебном заседании от 10 августа 2006 г. дело по кассационным жалобам осужденного Д. и адвоката Стукаловой А.М. на приговор Оренбургского областного суда от 18 апреля 2006 года, которым
Д., 17 сентября 1981 года рождения, уроженец с. Илька Заиграевского района, Республика Бурятия, несудимый, осужден по ст. 162 ч. 2 УК РФ (по эпизоду от 26.10.2005) к 6 годам лишения свободы без штрафа; по ст. 105 ч. 2 п. п. ж, к УК РФ к 12 годам лишения свободы; по ст. 162 ч. 2 УК РФ (по эпизоду от 27.10.2005) к 7 годам лишения свободы без штрафа; по ст. ст. 33 ч. 5, 30 ч. 3, 105 ч. 2 п. к УК РФ к 8 годам лишения свободы.
По совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ Д. назначено 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
По настоящему делу признан виновным и осужден К., приговор в отношении которого не обжалован.
Постановлено взыскать с Д. и К. солидарно в пользу П. 22300 рублей; с них же постановлено взыскать в пользу П. компенсацию морального вреда: с Д. 0 20000 рублей, с К. 30000 рублей.
Постановлено взыскать с Д. 80000 рублей в пользу П.Л. - компенсацию морального вреда.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Колесникова Н.А., мнение прокурора Шиховой Н.В., полагавшей оставить приговор Оренбургского областного суда без изменения, Судебная коллегия
установила:
Д. признан виновным и осужден за совершение разбойных нападений на граждан П.В. и П. с целью завладения их имуществом по предварительному сговору группой лиц, с применением предметов, используемых в качестве оружия; за умышленное убийство П.В. по предварительному сговору группой лиц, с целью сокрытия совершенного преступления и за пособничество К. в покушении на убийство П.
Преступные действия осужденными совершены 26 и 27 октября 2005 года в Оренбургской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре суда.
В судебном заседании Д. виновным себя признал частично.
В кассационных жалобах осужденный Д. просит пересмотреть приговор суда и смягчить ему назначенное наказание. Он ссылается на то, что суд необоснованно признал его виновным по ст. ст. 162 ч. 2 и 105 ч. 2 УК РФ в отношении П.В. Кроме сговора на завладение автомобилем П.В. ни о чем другом с К. не договаривался. О том, что К. хотел убить П.В., он не знал, никаких действий по убийству П.В. не предпринимал. Не отрицает, что помог выгрузить потерпевшего из багажника автомобиля. Утверждает, что решили завладеть автомобилем П., чтобы на нем покататься. Суд обязан был его действия в этой части квалифицировать по ст. 166 ч. 2 УК РФ. Умысла и договоренности на убийство П. не было. К. с ним этот вопрос не обсуждал, по эпизоду покушения на убийство П. виновным себя не признает. Считает, что мера наказания ему назначена чрезмерно суровая. По мнению осужденного, суд был обязан назначить ему наказание с применением ст. 64 УК РФ, так как он страдает тяжелым заболеванием, характеризуется исключительно положительно, ранее судим не был.
Адвокат Стукалова А.М. в защиту Д. просит приговор суда в части осуждения Д. по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. ж, к, 33 ч. 5, 30 ч. 3, 105 ч. 2 п. к УК РФ отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления. Переквалифицировать действия осужденного со ст. 162 ч. 2 (по 2-м эпизодам) на статью 166 ч. 2 УК РФ и с учетом этого снизить назначенное Д. наказание до максимально возможного. Адвокат ссылается на то, что у Д. и К. не было умысла на завладение автомобилем П.В. с целью его хищения. Автомобилем они завладели только лишь с целью покататься. Действия Д. по этому эпизоду следует квалифицировать по ст. 166 ч. 2 УК РФ. По ст. 105 ч. 2 п. п. ж, к УК РФ Д. осужден необоснованно, так как он участия в убийстве П.В. не принимал. В судебном заседании не добыто доказательств, подтверждающих то обстоятельство, что Д. чем-либо способствовал К. в убийстве П.В. По второму эпизоду действия Д. по факту завладения автомобилем П. квалифицированы неправильно. Автомобилем П. он завладел с целью покататься. По эпизоду, связанному с оказанием пособничества при покушении на убийство П., действия Д. следует переквалифицировать на ст. 166 ч. 2 УК РФ. По мнению адвоката, суд ошибочно взыскал с Д. компенсацию морального вреда П.Л. и материальный ущерб П.
При назначении наказания Д. не учтены некоторые смягчающие обстоятельства. Д. ранее не судим, имеет тяжелое заболевание, инициатором преступления не был, положительно характеризуется, в содеянном раскаивается.
В возражении на кассационные жалобы потерпевший П.Л. и государственный обвинитель Клименко О.В. просят оставить приговор суда в отношении Д. без изменений.
Обсудив доводы кассационных жалоб, возражений на них, проверив материалы дела, Судебная коллегия находит приговор суда законным и обоснованным.
Выводы суда о виновности Д. в преступных действиях, указанных в приговоре суда, основаны на тщательно исследованных в судебном заседании доказательствах, которым дана надлежащая оценка.
Доводы, содержащиеся в кассационных жалобах о том, что Д. необоснованно привлечен к уголовной ответственности за указанные в приговоре преступные действия, состоятельными признать нельзя.
Из материалов уголовного дела видно, что 26 октября 2005 года около 01 часа ночи Д. и К. договорились совершить разбойное нападение на водителя автомобиля П.В. С этой целью они сели в его машину ВАЗ-2106 и попросили подвезти к магазину. В пути следования К. специально сымитировал падение телевизора из салона. Для того, чтобы поднять его, П.В. вышел из автомобиля. В это время Д., применяя насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, нанес П.В. удар стеклянной бутылкой по голове, отчего потерпевший упал и осужденные вдвоем стали его избивать, нанося удары руками и ногами по различным частям тела. После этого Д. и К. похитили из кармана одежды потерпевшего деньги в сумме 1500 рублей, а также завладели его автомобилем, стоимостью 45000 рублей и телевизором Самсунг, стоимостью 2500 рублей. Затем Д. и К. с целью сокрытия совершенного преступления решили убить П.В., положили его в багажник автомобиля и привезли на территорию дачного массива Ростоши-2 г. Оренбурга.
Там Д. и К. вытащили потерпевшего из багажника. Д. облил П.В. машинным маслом и поджег, К. намочил в бензобаке тряпку и бросил ее на потерпевшего. Увидев, что потерпевший стал хрипеть, К. взял из автомобиля металлический насос и нанес им несколько ударов по голове П.В. От причиненного тяжкого вреда здоровью потерпевшего наступила его смерть.
27 октября 2005 года около 23 часов Д. и К. по предварительному сговору между собой решили совершить разбойное нападение на водителя автомобиля. С этой целью они сели в автомобиль ВАЗ-2101 под управлением П. и попросили его довезти их до с. Ивановка Оренбургского района Оренбургской области. Подъезжая к селу, Д. передал К. пневматический пистолет, которым К., применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, стал угрожать потерпевшему, требуя остановить автомашину. Потерпевший реально воспринимая угрозу для своей жизни, прибавил скорость, выехал на полосу встречного движения, выбежал из машины, но Д. в это время нанес ему удар стеклянной бутылкой по голове. К., завладев автомобилем потерпевшего, скрылся на машине потерпевшего.
С целью сокрытия совершенного преступления К. решил убить П. Пособничество в этом ему оказал Д. К. и Д. заставили встать потерпевшего на колени около своей машины. К. достал из багажника автомобиля молоток, которым попытался с целью убийства нанести удары по голове потерпевшему П., однако при нанесении удара металлическая часть молотка в этот момент слетела с рукоятки.
Д. оказывал содействие исполнителю, не давая возможности скрыться потерпевшему. Когда П. стал убегать, побежал за ним, пытался догнать его, но не смог.
Преступный умысел на убийство не был доведен до конца по не зависящим от осужденных обстоятельствам. Потерпевшему удалось убежать от осужденных и спрятаться.
Вина Д. в совершении преступных действий в отношении потерпевшего П.В. установлена показаниями потерпевшего П.Л.; показаниями свидетелей Прочанкина А.Л., Фирсова Л.И.; протоколом осмотра автомобиля ВАЗ-2106, который был похищен у потерпевшего; заключением судебно-медицинской, судебно-биологической экспертиз; другими, указанными в приговоре доказательствами, в том числе показаниями осужденных К. и Д. на предварительном следствии и в суде.
Доводы, содержащиеся в кассационных жалобах о том, что у Д. не было умысла на хищение автомобиля П.В., он завладел автомобилем потерпевшего без цели хищения, к убийству П.В. непричастен, состоятельными признать нельзя.
Из показаний осужденного К. на предварительном следствии, которые судом признаны достоверными, видно, что договоренность на хищение автомобиля П.В. у них возникла в тот период, когда они катались с потерпевшим, они обсудили вопрос каким образом можно напасть на потерпевшего. О корыстном мотиве совершения преступления свидетельствует то обстоятельство, что Д. и К. совместно избивали П.В., а когда последний потерял сознание, то К. из кармана потерпевшего забрал 1500 рублей, которые совместно с Д. тратили на приобретение спиртного, еды. После этого, они похитили автомобиль потерпевшего, который возвращать не собирались. С целью сокрытия совершенного разбоя Д. и К. совершили убийство П.В.
Из материалов уголовного дела видно, что Д. принимал непосредственное участие в убийстве потерпевшего. Вместе с К. в багажнике автомобиля ночью потерпевшего привез в безлюдное место на дачи, предложил К. сжечь его, для этого облил потерпевшего машинным маслом и поджег его, а К. бросил на потерпевшего тряпку, смоченную бензином, а затем нанес ряд ударов по голове потерпевшего железным насосом.
Суд пришел к правильному выводу о том, что Д. и К., лишая жизни П.В., действовали по предварительному сговору, с умыслом на его убийство, с целью скрыть разбойное нападение на потерпевшего.
Вина Д. в совершении преступных действий в отношении потерпевшего П. установлена показаниями потерпевшего П., показаниями свидетеля Карпухина А.; протоколом опознания Д. и К. потерпевшим; протоколом осмотра места происшествия; протоколом осмотра похищенного у потерпевшего автомобиля, заключением судебно-медицинской экспертизы; другими, указанными в приговоре доказательствами, в том числе показаниями Д. и К. на предварительном следствии и в суде.
Суд обоснованно показания потерпевшего П. об обстоятельствах разбойного нападения на него и покушения на убийство при пособничестве Д. признал достоверными, поскольку они соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в суде, подтверждены другими доказательствами по делу, анализ которых дан в приговоре суда.
О том, что Д. и К. имели корыстный мотив, похитили автомобиль П. по предварительному сговору между собой, свидетельствуют показания осужденного К. на предварительном следствии. Из его показаний на предварительном следствии, которые признаны судом достоверными, видно, что в тот момент, когда П. вышел из машины, чтобы заправить ее, Д. предложил ему похитить автомобиль и деньги П., с этой целью передал ему пневматический пистолет.
Нельзя согласиться с доводами кассационных жалоб о том, что Д. не оказывал содействия К. в покушении на убийство П.
Как правильно установил суд, умысел К. на убийство П., а Д. на пособничество в совершении этого преступления подтвержден имеющимися в деле доказательствами, приведенными в приговоре.
Из материалов дела видно, что после завладения автомобилем потерпевшего, Д. и К. обманным путем с целью скрыть совершенное преступление, привели его в ночное время в безлюдное место, где поставили на колени возле машины, заставили опустить голову. К. достал из багажника автомобиля молоток и пытался им нанести удар в область головы потерпевшего. Д. находился рядом, контролируя, чтобы потерпевший никуда не убежал. При взмахе с рукоятки молотка сорвалась его ударная металлическая часть. Воспользовавшись этим потерпевший сумел убежать. Д. преследовал его, но задержать не смог.
Всесторонне, полно и объективно исследовав имеющиеся доказательства по делу, оценив их, суд пришел к правильному выводу о доказанности вины осужденного Д. в содеянном.
Правовая оценка его преступным действиям дана правильно, оснований для переквалификации действий осужденного на другой уголовный закон, как об этом ставится вопрос в кассационной жалобе адвоката Стукаловой А.М., Судебная коллегия не находит.
Мера наказания Д. назначена в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, обстоятельств дела, смягчающих наказание, и данных о личности.
Обстоятельства, смягчающие наказание - состояние здоровья Д., положительные характеристики, о которых указывается в кассационных жалобах, судом учтены при назначении меры наказания осужденному.
Оснований для назначения Д. меры наказания с применением ст. 64 УК РФ, как об этом он просит в кассационной жалобе, не имеется.
Гражданский иск судом рассмотрен в соответствии с действующим законодательством, обоснованно взысканы с Д. компенсация морального вреда в пользу П.Л. и расходы по возмещению материального ущерба в пользу П.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Оренбургского областного суда от 18 апреля 2006 года в отношении Д. оставить без изменения, а кассационные жалобы Д. и адвоката Стукаловой А.М. - без удовлетворения.
Заключение
Субъективная сторона преступления, в целом, имеет важное значение для обоснования уголовной ответственности, для квалификации преступления, а также для назначения наказания.
Не меньший интерес представляют факультативные признаки субъективной стороны, а именно мотив, цель и эмоции. Необходимость установления мотива, цели и эмоций лица совершившего преступление закреплена и в уголовно-процессуальном законодательстве. Этот признак включен в круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу, независимо от того, входит ли данный признак в состав соответствующего преступления или нет. Эти элементы всегда входят в предмет доказывания. Они должны быть установлены по каждому уголовному делу, так как без этого невозможно правильно решить вопрос не только о квалификации преступления, но и об индивидуализации наказания виновному
Установление признаков субъективной стороны преступления является наиболее сложным этапом в деятельности органов предварительного следствия, прокуратуры и суда, так как речь идет о внутренних психических процессах, протекающих в сознании субъекта и сопровождающих преступное деяние.
Список используемой литературы.
1. Конституция Российской Федерации. М., 2006 г.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации. Издательство «ИНФРА». М. – 2007 г.
3. Бюллетень Верховного суда 1998-2007 г.
4. Коментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. – 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.И. Рарог. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006.
5. Юридический энциклопедический словарь, М., 1984.
6. Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. – М.: Изд-во Эксмо, 2005.
7. Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрашева.
8. Филановский И.Г. Субъективная сторона преступления: Курс советского уголовного права. Ч. Общая. Т№1.
9. Толкаченко А.А. Проблемы субъективной стороны преступления: учебное пособие для студентов высших учебных заведений / А.А. Толкаченко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.
10. Игнатов А.Н., Костофев Т.А. Лекция 4. Уголовная ответственность и состав преступления/ Под ред. проф. Ю.А. Красикова. - М., 1996.
11. Нерсеян В.А. Особенности разграничения неосторожной вины на виды // Право и политика. 2001. №8
12. Завидов Б.Д. Вина как основание уголовной ответственности. // Российский следователь. – 2003. - №6
13. Векленко С.В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве. // Правоведение. – 2003. - №6.
14. Тухбатуллин А.А. Субъект и субъективная сторона преступления против жизни и здоровья, совершенных в состоянии аффекта // Российский следователь. – 2005. - №8.
1 Игнатов А.Н., Костофев Т.А. Лекция 4. Уголовная ответственность и состав преступления/ Под ред. проф. Ю.А. Красикова. - М., 1996. - 32.
[2] Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. проф. Л.Д. Гаухмана и проф. С.В. Максимова. – М.: Изд-во Эксмо, 2005. – 416 с.
[3] [3] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. - 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.И. Рарог. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – 640 с.
[4] Толкаченко А.А. Проблемы субъективной стороны преступления: учебное пособие для студентов высших учебных заведений / А.А. Толкаченко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 176 с.
[5] Филановский И.Г. Субъективная сторона преступления: Курс советского уголовного права. Ч. Общая. Т№1. – С. 403.
[6] [6] Завидов Б.Д. Вина как основание уголовной ответственности. // Российский следователь. – 2003. - №6
[7] Векленко С.В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве. // Правоведение. – 2003. - №6.
[8] Коментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. – 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. А.И. Рарог. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. – 640 с.
[9] Уголовный кодекс Российской Федерации. Издательство «ИНФРА». М. – 2007 г.
[10] Нерсеян В.А. Особенности разграничения неосторожной вины на виды // Право и политика. 2001. №8
[11] Юридический энциклопедический словарь, М., 1984, с.179
[12] Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н. Петрашева. С. 214.