Никола Пуссен
СОДЕРЖАНИЕ: Пуссен (Poussin) Никола (1594-1665) французский живописец и рисовальщик.Пуссен (Poussin) Никола (1594-1665) французский живописец и рисовальщик.
Учился у К. Варена и других французских художников; с 1624 жил в Риме (в 1640-1642 в Париже), испытал влияние Карраччи, Доменикино, Рафаэля, Тициана, изучал трактаты Леонардо да Винчи и А. Дюрера, зарисовывал и обмерял античные статуи, занимался анатомией и математикой.
С 1620-х гг. Пуссен создавал картины высокого гражданственного звучания, заложившие основы классицизма в европейской живописи (Смерть Германика, 1626-1627, Институт искусств, Миннеаполис), поэтические композиции на мифологические и литературные темы, отмеченные возвышенным строем образов, эмоциональностью интенсивного, мягко сгармонизированного колорита (Ринальдо и Армида, 1625-1627, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва; Танкред и Эрминия, 1630-е гг., Государственный эрмитаж, Санкт-Петербург; Парнас, Прадо, Мадрид).
Господствующий в 1630-1635, произведениях Пуссена 1630-х гг. ясный композиционный ритм воспринимается как отражение разумного начала, придающего величие благородным поступкам человека (Аркадские пастухи, около 1629-1630, Лувр, Париж; Нахождение Моисея, 1638, Лувр, Париж). С 1650-х гг. в творчестве Пуссена усиливается этико-философский пафос; обращаясь к сюжетам античной истории, уподобляя библейских и евангельских персонажей героям классической древности, художник добивался полноты образного звучания, ясной гармонии целого (Отдых на пути в Египет, 1658, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург; Великодушие Сципиона, 1653, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва).
Развивая принципы идеального пейзажа, Пуссен делает природу воплощением совершенства и целесообразности (Пейзаж с Полифемом, около 1649, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург; серия пейзажей Времена года, 1660-1664, Аполлон и Дафна, 1664, все в Лувре, Париж); вводя в пейзаж мифологические персонажи, олицетворяющие различные стихии, используя в них эпизоды библейских сказаний, он выражал идеи высшей необходимости, или судьбы, как начала, регулирующего взаимоотношения человека и мироздания.