Особенности христианской антропологии
СОДЕРЖАНИЕ: Характеристика сущности аскетизма - формы жизни христианина в отречении от мира, внешних благ, собственности, от брака ради всецелого посвящения себя на служение Богу. Гносеологические основы христианской антропологии. Метафизическое назначение человека.Содержание
Введение
Понятие об аскетике. Исихазм
Гносеологические основы христианской антропологии
Христианская антропология и ее основные положения
Происхождение человека
Строение человека
Тело
Душа
Метафизическое назначение человека
Понятие о грехопадении
Телесная смерть и бессмертие души
Библиография
Введение
Антропология (греч. антропос - человек, логос - слово, учение) - учение о человеке, человековедение.
Аристотель и его последователи относили это название к сумме опытных знаний и умозрений, относящихся по преимуществу к духовной сфере человеческого бытия. Аристотелю приписывают и самое название данной науки. В ходе своего развития антропология постепенно выходила за рамки философско-умозрительного ведения и, в конце концов, выросла в необъятную область доступных человеку знаний о самом себе и своем месте во Вселенной. Так как человеческая природа всегда представлялась познающему разуму состоящей из двух взаимовлияющих сфер: духовной и телесной, - то и труды антропологов относились или к психологии, или к физиологии.
Христианская антропология неразрывно связана с православной аскетикой.
Понятие об аскетике. Исихазм
Слово аскетизм происходит от греческого глагола аскео - упражняюсь, стараюсь, занимаюсь.
Есть несколько уточняющих друг друга определений аскетизма. Одно из них дал архимандрит Тихон (Тихомиров) в работе Аскетизм как основа русской культуры. Он выделяет два значения этого слова. 1) Аскетизм в широком смысле означает основной закон жизни христианина, определяющий его отношение к себе самому и помогающий ему путем постоянной борьбы с искушениями, происходящими от мира и плоти, побеждать с помощью Божией господствующие в нем страсти и наклонности, приобретать и развивать в себе силы для достижения нравственного христианского совершенства, для уподобления Христу.
2) Аскетизм в узком смысле означает известную форму жизни христианина в отречении от мира, внешних благ, собственности, от воли своей, от брака — ради всецелого посвящения себя на служение Богу. Это всем известная форма жизни — монашество.
Большой вклад в освещение проблем христианской антропологии и аскетики внес профессор философского института РАН С.С.Хоружий, который в своем докладе на богословской конференции Учение Церкви о человеке (Москва, 2001) дает определение аскетики: …аскетика же по своему содержанию есть методичная и высокоразвитая антропологическая практика, иными словами, опытная наука о человеке.
Исихастский опыт - опыт возведения всего человеческого существа к Богу, совершаемого благодатью через молитвенное Богообщение. Его главная часть - внутренний духовный процесс.
Речь аскезы представлена в богатой литературе исихастской традиции и, в первую очередь, в «Добротолюбии». В отличие от позитивистской речи, она адекватна природе опыта, но это – внутренняя речь Традиции, во многом очень особая. Она принципиально ограничивает себя миром Традиции и специфическими целями подвига, мыслит себя как своего рода путевые указания, для подвизающегося и потому выражается не на языке понятий, а на рабочем языке аскезы, в ее знаках, символах и рабочих терминах. В силу этого, она, как мы говорили, зашифрованная антропология.
Исихастская антропология - энергийна: она возникает в практике и поэтому не рассуждает о составе человека, его сущностях и субстанциях, а работает с человеческими энергиями… И, наконец, следует подчеркнуть опытную природу этой антропологии: она строится не на отвлеченных постулатах, а на данных практики, хотя и сохраняет связь с христианским вероучением и догматикой.
Паисий Святогорец (2001), афонский старец ХХ века, говорил по этому поводу, что преподобные отцы пролили пот и слезы и, подобно добрым знатокам лекарственных трав, поставили духовные опыты на самих себе, от любви к Богу и человеку - иконе Бога - они изнурили себя, чтобы оставить нам свои духовные рецепты. С их помощью мы предупреждаем зло или врачуем свою духовную болезнь и становимся здоровы. А если мы еще и потщимся с любочестием подражать им в подвигах, то можем даже достичь святости [15, с. 250].
И далее: Переживая на себе божественные тайны, человек становится богословом, потому что не трогает их умом, а переживает в действительности. Старец Паисий отмечает, что тогда человек движется в ином пространстве, в области божественных событий. Однако для того, чтобы опытно пережить тайны Божии, должно совлечься ветхого человека и некоторым образом вернуться в состояние до грехопадения. Надо иметь незлобие и простоту [15, с. 281].
Гносеологические основы христианской антропологии
Святоотеческая литература часто касается темы познания. Православное учение о человеке, как все вообще святоотеческое богословие, исходит в главном из трех источников ведения: Священного Писания, Священного Предания и, наконец, самостоятельных выводов богословствующего разума, куда входят, разумеется, непосредственные мистические прозрения [14, с. 193]. Таким образом, проблема знания у святых отцов решается двояко: истина открывается Богом через Священное Писание (Библия) и Священное Предание (включающая в себя догматико-вероучительные тексты, литургические традиции, аскетические наставления) или в непосредственном живом Богообщении. Так Моисей спрашивал у Бога на Синайской горе, Серафим Саровский и многие другие подвижники, молитвенно вопрошавшие Бога и получавшие ответы на свои вопросы. Более того, именно те святые, обоженые люди, которые, по мнению Православной Церкви, удостоились Богообщения и стяжали благодать Святого Духа, вместе с Апостолами являются составителями Священного Предания и их называют Святыми Отцами или Отцами Церкви. Их письменные труды – т.н. святоотеческая литература – являются наиболее достоверным источником информации о духовном мире для Церкви.
Интересные и глубокие мысли, касающиеся проблемы познания, высказывает святитель Василий, епископ Кинешемский [3]:
Имея определенный идеал святости, данный жизнью и учением Господа, Церковь Христова уже с первых веков своего существования стала вырабатывать особую систему воспитания, которая вела бы человека к этому идеалу, облегчала бы его путь и предохраняла от неизбежных ошибок и падений. Особенно много было сделано для этого с начала IV-V веков, когда Церковь стала пользоваться свободой и могла выделить лучшие свои силы не для борьбы с внешними препятствиями и стеснениями, а для развития и устройства своей внутренней жизни. Сотни великих подвижников, удалившись в пустыню, не развлекаемые ничем в ее величавом безмолвии, сосредоточив все свое внимание на внутренней духовной жизни, проверяли личным опытом с необычайной добросовестностью средства и методы духовного совершенствования. Мы знаем, что многие из них достигли поразительных успехов и такой высоты святости, что приобрели даже силу подчинять себе природу.
В течение веков накопился громадный, тщательно проверенный опыт, определивший с возможной точностью так называемый аскетизм, то есть духовные упражнения, которые помогают человеку в борьбе с грехом и страстями. Этот опыт и лег в основу аскетической дисциплины Церкви [3, с. 322].
Преподобный Иустин (Попович) рассмотрел очень важный аспект проблемы познания и роль веры в нем. Так, преподобный Иустин пишет, что вера означает: принять мир прежде всякой логики, прежде миропознания - смирить себя крайним умосмирением - признать, что своей глубиной и огромными размерами мир превосходит все наши устройства познания и возвышается над ними [8, с. 89].
Можно добавить к этому, что объект сам не может познать причины своего бытия и его законы. Для этого нужен взгляд со стороны. Для человека это может быть только откровение о себе полученное от его Творца - Бога. Поэтому познания о происхождении человека богооткровенны.
Можно с уверенностью сказать, что никто из Святых не стал бы искать словесного выражения своего духовного опыта, и навсегда пребывал бы в молчании (в этом таинство будущего века), если бы не стояла перед ним задача – научить ближнего; если бы любовь не порождала надежды, что хоть кто-нибудь, хотя бы одна душа (как пишет Старец), услышит слово и, восприняв покаяние, спасется [19, с. 172]. Это познание, названное нами догматическим сознанием, есть глубокая жизнь духа, и никак не отвлеченный гносис [19, с. 173].
Христианская антропология и ее основные положения
Христианская антропология - раздел богословия, изучающий природу человека, его происхождение, метафизическое назначение, строение, его свободу и бессмертие, типологию и призвание к творчеству и самотворчеству как соработника Божия в мире.
Происхождение человека
Священное Писание раскрывает нам происхождение человека следующим образом. Сначала Бог берет персть от земли и образует из нее тело - некую бездушную статую, если буквально понимать слова Писания, затем в это первоначальное создание вдувается дыхание жизни, человек становится душою живою. Существуют различные толкования этого библейского текста. По мнению преподобного Серафима Саровского и святителя Кирилла Александрийского, человек не был сотворен мгновенно, сначала было создано некое человекоподобное существо, которое, однако, нельзя в полном смысле назвать человеком, и только после Божественного дуновения оно становится богообразной человеческой личностью.
Главное в том, что Бог «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2:7), то есть до этого человек был «перстью земною», животным, хотя и совершеннейшим из всех животных. Вот как комментирует это свят. Феофан Затворник: «Когда Бог творил человека, то образовал прежде тело из персти. Это тело что было? Глиняная тетерька, или живое тело? – Оно было живое тело, - было животное в образе человека, с душою животною. Потом Бог вдунул в него дух Свой, - и из животного стал человек… Как тогда было, так и теперь происходят люди. Души отражаются от родителей, а дух вдыхается Богом» [16, с. 98]. Подобная же мысль проводится и преп. Серафимом Саровским, он говорит: «Господь не одну плоть Адамову создал от земли, но вместе с ней и душу, и дух человеческий: но до этого мгновения, когда Бог вдунул в него дыхание жизни, Адам был подобен прочим животным» [63, с.
В Предании Церкви закрепилось мнение, что человек творится одновременно из души и тела. Предание Православной Церкви говорит нам, что душа и тело в составе человеческой природы возникают одновременно. Святые отцы учат, что понятие человек приложимо только к сложной ипостаси, состоящей из души и тела, но не к душе или к телу в отдельности.
По поводу дыхания жизни, которое Бог вдунул в лицо человека, существует предание, что душа получает жизнь и благодать одновременно, ибо благодать - это дыхание Божие, Божественная струя, животворящее присутствие Духа Святого.
Двуединство человеческой природы связано с проблемой пола. В христианской антропологии подход к этой проблеме очень интересен и глубок. В частности Священное Писание говорит, что сотворением собственно человеческой природы творение человека не заканчивается. В Бытии 1, 26 говорится: И сотворил Бог человека (в единственном числе), мужчину и женщину сотворил их (число множественное)”. Согласно 1 книги Бытия, человек представляет собой две человеческие ипостаси, существующие в единстве природы.
Все творение Божие весьма хорошо. Это вечное определение тварного бытия, данное ему Богом. Но после того как Бог, завершая творение мира, создает высшее существо, венец творения - человека, Он как бы высказывает неудовлетворение тем, что сам создал, и говорит: Нехорошо быть человеку одному. Сотворим ему помощника соответственного ему (Быт. 2, 18) [5, с. 62].
На основании Священного Писания можно сделать только один вывод: разделение человека на два пола произошло для того, чтобы удовлетворить человеческую потребность в общении.
После того как среди животных не нашлось Адаму помощника соответственного ему, Бог приводит к нему жену, и Адам говорит: Вот плоть от плоти моей, и кость от кости моей. Слово вот, в славянском переводе се является в данном случае весьма бледным переводом с еврейского. В еврейском тексте стоит междометие, выражающее восклицание. Наиболее адекватным его переводом на русский язык является восклицание Ура!
Современный греческий богослов Христос Яннарас пишет: Осознание человеком реальности пола есть одновременно и первый опыт самопознания. Адам дает себе имя, соответственное с существованием подруги. Отныне он не просто Адам, но иш, муж, в то время как та, что взята от мужа, получает название ишша, жена. Таким образом, разделение полов совершается с единственной целью: удовлетворение потребности в общении и соединение в любви свободных и отличных друг от друга ипостасей. В синодальном переводе говорится о жене как о помощнице, которая сотворена для мужа. Однако это недостаточно точно передает смысл древнееврейского подлинника. Правильнее было бы перевести: сотворим ему восполняющего, который бы был перед ним [5, с. 63].
Профессор Троицкий в книге Христианская философия брака пишет: Таким образом, здесь говорится не о восполнении в труде, а о восполнении в бытии. Жена, прежде всего, нужна мужу, как его alterego, второе Я. Таким образом, библейское повествование постулирует истину о двуединстве человека, реализуемого в брачном союзе, равносущных, соединенных любовью мужа и жены [5, с. 63].
Следует отметить, что сущность брака после грехопадения не изменяется.
Оставит человек отца и матерь свою и прилепится к жене своей, и будут два одна плоть (Быт. 2, 24).
Господь Иисус Христос также приводит эти слова во время Своей земной жизни: И будут два одной плотию, так что их уже не двое, но одна плоть (Мф. 19, 5-6).
Х. Яннарас следующим образом говорит о сущности брака: Природная связь с родителями разрывается, чтобы дать место новому отношению. Оно знаменует собой выбор и добровольную преданность мужчины и женщины друг другу, что приводит не просто к совместной жизни и дружбе, нравственной и духовной близости, но и к слиянию по плоти, единству жизни буквально, т.е. сосуществованию [21].
Но христианство, которое высоко ценит брак, в то же время освобождает человека и от необходимости брачной жизни. С христианской точки зрения, чтобы исполнить жизнь как любовь и общение, брак не является строго необходимым. Существует альтернативный путь в Царство Божие - монашество. Это есть отказ от естественного самоотречения в любви, которым является брак, и выбор более радикального пути через послушание и аскезу, при котором единственным источником существования для человека становится обращенный к человеку призыв Бога.
Оба эти пути в христианстве равным образом признаны и почитаемые как ведущие к общей цели.
Следующая проблема, рассматриваемая христианской антропологией -происхождение от Адама и Евы всего рода человеческого.
Этим положением утверждается единосущие всех людей живущих на земле.
От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли (Деян. 17,26).
Слова из молитвы Товии: Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою - жену его. От них произошел весь род человеческий (Тов. 8, 6).
Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5, 12).
Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так и правдою одного всем человекам оправдание к жизни (Рим. 5, 18).
Строение человека
Далее мы рассмотрим проблемы состава человеческой природы, образа и подобия Божия в человеке - основных понятий антропологии.
Христианская антропология утверждает, что человеческая ипостась является сложной, она заключает в себе различные природы. С этим согласны все богословы. Но сколько этих природ?
В этом отношении богословы делятся на два условных лагеря - трихотомистов и дихотомистов. Дихотомисты признают в человеке две различные природы: душу и тело. Трихотомисты признают в человеке три различные субстанции: дух, душу и тело. Они считают, что дух отличается от души не менее радикально, чем тело.
В пользу своей гипотезы трихотомисты приводят следующие ссылки на священное Писание: И ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока.
У многих отцов Церкви, особенно ранних, говорится о трехсоставности человеческой природы. Святой Иустин (О воскресении, 10 гл.) писал: Тело есть жилище души, а душа - жилище духа; и эти три сохраняются в тех, которые имеют надежду и веру в Бога [Цит. по: 5, с. 70].
Священномученик Ириней Лионский (Против ересей, 5-я книга) говорит: Совершенный человек состоит из трех: плоти, души и духа, и в коих один (дух) спасает и образует, другая (плоть) соединяется и образуется, а средняя между сими двумя (т.е. душа) тогда, когда следует духу, возвышается им, а когда угождает плоти, ниспадает в земные похотения [Цит. по: 5, с. 70].
Большинство отцов Церкви, говоря о трехсоставности человеческой природы, хотя и проводят различия между духом и душой, однако не рассматривают дух как самостоятельную, отличную от души субстанцию [5].
Тело
Интересен взгляд христианской антропологии на значение тела в составе человеческой природы. Этот взгляд существенным образом отличается от того, как понималась телесность в античности. В античной философии ценность человека, его достоинство всегда связывалось с его душой, и спасение человека всегда мыслилось как спасение только души. Тело же всегда рассматривалось как злое начало, враждебное по отношению к духу.
Отношение античного человека к телесности запечатлено в известной поговорке эллинистического периода тело - темница или тело - гроб.
Примером такого отношения к телесности могут быть следующие слова известного философа-стоика Сенеки:
Я - высокое существо и рожден для большего, нежели быть рабом своего тела, на которое я смотрю лишь как на оковы, надетые на мою свободу. В таком отвратительном жилище обитает душа. Аналогичные высказывания можно найти у многих языческих философов древности. Некоторые из них, например, Плотин, признавались, что им стыдно за то, что они имеют тело.
Для христианства принятие такого взгляда на значение тела в составе человеческой природы было изначально невозможно в силу факта Боговоплощения. Хотя христианство всегда учило о преимуществе духовного, вечного, нетленного над вещественным, телесным и смертным, тем не менее, утверждение этого иерархического принципа в христианстве никогда не выливалось в отождествлении телесности с чем-то злым и человека недостойным.
Святой Иустин Философ в полемике с язычниками замечает: Если плоть поистине бесполезна, почему Христос исцелил ее [Цит. по: 5, с. 72]. Более того, Церковь восприняла от библейской традиции взгляд, согласно которому человеком может называться только существо, состоящее из тела и души. Только такое психофизическое единство и может в собственном смысле называться человеком. Душа сама по себе человека не составляет.
Христианская традиция более позднего времени, связанная с возникновением монашества, несмотря на распространенную практику умерщвления плоти, никогда не рассматривала аскезу как борьбу с телесностью, как стремление освободиться от оков тела и т.д.. Наоборот, аскеза имеет своей целью освобождение тела, через достижения бесстрастия, через освобождение всего человека от страстей, включая душу и тело.
Как понимает христианская антропология назначение тела в составе человеческой природы? Каковы его функции?
Прежде всего, тело есть жилище души, ее материальный носитель, посредством которого невещественное начало живет и действует в материальном мире. Кроме того, тело есть инструмент, орудие души, без которого душа сама по себе в этом мире ничего сделать не может. Однако не следует рассматривать тело как нечто утилитарное, вспомогательное и случайное.
Тело - не просто случайное прибавление к душе, а один из уровней человеческой личности. Личность выражает себя и посредством тела. Можно сказать, что тело является пространственной границей личности.
В заключение нужно сказать о хранении тела в чистоте. В христианской антропологии тело - храм Духа Святаго. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?(1 Кор. 6, 19). «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят, а этот храм – вы» (1 Кор. 3, 16-17).
Человек качественно отличается от всех других животных. Человек, – писал Н. А. Бердяев, – есть принципиальная новизна в природе. Тело человека – культурное тело, оно одухотворено и подчинено высшим целям человека. Форма человеческого тела духовна и лицо человека духовно [1, с. 53].
Принципиальное отличие человека состоит в свободном отношении к переживаниям органических потребностей. С помощью воли человек может блокировать ощущение голода и жажды, преодолевать чувство страха и боли, если это необходимо для достижения личностно значимых целей.
В психологии постулируется, что человеческое тело – его форма, строение, функционирование есть продолжение эволюционного ряда, а произошел человек от общего с обезьяной предка, в связи с развитием языка как средства общения, использованием орудий труда и распределением труда [18].
Это положение материалистической парадигмы позволило списывать многие пороки человека на его животную природу. Некоторые психологи (Перлз, Роджерс и др.) даже используют термин организм как синоним слова человек. Маслоу, критикуя Фрейда и других психологов, писал, что нельзя списывать человеческую агрессивность на то, что человек произошел от животных и у него, поэтому, животные инстинкты. Животные гораздо чаще демонстрируют сотрудничество, любовь, чем скупость, эгоизм, агрессивность. У человека к тому же есть чисто специфические человеческие свойства: самопожертвование, стыд, любовь, юмор, совесть, патриотизм и т.д., поэтому нельзя выводы, сделанные при наблюдении за лягушками, лососями и белыми крысами переносить на человека, как это делают психологи-бихевиористы [20].
Христианская антропология говорит о том, что самое печальное, что зло внушило людям «требованиями природы» называть требования греха. Требование природы – дышать, в меру питаться, согреваться, уделять часть суток сну…
Сколь чище и нравственно выше человека сейчас даже та пошатнувшаяся природа, из которой создано его тело.
Душа
В христианской антропологии тема души является достаточно разработанной. Общее определение человеческой души дает святой Иоанн Дамаскин (Точное изложение…, кн. 2, гл. 12): Душа есть сущность живая, простая и бестелесная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры или формы. Она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание и силу рождения. Ум, или дух, принадлежит душе не как что-либо другое, отличное от нее самой, но как чистейшая часть ее. Душа есть существо свободное, обладающая способностью хотения и действования. Она доступна изменению со стороны воли.
Прп. Макарий Великий дает определение души: «…душа есть тварь умная, исполненная красоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий… Нет иной такой близости и взаимности ни у одной твари, какая есть у души с Богом и у Бога с душою».
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин?): «Душа – младенец бессмертия, беззащитный и жалкий в условиях окружающего нас мира. Как нужно прижимать к груди своей, к сердцу своему – свою душу. Как нудно любить ее, предназначенную для вечной жизни. О, как нужно очищать даже малейшее пятнышко с нее…».
Основные свойства человеческой души: духовность, самостоятельность, разумность, сознательность, бессмертие, свобода.
Самостоятельность тесно связана с духовностью, с отличием от тела. Свойство самостоятельности означает, что душа есть особая субстанция, отличная от тела, а не есть лишь некий феномен или совокупность феноменов, являющихся продуктом высшей нервной деятельности человека.
Самостоятельность проявляется, прежде всего, в способности самосознания, т.е. в способности отличить себя от своего тела, от видимого мира и от содержания собственной жизни. Именно благодаря этой способности человеческой души для человека возможно такое действие как покаяние, потому что покаяние основано на осознании человеком нетождественности самого себя и своих поступков.
Разумность и сознательность души выражается в способности рассудочного познания и в способности религиозного ведения, а также в даре слова, способности членораздельной речи.
Наиболее ярко вера Ветхого Завета в бессмертие души выражена у Моисея в Быт. 37, 35. Это слова патриарха Иакова после того, как он узнал о смерти Иосифа: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю.
В Новом Завете вера в бессмертие души выражена наиболее ясно.
Свобода - это нечто такое, что принадлежит не только душе, но человеку как таковому. Это скорее характеристика не души, а личности, состоящей из души и тела.
О свободе можно говорить в двух смыслах: с одной стороны о свободе формальной или психологической, и о свободе нравственной или духовной, с другой. Православная антропология, основываясь на учении преподобного Максима Исповедника (VII в.), различает в человеке две воли: волю физическую как способность желать и действовать ради удовлетворения желания и волю гномическую как способность самоопределяться по отношению к желаниям своего естества, т.е. избирать одни желания, а другие отвергать.
Формальная (психологическая) свобода - это способность направлять свою волю, деятельность на те или другие предметы, избирать тот или иной путь, отдавать предпочтение тем или другим побуждениям к деятельности. На этой способности человека основаны многие заповеди Священного Писания. Втор. 30, 15: Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло. Дальше говорится о необходимости делать выбор между этими предложенными началами. В Ис. 1, 19-20: Если захотите и послушаете, то будете вкушать блага земли. Если отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас. Эта формальная свобода сохраняется у человека и после грехопадения, она сохраняется даже в аду. Сама по себе формальная свобода вовсе не является признаком совершенства. Скорее наоборот. Она свидетельствует о некотором несовершенстве, поскольку Бог не имеет воли гностической, т.к. не имеет потребности выбирать из различных возможностей. Любой выбор всегда связан с некоторым несовершенством: незнанием, сомнением, колебанием, а Бог всегда в совершенстве знает Свои цели и средства для их достижения. Поэтому Бог является совершенно свободным существом. Он свободен в том смысле, что Он всегда является таким каким хочет быть, и всегда действует таким образом, каким желает; ничто Ему не препятствует, никакая необходимость, ни внутренняя, ни внешняя, над Ним не довлеет. Такая свобода называется свободой нравственной, духовной. Поэтому сама по себе способность выбора, без духовной свободы, еще не делает человека свободным.
Наиболее ярко в Священном Писании эта мысль выражена в Рим. 7, 19-23: Доброго, которого хочу, не делаю, злое, которого не хочу, делаю. Поэтому путь к истиной свободе лежит через освобождение от тирании греха и от власти природной ограниченности, которая, сама по себе не являясь грехом, является следствием грехопадения.
Всякий, делающий грех, есть раб греха… Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8, 34-36). Апостол Павел говорит: Закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Рим. 8, 2) и: Где дух Господень, там свобода! (2 Кор. 3, 17). Иными словами, через причастие Божеству, через соединение с Богом, человек приобщается к той свободе, которой обладает Бог, и сам обретает свободу, освобождаясь от власти греха и природной необходимости.
Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8, 31-32) [5].
Одним из важнейших понятий христианской антропологии является понятие духовности . Архимандрит Киприан (Керн) пишет о духе человеческом: “Вершина в человеке, соприкасающаяся с Божественным началом, это не абстрактный нус или логос, а дух, символическое отражение Духа Божия. Наш дух есть алтарь, на котором почивает Дух Божий. Если сказать словами св. Григория Богослова, (признавая, конечно, всю богословскую двусмысленность этого образа), наш дух есть частица Бога [10, с. 81]”.
В последнее время тема духовности все чаще и чаще находит свое отражение на страницах психологической литературы. В этой связи нам кажется уместным обозначить существующие подходы в психологии к пониманию духовности и сопоставить их с понятием духовности в христианской антропологии.
Создатель психологии как науки о духе Э. Шпрангер писал, что субъект с его переживаниями и образами вплетен в грандиозную систему мира духа, исторического и общественного по своему характеру. Как духовное существо, человек не может рассматриваться в положении уединения, подобно находящемуся на острове, он должен мыслиться во взаимосвязи с обществом, с культурой, с историей. Реально человеческая душа вплетена в межчеловеческие, общественные связи, пронизана общими ценностями жизни. Эти ценности, - отмечал Э. Шпрангер,- возникшие в исторической жизни, которые по своему смыслу и значению выходят за пределы индивидуальной жизни, мы называем духом, духовной жизнью или объективной культурой (Шпрангер Э., 1980, с. 289).
Современные отечественные психологи, авторы Психологии человека, Слободчиков В.И. и Исаев Е.И. констатируют тот факт, что в философско-психологической литературе духовное начало человека связывают с общественным и творчески-созидательным характером его жизнедеятельности, с включенностью человека в мир культуры. Духовность субъекта, индивидуальный дух представляет собой естественное принятие высших образцов человеческой культуры и следование им, принятие высших ценностей бытия человека как своих собственных. Духовные искания человека фиксируются в продуктах его художественно-эстетической деятельности – произведениях литературы, изобразительного искусства, музыки, театра [18, с. 335].
В Кратком психологическом словаре (1998) [11, с. 102] духовность определяется сходным образом как высший уровень развития и саморегуляции зрелой личности, на котором основными мотивационно-смысловыми регуляторами ее жизнедеятельности становятся высшие человеческие ценности.
В православии духовность имеет иной смысл. Так архимандрит Рафаил (Карелин) пишет, что обычно дух человека находится в неком спящем состоянии, ибо погребен нашими страстями и как бы оцепенел, омертвел. В сердечной молитве пробуждается человеческий дух.
…Молитва – это свободный акт человеческого духа, реализация той любви, которая некогда соединяла человека с Богом. Золотая цепь этой любви была разорвана, разрушена человеческим грехопадением. Молитва есть восстановление прежней связи человеческого духа с Божественным Абсолютным Духом, той связи, которая существовала у первозданных людей [16, с. 51].
Святитель Тихон Задонский пишет: Духовный человек – внутренний человек. Рождается он в момент крещения от воды и Духа. Духа никто не может поработить, связать, пленить, и поэтому все духовные – свободны.(2 Кор. 3, 17) [13, с. 618-619].
Епископ Игнатий Брянчанинов уточняет: Человек называется духовным, если имеет в себе Духа Божия. Апостол Павел указывает два духа, противные друг другу, говоря: Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога. И эти два духа: Дух Божий и дух мира сего столь различаются между собой, как восток и запад, как белое и черное, как свет и тьма, день и ночь. Поэтому святой Иоанн Богослов советует: Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они. Не вступив в брань с духами (злобы – И.А.) и не выдержав ее как должно, подвижник не может вполне расторгнуть общение с ними и не может достичь полной свободы от порабощения ими. Но чтобы бороться с врагом, надо непременно видеть его. Без видения духов борьба с ними не имеет места, может быть увлечение ими и рабское повиновение им [13, с. 728].
Изменение чувств, при котором человек входит в чувственное общение с существами невидимого мира, называется в Священном Писании отверзением чувств. Но непозволительно человеку, пишет святитель Игнатий Брянчанинов, не по воле Божией отверзать свои чувства и входить в явное общение с духами [13, с. 718].
Таким образом, духовные люди в православном понимании это скорее не те, кто включен в мир человеческой культуры, а кто родился духом и стал существом духовным, обладающим духовным умом, духовно открытыми очами. Человек, вставший на путь воцерковления, очищая свою душу покаянием, постом, смирением от страстей, становится все более и более чутким к духовному миру.
Духовный человек – сильный человек. Святые отцы стяжали Дух Божий долгими трудами, десятилетиями проводя свою жизнь в духовной борьбе, в подвигах. Современные психологи, проводя эксперименты над собой или клиентами (использование психоделиков, голотропное дыхание, трансовые методы, сенсорная изоляция и тому подобное) тоже входят в духовную область, общаются с духовным миром, но каким? Какой дух они приобрели? К сожалению, их самих это мало беспокоит. Они чувствуют в себе необыкновенную “силу”, у них открываются сверхчувственные способности. Но какими они становятся?
Если подвижник после долгих трудов борьбы со страстями и грехами своими с Божией помощью рождается духовно и становится “ангелоподобным”: кротким, смиренным, любящим врагов своих, молящимся за весь мир, то кому подобными бывают иногда наши психотерапевты?
В христианской антропологии этот аспект проблемы духовности позволяет различать ее виды, то есть, если можно так выразиться, положительную и отрицательную духовность, что, к сожалению, совершенно не учитывается в психологии четвертой волны (А. Маслоу так часто называет трансперсональную психологию [20]).
Таким образом, многие выдающиеся деятели науки и культуры попадая под психологическое определение духовности, будут считаться психологами высокодуховными людьми, а с православной точки зрения – нет. И наоборот.
Духовные же люди с точки зрения трансперсональной психологии, рассматриваются в православии как общающиеся с падшими духами, что является опасным для бессмертной души человека.
Таким образом, подводя итог под темой трехсоставности человеческой природы, можно словами протоиерея Андрея Воронина сказать, что:
Дух нематериален, – поэтому неосязаем и невидим. Его существование отрицается материалистической идеологией. Но именно дух является тем стержнем, тем системообразующим компонентом, который формирует человека, как единое целое, как личность, созданную по образу и подобию Божию. Это своеобразная вертикальная составляющая, иная координата бытия.
Душа постигается нами как совокупность сознательной(куда входит и подсознательное), эмоциональной и волевой сфер деятельности человека. Эти сферы взаимосвязаны друг с другом духовно-нравственными стержнями. При ослаблении духовно-нравственных связей, при деформации или ломке этих стержней, некогда гармоничная структура теряет целостность: возникают своеобразные сдвижки блоков. Подобным образом разваливается детская пирамидка, если удалить центральный стержень.
Тело – это внешняя физическая оболочка, в которой обитает душа [4, с. 10].
Христианская антропология дает нам также признаки отличия души человеческой от душ животных.
Главное отличие человеческой души от душ животных заключается в том, что человеческая душа может существовать без тела. Будучи соединена с телом в единую ипостась, она, тем не менее, обладает свободой по отношению к собственному телу, имеет свою особую, отличную от тела жизнь.
Все отцы Церкви, высказывавшиеся по данной проблеме, придерживались мнения, что души животных смертны. Кроме того, души животных не обладают существенными свойствами человеческой души, такими как независимость от тела или самостоятельность, разумность, свобода и бессмертие.
Ключевым моментом христианской антропологии является понятие об образе и подобии Божием в человеке.
Самое значительное отличие материалистической антропологической парадигмы от христианской заключается в высочайшем достоинстве человека в последней. В общем и целом, все святые отцы согласны в том, что образ Божий есть способность человека отображать Божественные совершенства. Бог есть абсолютный разум, человек тоже есть существо разумное. Бог существо духовное - человек тоже имеет в себе духовную составляющую, душу. Бог вечен - отражением вечности в человеке является бессмертие. Бог является творцом - человек также обладает творческими способностями, хотя, в отличие от Бога, творит не из ничего, а из подручного материала. Бог царствует над всем миром, и человек также наделен царским достоинством, призван владычествовать над вселенной.
Христианская антропология говорит нам, что в отличие от всех прочих тварей, человек не только может быть причастен к Божеству, он способен общаться с Богом, способен участвовать в Божественной жизни, предстоять Богу лицом к лицу. Но общаться может не что, а только кто, т.е. личность. Поэтому можно сказать, что образ Божий в человеке заключается, прежде всего, в том, что человек есть личностное существо. И в этом безличном мире он единственный является личностным образом личного Бога.
Можно сказать, что образ Божий есть дар Божий каждому человеку, выражающийся в возможности быть причастником Божественной жизни, участвовать в Божественных совершенствах. Подобие - проявление этого дара в жизни человека и та мера, в которой эта способность реализуется.
Образ Божий есть то, что человеку дано: каждый человек, приходящий в мир, имеет образ Божий. Подобие же напротив есть некоторая задача, которая стоит перед человеком и которую он должен решать в течение всей своей жизни. Черты образа Божия относятся к сущности человека, это есть существенные свойства человеческой природы, в то время как черты подобия Божия раскрываются в результате направленности человеческой воли к добру. Чертами образа Божия обладают практически все люди, в то время как черты подобия Божия раскрывают далеко не все [5].
Метафизическое назначение человека
Методологически в вопросе о назначении человека христианская антропология выделяет три аспекта: назначение человека по отношению к Богу, назначение человека в отношении к самому себе и назначение человека по отношению ко всему прочему творению.
Назначение человека по отношению к Богу есть познание Бога, соединение с богом, служение Ему.
Назначение человека по отношению к самому себе достаточно разнится в материалистической и христианской антропологии.
Психологический подход к человеку – это взгляд на человека как на существо, в общем и целом весьма хорошее, которое для счастливой жизни не нуждается в Божественной помощи, так как в человеке самом заложено все, что нужно для самораскрытия, самореализации, расцвета личности, для достижения здесь на Земле гармоничной и счастливой жизни.
Идея вечной жизни отвергается и обесценивается. Все внимание сосредоточено на этой временной жизни: успеть пожить, успеть испытать как можно больше разнообразных ощущений, переживаний, взять от жизни «всё» – комфорт, уважение и славу в обществе, удовольствие от творческой работы, приятные отношения с друзьями; тепло и приятности семейного очага. Если ты этого не достиг, то ты – неудачник, не умеешь жить, жизнь прошла мимо тебя.
В христианской антропологии подход к человеку совершенно иной. Человек – существо, созданное Богом для вечности, и временная земная жизнь – как проба, на что человек годен. Или на жизнь с Богом или на небытие (т. к. без Бога жизни нет, ибо Бог и есть жизнь). Поэтому цель нынешней, короткой человеческой жизни нашей – решить, жить или не жить, быть или не быть, а если жить и быть, то подготовиться для жизни вечной, соединиться с Господом уже сейчас и не разлучаться в вечности.
Другими словами, назначение человека по отношению к самому себе заключается в том, чтобы через раскрытие сил и способностей, через деятельное устремление и приближение к своему Первообразу достичь полной, возможной для конечного существа меры богоподобия, т.е. теснейшего единения с Богом, стать «причастником Божественного естества», сыном Божиим по благодати, а вместе с тем и достичь возможности участия в Божественном блаженстве.
Священное Писание говорит о цели человеческой жизни как о достижении совершенства в Боге и прославлении его. Например, в Евангелии от Мф. 5, 16 сказано: Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного. В Евангелии от Мф. 5, 48: Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.
В других местах Священного Писания говорится о назначении человека по отношению к себе как о возрастании в любви, посредством которой человек соединяется с Богом и обретает вечное блаженство. Например, в 1 Ин. (4, 16): «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем», и в 1 Кор. 2, 9: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его».
Архимандрит Киприан (Керн) приводит слова св. Григория Паламы о назначении человека. Это - обожение. Вот что говорит св. Григорий: От Бога всякий исшел, и к Богу идет…, чтобы, совлекшись плоти и противоборствующей дебелости, соделаться богом и духом, стать в чине светозарного ангельского лика… Такова цель жизни. И далее: Если будешь низко думать о себе, то напомню тебе, что ты…- созданный Бог, через Христовы страдания идущий в нетленную славу. Сотворенный Богом неоднократно называет св. Григорий человека. Этим исключается всякий лжеаскетический подход к человеку. Аскетика состоит не в убиении тела и никак не в унижении человеческого назначения, а в помощи человеку исполнить это свое назначение. Истинная духовность выражается не в презрении к телу, а в одухотворении всего психофизического состава человека [10, с. 152].
Итак, можно сказать, что назначение человека по отношению к самому себе в христианской антропологии самое ответственное. Оно придает человеческой жизни высокий смысл и вдохновение.
Назначение же человека по отношению к безличному творению заключается в том, что образ бытия мира, его состояния зависят от духовно-нравственного состояния человека. Об этом нам говорит Священное Писание: … тварь с надеждой ожидает откровения сынов Божиих… в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим. 8, 19-22). Священное Писание и святоотеческое предание видят в человеке посредника, способного привести весь создаваемый Богом мир к осуществлению его конечной цели: приобщению тварной природы жизни Божества, бытию Бога.
Понятие о грехопадении
Понятие о грехопадении является также одним из основных в христианской антропологии. Рассмотрим этот вопрос подробнее.
Как и все творение Божие, человек был создан совершенным. Будучи создан Богом, человек не есть некая постоянная величина, он призван к совершенству: Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.
Все его (человека) силы, и разум, и воля, и сердце находились на высокой степени совершенства, которая несоизмерима с состоянием этих способностей после падения. Так, блаженный Августин, сравнивая познавательные способности человека до и после грехопадения, говорит, что они соотносятся между собою так, как скорость полета птицы относится к скорости передвижения черепахи.
Сам способ познания человеком окружающего мира существенным образом отличался от того, которым мы обладаем сейчас. В. Н. Лосский, так описывает познавательный процесс первозданного человека: Человек изнутри познает живые существа, проникает в их тайну, повелевает их богатством. Язык человека, соответствует такому способу познания, В.Н. Лосский продолжает: Тогда язык совпадал с самой сущностью вещей, и этот невозвратно утраченный райский язык обретают вновь не искатели оккультизма, а только те милостивые сердца, о которых говорит преподобный Исаак Сирин, те сердца, которые пламенеют любовью ко всему тварному миру: птицам, зверям, ко всей твари.
Воля человека характеризовалась нравственной свободой. Нравственную свободу следует отличать от произвола. Нравственная свобода первозданного человека означает не только его свободу от наличия греховных расположений, но также и обладание положительно добрым направлением воли. Человек любил добро и стремился к нему, не зная внутренних колебаний между добром и злом. Отношения человека с Богом до грехопадения суть отношения всецелого и радостного послушания, в основе которого лежит любовь человека к своему Создателю. Сердце человека не знало порочных движений, чувств и не волновалось действием страстей. Тело человека представляло собой совершенное и послушное духу орудие. Оно было свободно от болезней, немощей и разрушительного воздействия внешних стихий. Устроение человеческого естества было строго иерархично: тело требовало в послушании душе, душа – духу, а дух был всецело обращен к Богу [5].
Архимандрит Киприан (Керн) рассматривает в своей Антропологии… взгляд Иоанна Златоуста на жизнь человека в раю до грехопадения. Златоуст писал, что Адам обладал особой мудростью и даже пророческим даром. Он легко и непосредственно беседовал с Богом. Звери ему подчинялись. Жизнь Адама в раю была полна тишины и беззаботности [10, с. 170].
Христианская антропология говорит нам о том, что совершенство первозданного человека не было полнотой духовно-нравственного совершенства. Человеку предстояло развиваться и совершенствоваться путем собственной деятельности. В богоподобной и безгрешной природе ему была дарована только способность к постепенному и нескончаемому совершенству. Иными словами, человек был сотворен обживающимся, способным к принятию все большей благодати, что естественно, подразумевает соработничество, синергию Бога и человека. Преподобный Макарий Египетский («Духовные беседы») отмечает: Человек был владыкою всего, начиная от неба и до дальнего, умел различать страсти, чужд был демонам, чист от греха или от порока, Божиим был подобием. Таким образом, святые отцы вовсе не считали, что человек до грехопадения не знал, что такое зло. Почему же в таком случае мы говорим о том, что зло было познано человеком посредством древа познания добра и зла? В еврейском тексте Библии употреблен глагол, который означает не теоретическое познание, а опытное приобщение. Действительно, личного опыта вхождения во зло у первозданного человека до грехопадения не было. Однако способность различать то, что приближает к Богу, и то, что удаляет от Него, что угодно Богу и что нет, - эта способность у Адама до грехопадения была. Сам Бог научал первых людей различению добра и зла. В частности, перед сотворением жены Господь сказал: Нехорошо быть человеку одному. Эти слова представляют собой глубокое определение того, что есть зло – одиночество, самоизоляция, замкнутость на самом себе, отсутствие общения [5].
Теперь рассмотрим смысл грехопадения и его последствия для человеческой природы.
Если непредвзято отнестись к богатому экспериментальному материалу, накопленному современной психологией, то многие социальные эксперименты как раз и свидетельствуют о глубокой греховности и падшем состоянии человека.
По большому счету, результаты известных экспериментов Милгрэма, Зимбардо и др., когда обычные среднестатистические люди, в частности студенты в эксперименте Зимбардо проявляли удивительную жестокость по отношению к своим же собратьям студентам (в условиях вседозволенности), так что сам Зимбардо вынужден был прекратить свой эксперимент, хорошо объясняются наличием поврежденности человеческой природы.
Архимандрит Киприан (Керн) приводит слова Иоанна Златоуста о том, что последствия грехопадения сказались, главным образом, в потере того совершенства, которым Адам был одарен при творении. Не столько надо рассматривать факт грехопадения с точки зрения карающего закона, сколько с духовно- медицинской, с аскетической, пастырско-моральной. Человек заболел грехом, поддался возможности грешить. Теперь про человека можно стало сказать: человек есть существо, но он может сделаться и ангелом и зверем… Пострадал и весь сотворенный мир, тварный мир, который сам по себе, как мы знаем, не плох и не зол, погрузился во зло. Зло же не от природы, а от свободы, т.е. от злоупотребления своими природными дарованиями или благами жизни [10, с. 172].
Преподобный Макарий писал о состоянии человека после грехопадения: У него (человека) в смятении вся природа, душа, помыслы его и ум, в сотрясении все телесные члены. Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нас греха.
Это пагубное и ужасное состояние человечества по грехопадении, при котором помышление сердца человеческого – зло от юности его (Быт. 8, 21)
В лице первых двух людей пало все человечество. Каждый младенец рождается награжденным от прародителей падшей человеческой природой.
Первородный грех не может быть заглажен никаким покаянием; он изглаживается только благодатию Божиею. Действие совершается в таинстве святого крещения. Посему, кто не крестился, тот не освободился от греха, по словам «Аминь, аминь, глаголю тебе, аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие» (Ин. 3, 5).
Таким образом, человек – возьмем взрослого для большей ясности – выходит из купели крещения чистым от грехов, но это не значит, что купель вместе с грехами отняла у него и тяготение к ним. Нет, оно остается. Стремление к страстям уничтожается долгим подвигом, при помощи благодати Христовой.
Современный богослов, профессор Московской Духовной Академии Осипов А.И. так описывает состояние человека после грехопадения: …Мы нигде, кроме христианства, не встречаем той трудной и часто встречающей протест мысли, что наша так называемая естественная природа повреждена, ненормальна, хотя доказательств этой христианской истины достаточно. И человеческая история, и личная жизнь прямо свидетельствуют о глубоко неразумной деятельности человека. Мы, в конечном счете, делаем не то доброе, святое и истинное, что хотели бы, о чем мечтали, к чему стремились, а большей частью прямо противоположное. Также наша ненормальность обнаруживается в чувствах, желаниях страстях, которые возникают у нас на первый взгляд ни с того ни с сего.
Прекрасной иллюстрацией этого явления служат статистические данные на Западе, где, оказывается, более половины населения испытывают глубокую неудовлетворенность жизнью, душевную тоску. Поэтому там обращений к психиатрам значительно больше, нежели к другим врачам. Все эти примеры однозначно свидетельствуют о том, что внутри человека есть нечто такое, о чем он даже сам не знает. В богословии этот «икс» называется первородным грехом. Это - не личный грех, это - не акт воли, нет. Это наследственная настроенность человеческой природы, передающаяся из поколения в поколение. Этим первородным грехом в значительной степени обусловлены наши личные грехи, которые в свою очередь порождают общественные и межгосударственные проблемы [12, с. 6-7].
Профессор А.И. Осипов дает нам и определение греха. Но что такое грех? Грех - есть нарушение объективно существующих духовных законов. Как нарушение физических законов приводит к печальным последствиям, так и нарушение законов духовных ведет к подобным результатам [12, с. 7].
Интересно, что слово грех, по-гречески – «амартиа» – означает промах, отклонение от цели. Этот термин использовали стрелки из лука [4, с. 11].
Это положение о «падшести» человеческой природы является основополагающим отличием христианской антропологии от гуманистического взгляда на природу человека. Отсюда отличие православной педагогики и психологии от педагогики и психологии, зиждущихся на гуманистических началах. Цель первых: сначала исцели природу человека, потом - развивай, обучай, воспитывай. Христианская антропология описывает и единственный путь снятия груза первородного греха, это - крещение.
В.Д.Шадриков называет это повреждение изначальным злом. Констатация изначального зла в человеке, - пишет он,- имеет огромное прикладное значение для современной педагогики, формирования теории воспитания. Необходимо отметить, что в настоящее время отечественная педагогика такой теорией не обладает [22, с. 66].
Но человек настолько болен и поражен грехом, что сам достигнуть неба, соединиться с Богом не может, и поэтому приходит на Землю Иисус Христос – Бог, ставший человеком для того, чтобы человек мог стать Богом.
Бог, придя на Землю, исцелил пораженное грехом естество человеческое. Дал возможность каждому человеку соединиться с Ним, дал заповеди любви и совершенства. Возлюби Бога всей крепостию твоею и ближнего, как самого себя. Будьте святы, как свят Отец ваш Небесный. Будьте совершенны, - учит нас Евангелие.
В.Н.Лосский заканчивает изложение учения о Воскресении Господа словами: Воскресением Христа вся полнота жизни прививается иссохшему древу человеческого рода, чтобы его оживить [5, с. 285].
Человек не может спастись своими собственными силами. Природа его вследствие грехопадения повредилась до такой степени, что своими силами выправить ее он не в состоянии. Поэтому человеку необходима помощь свыше. Для этой цели еще в Предвечном совете было определено, что Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, воплотиться, воспримет человеческую природу во всей полноте, кроме греха, удовлетворит правде Божией, победит все последствия грехопадения, умрет, воскреснет, вознесется и воссядет одесную Отца. Апостол Павел говорит, что Бог нас мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом… и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе (Еф. 2, 5-6) [5, с. 181].
После воскресения Христова изменяется самый способ существования человеческого естества. Господь после воскресения сохраняет тварную человеческую природу, в том числе и человеческое тело, но эта природа отличается от нашего человечества по способу своего существования. Человечество Христово после Воскресения в значительной степени (мы не имеем основания утверждать, что полностью) свободно от подчинения естественной необходимости, которой подчинено наше тленное естество. С одной стороны это действительно человечество, Сам Господь говорит, что Он не дух и не призрак, поскольку дух плоти и костей не имеет (Лк. 24, 39).
Апостолы видят гвоздевые язвы на руках и ногах Спасителя, апостолу Фоме предлагается вложить перст в эти раны. В присутствии учеников Господь поглощает пищу (Лк. 24, 42-43). С другой стороны, это человечество, это тело проявляет удивительные свойства: Господь проходит сквозь запертые двери (Ин. 20, 19), внезапно исчезает, как это произошло с Клеопой и его спутниками на пути в Эммаус (Лк. 24, 31), свободно изменяет свою внешность; евангелист Марк замечает, что двоим ученикам Господь явился в ином образе (Мк. 16, 12), во время явления Воскресшего ученикам на Тивериадском озере ученики Его сначала не узнали (Ин. 21, 4).
Изменения, которые происходят по Воскресении в человеческом облике Христа, имеют не только отрицательное измерение, т.е. это не только освобождение человеческой природы от смерти и тления, но и восстановление нашего естества в его первозданном достоинстве. Основанием этого восстановления является теснейшее единение человека с Богом и совершенное послушание Божественной воле [5, с. 171].
Вся земная жизнь Христя Спасителя имеет искупительное значение, служит примирению человека с Богом. Но крестная смерть занимает совершенно особое место. В прощальной беседе с учениками Господь говорит: На сей час Я и пришел (Ин. 12, 27). Сей час – это час принесения Голгофской жертвы. О том, что смерть Господа на Кресте действительно является жертвой, говорит апостол Павел: Христос предал себя за нас в приношение и жертву Богу (Еф. 5, 2).
В Ветхом Завете содержатся и пророчества о страданиях Искупителя: Он взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; и наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились (Ис. 53, 4-5).
Священное Писание говорит, что жертва Христова является Жертвой Искупительной (Мф. 20, 28). Сам Господь сказал, что Он пришел, чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. Христос умирает совершенно свободно, никакая необходимость не заставляет Его идти на Крест. Об этом Он сам говорит: Я отдаю жизнь мою, никто не отнимает ее от меня, но Я Сам отдаю ее (Ин. 10, 17-18). Тайна искупления состоит в том, что для того, чтобы нам освободиться от наказания, в том числе и от смерти, Христу пришлось умереть [5, с. 161].
Телесная смерть и бессмертие души
Идея бессмертия души есть идея чисто христианская. За пределами христианской традиции она не встречается. …Существуют учения, которые признают неуничтожимость духовного начала, духовной субстанции в человеке, например платонизм, различные восточные учения. Но это не означает, что Они признают личное бессмертие. Душа как невещественная субстанция сохраняется для вечности, но она спасается как некая голая схема; неповторимый рисунок человеческой личности при этом неизбежно распадается. Откровение говорит нам не просто о сохранении духовной субстанции – оно говорит о бессмертии личности, о сохранении в вечности личностной самотождественности человека. Священное Писание нам говорит, что Бог не сотворил смерти: Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью дьявола вошла в мир смерть… (Прем. 2, 23-24). Таким образом, с точки зрения христианской антропологии, смерть не есть существенное свойство человеческой природы; она имеет случайный характер, связана со злоупотреблением свободой. Блаженный Августин говорит, что человек не умер бы, если бы не согрешил. С этой мыслью согласны практически все отцы Церкви.
В Священном Писании говорится о смерти как о переходе человека из одного состояния в другое, из одной формы бытия в другую.
Апостол Павел о телесной смерти сказал: …когда земной наш дом, эта хижина, разрушится мы имеем от Бога жилище на небесах… (2 Кор. 5, 1), или имею желание разрешиться и быть со Христом… (Флп. 1, 23), или …время моего отшествия настало (Тим. 4, 6).
В Священном Писании указывается на невозможность уничтожения души, например: не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить… (Мф. 10, 28). Священное Писание говорит о том, что душа сохраняет сознательное существование и после смерти, до дня Второго Пришествия и всеобщего воскресения.
Интересно представление о посмертной участи души. После смерти каждая душа идет на частный суд. Частным судом называется суд, который проходит каждый человек индивидуально после телесной смерти. В Священном Писании Ветхого Завета в книге Иисуса, сына Сирахова (11, 26-27) о частном суде говорится: Легко для Господа – в день смертный воздать человеку по делам его… и при кончине человека открываются дела его. В Новом Завете сказано: человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9, 27) [5, с. 264].
В Предании Церкви особое место занимает учение о так называемых мытарствах, которое наиболее подробно излагается в Слове о исходе души святителя Кирилла Александрийского и в Повествовании о воздушных мытарствах блаженной Феодоры, которое содержится в житии Василия Нового.
Приведем частные положения о мытарствах на основании повествований Предания:
По разлучению души от тела ее окружают добрые и злые ангелы; первые готовы препроводить ее к небу, а вторые – к месту мучений. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово…(Лк. 16, 22); безумному богачу было сказано: …безумный! В сию ночь душу твою возьмут от тебя…(Лк. 12, 20). В данном случае славянский текст лучше передает смысл греческого подлинника, в славянском тексте стоит не возьмут, а истяжут, т.е. насильно вырвут (имеются в виду злые духи - И.П.). В конечном счете, мысль сказаний о мытарствах заключается в том, что душе дается помощь в деле нравственного самосознания и самоосуждения при посредстве духовных сил…
По словам преподобного Симеона Нового Богослова, душа, ставшая достойной участвовать в Божией благодати, освящает все свое тело, ибо именно она сохраняет его, присутствуя во всех его членах. Так же как благодать Духа Святого овладевает душой, так и душа овладевает телом. Но покуда душа соединена с телом, Дух Святой не возвышает во имя собственной славы вообще все тело, ибо необходимо, чтобы душа являла свою волю до самого конца земной жизни. Когда наступает смерть, а душа отделяется от своего тела и, победоносная, получает в награду венец славы, тогда благодать Духа Святого овладевает всем телом, равно как и душой. Тогда останки святых творят чудеса и исцеляют болезни.
Когда душа отделяется в момент смерти от тела, она полностью пребывает в Божественном, то есть в благодати Божией. Что касается тела, то оно остается без души, но с Богом, и являет людям чудеса — божественную энергию. Душа и тело после освобождения от всяких нужд, от всякой суеты, связанных с их соединением, полностью становятся Божиими, и благодать Божия действует как в одной, так и в другом, не встречая никаких препятствий. Бог соделывает их Своими в течение их жизни, достойной Бога, жившего в этом мире, когда они были соединены.
Вот почему все, что соприкасается с мощами, получает определенную силу, благодать Божию, как это явствует из Деяний апостолов: Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян. 19:11-12).
Интересен взгляд христианской антропологии на мздовоздояние после частного суда. Так, Православная церковь различает два разных состояния после частного суда – для праведников и для грешников, которым соответствуют два места нахождения – рай и ад… В Послании Восточных Патриархов (чл. 18, О мздовоздаянии после частного суда) сказано: Веруем, что души умерших блаженствуют или мучаются по делам своим. Разлучившись с телом, они тотчас переходят или к радости, или к печали и скорби; впрочем не чувствуют ни совершенного блаженства ни совершенного мучения, ибо совершенное блаженство или совершенное мучение каждый получит по общем воскресении, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно. Иначе говоря, и страдание и блаженство, которые человек может получить после Частного Суда, носит предварительный характер [5, с. 266].
В Священном Писании само место пребывания праведников после частного суда называется раем, Царством Небесным, Царством Божием, Домом Отца, Иерусалимом вышним, небесами. Состояние праведников в Священном Писании рассматривается как получение награды за добродеятельную жизнь, например: …готовится мне венец правды… (2 Тим. 4, 7-8). Так пишет апостол Павел Тимофею в предчувствии конца. Праведники в раю и Царствии Божием утешаются, как, например, Лазарь из евангельской притчи.
Состояние праведных есть состояние покоя или упокоения от трудов своих…(Откр. 14, 13). Состояние праведников не есть состояние праздного ожидания и бездеятельности или некое подобие сна – это состояние деятельное, которое предполагает молитву, личностное общение и познание [5, с. 268].
О познании апостол Павел говорит: …теперь я знаю лишь отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан (1 Кор. 13, 12).
О том, что состояние праведных предполагает их общение между собой, говорит Господь: …многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царствии Небесном (Мф. 8, 11). Усопшие узнают друг друга, например, богач, Лазарь и Авраам. Это общение не только между собой, но и с Ангелами (Евр. 12, 22-24).
Место пребывание грешников после частного суда Евангелие называет, во-первых, адом. Ад (греч.) – буквально означает место, лишенное света. В Писании оно также называется преисподними местами земли, просто преисподней, тьмой кромешной, наконец, темницей духов (1 Пет. 3, 19). В православном исповедании (чл. 68) сказано, что грешники пребывают в местах осуждения и гнева Божия [5, с. 268].
Как описывает это состояние Священное Писание? Прежде всего, это состояние удаления от Бога. Господь говорит грешникам: …отойдите от Меня, все делающие беззаконие (Мф. 7, 23). Грешники, в отличие от праведников, не имеют покоя: …червь их не умирает, и огонь не угасает (Мф. 9, 44). Причиной этих мучений являются угрызения совести и неудовлетворимая страсть. Апостол Павел говорит об этом состоянии: Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое… (Рим. 2. 9). Скорбь и теснота усиливаются ведением о блаженном состоянии праведников, сознанием невозможности выйти из места мучения, ибо …утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут… (Лк. 16, 26).
…Грешники в аду также общаются между собой и друг друга узнают. На это имеются указания в ряде мест святоотеческой литературы, посвященной загробной участи людей, причем это общение рассматривается как своего рода смягчение условий их пребывания в аду.
Мздовоздояние после частного суда не есть окончательное, это лишь состояние предвкушения блаженства или мучения и, следовательно, возможно изменение участи тех, кто умер в покаянии, но не принес достойных плодов покаяния. Православная Церковь с древнейших времен верует, что Божественная литургия, молитва, милостыня, различные подвиги, например посты, которые приносятся за усопших, исхищают от уз ада их души (Православное исповедание, чл. 64) и вспомоществует им в достижении блаженного воскресения.
Одна из важнейших частей Откровения – это учение о Втором пришествии (греч. «парусия»), а также о кончине мира и всеобщем суде. …Отношение людей ко Второму Пришествию будет различно.
Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и подымите головы ваши; потому что приближается избавление ваше (Лк. 21, 28). Праведниками это пришествие будет воспринято как избавление, однако для внешних, кто «не суть Христовы», пришествие Его ничего хорошего предвещать не будет, и поэтому …восплачутся все племена земные… (Мф. 24, 30) [5, с. 275].
Христианская антропология постулирует воскресение мертвых.
Пространный Катехизис (чл. 11) таким образом определяет, что есть воскресение: ...действие могущества Божия, по которому все тела умерших человеков, соединясь опять с их душами, оживут и будут духовны и бессмертны. Таким образом, воскресение – это не создание новых тел и не духовное воскресение, а воскресение души со своим телом. Учение о воскресении присутствует уже в Ветхом Завете. Многострадальный Иов восклицает: А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят его…(Иов. 19, 25-27). Здесь уже присутствует идея самотождественности личности до и после воскресения: то же самое лицо, которое некогда жило на земле, - оно же в своем теле будет участником события воскресения [5, с. 282].
Со всей ясностью о воскресении говорится в пророческих книгах. Пророк Исаия восклицает: Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!.. (Исаия. 26, 19); И многие из спящих в прахе земли пробудятся; одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление (Дан. 12, 2) [5, с. 283].
Библиография
1. Бердяев Н.А. Экзистенциальная диалектика Божественного и человеческого. // Мир философии.– М., 1991.
2. Варнава (Беляев), епископ. Основы искусства святости: Опыт изложения Православной аскетики. Т.1-Н. Новгород: Изд. Братства во имя Святого князя Александра Невского, 1995.-478 с.
3. Василий (Преображенский), епископ Кинешемский, святитель. Беседы на евангелие от Марка. Сер.: Подвижники ХХ столетия. Жизнеописания, воспоминания, творения.- М.: Издательство Отчий дом, 1996.- 624 с.
4. Воронин Андрей, протоиерей, Гарин Д.В. Основные идеи воспитания в Ковалевском Детском Доме. / В кн.: Ковалевский Православный Детский Дом. Вчера, сегодня, завтра… - Кострома: Областная типография им.Горького, 2002.- С.10-14
5. Давыденков Олег, иерей. Догматическое богословие: Курс лекций, ч. III, -М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 1997.-292 с.
6. Дворецкая М.Я. Святоотеческая психология. Программа и конспект лекций.- СПб., 2000.- 111с.
7. Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. /Отв. Ред. И составитель П.В.Алексеев. -М.: Школа-Пресс,1993.-272 с.
8. Иустин (Попович), преподобный. На богословском пути. СПб., 1999.
9. Калябин Г.А. Наука как подтверждение библейского учения о творении. Самара, 2000.-64 с.
10. Киприан (Керн), архимандрит. Антропология Св. Григория Паламы. - М.: Паломник, 1996.- 450 с.
11. Краткий психологический словарь. Ростов-на-Дону, 1998.
12. Меч и мир: православный взгляд. Из выступления профессора МДА А.И.Осипова на третьем Открытом дне Московской Духовной Академии 4 окт. 1998 г., подготовил Бессарабов А. // Встреча. 1998 № 3 С.4-7.
13. Настольная книга священнослужителя. Т.5.- М.: Издательство Московской Патриархии, 1986.-814 с.
14. Настольная книга священнослужителя. Т.8.-М.: Издательство Московской Патриархии, 1988.-800 с.
15. Паисий Святогорец, старец. Духовное пробуждение: Слова, т. 2 - М.: Издательский Дом Святая гора, 2001.-368 с.
16. Рафаил (Карелин), архимандрит. О молитве. // Духовный собеседник. 1997/2.-С.40-56.
17. Сергий (Полеткин), архиепископ. Нравственно-богословское обоснование христианского подвижничества: Сочинение на соискание степени кандидата богословия. Написано в 1980-1981 годах в Троице-Сергиевой лавре. Печатается с сокращениями. // Время благодатное.- Самара: Самарский Дом печати, 2001.-С. 33-127.
18. Слободчиков В.И., Исаев Е.И.. Психология человека. Введение в психологию субъективности. Учебное пособие для вузов-М.: Школа-Пресс, 1995.-384 с.
19. Софроний (Сахаров), иеромонах. Старец Силуан Афонский. М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, 1996.- 464 с.
20. Хрестоматия по гуманистической психотерапии /Пер. с англ. М.: Институт общегуманитарных исследований, 1995.-302 с.
21. Христос Яннарас. Вера Церкви. Введение в православное богословие. / Пер. с новогреческого. - М.: Центр по изучению религий, 1992.–230 с.
22. Шадриков В.Д. Происхождение человечности. -М., 1999. - 200 с.
23. Шестун Евгений, протоиерей. Православная педагогика. М.: Православная педагогика,2001.-560 с.