Поведение русского человека в массовой культуре. Жанр анекдота и мужского романа

СОДЕРЖАНИЕ: Исследование понятия массовая литература в литературоведении. Изучение жанра анекдота в литературоведческих и культурологических работах. Материалы по проблеме изучения русского национального характера. Типы героев в жанрах анекдота и мужского романа.

Федеральное агентство по образованию

БУРЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Филологический факультет

Кафедра русской литературы

ПОВЕДЕНИЕ РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА В МАССОВОЙ КУЛЬТУРЕ.

ЖАНР АНЕКДОТА И МУЖСКОГО РОМАНА

(курсовая работа)

Научный руководитель:

декан филологического факультета

В.В. Башкеева

Выполнил: Д.А. Хотулева.

группа 03280

Улан-Удэ

2010

ПЛАН

1. Введение

1. Историко-литературные сведения.

1.1 Понимание массовой литературы в работах литературоведов.

1.2 Жанр анекдота.

1.3 Раскрытие русского характера в литературоведческих и культурологических работах

2. Типология героя в различных жанрах массовой литературы.

2.1 Образы милиционеров в анекдотах и мужских романах.

2.2. Тема семьи и любви в мужских романах и анекдотах.

2.3 «Новые русские» в массовой культуре.

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Книг у нас больше покупают, чем читают, и больше читают, чем понимают. Потому что нет у нас, нет ста тысяч читателей Пруста! Зато есть пять миллионов, которые за треху охотно поставят его на полку, а себя - на ступенечку выше в табели о рангах: образованность у нас все же престижна. Так просто: серьезные книги ведь серьезны не абсолютно, сами по себе, а относительно большинства других, менее серьезных, и воспринимаются небольшой частью читателей, более склонных и способных к этому, чем большинство. Это элементарно, да, Ватсон? (М.Веллер)

Массовая культура. Сегодня все чаще и чаще слышишь этот термин. Что он означает, почему в наши дни именно массовость преобладает в литературе. Сегодня люди много читают. Они читают в метро, в электричке, на работе, и, подозреваем, дома. В метро они читают учебники и маленькие книжки в мягких обложках. Чаще всего это детективы, дамские романы, фантастика. Эти книги воспроизводят образы мира, организованного по разным законам, которых объединяет общий признак - массовость. Интерес общества к массовой литературе, издаваемой миллионными тиражами и ставшей неотъемлемой частью его языкового существования, пожалуй, уже нельзя отрицать. По данным социологов, массовая литература сегодня составляет 97% литературного потока. Все это составляющее массовой культуры. Для чего нужна массовая культура? Для того же, для чего нужны два полушария в человеческом мозгу. Для того, чтобы осуществлять принцип дополнительности, когда нехватка информации в одном канале связи заменяется избытком ее в другом.

Цель исследования: постичь особенности поведения человека в жанрах массовой литературы.

Задачи исследования: - рассмотрение понятия «массовая литература» в литературоведении

- исследование материалов по изучению жанра анекдота в литературоведческих и культурологических работах.

- исследование материалов по проблеме изучения русского национального характера

- выявление основных типов героев в жанрах анекдота и мужского романа

- анализ поведения героев в жанрах анекдота и мужского романа

Актуальность темы состоит в том, что проблема поведения человека в массовой культуре достаточно не изучена. Трудности исследования заключаются в том, что постмодернизм – реальный и незавершённый процесс современной культуры. И говорить о нем что-то конкретное пока рано.

Предметом исследования данной работы стала массовая культура в целом, и поведение человека в отдельных жанрах массовой культуры, а именно в жанре анекдота и мужского романа.

Но прежде чем перейти к исследованию, нужно понять суть термина анекдот и массовая литература.

АНЕКДОТ (от греч. anekdotos неизданный англ. canned joke), короткий устный рассказ о вымышленном событии злободневного бытового или общественно-политического содержания, с шутливой или сатирической окраской и неожиданной остроумной концовкой. Анекдот – широко распространенный речевой жанр русского языка советского и постсоветского периода. Во второй половине 18-го и в 19 в. слово «анекдот», или «литературный анекдот» (англ. anecdote) имело другое значение: короткий, нередко нравоучительный рассказ о необычном действительном (или выдаваемым за действительное) событии, происшествии из жизни исторического лица (сборники Н.Курганова, П.Семенова и др.). В отличие от литературного анекдота, современный анекдот – это исключительно речевой (а не литературный) жанр. Следует разграничивать рассказывание анекдота как устный речевой жанр и текст анекдота – то, что произносится при реализации данного речевого жанра. При этом именно ролью текста анекдота при функционировании речевого жанра рассказывания анекдота определяется его специфика. Рассказывание анекдота отличается от большинства других речевых жанров тем, что рассказчик (субъект речевого жанра) никогда не претендует на авторство текста анекдота. Когда человек шутит, это предполагает, что он сам придумал шутку, – пересказать чужую шутку не значит пошутить самому. Конечно, может случиться, что человек повторяет чужую шутку, выдавая ее за свою, или воспроизводит придуманный кем-то другим тост как свой собственный, но в такого рода случаях субъект вынужден скрывать заимствование чужого текста: если только «плагиат» станет явным, речевой жанр разрушится. Между тем анекдот, даже если человек сам его придумал, он должен рассказывать как услышанный от других людей. Тем самым анекдот характеризуется воспроизводимостью: в речевом жанре рассказывания анекдота он не порождается заново, а воспроизводится. В этом отношении рассказывание анекдота несколько напоминает речевые жанры, в которых используются клишированные формулы, например, этикетные жанры: приветствие, выражение благодарности, извинение, поздравление с праздником. Используя этикетные формулы в составе этикетных речевых жанров, говорящий также не претендует на авторство соответствующей формулы, даже если все его высказывание ничего, кроме произнесения этой формулы, не включает. Существует еще целый ряд речевых жанров (напр., молитвы), которые могут сводиться к воспроизведению готовых текстов. Однако рассказывание анекдота отличается и от жанров такого рода. Хотя рассказчик подает анекдот как услышанный от других людей, он одновременно рассчитывает, что анекдот неизвестен аудитории, что слушатели (по крайней мере часть из них) его ранее не слышали. В этом смысле текст анекдота не может рассматриваться как языковое клише в подлинном смысле слова, которое характеризуется не только воспроизводимостью, но и тем, что при использовании в речевой коммуникации предполагается известным ее участникам. От этикетных формул, паремий, молитв мы не требуем новизны. Напротив, рассказываемый анекдот должен быть «новым». Если анекдот оказался известен всем слушателям, то можно считать, что рассказывание анекдота состоялось (и в этом смысле жанр не разрушен), но оказалось «неудачным». Многократная репродуцированность текста анекдота, при этом допускающая некоторое варьирование в зависимости от адресата или ситуации общения, сближает анекдот с такими речевыми жанрами, как литературный анекдот и байка. Однако эти жанры различаются набором действующих лиц и способами их представления. Анекдоты постоянно цитируются в речи известных политиков, спортсменов и телеведущих, что позволяет говорить об активных интертекстуальных связях анекдотов.

Итак, существует мнение, что наиболее адекватным термином, выражающим сущность произведений массовой культуры, является термин икона. Именно икона соответствует русскому понятию образ. Этот термин характеризует такой тип художественного отражения, который носит символический, принципиально нереалистический характер, является предметом веры, поклонения, а не средством отражения и познания мира.

Обратимся теперь к понятию «массовая литература». Понятие “массовой литературы” – понятие социологическое. Оно касается не столько структуры того или иного текста, сколько его социального функционирования в общей системе текстов, составляющих данную культуру. «Массовая литература», как волшебная сказка, подтверждает то, что человеку давно известно. Она всегда снисходительна к читателю, не нагружает его избыточно серьезными проблемами. Она – благодаря разветвленной системе однозначно маркированных жанровых и видовых форм – заранее предупреждает читателя о том, что он столкнется с любовным романом или с романом порнографическим. Более подробно мы остановимся на этой теме в следующей графе.

2. ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЕДЕНИЯ

2.1 Понимание массовой литературы в работах литературоведов

В наши дни – дни информационных технологий торжествует постиндустриальное общество. Что оно заключает в себе – этот вопрос давно уже волнует социологов. Какова сейчас культура постиндустриализма?

Сегодня наша критика наконец обратила внимание на так называемую массовую литературу. Интерес к массовой литературе возник в русском классическом литературоведении как противодействие романтической традиции изучения “великих писателей”, изолированных от окружающей их эпохи и противопоставленных ей. При изучении массовой литературы проблемы начинаются уже во время анализа самого термина “массовая литература”. Что именно считать “массовым”, а что “немассовым” в современную эпоху, которую иногда называют эпохой массового общества, ведь в современном обществе массовым становится все: культура, производство, зрелища? Что мешает, например, определить всю “ современную литературу” как “массовую”? Определение “массовая” сосуществует с многочисленными синонимами, причем появление новой дефиниции не отменяет уже закрепившихся в той или иной литературоведческой или культурологической традиции наименований: “тривиальная”, “популярная”, “формульная”, “бульварная”, - а только усугубляет терминологическую путаницу. В любом случае для исследования необходимо выбрать рабочий термин или постоянно пояснять, что конкретно мы имеем в виду, когда говорим “массовая литература”.

М. Лотман в одной из первых после работ формалистов фундаментальных статей на тему массовой литературы заявляет: “Понятие массовой литературы подразумевает в качестве обязательной антитезы некоторую вершинную культуру ... Понятие “массовой литературы” – понятие социологическое. Оно касается не столько структуры того или иного текста, сколько его социального функционирования в общей системе текстов, составляющих данную культуру” [Лотман Ю.М. Массовая литература как историко-культурная проблема. // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т.3. Таллинн, 1993, с. 382]. Социологический подход к определению “массовой литературы” после этой статьи в русском литературоведении стал крайне распространен. Суть этого подхода заключается в том, что массовую литературу рассматривают не как самостоятельное явление, а как системный коррелят “высокой литературы”. Анализ произведений массовой литературы в этом случае представляет собой не выявление ее субстанциальных качеств, а попытку поиска границы между массовой и высокой литературой. Понятия массовая и высокая мы используем здесь как условные понятия, методологически удобнее разделение как литература 1 и литература 2 . К литературе 1 относились бы так называемые шедевры мировой литературы, произведения, вошедшие в литературный канон, которые безошибочно признаются высокой литературой. К литературе 2 относятся практически все прочие литературные произведения, а именно лубочные романы, беллетристика, большинство детективов и т.д. Одно из первых подобных разграничений литературы встречается у Шиллера в его статье « О наивной и сентиментальной поэзии», где он говорит, что “поэзия может быть бесконечностью по своей форме, изображая предмет во всех его границах, индивидуализируя его; она может быть бесконечностью по материалу, освобождая предмет от всех границ, идеализируя его, – другими словами, она может быть бесконечностью либо как абсолютное изображение, либо как изображение абсолюта. Первым путем идет наивный, вторым – сентиментальный поэт. Первому достаточно быть верным природе, которая всегда и везде ограничена, то есть бесконечна по форме, – и он не отклоняется тогда от своего содержания. Второму же природа с ее постоянной ограниченностью препятствует, ибо он должен вложить в предмет абсолютное содержание” [Шиллер Ф. О наивной и сентиментальной поэзии. // Шиллер Ф. Собр. соч. в 7 т. Т. 6. М., 1957, с. 442-443]. В эпоху Шиллера «массовая литература» практически не подвергалась рефлексии со стороны критиков. Сходство лишь в том, что и там и там есть разграничение.

Другой подход к разделению литературы – это литература элитарная и массовая. Разделение элиты и массы – один из главных модернистских концептов (Х.Оргета-Игасет, Э.Каннети, К.Ливис). Подобные теории, где массовая литература рассматривается как нечто негативное, как стихийная разрушительная сила, которой еще можно противостоять, были актуальны в основном для первой половины XX века.

Разделение литературы на инновационную и конвенциональную, на наш взгляд, является самым адекватным для описания актуального литературного процесса в России. Оно было предложено американским исследователем Р. Брауном. Он предложил разделить «настоящую» и массовую литературу по принципу «изобретательности» и «предсказуемости». Если в настоящей литературе преобладает изобретение, т.е. свободное художественное мышление, то в массовой доминирует штамп, иными словами ее поэтика предсказуема.

Обратимся теперь к книге, подготовленной Стивеном Лоуэллом и Биргит Менцель, в которой представлена общая характеристика современной русской массовой литературы.

Авторы справедливо отмечают в предисловии, что в годы перестроечного периода «западные триллеры и любовные романы широко переводились, но отечественные авторы вскоре стали пробовать себя в новых формах, некоторые — с большим коммерческим успехом. Россия усваивала иностранные культурные модели необычайно быстро, но в то же время придавала им новые качества. Страницы постсоветских развлекательных романов переполнены легко узнаваемыми русскими типами и стереотипами: бандитами, негодяями, “новыми русскими”, бюрократами, спасенными героинями и “положительными героями”, резко отличающимися от персонажей соцреалистической литературы» (с. 7). Задача, которую поставили перед собой авторы не проста – дать характеристику основным жанрам современной массовой литературы, используя при этом не только литературоведческий, но и исторический анализ.

Отрывают издание две статьи С. Лоуэлла. В первой ( «Литература и развлечение в России: Краткая история» ), описав выработанные русской интеллигенцией и усвоенные за рубежом представления о проповедническом, учительском характере русской литературы, ее серьезности и глубине, он указывает на их ограниченность и тенденциозность. Более того, он стремиться показать, что место «развлекательной литературы» находится не на обочине, а на столбовой дороге русской культуры.

Во второй статье («Читая русскую массовую (popular) литературу) С.Лоуэлл опирается на «формульный» метод анализа массовой литературы, разработанный Дж. Кавелитиз. Здесь выделяются ключевые для большого массива текстов сюжетные конфликты, персонажи, среда действия и определяется, какие культурные, ценностные напряжения стоят за ними, какую социокультурную функцию выполняют подобные произведения. Лоуэлл исходит из того, что «взаимодействие западных «форм» и русского социального и культурного «содержания» было удивительно интенсивным и продуктивным» (с. 33). Русские аналоги «западных» жанров в результате весьма существенно отличаются от своих «прототипов». Русские «бульварные» романы начала XX века были, как указывали литературные критики того времени, гораздо более социально «нагружены» и демонстрировали большие интеллектуальные амбиции, чем это было в европейских и американских романах.

Следующая статья - («Создание, чтение и продажа литературы в России в 1986-2004 гг.» ) - принадлежит немецкой исследовательнице Б. Менцель, вдумчивому и внимательному наблюдателю эволюции ряда важных компонентов русской литературы постсоветского периода как социального института. Она, опираясь на статистику и данные ВЦИОМа (Левада-Центр), характеризует книгоиздание, продвижение книги к читателю, книготорговлю и чтение. Менцель описывает историю бурного взлета а затем бесславного падения толстых журналов, приводит данные о росте частного книгоиздания, о крахе системных библиотек, о развитии телевидения и интернета т.д.

Интересна и статья Елены Иваницкой («Капкан для читателя»). Статья начинается с тезиса, что невозможность запомнить прочитанное – главный признак масслита: «купил, прочитал, забыл». Автор говорит о шаблонности массовой литературы. Названия незапоминаемы, потому что совершенно одинаковые. «Когда боги смеются» (Александра Маринина, издательство: Эксмо, серия: Александра Маринина - королева детектива), «Когда ангелы молчат» (Артём Таганцев, Серия: Русская рулетка

Издательство: Олма — Пресс), «Когда отступают ангелы» (Евгений Лукин, Любовь Лукина) - все это произведения разных авторов, вышедшие в разных издательствах и разных сериях. Е. Иваницкая утверждает, что все же что-то от произведений масслита остается: «Какая-то гадкая ложь оседает на душе, тем более едкая, что читатель ведь не помнит – давно забыл, откуда эти бредовые сведения и впечатления в ум его просочились». Автор говорит, что настоящий драматизм, проистекающий из подлинной жизни противопоказан массовой литературе. Фантазирование, опирающееся на стереотипы обыденного сознания, сразу забудется.

Итак, впервые читателю предложен панорамный взгляд на современную русскую массовую литературу. Как видно из работ ученых, мнение о ней складывается не очень уж положительное. Но между тем массовое искусство не претендует на вневременное существование. Его удел ограничен временем досуга, необходимого для релаксации. Произведение существует недолго, появляясь в культурной памяти только в виде «ретро». Непродолжительная поверхностность симулятивного бытия становится эталоном художественной ценности произведения массового искусства, критерием общественного вкуса и образа жизни.

2.2 Жанр анекдота, как предмет обсуждения

Что такое анекдот, который легко превращает верх в низ, обыденное в фантастическое, невозможное в необходимое, абсолютное в относительное, но не для того, чтобы создать новые мифы и иерархии, а для того, чтобы поставить под сомнение существующие? Ответить на этот вопрос легко и сложно одновременно.

С одной стороны анекдот - простой, часто даже примитивный короткий рассказ из обыденной жизни, с другой стороны – предмет доскональных изысканий ведущих мировых антропологов, философов, филологов и психологов. Анекдот рассматривает факты в перспективе обыденной жизни, где все непрерывно меняется, наслаивается друг на друга и бесследно исчезает. Анекдот отказывается от превращения фактов в ценности, заведомо «не ценит» предмет своего повествования, поскольку рассказывается он только для того, чтобы над ним посмеяться. Если анекдот чем-то дорожит, то это, прежде всего — иллюзия. Главная задача анекдота — смех и то особое удовольствие, которое он вызывает, но отнюдь не истина сама по себе. Смех для анекдота — это и последняя инстанция, удостоверяющая его право на дальнейшую жизнь. Других прав у него нет.

Исследователи утверждают, что современные анекдоты исторически зародились как смешные случаи из жизни знаменитых и великих людей. Анекдот непрерывно уравнивает своих героев с обыкновенными людьми, лишает их возвышенности, ставит на место, т.е. спускает с небес на землю. Даже сами Боги утратили свой статус, став предметом коллективной забавы. Ад и рай стали обычным местом действия анекдотов. Анекдот и не думает реанимировать Богов. Бог анекдотов — это игрушка, помогающая анекдоту разыгрывать новые ситуации. Или этикетка, с помощью которой тематизируется разросшийся мир анекдотов.

В книге, посвященной Ефиму Григорьевичу Эткинду с любовью и признательностью от тезки - в качестве дополнительной реплики к нашим разговорам о судьбах анекдота, Ефим Курганов пробует рассматривать анекдот как жанр на примерах малоизвестных исторических казусов. Анекдот сам по себе не нужен и вряд ли интересен. Анекдот - это паразит жанра. Он живет внутри него. Но, в отличие от прочих словососущих, анекдот не столько питается за счет других жанров речи, сколько питает сам, привнося пикантность и глубину в окололитературную ситуацию... Особенно ценной для нас является связь анекдота с историко-биографической и фольклорной прозой.

Один из самых глубоких литературоведов и культурологов XX века В,Д. Днепров считает анекдот единственно возможным в наше время видом фольклора. М.С. Каган поддерживает его версию. Он говорит о том, что основные черты анекдота действительно совпадают с присущим фольклору как существовавшей на протяжении веков форме народного, крестьянского творчества. Это, во-первых, анонимность, потому что если иногда становится известным имя создателя некоего анекдота, то это ничего не меняет в природе жанра., ведь каждый человек становится соавтором данного автора, ибо он имеет право рассказывать этот анекдот по-своему, видоизменяя его текст – аутентичного, авторски закрепленного текста, как в народной песни или сказке, не существует. Объясняется это тем, что и – это, во-вторых, что анекдот - форма устного творчества. Каган утверждает, что «анекдот должен быть рассказан «к месту», «по аналогии» с обсуждаемой жизненной ситуацией». В этом смысле анекдот можно рассматривать как специфическую форму «прикладного искусства» - его рассказ «прикладывается» к теме разговора, к осмыслению некоего жизненного события. Но тем самым, а это третья общая черта анекдота с фольклорными формами – он является плодов творческого синтеза словесного и исполнительного видов искусства, ибо рассказчик является не только соавтором его словесного текста, но своего рода «самодеятельным актером», представляющим ту его форму, которую называют искусством чтеца.

Наконец последнее, что позволяет рассматривать анекдот как модификацию фольклора – это его связь с традицией народной «смеховой культуры», применительно к европейской культуре. С эстетической точки зрения анекдот принадлежит к сфере комического – его художественная ценность определяется способностью вызвать улыбку или смех, даже если это смех «сквозь слезы». Суть «смеховой культуры», как показал М.М. Бахтин, состоит в том, что она «выворачивает наизнанку» самые возвышенные идеи, позволяя себе вышучивать, высмеивать, пародировать культовые ценности, выражая тем самым сознание относительности, а подчас и иллюзорности.

Наконец, несколько наблюдений о специфической форме анекдота. При всем его обилии и разнообразии существует некая инвариантная структура жанра, которая позволяет отличить его от других жанровых образований словесного искусства, а в его пределах — хороший анекдот от посредственного или совсем плохого. Прежде всего, это его только что отмеченная краткость. Чем анекдот короче, тем в большей степени он соответствует специфике жанра. Во-вторых, его сюжетная структура должна возможно более четко выявлять классическое трехчастное строение повествовательного сюжета: «экспозиция-завязка интриги — развертывание действия с неясным его завершением — неожиданная развязка», тем более эффектная, чем более она неожиданна (в новеллистке ХХ в. наиболее последовательно эту структуру использовал в своих новеллах О` Генри).

А.В. Захаров в эссе «Значение анекдота в повседневной жизни» утверждает, что собрание и написание анекдотов – это средство «информационной войны». Анекдоты не пишут и не сочиняют, «они рождаются на свет, как дети». Большинство анекдотов не имеют авторов. С этой точки зрения анекдот сродни мифу, легенде, сказке и другим анонимным произведениям. В логическом плане – это некий вид игры с означающими, когда они как бы меняются местами: «высокое» оказывается «низким», бытовое выдается за политическое и т.п. Анекдот «оповседневнивает», концептуализирует, типизирует то, что выходит за рамки обыденных представлений и представляется обычному человеку как иррациональное.

Итак, народное искусство, или, как теперь чаще говорят, традиционная культура, - сложнейшая и очень интересная научная проблема. Особенно трудно понять, как фольклорные жанры, подобные анекдотам, существуют в современном массовом обществе и взаимодействуют с профессиональным коммерческим искусством, политикой, идеологией, повседневностью. Между жизнью и анекдотом огромная разница. Он ощущается как аномалия, отклонение от нормы. Если вы видите какую-то глупость, например в начальнике, это нормально. Но анекдот смешной только тогда, когда это неожиданно. смешение анекдота и жизни невозможно. Чем больше между ними разница, тем больше вероятность того, что анекдот будет жить и развиваться.

2.3 Раскрытие русского характера в литературоведческих и культурологических работах

Размышления о характере русского народа приводят нас к выводу, что характер народа и характер отдельного человека не имеют прямой корреляции. Народ – соборная, симфоническая личность, поэтому вряд ли возможно в каждом русском человеке обнаружить все черты и свойства русского национального характера.

В характере русского народа часто отмечают такие свойства, как терпеливость, национальная стойкость, соборность, щедрость, безмерность (широта души), даровитость. Н.О. Лосский в своей книге Характер русского народа начинает исследование с такой черты русского характера, как религиозность. Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность, и связанное с нею искание абсолютного добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием, – пишет он. Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в своем поведении две заповеди Иисуса Христа: любить Бога больше себя, и ближнего, как себя. Члены Царства Божия совершенно свободны от эгоизма и потому они творят лишь абсолютные ценности, – нравственное добро, красоту, познание истины, блага неделимые и неистребимые, служащие всему миру. Лосский делает акцент на слове искание абсолютного добра, тем самым он не абсолютизирует свойства русского народа, а стремится обозначить его духовные устремления. Поэтому в истории России, благодаря влиянию великих святых подвижников, идеалом народа стала не могучая, не богатая, а Святая Русь. Лосский приводит проницательное замечание И.В. Киреевского, что по сравнению с деловым, почти театральным поведением европейцев, удивляет смирение, спокойствие, сдержанность, достоинство и внутренняя гармония людей, выросших в традициях русской православной церкви. Даже многие поколения русских атеистов, вместо христианской религиозности, проявляли формальную религиозность, фанатичное стремление осуществить на земле своего рода царство божие без Бога, на основе научного знания и всеобщего равенства. Считая основным свойством русского народа христианскую религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, – писал Лосский, – я буду в следующих главах пытаться объяснить некоторые другие свойства русских людей связью с этою существенною чертою их характера

Современные исследователи этой темы в большей степени учитывают тенденции в развитии русского национального характера XX века, не отрицая при этом той традиции, которая на протяжении тысячелетней истории России и русского народа сформировала эти свойства. Так, В.К. Трофимов в книге Душа русского народа пишет: Знакомство с национально-телесными и духовными детерминантами психологических свойств русского народа позволяет выделить фундаментальные внутренние качества национальной психологии. Эти фундаментальные качества, составляющие суть национальной психологии и национального характера русского народа можно обозначить как сущностные силы русской души. К сущностным силам он относит парадоксальность душевных проявлений (противоречивость русской души), созерцание сердцем (примат чувства и созерцания над разумом и рассудком), безмерность жизненного порыва (широта русской души), религиозное стремление к абсолюту, национальную стойкость и любовь к свободе. Сущностные силы, заложенные в глубинных основаниях русской души, крайне противоречивы по возможным следствиям своего практического воплощения в жизнь. Они могут стать источником созидания в экономике, политике и культуре. В руках мудрой национальной элиты веками складывающиеся особенности национальной психологии служили процветанию, укреплению мощи и авторитета России в мире.

Ф.М. Достоевский, задолго до Бердяева и Лосского, показал, как в характере русского народа сочетается низменное и возвышенное, святое и греховное, идеал Мадонны и идеал содомский, а полем битвы этих начал является человеческое сердце. В монологе Дмитрия Карамазова с исключительной силой выражены крайности, беспредельная широта русской души: Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Сознание своей греховности дает русскому народу идеал духовного восхождения. Характеризуя русскую литературу, Достоевский подчеркивает, что все вековечные и прекрасные образы в творчестве Пушкина, Гончарова и Тургенева заимствованы у русского народа. Они взяли у него простодушие, чистоту, кротость, ум и незлобие, в противоположность всему изломанному, фальшивому, наносному и рабски заимствованному. И это соприкосновение с народом придало им необычайные силы.

Воистину, наши недостатки являются продолжением наших достоинств. Полярности русского национального характера можно представить в качестве целого ряда антиномий, выражающих позитивные и негативные свойства.

1. широта души – отсутствие формы;

2. щедрость – расточительство;

3. свободолюбие – слабая дисциплина (анархизм);

4. удаль – разгул;

5. патриотизм – национальный эгоизм.

И.А. Ильин фиксирует внимание на том, что безмерность для русского человека есть живая конкретная данность, его объект, его исходный пункт, его задача. Такова русская душа: ей дана страсть и мощь; форма, характер и преображение суть ее исторически жизненные задачи. Среди западных аналитиков русского национального характера эти особенности в большей мере удалось выразить немецкому мыслителю В. Шубарту. Наибольший интерес в противопоставлении двух диаметрально противоположных типов мироощущения – западного (прометеевского) и русского (иоаннического) – представляет собой ряд позиций, предложенных Шубартом для сравнения, которые насыщены многообразным конкретным материалом. Воспроизведем одну из них. Культура середины и культура конца. Западная культура – культура середины. Социально она покоится на среднем классе, психологически на душевном состоянии середины, равновесия. Ее добродетели – самообладание, воспитанность, деловитость, дисциплина. Европеец – порядочный и прилежный, квалифицированный работник, безупречно функционирующий винтик большого механизма. Вне своей профессии он едва ли принимается в расчет. Он предпочитает путь золотой середины, и это обычно путь к золоту. Вещизм и мещанство – цель и результат западной культуры.

Сегодня тема, связанная с изучением русского национального характера необычайно актуальна. В условиях перманентного социального кризиса конца XX – начала XXI веков, когда русский народ унижен, оболган, в значительной степени утратил витальные силы, он нуждается в подтверждении своих достоинств, в том числе на уровне исследования русского национального характера. Только на этом пути можно осуществить связь времен, обратившись к традиции, к деяниям наших великих предков – героев, вождей, пророков, ученых и мыслителей, к нашим национальным святыням, ценностям и символам. Обращение к национальной традиции подобно прикосновению к целительному источнику, из которого каждый может извлечь веру, надежду, любовь, волевое начало и пример для служения Родине – Святой Руси.

3. Типология героя в различных жанрах массовой литературы

3.1 Образы милиционеров в анекдотах и мужских романах

Милиционеры. Какие они в XXI веке? Алчные или наоборот, честные и порядочные. Посмотрим это на примере анекдотов и так называемых мужских романов. Для анализа мы обратились к книгам [Атасов С. «Одна тыща приколов и обломов»: Анекдоты.- М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 384с.] и к нескольким романам [Серегин М.Г. Алмазы Якутии: Роман. – М: Изд-во Эксмо, 2004. – 416с.], [Сухов Е. «Я – вор в законе: Побег». – М: АСТ-ПРЕСС, 1998.].

В первой книге, проанализировав анекдоты, мы пришли к следующему: Из одной тысячи анекдотов темы милиция касается всего тридцать. Из них восемнадцать (60%), а это большинство, высмеивают глупость, необразованность людей, работающих в органах правопорядка:

Останавливает милиционер авто с блондинкой за рулем.

М: - Ваши права, пожалуйста.

Б: - Чего?

М: - Права, пожалуйста.

Б: - А что такое права?

М: - Это такая вещица с вашей фотографией.

Б: - Аааа. (Копается в своей сумочке. Достает зеркальце). Пожалуйста.

М: (Смотрит в зеркальце) - Ну, что же вы сразу не сказали, что вы

милиционер.

В анекдотах подобного рода только и делается, что высмеивается глупость милиционеров. Но так ли это в действительности? На наш взгляд нет. ведь в этом и есть задача анекдота – перевернуть все реальное. В анекдоте милиционер - это человек ничего не понимающий, кроме исполнения своих обязанностей он ничего не умеет и не знает. Глупость – его главная характеристика. Как правило, сюжет в таких анекдотах подобен. Умный гражданин и абсолютно глупый милиционер. Настоящий мир для него чужд и неуютен. Все, что он знает, так это как нести свою службу. Беспомощный перед обществом, он скорее манипулируемый, чем манипулятор, как это обычно бывает в действительности. Его можно запросто обмануть, перехитрить в своих целях. Итак, мы видим, что глупость милиционеров в анекдотах прямо противоположна образованности, знанию правовых и юридических норм органов охраны правопорядка в реальности.

Далее мы обратились к другой теме в анекдотах про милицию. Шесть анекдотов (20%) этого блока касаются алчности работников милиции.

Едет мужик на машине и тут вспоминает, что надо срочно ему назад на важное совещание, а тут как назло двойная сплошная на дороге. Глянул вперед, назад, нет ли гаишников и потихоньку разворачивается. Откуда ни возьмись, появляется ГИБДДэшник и тормозит мужика. Мужик выходит из машины и говорит: - Товарищ сержант я наверно правила нарушил, здесь ведь нельзя разворачиваться, правда... ГИБДДэшник: - Да нет можно, только разворот у нас платный.

20% анекдотов про милицию говорят о жадности, алчности персонажей. Эти люди ради денег способны переступить закон, который охранять – их обязанность. К сожалению, сегодня и в действительности это не редкость. Взятка для милиционера – обычное дело, в анекдотах это высмеивается, а в действительности пресекается. Едкой иронией показана такая проблема, как взяточничество в среде органов охраны правопорядка. Будь то инспектор ГИБДД или обычный милиционер – все в анекдотах с радостью берут взятки, причем сами подталкивают человека дать ему денег. Наиболее коррумпированными в России считаются сотрудники Госавтоинспекции, вымогающие взятки у водителей. Даже если он не виновен, то, милиционер обязательно найдет причину неправоты человека. Чтобы сравнить это с действительностью, мы проанализировали некоторые статьи из газет на эту тему. Онлайн газета Коммерсант говорит о том, что согласно приведенным главой Верховного суда РФ Вячеславом Лебедевым данным, из осужденных в 2008 году за взяточничество 1300 человек 31% составили представители МВД. В итоге получается, что анекдот не просто высмеивает проблему, а намекает о том, что она остается и по сей день нерешенной.

Оставшиеся 20% говорят о вседозволенности милиционеров.

Встречаются два мента:

- Классная у тебя дубленочка! Много дал?

- Да нет, мелочи... Прикладом в череп, ногой по печени...

Еще одна проблема затрагивается в анекдотах подобного рода. Милиционеры настолько самоуверенны в своей правоте, что готовы сами пойти на преступление – обидеть невиновного, используя то, что они представляют власть. Гордые, наглые, безнравственные, они идут на крайности, которые не должны себе позволять. Думают, что могут все – переступать через человеческие жизни, судьбы только из-за собственного интереса и выгоды, оставаясь при этом безнаказанными. Но в жизни все не так. Только единицы встречаются такими как в анекдотах, да и те быстро получают по заслугам.

Обратимся теперь к романам. В романе М.Г. Серегина «Алмазы Якутии» мы встречаем два типа милиционеров. Во – первых, это Карагодин – следователь. Он ради наживы готов на все – принести в жертву товарища, убить абсолютно невинного человека, переступая через трупы идти навстречу своей цели, получения огромных денег, которых так ему не хватало. Карагодин даже не задумывается, какие последствия могут быть из-за его алчности. В этом параллель с анекдотами. Налицо сходство героев, те же манеры, поступки и те же причины, по которым герой их совершает. Деньги – вот что главное для таких персонажей, остальное неважно. «Пусть кому-то будет плохо, главное, чтобы мне было хорошо» - главный принцип жизни людей подобного рода.

Антипод Карагодину – Осипов - милиционер. Он несет службу доблестно и честно. Для него главное – исполнить приказ начальства, наказать виновных и освободить невинных. Осипов показан в романе как человек, который беспрекословно выполняет все указания свыше, не думая о деньгах. Для Осипова важно выполнить свой долг, свершить правосудие и оставить свою честь незапятнанной. Следовать всем правилам и канонам милицейской службы, даже если под угрозой собственная жизнь – главный принцип Осипова. В произведениях массовой литературы нередко встречаются подобные герои (Каменская, Шилов), готовые выполнить свой долг не смотря ни на что. Здесь мы видим противоположность с анекдотами. Честный милиционер противопоставлен алчному, жадному и абсолютно безнравственному человеку.

Обратимся теперь к герою романа Я - вор в законе. В данном произведении в образе работника милиции предстает полковник Беспалый – начальник колонии. Он, как и Карагодин, готов переступать через судьбы людей. Но движет им отнюдь не алчность. Он жаждет повышения по службе, деньги не играют особой роли, главное – власть. Вот что прежде всего интересует полковника. И ради этого он готов выслушивать нудные, раздражающие речи начальства, исполнять их указания, но так, чтобы было выгодно ему. Хитрый и расчетливый, Беспалый идет к своей цели, говорит и делает лишь то, что поможет ему осуществить намеченные планы. Там, где нужно, полковник приврет, кому-то скажет правду. Но лишь потому, что это нужно ему. Начальство для него лишь те, кто поможет ему подняться в должности. С ними нужно дружить, но доверять не стоит – надеяться нужно только на себя, на свой ум и смекалку. Беспалый лишь подобие Карагодина и персонажей анекдотов. Но все таки сходство между ними есть, хотя и нечеткое.

Итак, анализируя анекдоты и романы, мы пришли к выводу, что милиция рассматривается по-разному в данных жанрах. Основные характеристики: жадность, алчность, вседозволенность. И как противоположность этому – послушание закону, исполнение обязанностей. Но все же краеугольным камнем стоит проблема нравственности работников милиции.

3.2 Тема семьи и любви в мужских романах и анекдотах

Семья, любовь. Что значат эти слова и как они раскрываются в современной массовой литературе? Семья – это социальная группа, обладающая исторически определенной организацией. члены которой связаны брачными отношениями, общностью быта, взаимной моральной ответственностью и социальной необходимость, которая обусловлена потребностью общества в физическом и духовном воспроизводстве населения. семья является важнейшей ценностью в жизни многих людей, живущих в современном обществе. Для взрослого человека семья представляет собой источник удовлетворения ряда его потребностей и малый коллектив, предъявляющий к нему разнообразные и достаточно смежные требования. Любовь же одна из фундаментальных и общих тем в мировой культуре и искусстве. Любовь – чувство, свойственное человеку, глубокая, самоотверженная привязанность к другому человеку или объекту.

Чтобы проследить, как данная тема рассматривается в массовой культуре, мы обратились к следующим книгам: [ «Анекдоты для любой компании» Серия «Хит сезона»:

Ростов н/Д. Феникс, 2002. 352 с.], [Н. Гарин, Андрей Воронин. «Му-Му. Пылающая башня» Роман :МН: Современный литератор, 204-352 с.], [Незнанский Ф.Е. «Абонент недоступен» Роман. м: «Олимп» ООО «Фирма «Издательство АСТ» 200 – 43с. (Господин адвокат)]. В первой книге из 200 анекдотов про семью большинство (33%) посвящены ситуации, когда муж не счастлив в браке. Жена не любит его. для него семейная жизнь – сущий ад, место, где нет и не может быть счастья:

Муж купил себе новую расческу. Приходит доимой. Жена на него набрасывается:

- Зачем тебе новая? У тебя есть прекрасная расческа!

Мужик робко оправдывается:

- Да, но у нее сломался зуб…

- что? И из-за какого-то зуба ты покупаешь новую расческу! И после всего этого ты называешь меня расточительной!

- Хм… Но это был последний зуб…

В подобных анекдотах в семье главная жена, муж лишь покорное существо. Что такое любовь жены, он даже не представляет. Все, что но видит от семьи – это постоянные упреки жены и ссоры. Жизнь проходит мрачно и серо. Единственное утешение – встречи с друзьями, с которыми можно поговорить и пожаловаться на свою несчастную жизнь. Только в такой компании он чувствует себя уверенно, может расслабиться и отдохнуть от ненавистной жены, которая постоянно его «пилит».

32% посвящены ситуации муж-жена-любовник. Из них 22% измена жены, соответственно, 10% измена мужа. Почему процент велик именно в ситуации, когда жена оказывается неверной? Неужели и в жизни так. Женщины изменяют больше ,чем мужчины? Не совсем так. Вообще анекдот – это скорее возможность поиграть с реальностью, нежели сама реальность. Ведь если подробнее рассматривать данные анекдоты, то получается, что муж глупый и до конца не понимает, что происходит. В жизни так не бывает. Но ведь в этом и есть суть анекдота – показать в комической форме то, чего не может быть в действительности. Как правило, в таких анекдотах основной диалог разворачивается между мужем и любовником, жена является третьим лицом, а любовник пытается найти выход из его затруднительного положения, перехитряя мужа. В ситуации, когда муж изменяет жене все наоборот. Здесь уже любовница остается в стороне, а решить проблему мирным путем пытается муж. Ему не важно, что подумает жена. Важно то, как отреагирует любовница на появление законной жены. Здесь налицо противопоставленность действительности. Но в обоих случаях полное отсутствие логики, моральных качеств у персонажей. О любви и не может быть и речи. В анекдотах подобного типа ее вообще нет. Любовь, верность все это подвергается сомнению. В отличие от романов…

Герой книги Гарина Сергей Дорогин ради любимой жены готов пойти на все. Чтобы найти деньги на дорогостоящую операцию, он ввязывается в опасные авантюры, невзирая на собственную судьбу. Единственное, на что Дорогин не имеет право – умереть, пока не выполнит задуманное. Герой книги способен на все, ему нечего терять кроме любимой женщины, ради которой он свернет горы, и не только… Его ждет не пути много испытаний, Дорогина попытаются посадить в тюрьму, соблазнить, но ничто не помешает человеку, идущему к своей цели ради любви.

Подобным является и герой книги Ф. Незнанского Денис Грязнов. Он распутывает сложное дело об убийстве, с целью помочь любимой девушке найти виновного в гибели ее отца. Он идет на крайности, прилагая все усилия, чтобы разобраться в запутанном деле. Им движет любовь, поэтому герой романа все ближе приближается к истине. Но перед ним встает еще одна преграда – похищают его любимую девушку. Но и здесь Грязнов готов броситься на помощь, рискуя собственной жизнью. Любовь помогает ему во всем. Он не чувствует страха, отчаяния, а расчетливо и уверенно наказывает обидчиков.

Сравнив жанры анекдота и мужского романа, мы пришли к выводу, что в них прослеживается полная противоположность в отношениях к семье и любви. Если в романах – это основное чувство, движимое героями, то в анекдоте в противовес – бездуховность, отсутствие каких-либо чувств, кроме чувства страха. То, что анекдот ставит под сомнение, роман возвышает. Таковы особенности раскрытия темы семьи и любви в массовой культуре.

3.3 Новые русские в массовой культуре

Сегодня все более становится актуальной тема «новых русских». Раскрывается она и в анекдотах и в романах. Для начала, исследовав эту тему, мы выяснили, что в книге «Анекдоты для любой компании» из 862 анекдотов 33 касаются «новых русских». 45.5% высмеивают глупость представителей данного типа.

Пикник у Новых Русских: один говорит другому:

- Вован, иди, разведи костер.

Тот подходит к костру, садится на корточки и говорит:

- Ну че, костер, ты попал!

«Новый русский» - он богатый и тупой, не понимает, что можно по-другому. Все должно быть так, как знает и умеет он. Слово «замочить» значит для него убить, «наезжать» – серьезно разговаривать, решать проблему и т.д. Все сводится к его узкому лексикону. «Новый русский» живет в своем мире, где разборки, криминал обычное дело. В его представлении везде так. Поэтому иной образ жизни для него просто чужд и даже опасен. Пусть он не знает о мирном существовании, ему хорошо и там, где нет никогда покоя. Но ведь в действительности они не такие. Вероятно, такие анекдоты придуманы из зависти к богатым людям, желанию обогатиться.

33.3% анекдотов про «новых русских» говорят о том, что за деньги можно купить все. Собственное спокойствие, любовь, понимание – все ценности становятся материальными. Для «нового русского» нет преград. Деньги решают все проблемы и исполняют все желания. Раскидывая деньгами направо и налево, персонажи таких анекдотов даже не задумываются о материальных проблемах. Единственная их забота – на что бы еще потратить деньги. Но счастья не купишь - этого «новые русские» не понимают.

Оставшиеся анекдоты можно разделить на две подтемы: жадность (12.1%) и вседозволенность(9.1%).

Рассмотрим теперь, как в мужских романах раскрывается тема «новых русских». В романе Сухова «Я – вор в законе» прототипом может служить Шрам – смотрящий за Санкт-Петербургом. Он ради наживы готов перешагнуть даже через смотрящего по России. Судьбы людей ни в чем не виновных – пустяки. Главное - деньги. Рискуя собственным положением среди авторитетных людей России, он идет по наклонной дороге, не зная, что внизу его ждет смерть. Сам он не ценит жизнь, растрачивая ее в пустую. Для Шрама даже детская жизнь ничего не стоит. Увлеченный поисками крупной суммы денег, он не оглядывается по сторонам и не видит, сколько крови за собой оставил. Алчный, он ради денег готов вести дела даже с теми, с кем порядочный вор никогда не свяжется. Пусть даже пострадает его честь, неважно, когда на кану такие деньги. До последнего Шрам не хочет отступать, жадность преодолела все остальные желания. Даже желание жить. Но, как это и бывает обычно в литературе, зло всегда наказуемо, и Шрам погибает, так и не увидев желанных денег.

В романе М.Серегина «Алмазы Якутии» подобным героем является Шепелев Семен Никанорович – предприниматель. Он в поисках за драгоценными алмазами ничуть не уступает Шраму в жадности. Ему кажется, что он может все. Деньги помогут решить все проблемы, даже если это человеческая жизнь. Он не ценит ничьи жизни, кроме своей. Даже гибель подчиненных не является для него ударом. Все так, как хочет он. Невзирая на правопорядок, Шепелев нарушает закон, будто так и должно быть. Он не жалеет средств на поиски драгоценных камней, потому что знает, что получит в десятки раз больше. Хитрый и предприимчивый, он умело обманывает людей, заманивая их в ловушки. Строить богатство на судьбах других людей для него не ново и даже обычно.

Итак, проследив, как рассматривается тема «новых русских» мы пришли к выводу, что в анекдотах и романах показана одна и та же проблема бесчеловечности, безнравственность богатых людей, для которых чужая жизнь сущий пустяк.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог выполненной работы, можно с уверенностью утверждать, что «массовая литература» -- это не только ценностный «низ» литературной иерархии, не только социокультурное явление -- отлаженная индустрия, специализирующаяся на серийном выпуске стандартизированной литературной продукции развлекательной, а иногда пропагандистской направленности, это еще и собственно литературное явление, сопряженное со специфической поэтикой: номенклатура популярных жанрово-тематических канонов, имеющих в своей основе трафаретные сюжетные схемы, обладающих общностью тематики, устоявшимся набором действующих лиц и стилевых клише. Итак, впервые читателю предоставлен панорамный взгляд на современную русскую массовую литературу.

Далее, обратившись к статьям литературоведов о жанре анекдота, нам удалось проследить, как складывались мнения о данном жанре. В итоге мы выяснили, что анекдот, это отклонение от действительности. Он показывает то, чего не может быть и задача его – вызвать смех. В анекдоте не ценится предмет повествования, а лишь только высмеивается. Основой всех научных статей об анекдотах стала мысль, что это не жизнь. Cмешение анекдота с реальностью невозможно. И чем больше между ними разница, тем больше вероятность того, что анекдот будет развиваться!

Исследовав статьи по проблеме национального характера, мы выяснили, что основной акцент делается на достоинства русского человека.

Прочитав несколько романов и анекдотов нам удалось выявить и проанализировать основные типы героев: милиционеры, «новые русские», тема семьи.

Итак, подводя итоги, можно смело судить о том. что проблема поведения русского человека в жанрах массовой литературы на сегодняшний день актуальна и развивается с невероятной скоростью.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гудков Л.Д. Массовая литература как проблема. Для кого? // Новое литературное обозрение, 1996, № 22

2. Лотман Ю.М. Массовая литература как историко-культурная проблема. // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т.3. Таллинн, 1993, с. 382Мельников Н.Г. Массовая литература // Русская словесность.- М., 1998

3. Черняк М.А. Феномен массовой литературы ХХ века. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2005, с. 152-178.

4. Шиллер Ф. О наивной и сентиментальной поэзии. // Шиллер Ф. Собр. соч. в 7 т. Т. 6. М., 1957, с. 442-443

5. Костина А.В. Массовая литература как феномен постиндустриального общества: н. 2003.

6. Рейтблат А.И. Русский извод массовой литературы. Непрочитанные страницы. 2000. с 125 – 130.

7. Анекдоты для любой компании. Серия «Хит сезона»: Ростов н/Д. Феникс, 2002. 352 с

8. Н. Гарин, Андрей Воронин. «Му-Му. Пылающая башня» Роман : МН: Современный литератор, 204-352 с.

9. Атасов С. «Одна тыща приколов и обломов»: Анекдоты.- М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 384с

10. Незнанский Ф.Е. «Абонент недоступен» Роман. м: «Олимп» ООО «Фирма «Издательство АСТ» 200 – 43с. (Господин адвокат).

11. Серегин М.Г. Алмазы Якутии: Роман. – М: Изд-во Эксмо, 2004. – 416с

12. Сухов Е. «Я – вор в законе: Побег». – М: АСТ-ПРЕСС, 1998

Скачать архив с текстом документа