Речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий
СОДЕРЖАНИЕ: Вопрос о сущности речевого воздействия трудно отнести к числу малоразработанных: вероятно, отсчет следует вести от античных времен и аристотелевской концепции риторики.О.С. Иссерс, Омский государственный университет, кафедра общего языкознания
...Люди не просто лгут, - они интерпретируют социальную действительность.
Т. ван Дейк. Язык, познание, коммуникация
Вопрос о сущности речевого воздействия трудно отнести к числу малоразработанных: вероятно, отсчет следует вести от античных времен и аристотелевской концепции риторики. Традиция изучения ораторской речи, имеющая многовековую историю, претерпела значительные изменения во второй половине XX века: классический подход к изучению ораторских текстов (при котором чаще всего объектом исследования являлось судебное красноречие) был значительно расширен за счет идей, почерпнутых из смежных дисциплин: социологии, психологии, кибернетики, политологии.
Основным стимулом интенсификации исследований в области речевого воздействия в настоящее время являются прагматические задачи. В общем виде их можно обозначить как проблему оптимизации речевого воздействия. Актуальность этой проблемы не требует специальных доказательств ввиду ее очевидности: даже беглый взгляд на книжный прилавок, где непременно присутствует несколько бестселлеров - руководств по коммуникации и речевому воздействию на собеседника (Д. Карнеги, Э. Шостром, Э. Берн и т.д.), может служить аргументом в пользу того, что социальный заказ существует.
Феномен речевого воздействия представляет собой многообразное явление, поэтому описание тех или иных его аспектов предполагает экспликацию очерченных самим автором ограничений в проблематике.
Когнитивные категории базового уровня как инструмент речевого воздействия.
Речевое воздействие (в широком смысле) можно отождествить с процессом речевого общения, взятом в аспекте его целенаправленности. Научные исследования показывают, что в любом акте речевого общения коммуниканты преследуют определенные неречевые цели, которые в итоге влияют на деятельность собеседника [5, 6, 17]. Так, например, Р.Блакар утверждал, что выразиться нейтрально невозможно, поскольку даже неформальный разговор предполагает осуществление власти, то есть воздействие на восприятие и структурирование мира другим человеком [5, c.91].
Наша задача состоит в том, чтобы рассмотреть речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий. С этой точки зрения речевое воздействие может быть описано как совокупность процедур над моделями мира участников ситуации общения, приводящих к передаче знаний от одного участника к другому [1, c.11].
Модель мира представляет собой определенным образом организованные знания о мире, свойственные когнитивной системе или ее модели [4, c.146]. С одной стороны, в модель мира входят общие знания о мире, которые можно считать объективными. Речь идет о простых пропозициях типа снег весной тает, специальных фактах вроде Волга впадает в Каспийское море или правилах продукций (Если холодно, то нужно тепло одеваться). С другой стороны, в модели мира присутствуют и знания другого типа, которые условно можно назвать субъективными. Это ценности и их иерархии, семантические конструкты типа норма, каузирование и другие когнитивные структуры, обобщающие опыт индивида и социума.
Эти когнитивные структуры, или когнитивные категории, существуют на так называемом базовом уровне категоризации. В исследованиях Э.Рош [18] понятие базового уровня категоризации в иерархии категорий относится к промежуточному между самым высоким (суперординатным) и нижним (субординатным). Речь идет о том, что в своей каждодневной жизни человек руководствуется подвижными, гибкими и простыми естественными категориями, сформированными на среднем уровне абстракции. В концептах и названиях этого уровня обычно соединяются перцептуальные и функциональные характеристики объектов, то есть сам уровень обладает не только лингвистической, но и когнитивной значимостью. Это объясняется тем, что категоризация связана с членением внешнего и внутреннего мира человека в соответствии с сущностными характеристиками его функционирования и бытия [12, c. 44]. Изучение познавательной деятельности человека показывает, что базовый уровень является центральным для многих видов когнитивной деятельности. А поскольку речевое воздействие непосредственно связано с социальными интеракциями, нас в первую очередь будут интересовать категории, относящиеся к социальной когниции.
Образование категорий связано с формированием когнитивных концептов и их устойчивых объединений. Это стандартный путь переработки поступающей информации. Примером могут служить концепты, которые формируются в процессе речевого общения. Каждый из коммуникантов в определенной речевой ситуации стоит перед необходимостью ответить на вопросы: Кто он? Кто я? Каково его отношение ко мне и остальным? Как он воспринимает меня?. На основе ответов на эти вопросы формируется концепт Я (образ Автора), концепт Он (образ Адресата) и ряд других.
Наше предположение заключается в том, что среди прочих категорий базового уровня существуют специфические когнитивные категории, регулярно представленные в текстах, где речевое воздействие планируется (то есть осознается говорящим как иллокутивная задача). Особенностями этих категорий (назовем их РВ-категориями, или персуазивными) являются их регулярность и универсальность: они обнаруживаются в персуазивном дискурсе, который представляет различные коммуникативные сферы (политику, бизнес - в особенности рекламу, частную жизнь). Ниже в качестве примера мы рассмотрим категорию свой круг (название дано в значительной степени условно, но оно отражает реалии обыденного сознания), которая базируется на двух противопоставленных концептах - свои и чужие.
Семантические сети как модель организации знаний
Отношения между концептами могут быть описаны через понятие семантичесих сетей, где точками пересечения (узлами) являются определенные концепты [12, с.169]. Простейшие типы концептуальных зависимостей в семантических сетях имеют следующий вид:
А есть В (А представляет собой В);
А имеет В;
А имеет отношение к В ( А связано с В).
Семантические сети как модель организации знаний несколько упрощенно представляют семантические отношения, которые имеют место в естественных когнитивных процессах, однако задачи речевого воздействия как раз и требуют, чтобы на некоторые речевые стимулы человек реагировал молниеносно и однозначно. А для этого необходимо, чтобы доступ к подобным знаниям был несложен. Как известно, некоторые концепты в памяти человека явно ассоциируются с другими (кислый... лимон, фрукт...яблоко). Именно такие прогнозируемые ассоциации планируется продуцировать путем установления семантических зависимостей между концептами в процессе персуазивной коммуникации.
Если рассматривать концептуальные зависимости в пределах определенной категории как узлы семантической сети, то речевое воздействие можно определить как операции над семантическими сетями (разрыв ассоциативных связей и установление новых). Два основных типа процедур: установление новых ассоциаций и разрыв старых - могут быть конкретизированы через процедуры низшего порядка. Так, например, установление новых ассоциаций может осуществляться как:
непосредственное отождествление (А есть В);
сближение по свойствам, или фамильное сходство (А имеет, обладает В);
отождествление по отдельному признаку (А имеет отношение к В);
сближение по нетипичным признакам (А имеет отношение к В, хотя это и не очевидно).
Разрыв ассоциативных зависимостей может быть описан через симметрично противопоставленные процедуры:
непосредственное отрицание тождества (А не есть В);
отрицание тождества через отрицание общих свойств (А не имеет, не обладает В);
отрицание тождества по отдельному признаку (А не связан с В);
разъединение по нетипичным признакам (А не связан на самом деле с В, хотя это и не очевидно).
Прототипический подход в описании персуазивных категорий.
Для анализа категорий речевого воздействия целесообразно использовать сформированное в когнитивной науке понятие прототипа. Оно основано на том, что категории языка не всегда, а возможно, и редко определяются в терминах одной или нескольких отличительных особенностей, необходимых и достаточных в качестве критерия именования [12, с.140-145]. Скорее они (категории) формируются на основе пересечения некоторого числа характерных свойств - признаков, при этом прототипом является единица, проявляющая эти свойства в наибольшей степени. Прототип - это лучший образец категории. Прототипический подход позволяет допустить, что все члены категории в зависимости от наличия/отсутствия характерных свойств могут быть в большей или меньшей степени близки к прототипу. Использование понятия прототипа позволяет проследить процесс формирования персуазивных категорий от простого к сложному, от типичных случаев - через усложнения - к маргинальным. В этом аспекте представленные выше операции над семантическими зависимостями выстроены по принципу отдаления от прототипа: отождествление представляет собой наиболее стандартный, эталонный способ (он быстрее опознается, чаще употребляется, ускоряет решение разнообразных задач, связанных с идентификацией), а сближение по нетипичным признакам - в какой-то степени аномальный, парадоксальный. Для категории свой круг, о которой речь пойдет ниже, первый можно проиллюстрировать фразами типа Он враг, Он свой человек, а второй - Наш человек, собираясь на курорт, кладет в чемодан деловой костюм и галстук, Наши люди в булочную на такси не ездят (реплика управдома в кинофильме Бриллиантовая рука).
1. Базовые категории персуазивного дискурса
Категория свой круг
Структурирование социума путем построения оппозиции свои - чужие имеет давние социокультурные традиции.
Политическая ситуация конца 80-х - начала 90-х годов в России способствовала актуализации этой семантической оппозиции. В этом смысле символично, что репортаж известного тележурналиста А. Невзорова о событиях в Вильнюсе в 1991 году был назван Наши (номинация относилась к советскому ОМОНу, жертвами которого стали жители литовской столицы). Наблюдения показывают, что семиотическая категория свой круг является одной из базовых когнитивных категорий в политическом дискурсе [2, 11]. Продуктивность этой категории объясняется ее гибкостью, удобством и простотой в плане манипуляции сознанием: автор каждый раз заново очерчивает свой круг, отделяя своих, наших от чужих.
Основными концептами этой категории являются дихотомически противопоставленные единицы свой - чужой. В этой системе координат устанавливаются отношения между я говорящего, собеседником (-ами) и третьими лицами. Рассмотрим основные типы ассоциативных зависимостей в рамках категории свой круг. В качестве материала использованы интервью с Юрием Лужковым (Комсомольская правда, 26 ноября 1997г.) и статья О. Кучкиной Рыжий (Комсомольская правда, 22 ноября 1997 г.). В обоих случаях в центре находится фигура бывшего вице-премьера - А. Чубайса.
1. Отождествление, или идентификация, строится по модели А есть (представляет собой) В. Осуществляется через прямую номинацию; разграничение своих и чужих происходит на основе символов Добра и Зла, соответствующих модели мира говорящего (о символах Добра и Зла см., например: [17, c.143-147]).
Вначале мы с ним были союзниками. Я поддерживал его инициативы, связанные с приватизацией. Но ...приватизация, проводимая господином Чубайсом, преследовала не экономические, а политические цели. ...И тогда я ему сказал: Отныне вы - мой идейный враг. Мы с Чубайсом - полные антиподы. (Лужков)
В стране, где порядочный человек (т.е. Чубайс. - О.И.) уже (еще) редкость, воры, указывая на него, кричат: держи вора! (Кучкина)
Реформаторы (Чубайс) провели приватизацию: бездарная система всеобщей безответственности за общее хозяйство стала преображаться в систему личной ответственности за частное хозяйство. (Кучкина)
Кроме непосредственного обозначения главного героя как врага или как порядочного человека, реформатора (в последнем контексте наводится сема положительной оценки), в обоих примерах можно наблюдать способ моделирования образа через отношение к приватизации. В зависимости от интерпретации этого процесса в категориях Добра (Кучкина) либо Зла (Лужков), объект идентифицируется как свой либо чужой.
2. Сближение по свойствам, или атрибуция, базируется на модели А имеет, обладает свойством В. Через указание на признаки, присущие объекту, устанавливается его фамильное сходство с концептами свой - чужой. В теории прототипов принимается, что категории языка формируются ( в рамках континуума) как пересечения некоторого числа характерных или типичных свойств-признаков, коррелирующих с уместностью наименования соответствующих предметов. Естественно, что представления о характерных свойствах и уместности наименования в персуазивном дискурсе идеологически нагружены и определяются сложившимися идеологемами [13].
Данный способ установления ассоциативных зависимостей обладает большой убеждающей силой, поскольку семантический вывод об идентификации объекта подается имплицитно (его доверено сделать самому адресату), а всякое знание, добытое собственными интеллектуальными усилиями, осознается как свое, личное (приватизация знаний, по Баранову).
Безусловно, сам персонаж является абсолютным раздражителем. ...Между ними (Чубайсом и Березовским) дружбы, мягко выражаясь, не было, шла острейшая и во многом беспринципная борьба за влияние на государственную власть. ...Я имею в виду полное пренебрежение той реакцией, которую они (Чубайс и другие писатели) прогнозировали от общества. ...Не последовало реакции на мощные заработки Чубайса, которые он получил за 4 месяца... Последовало новое хамство. ...Чубайс, совершенно не зная реальной экономики, не имея опыта в организации производства, не мог не стать монетаристом. Я же практик. ...Чубайс - радикал. Его мышление полярно. Он то открывает крышку гроба, то забивает в нее последние гвозди... Я - приверженец движения по этапам, шагами, а не революционными радикальными скачками. (Лужков)
Итак, Чубайс в интерпретации Ю. Лужкова обладает следующими признаками: он раздражитель, участник беспринципной борьбы за власть, писатель, пренебрегающей общественной реакцией (мнением большинства!), рвач (мощные заработки за короткий срок), хам, неопытный теоретик-монетарист, радикал, приверженец революционных скачков, гробовщик, собирающийся похоронить Россию (развернутый метафорический образ). По сумме признаков личность Чубайса близка к классическому прототипу образа врага.
В интерпретации О. Кучкиной бывшему вице-премьеру приписываются следующие свойства-признаки.
Интересно, зависит ли от цвета волос, кожи и наличия веснушек наличие выдающегося ума и таланта? Рыжие с веснушками - Бродский, Плисецкая, Чубайс. ...Да ведь и вышел не на балетную сцену - ...на самый верх политики. Горе - уму. Чубайс один такой сегодня - во благо стране и ее населению.
По совокупности положительно оцениваемых признаков (выдающийся ум и талант, уникальная значимость для блага страны и ее населения) Чубайс неминуемо должен быть опознан как свой.
Атрибуция признаков, идентифицирующих объект как свой либо чужой, может устанавливаться через констатацию подобия с некоторым объектом, указание на общие с ним свойства (в случае, если целью является разрыв ассоциативных зависимостей, - отрицание общих свойств). При этом координирующей точкой является объект, связь которого с прототипом (свой или чужой) принимается как известное, данное.
Рыжие с веснушками - Бродский, Плисецкая, Чубайс. Нескромные. Нерядовые... (Кучкина)
То, что сделали Чубайс и другие писатели, это попросту вульгарно. ...У Чубайса большевистский подход: до основания все разрушить, а затем... (Лужков)
Таким образом, свой Чубайс находится в одной шеренге с гениальными Бродским и Плисецкой, а чужой - в группе писателей (кавычки сигнализируют об отрицательной коннотации) и большевиков-разрушителей.
Приемы установления ассоциативных связей на основе подобия необычайно продуктивны в персуазивном дискурсе, в частности в стратегии дискредитации, где они реализутся в специфических речевых тактиках [3, 8, 9].
3. Стереотипизация - один из важнейших приемов речевого воздействия. С точки зрения когнитивных процессов стереотипы формируются на основе ассоциативных связей по модели А имеет отношение к В, где В - один из прототипических концептов или концепт, опосредованно связанный с прототипом как символ Добра либо Зла.
Это - кризис команды Чубайса. (Лужков)
Кризис - тяжелое переходное состояние какого-либо социального института, сферы общества, отрицательное явление, Зло; испытывать кризис - это свойство чужих, не наших.
Он (Чубайс) не раздражает только своего союзника Гайдара и небольшую кучку людей. (Лужков)
Егор Гайдар - символ непопулярной экономической политики начала 90-х годов, кучка людей противостоит здравомыслящему и моральному большинству, олицетворяющему Народ, следовательно, иметь отношение к Гайдару и кучке людей - значит быть чужим.
Реформаторы (Чубайс) ...стабилизировали родной многострадальный рубль. Создали рынок ценных бумаг. То есть из уродливой и практически обрушившейся экономической системы сделали искомую рыночную. Откуда и начнет - уже начала - плясать новая помолодевшая страна, встающая с больничной койки! (Кучкина)
Образ выздоравливающей страны - символ Добра, понятный большинству. И хотя концепт рынка имеет неоднозначную интерпретацию в идеологически заостренных текстах, противопоставление искомой рыночной системе и прежнего уклада указывает на полюс положительной оценки, формируя стереотипические зависимости.
4. Установление ассоциативных связей (часто по второстепенному, несущественному признаку) лежит в основе техники, которая известна как прием навешивания ярлыков [9, 16]. Ярлык - один из распространенных аргументов в нечестной полемике [14]. В основу наименования по принципу ярлыка кладется какой-нибудь частный признак объекта. Так, например, молодые реформаторы в российском правительстве называются то выпускниками Кембриджа (прозападная ориентация - признак чужих), то мальчиками в розовых штанишках (не соответствующая их положению молодость и сопутствующая ей незрелость мышления имплицитно противопоставлена мудрости стариков). Основой ярлыка может стать и звуковая форма слова (прием паронимической аттракции: демократы - дерьмократы, приватизатор - прихватизатор) [11].
Речевое воздействие, рассматриваемое в аспекте когнитивных процессов, связано не только с установлением желательных ассоциаций, но и с блокировкой нежелательных. Последняя осуществляется по моделям: 1) А не есть В; 2) А не имеет В; 3) А не имеет отношения к В; 4) А имеет лишь частичное (некоторое) отношение к В - то есть здесь имеют место процессы, по своей цели противоположные отождествлению, атрибуции, стереотипизации и навешиванию ярлыков. Сравним высказывания Ю. Лужкова:
Черномырдин и Чубайс - мало совпадающие персоны. (1)
Мы с Чубайсом единомышленники разве что в стратегии рыночных преобразований. (4)
Мне искренне жаль ...Казакова. Думаю, он случайно попал в этот коллектив. (3) - и мнение О. Кучкиной:
Жалко, что он (Чубайс) вдруг повел себя так, будто виноват... До суда нельзя было поддаваться на шантаж и подлянку... (2)
Жалко, что мы страдаем, что у нас нет и близко возможности похожих гонораров. Но ведь у нас и похожей - безумной по сложности - работы нет. (1)
Ах, Чубайс, Чубайс! Лучше б вы сжевали бумагу, на которой писали тексты. Впрочем, не будь книги, накопали бы что-нибудь другое. (4)
Рассмотренные нами типы ассоциативных зависимостей используются для эффективного манипулирования умозаключениями реципиента. Основанием для подобных манипуляций являются когнитивные категории базового уровня, например такая, как категория свой круг. В качестве иллюстрации были избраны фрагменты политического дискурса, но не менее яркими могут быть примеры из языка рекламы или повседневной, обыденной речи. В условиях социального взаимодействия категории этого уровня реализуются в рамках речевых стратегий и тактик, что является предметом отдельного исследования [7, 10, 15].
Список литературы
Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): Автореф. дис.... докт. филол. наук М., 1990.
Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и новации // Новое в жизни, науке и технике. 1991. N 10.
Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.
Баранов А.Н., Паршин П.Б. К построению словаря терминов когнитивной науки // Когнитивные исследования за рубежом: Методы искусственного интеллекта. М., 1990. C.139-149.
Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987. C.88-125.
Ван Дейк, Т.А. Язык, познание, коммуникация. М., 1989.
Верещагин Е.М., Ротмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики призыва к откровенности // Вопросы языкознания. 1992. N 6.
Иссерс О.С. Паша - Мерседес, или речевая стратегия дискредитации // Вестник Омского университета. 1997. N 2. C.51-54. [1997 а].
Иссерс О.С. Посмотрите, на кого он похож! //Вестник Омского университета. 1997. N 3. С.81-84. [1997 б].
Иссерс О.С. Что говорят политики, чтобы нравиться своему народу //Вестник Омского университета. 1996. N 1. C.71-74.
Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Свое - Чужое в коммуникативном пространстве митинга. // Русистика сегодня. 1995. N I. C.93-116.
Кубрякова Е.С., Демьянков B.C., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реализации. Екатеринбург - Пермь, 1995.
Поварнин С. Спор: О теории и практике спора. // Вопр. философии. 1990. N 2.
Рытникова Я. Т. Семейная беседа: обоснование и риторическая интерпретация жанра: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 1996.
Теория и практика полемики. Томск, 1989.
Larson Ch. U. Persuasion: reception and responsibility. Wadsnorth Publishing Company. Belmont, Ca 1995.
Rosh E.H. Human categorization // Advances in cross-cultural psychology. L., 1975