Толерантность между переселенцами и местным сообществом как принцип социальной работы с мигрантами

СОДЕРЖАНИЕ: Понятие и общая характеристика толерантности, ее место и значение в современном обществе. Формы, методы и принципы социальной работы с мигрантами. Возможности и создание условий для оптимизации отношений между переселенцами и местным сообществом.

Выпускная квалификационная работа

«Толерантность между переселенцами и местным сообществом как принцип социальной работы с мигрантами»

Введение

В России на протяжении 90-х гг. XX в. и в начале XXI в. наблюдается приток внешних мигрантов. При всем многообразии видов и форм миграционных потоков очевидно присущее им общее – влияние на них этнических факторов. Этническая миграция из стран дальнего и ближнего зарубежья, пополняя уже существующие диаспоры и создавая новые, заметно воздействует на обстановку в принимающих регионах. Переселенцы и принимающее их общество находятся в сложном взаимодействии, отражающем противоречивость интересов сторон. Складывающиеся под влиянием миграционных процессов социальные взаимодействия в местах вселения мигрантов нередко носят проблемный характер, сопровождаются ростом социальной напряженности и конфликтов.

В современном мире часто торжествует нетерпимость: религиозная, национальная, расовая, вражда между отдельными людьми и социальными группами. Резкие перемены в жизни общества породили проблемы: растущая безработица, недостаток жилья, низкий уровень жизни, который нельзя назвать достойным.

В истории человечества нетерпимость присутствовала всегда, порождая войны, религиозные преследования и идеологические противостояния. В повседневной жизни она выражалась и выражается в фанатизме, стереотипах, оскорблениях, а в государственном масштабе – в расовой дискриминации, преследовании по национальному, религиозному признаку, в нарушении важнейших демократических свобод.

Сама идея толерантности восходит к истории философской мысли. О толерантности в условиях сильной церковной цензуры писал Дж. Локк в «Очерках о терпимости» и «Письмах о терпимости», П. Бейль в нескольких своих философских сочинениях.

Принципы толерантности как основные права и свободы закреплены в законных актах и провозглашены в международных декларациях. Базовый документ здесь Всеобщая декларация прав человека, а также Международный пакт о гражданских и политических правах, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах. В рамках Совета Европы действует Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

В Российской Федерации главный документ для широкого определения толерантности – Конституция. В области расизма и расовой дискриминации основными признаются ст. 136 Уголовного кодекса (Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина) и ст. 282 (Ответственность за действия, направленные на возбуждение национальной и расовой вражды, унижение национального достоинства, пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их национальной или расовой принадлежности).

Для социального работника толерантность – это профессионально необходимый атрибут. В обычном общении он может выбирать себе партнеров для общения по внутренней склонности и уклоняться от контактов с неприятными лично для него людьми. Клиенты социальных работников – несчастные люди, их вид может быть достаточно неприятным, их индивидуальные, групповые или национальные стереотипы поведения могут казаться непривычными или неприемлемыми. Однако отказывать в помощи индивидам под такими предлогами недопустимо. Единственный критерий в этом вопросе – потребность в профессиональной помощи.

Кроме того, в современном обществе многими учеными отмечаются проблемы, связанные с нарушением взаимоотношений между переселенцами и местными жителями – дискриминация и недоверие на территориях соприкосновения, межнациональные конфликты и т.д. Толерантность принадлежит к основным проблемам, без рассмотрения которых, в сущности, невозможно понимание бытия. Пережив межнациональные, межэтнические, межрасовые и другие конфликты, люди все больше приходят к выводу о том, что существует только один путь обеспечения надежного мира и безопасности – путь толерантности, то есть терпимости, умения без применения насилия преодолевать конфликты и достигать согласия.

В подобных условиях социальная работа как гуманная и милосердная деятельность, основываясь на принципе толерантности, может стать гарантией стабильности в обществе, противодействия всем формам дискриминации человека, выполняя роль оптимизации отношений между переселенцами и мигрантами. Социальный работник должен не только проявлять это качество во взаимоотношениях с клиентами, но и воспитывать его у населения в целом.

Исходя из вышесказанного, толерантность между переселенцами и местным населением должна выступать как принцип социальной работы с мигрантами, так как это гарантия стабильности в социуме и, построенная на данной основе работа, – эффективный инструмент для реализации миграционной политики России.

В современной науке толерантность исследуется разными учеными, в разных направлениях и сферах деятельности – Асмоловым А.Г., Безюлевой Г.В., Валитовой Р.Р., Глебкиным В.В., Золотухиным В.М., Лекторским В.А., Скворцовым А.В., Солдатовой Г.У., Степановым П.М., Тишковым В.А., Шалиным В.В., Шеламовой Г.М. и многими другими авторами.

Вместе с тем общая толерантность всего российского населения является относительно невысокой. Это показывают исследования различных специалистов и ученых. Наиболее известны среди них Л.М. Дробижева, А.В. Мозговая, Э.А. Паин (Институт социологии РАН), Л.Л. Рыбаковский, Е.П. Сигарева (Институт социально-политических проблем РАН), Ж.А. Зайончковская (Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН), В.А. Тишков, Г.А. Субботин (Институт этнологии и антропологии РАН), а также А.Г. Асмолов, Г.А. Солдатова, Л.А. Шайгерова и др. (МГУ им. М.В. Ломоносова, Российское общество Красного Креста).

Объект исследования: социальная работа с мигрантами

Предмет исследования: использование принципа толерантности между мигрантами и местным сообществом в профессиональной деятельности социального работника.

Цель исследования – проанализировать толерантность во взаимоотношениях между переселенцами и местным населением как принцип социальной работы с мигрантами.

Задачи исследования:

1. Проанализировать теоретические источники по изучаемой проблеме.

2. Дать общую характеристику толерантности.

3. Определить формы, методы и принципы социальной работы с мигрантами.

4. Проанализировать исследования ксенофобии и толерантности по отношению к мигрантам в современной России.

5. Выявить возможности социальной работы в оптимизации отношений между переселенцами и местным сообществом.

Методы исследования: обобщение и интерпретация социологической, психологической, педагогической и методической литературы по теме исследования, анализ, тестирование, метод опроса (анкетирование).

Структура работы: квалификационная работа включает в себя введение, две главы, заключение, список использованной литературы и приложения.

1. Толерантность как принцип в социальной работе с мигрантами

1.1 Общая характеристика толерантности

Понятие толерантности формировалось на протяжении многих веков и этот процесс продолжается до сих пор. Накапливая разносторонние значения, термин «толерантность» стремится соответствовать действительности, в которой многообразные проявления нетерпимости требуют новых средств преодоления.

В «Современном словаре иностранных слов» дается следующее определение толерантности: «Tolerantia (лат.) – терпимость, терпение, устойчивость, выносливость, снисходительность к чему-либо, способность переносить неблагоприятное воздействие». [42]. В «Советском энциклопедическом словаре» приводится многозначное толкование этого понятия: «Толерантность – иммунологическое состояние организма; способность организма переносить неблагоприятное влияние того или иного фактора среды; терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению». В обиходе слово толерантность часто заменяют словом терпимость.

Обратимся к пониманию толерантности в других культурах. Так, в английском языке, в соответствии с Оксфордским словарем, толерантность – «готовность и способность без протеста воспринимать личность или вещь». Во французском – «уважение свободы другого, его образа мысли, поведения, политических и религиозных взглядов». В китайском языке быть толерантным значит «позволять, допускать, проявлять великодушие в отношении других». В арабском толерантность – «прощение, снисхождение, мягкость, снисходительность, сострадание, благосклонность, терпение… расположенность к другим», в персидском – «терпение, выносливость, готовность к примирению» [44].

Таким образом, понимание толерантности и терпимость неоднозначно в различных культурах и зависит от исторического опыта, культуры и традиций народов.

Рассмотрим проблему определения терпимости и толерантности в различных научных дисциплинах.

Под толерантностью в социально-философском смысле этого понятия следует понимать «определенное социальное качество межчеловеческих отношений, а также отдельных индивидов и групп, характеризующееся установкой на благожелательное восприятие «другого», желанием не только понять, но и, насколько возможно, принять традиции, культуру, убеждения, верования, интересы, ценности и так далее этого «другого». При этом указанная установка выступает в качестве своего рода категорического императива для субъекта всякого подлинно толерантного поведения и действия, а не имеет сиюминутный, преходящий или своекорыстный характер. Толерантным отношением называется такое, когда человек стремится достичь взаимопонимания и реализации собственных целей путем достижения согласованности своих действий с действиями других людей без применения каких-либо мер насилия, принуждения и давления, а лишь посредством взаимодискуссии, убеждения и обоюдной корреляции поведенческих актов и действий.

Известно, что философские категории выступают как предельно широкие понятия. Так, Ю.А. Ищенко толерантность определяет как внутреннее активное отношение, проявляемое то ли в сострадании (и молчании), то ли в действии (и диалоге). Иными словами, оно представляется как ответственный поступок, который может быть воплощен в участном действии, мысли, слове. [22].

Понятие «терпимость», рассматриваемое В.М. Золотухиным как отношение, характеризуется посредством соотнесенности совершаемых поступков с их моральной значимостью, оказывающей положительное или отрицательное воздействие на «общечеловеческое» [21].

В.А. Петрицкий выделяет следующую иерархию определений толерантности:

· толерантность есть терпимость субъекта по отношению к другому субъекту, несмотря на возможную первоначально негативную оценку вкусов, поступков, стиля поведения, образа жизни, иной культуры;

· толерантность есть признание права на существование иных вкусов, поступков, стиля поведения, образа мыслей, отличных от моих, и шире, иной культуры;

· при вычленении социально-нравственно-позитивных элементов типичных ситуаций толерантного поведения как процесса, толерантность есть внутренне осознанная терпимость, основанная на нравственно-понимающем сопереживании [33].

Терпимость как предмет этического осмысления, согласно представлениям А.В. Зимбули [20], – это проявление нравственным субъектом сдержанности в ситуации, когда он негативно реагирует на нравственно значимые для него события.

Словарь по этике дает следующее определение терпимости: «Терпимость – моральное качество, характеризующее отношение к интересам, убеждениям, верованиям, привычкам, поведению других людей, выражается в стремлении достичь взаимного понимания и согласования разнородных интересов и точек зрения без применения давления, преимущественно методами разъяснения и убеждения» [39].

С.Ю. Головин в «Словаре практического психолога» дает следующее объяснение толерантности. «Толерантность – отсутствие или ослабление реагирования на какой-либо неблагоприятный фактор в результате снижения чувствительности к его воздействию. Например, толерантность к тревоге проявляется в повышении порога эмоционального реагирования на угрожающую ситуацию, а внешне – в выдержке, самообладании, способности длительно выносить неблагоприятные воздействия без снижения адаптационных возможностей» [40].

Определения толерантности А.Г. Асмолова и Г.У. Солдатовой [43] совпадают и видятся учеными как уважение и признание равенства, отказ от доминирования и насилия, признание многомерности и многообразия человеческой культуры, норм, верований, отказ от сведения этого многообразия к единообразию или к преобладанию какой-то одной точки зрения.

По мнению Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой, О.Д. Шаровой, толерантная личность – это «человек, хорошо знающий себя и признающий других. Проявления сочувствия, сострадания – важнейшая ценность толерантного общества и черта толерантного человека». [46].

Таким образом, в понятиях «толерантность» и «терпимость», представленных в философских, этических, психологических и других науках, нет достаточно четкого разделения границ между ними, более того, в определениях А.В. Петрицкого, А.В. Зимбули, Ю.А. Ищенко, В.М. Золотухина, С.Ю. Головина, А.Г. Асмолова и Г.У. Солдатовой терпимость рассматривается как составная часть толерантности, последняя, в свою очередь, считается более «широким» понятием.

Итак, толерантность можно рассматривать как минимум в шести аспектах:

Первое значение толерантности связано с терпением, терпимостью, но это лишь одна грань трактовки этого многозначного понятия.

Второе значение включает аспект адаптации человека к чему-либо, кому-либо.

Третье значение толерантности связано с устойчивостью: приобретенная устойчивость; устойчивость к неопределенности; этническая устойчивость; предел устойчивости или выносливости человека; устойчивость к стрессу; устойчивость к конфликту; устойчивость к поведенческим отклонениям.

Четвертое включает понятие допущения, позволения. Быть толерантным означает допускать, что есть люди, отличные от нас по многим факторам, что у других есть собственное мнение, ценности, идеалы, что другие способны на иные эмоциональные способы реагирования, т.е. признание самого факта многообразия.

Пятое значение – толерантность как принятие. В отличие от допущения принятие характеризуется направленностью на другого. Принятие является условием продолжения взаимодействия.

Шестое представляет толерантность как стремление человека достичь понимания с другими, согласовать самые разные установки, мотивы, ориентации, не прибегая к насилию и подавлению человеческого достоинства. Это своего рода принятие многообразия, результатом которого становится взаимопонимание, включая помощь, содействие, сотрудничество, разъяснение и диалог. [6].

На наш взгляд, некоторую неопределенность в трактовках терпимости и толерантности можно снять, если исходить из следующих положений.

Во-первых, и терпимое и толерантное отношение актуализируется тогда, когда мнения, оценки, верования, поведение и т.п. других людей не совпадают с мнениями, оценками, ожиданиями субъекта взаимодействия, это объединяет данные понятия.

Во-вторых, различает их то, что они выполняют разные функции. Толерантность дает возможность приспособиться к неблагоприятным факторам, то есть толерантность носит адаптивный характер. Например, толерантность к тревоге, толерантность к чужой вере. Терпимость же, кроме адаптивной, выполняет еще и активную функцию, то есть дает возможность изменять чужое мнение, поведение другого человека, но без применения средств принуждения.

В-третьих, данные личностные свойства различаются по психологическим механизмам, лежащим в их основе, к ним мы относим терпение и принятие. Ведущим механизмом толерантности является терпение (выдержка, самообладание, самоконтроль), что дает возможность снизить порог чувствительности к неблагоприятным факторам. Принятие как другой механизм толерантности отступает на второй план и в ряде случаев может вообще не актуализироваться. Ведущим же механизмом терпимости, наоборот, становится принятие чего-либо как данности (понимание, эмпатия), терпение, отступая на второй план, не утрачивает при этом своего потенциала и активно используется личностью.

Если рассматривать понятие с позиции культуры, общества, то толерантность – это качество культуры (нравственное, правовое, политическое) общества, любого социального слоя, каждого гражданина, не взирая на пол, возраст, этническую, конфессиональную или расовую принадлежность. Толерантность имеет различные формы: личная, общественная (отраженная в морали, нравах, общественной психологии, сознании), государственная (отраженная в законодательстве, политической практике). Основное требование толерантной культуры в следующем: свободное исповедание каждым гражданином, общественной группой, обществом свободно избранных, нравственных, социально-политических мировоззренческих предпочтений предполагает их лояльное, терпимое, не враждебное, уважительное отношение к аналогичному выбору других. Заинтересованное отношение к другим людям, желание понять их и прочувствовать, побуждает к работе разум, способствует расширению собственного толерантного опыта уже потому, что мироощущение других отлично от нашего. [23].

В быту толерантным моральным установкам может способствовать созданию для человека комфортных условий существования, нейтрализация агрессивных, конфликтных взаимоотношений. В то же время подобное поведение – показатель интеллектуального уровня человека, готового обогащать и совершенствовать свой умственный кругозор, нрав и манеру поведения путем контактов с иными воззрениями и практическими действиями. Толерантность является признаком уверенности человека в надежности своих позиций, отсутствие боязни и конкуренции с другими воззрениями, боязни утратить свойственные ему различия. Притом, что основным фактором установления толерантности являются объективные внешние условия существования индивида или социальной группы, в каждом отдельном случае играют свою роль и индивидуально-психологические особенности личности, ее природная склонность к терпимости и согласию.

Толерантность непосредственно появляется в социальных действиях и ответных реакциях, поскольку атрибутивно принадлежит системе потребностей, интересов, мотивов, установок, целей. Ключевым моментом в социологической интерпретации выступает приемлемость, принятие или наоборот неприемлемость, непринятие партнерами по социальному взаимодействию друг друга как личностей с индивидуальными, но социально значимыми комплексами социально-психологических и социальных свойств.

Толерантность рассматривает в качестве внутренней позиции каждого человека отношения к другому как к свободной личности, признание и уважение его права на отличие. При этом общение, диалог строятся на добровольном и сознательном подавлении чувства неприязни к другому, исходя из позитива и отбрасывая негатив. [6].

Гражданская концепция толерантности включает поиск компромиссных решений для самосохранения самого человека и общества в целом. Толерантность рассматривается как действие или общественная норма, которая осуществляется через закон и традицию, предлагает защиту прав любого человека и отношение к проявлениям нетерпимости как к недопустимым. В данном случае толерантность – это позиция самоограничения и намеренного невмешательства, добровольное согласие на взаимную терпимость разных и состоящих в несогласии субъектов. Компромиссное решение основано на двух смыслах толерантности: безразличии и заинтересованном взаимопонимании. Безразличие подразумевает, что одна сторона допускает существование другой, хотя относится безразлично к ее нормам и ценностям. Такое безразличие возможно при условии сомнения в собственных нормах и ценностях, отказе от обязательности их соблюдения всеми. Значение заинтересованного взаимопонимания предполагает приверженность собственным нормам и ценностям, но в то же время осознание необходимости их обогащения и расширения на основе учета и использования другого опыта.

Гуманистическая этика ненасилия, обусловленная нравственной зрелостью человека и его культурной заинтересованностью, предполагает решение личных и общественных споров через сотрудничество, нацеленное на понимание и признание интересов и притязаний другой стороны, что способствует активному участию в поиске выходов из конфликтной ситуации с учетом того, что выигрывают обе стороны. Когда выигрывает одна сторона, то все равно проигрывают обе. Стратегия ненасилия требует от человека социальной ответственности, определенного напряжения познавательных и нравственных сил, поскольку наряду с преодолением обычного страха требуется определенная личностная стойкость, а также проявление умения и способности к сопереживанию чужим проблемам. [23].

Сложность и противоречивость проблемы толерантности объясняется оттенком, который ей придается. Можно выделить общее понимание толерантности как признания и уважения равенства, отказ от доминирования и насилия, признание многомерности человеческой культуры, норм и верований, отказ от сведения многообразия к единообразию или к преобладанию какой-то одной точке зрения или позиции.

Конкретное воплощение толерантные отношения находят в международном праве, правосудии, культуре, искусстве, коммуникациях, социальных институтах, педагогике. Признавая разнообразие людей, культур, народов как ценность, толерантность представляет собой норму цивилизованного общества.

При интенсивных процессах современной глобализации проблемы диалога между цивилизациями, необходимости их толерантного взаимодействия и взаимообогащения при сохранении своих самобытных культур все настойчивее ставятся их выдающимися представителями – учеными, духовными лидерами, государственными деятелями. Именно такой подход может быть предпосылкой диалога, сотрудничества последователей различных мировоззрений, культурных традиций.

В «Декларации принципов толерантности» представлены следующие трактовки данного понятия: толерантность означает уважение, принятие и понимание. Уважительный компонент толерантной культуры – личной, общественной или межгосударственной обусловлен принятием и правильным пониманием, как сказано в Декларации принципов толерантности утвержденной ЮНЕСКО в 1995 году; «богатого разнообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности». А этому способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести и убеждений, позволяющие видеть не только различия в плюралистическом мире, но и единство в многообразии. Очевидно, что лишь при следовании подобным ориентирам есть шанс достичь согласия и мира между различными индивидуумами, общественными стратами, государствами, цивилизациями. [1].

Можно сказать, что толерантность представляет собой гармонию многообразия, критерий развития и культуры человека. Терпимость способствует воспитанию индивидуальной ответственности за свое предназначение и ответственности за судьбу мирового сообщества.

Для развития толерантности человеку отчасти приходится изменять собственные установки. Поэтому необходимо понять основные психологические составляющие толерантности (эмпатия, коммуникативная толерантность, принятие себя и принятие других), которые в совокупности являются отличительными признаками толерантного человека.

Эмпатия аккумулирует в себе способность человека переживать те же
чувства, которые испытывает другой человек, и является выражением
психологического принятия. Иными словами, эмпатия – это эмоциональная
отзывчивость, чувствительность и внимание к другим людям, их проблемам.
Она проявляется в стремлении оказать помощь и поддержку. Такое
отношение к людям способствует развитию гуманистических ценностей, без
которых невозможно полноценное толерантное восприятиедействительности. Эмпатия отражает уровень эмоциональной зрелости, профессионализма представителей профессий типа «человек – человек», к которым относятся и учителя и воспитатели. [26].

Коммуникативная толерантность – это характеристика отношения личности к людям, показывающая степень переносимости ею неприятных или приемлемых, по ее мнению, психических состояний, качеств и поступков партнеров по взаимодействию. Коммуникативная толерантность как черта человека собирательная: в ней находят отражение факторы воспитания, опыт общения, культура, ценности, потребности, интересы, установки, характер, темперамент, эмоциональный стереотип поведения и особенности мышления. Люди, обладающие высоким уровнем коммуникативной толерантности, уравновешенны и хорошо совместимы с различными людьми. Эти достоинства создают психологически комфортную обстановку для совместной деятельности, достижения взаимопонимания, что является значимым для педагогической деятельности и способствует формированию толерантных отношений.

Коммуникативная толерантность включает в себя:

• понимание и принятие различия интересов, потребностей и ценностей других людей. Принятие достоинства разнообразия признаков, отличающих людей друг от друга;

• отказ от монополии на знания истины;

• развитие человека посредствам продуктивного преодоления, разрешения и выхода из внутреннего или внешнего конфликта;

• ситуативное реагирование: проявлять толерантные качества в ситуации незапланированного непосредственного общения;

• ответственность личности за процесс и результат собственного жизненного выбора, и проявление себя в общении с другими;

• активность в процессе взаимодействия. Умение услышать и понять не только себя, свое мнение, а желания, взгляды и позиции другого человека. [6].

Развитие толерантности начинается с общения, в нем она находит свою реализацию. В процессе общения происходит понимание и прочувствование другого, принятие его таким, каков он есть, умение ставить себя на место другого и смотреть на ситуацию его глазами.

Контакты между людьми порождаются потребностями в совместной деятельности и включают обмен информацией, выработку единой стратегии взаимодействия, восприятие и понимание других на основе сопереживания и взаимного обмена эмоциями. В этом случае толерантность выступает в виде эмоционально-чувственных переживаний.

На процесс социального восприятия и осознания себя через другого в процессе межличностного взаимодействия помимо эмпатии оказывают влияние механизмы идентификации и рефлексии.

Знание того, как партнер по общению будет понимать другого, регулируется процессом рефлексии. Это непросто знание другого, а знание того, как другой понимает человека, представляющее своеобразный удвоенный процесс зеркального отражения.

В качестве объекта рефлексии могут выступать: и отражение мира, и размышление о нем, способы регуляции человеком своего поведения, сами процессы рефлексии, свое личное сознание.

В течение жизни, общаясь с разными людьми в личном и профессиональном планах, человек расширяет и обогащает собственные представления и суждения о самом себе, делая их более многогранными. Формирование собственного образа приводит к возникновению ощущения себя, а закрепление описания самого себя по различным оценкам, полученных о себе от других, выстраивает некое обобщенное представление, заключающееся в углубленном понимании собственной уникальности и ценности. [32].

На развитие коммуникативных процессов влияет также самооценка общающихся, которая является своего рода регулятором поведения. Самооценка отражает степень развития у человека чувства самоуважения, ощущения собственной ценности и позитивного отношения к себе. От нее зависит степень критичности человека, требовательность к себе, отношения к успехам и неудачам, что влияет на процесс общения с другими. Она тесно связана с уровнем притязаний человека, выбором степени трудностей целей. Расхождения между притязаниями и реальными возможностями приводят к искажению в оценивании себя, поведение становится неадекватным, возникают эмоциональные срывы. Деформация самооценки может происходить в сторону занижения или завышения. И в том и в другом случае это негативно сказывается на установлении продуктивных контактов с окружающими. [37]

Таким образом, обращение к процессу самопознания в ситуации общения может стать продуктивным стимулом для развития качеств, необходимых толерантной личности, способной позитивно реагировать, принимать и изменять собственные оценки, суждения и установки, а также понимать и принимать особенности других людей.

Итак, толерантность – это морально-нравственное качество личности, характеризующееся способностью человека принимать другого во всем его многообразии, признавать индивидуальность, уважать свои и чужие мнения и взгляды, выражается в стремлении достичь взаимопонимания и согласия в процессе общения и взаимодействия методом разъяснения и убеждения. Поэтому воспитание толерантных отношений является необходимым и обязательным условием для полноценного развития и формирования, существования индивида в обществе, служит мерой гармонии человека.

В качестве объекта терпимого, толерантного, нетерпимого отношения могут рассматриваться люди (народ), группа, отдельный человек, идеология, отдельное мнение, научная (философская, психологическая и т.д.) система, вещи, предметы, обстоятельства, позиции, идеи и т.д.

В качестве объекта терпимости, толерантности, нетерпимости может выступать народ. В широком смысле слова под данным значением понимается население государства, жители стран, нация, народность, национальность; исторически сложившаяся группа людей, имеющая свою самобытность, находящую выражение в искусстве, культуре, литературе, связанная одинаковым происхождением и языком.

1.2 Формы, методы и принципы социальной работы с переселенцами

В своей профессиональной деятельности специалист-практик руководствуется выводами и правилами, возникающими из сформулированных наукой закономерностей, которые, выражая вполне конкретный перечень требований, становятся принципом, исходным положением и общим правилом деятельности социального работника.

Принципы социальной работы – важнейший структурный компонент логических форм научной теории. Именно посредством принципов теоретические положения непосредственно соотносятся с практикой социальной работы.

Сложность и многообразие взаимодействующих факторов социальной работы, проявление субординационных, координационных и корреляционных связей и отношений отражается в системе принципов социальной работы, которые можно разделить на несколько групп:

– методологические;

– организационно-распорядительные;

– психолого-педагогические;

– социально-политические.

Методологические принципы – это принципы гносеологического подхода, детерминации, отражения, развития.

Организационно-распределительные принципы – это:

– социально-технологическая компетентность кадров;

– стимулирование;

– контроль и проверка исполнения;

– функциональная определенность;

– единство правил и обязанностей.

Психолого-педагогические принципы выражают требования к выбору технологических средств психолого-педагогического воздействия на клиентов социальных служб.

К основным принципам этой группы следует отнести:

– комплексный и системный подход к анализу и оценке условий жизнедеятельности клиента и выбору форм и методов работы;

– индивидуальный подход к личности клиента социальных служб;

– целенаправленность и адресность социальной работы;

– такт и терпимость при общении с клиентами социальных служб и т.д.

Социально-политические принципы выражают требования, обусловленные зависимостью содержания и направленности социальной работы от социальной политики государства, которая определяет концептуальные подходы к выбору приоритетов в социальной защите населения, к сочетанию и сопряжению личных и государственных интересов в социальной работе. Основные принципы этой группы:

– государственный подход к задачам, решаемым в социальной работе;

– гуманизм и демократизм содержания и методов социальной работы;

– учет конкретных условий жизнедеятельности личности, социальной группы при выборе содержания, форм и методов социальной работы;

– законность и справедливость действий социального работника. [48].

В книге «Социальная работа» под редакцией профессора В.И. Курбатова выделяются специфические принципы социальной работы, определяющие основные правила деятельности в сфере оказания социальных услуг населению: принципы гуманизма, справедливости, альтруизма, коммуникативности, универсальности, охраны социальных прав, социального реагирования, профилактической направленности, клиентоцентризма, опоры на собственные силы, максимизации социальных ресурсов, конфиденциальности, толерантности.

Принцип толерантности обусловлен тем, что социальная работа ведется с самыми различными категориями клиентов, в том числе с личностями, которые могут не внушать симпатии специалисту. Политические, религиозные и национальные особенности индивидов, нуждающихся в помощи, их поведенческие стереотипы и сама их внешность может оказаться непривычной для лиц, занимающихся социальной работой. Определенные элементы ксенофобии, т.е. неприязни и страха перед проявлениями чуждых традиций, распространены в нашем обществе. [47].

Толерантность является одним из руководящих принципов социальной работы, признание правомерности культурных, религиозных, расовых и прочих различий между индивидами, группами и социальными общностями, терпимое отношение к проявлениям непохожести во внешнем виде, поведении, ценностных ориентациях и т.д. других людей.

В нашей стране содержание принципа толерантности претерпело достаточно сложную трансформацию. С одной стороны, практически мононациональное окружение большинства населения, отсутствие традиций совместного существования с людьми иной расы, религии, культуры не создавали больших проблем при встрече с их представителями, что предопределило терпимость к тем индивидам из других общностей, с которыми взаимодействовали наши соотечественники. С другой стороны, индивидуальные отличия не поощрялись и не признавались, человек воспринимался как часть общности, некоторого «всеединства», поэтому уважение к праву на отличие в целом не сформировано.

Кризис системы нравственно-культурных ценностей, застойная экстремальность существования большинства населения, политические и военные конфликты привели к ослаблению регулирующих механизмов человеческого индивидуального и социального поведения, к сокращению толерантности, возрастанию нетерпимости в отношениях между людьми. Одной из форм проявления социальной напряженности стали межнациональные конфликты.

В таких условиях многократно усиливается значение толерантности социального работника, который должен не только проявлять это качество во взаимоотношениях с клиентами, но и воспитывать его у населения в целом. [41].

Поэтому толерантность между переселенцами и местным населением должна выступать как принцип социальной работы с мигрантами, так как это гарантия стабильности в социуме и, построенная на данной основе работа, – эффективный инструмент для реализации миграционной политики России.

Сегодня, Российская Федерация заинтересована в миграции населения, прежде всего, в переселении на историческую Родину соотечественников, так как это восполнение естественной убыли населения, возвращение мигрировавших ранее специалистов, решение проблемы нехватки рабочих рук, восполнение генофонда нации, ускорение экономического и социального развития, освоение незаселенных территорий и т.д. Поэтому в условиях миграционного прироста чрезвычайно важной становится социальная работа с мигрантами, в рамках которой возможна реализация принципа толерантности между местным населением (сообществом) и мигрантами.

Местное сообщество рассматривается как группа людей в природной окружающей среде, обладающая географическими, политическими и социальными границами и развитым общением друг с другом. Выделяют четыре основных признака местного сообщества:

1. Население / общность людей (историческая, культурная, соседская и т.д.)

2. Место (территория), иными словами, пространство в пределах определенных границ (географических, административных, экономических, информационных и т.д.)

3. Социальное взаимодействие (соседские отношения, общие правила и нормы поведения, общие властные структуры, общественные услуги, организации, взаимосвязь в производственной деятельности и т.д.)

4. Чувство сообщества / психологическая идентификация с сообществом (общность ценностей, чувство принадлежности, чувство сопричастности к событиям в сообществе, чувство ответственности перед сообществом и т.д.). [59].

Миграция же по определению ООН – перемещение лиц на срок более 6 месяцев. Хотя существуют и более широкие определения миграции населения, согласно которым: миграция – все виды движения населения, имеющие общественную значимость, вплоть до перемещения из пригорода в город, внутри города, из дома на работу и обратно. Однако, в любом случае, несмотря на различные определения, лицо, которому в условиях новой территории нахождения требуется помощь.

Сам факт переезда выступает дестабилизирующим фактором и влечет за собой определенные неудобства. Смену социального окружения, климата, правового поля и так далее. На новом месте жительства мигранту необходимо ориентироваться в окружающем его пространстве – устанавливать социальные связи (дружеские, деловые, взаимоотношения с соседями и т.д.), познавать законы нынешнего места пребывания (особенности взаимоотношений в новом сообществе, права, льготы и обязанности человека и гражданина в данной местности и т.д.), получать (восстанавливать) социальный статус – иметь работу, жилье, реализацию права на обучение и воспитание детей, достойные средства для существования и т.д. Безусловно, у человека разумно принимающего решение о переезде, часть проблем решается им самим и он мысленно и физически нередко готов с ними бороться. Однако часть проблем не означает, что процесс приживаемости человека на новом месте будет благополучным. И оказать содействие либо помощь в решении этих проблем может специалист социальной работы.

Дифференциация форм работы с мигрантами – закономерный процесс, сопутствующий ее развитию, изменению содержания понятия «миграция». Так, преобладание беженцев, вынужденных переселенцев в структуре мигрантского потока в середине 1990-х гг. требовало одних форм помощи мигрантам. Усиление потока репатриации и переселения соотечественников, начавшееся с 2007 г., нуждается в других формах работы.

Значительная часть мигрантов – это лица, пострадавшие от факторов социального риска; вместе с тем их большинство вполне работоспособно, обладает соответствующим уровнем образования и имеет определенную трудовую квалификацию. В связи с этим помощь мигрантам должна начинаться с оказания содействия в их трудоустройстве, в том числе в организации самозанятости.

Правда, у специалистов нет единой точки зрения на этот вопрос: одни полагают, что делать ставку на силы и средства мигрантов в сложившихся условиях нельзя, так как они не смогут самостоятельно решать вопросы своего обустройства; по мнению других специалистов, основное направление этой работы – помочь мигрантам развивать собственные устремления и способности.

Крайне острой остается проблема материальной компенсации понесенного мигрантами ущерба. В соответствии с постановлением Правительства РФ «О мерах по оказанию помощи беженцам и вынужденным переселенцам» предусматривается ряд мер по оказанию им содействия: выплата пособия, помощь в трудоустройстве, решение жилищных проблем.

Также создалась довольно острая и противоречивая ситуация: переселенцы заинтересованы в выборе места жительства и работы в городах, где они, как правило, проживали до миграции, а государственные программы – в освоении регионов, в которых имеется дефицит трудовых ресурсов, чаще всего в сельской местности.

Проблемы мигрантов требуют комплексного решения с участием различных ведомств федерального и регионального уровня.

В социальной работе с мигрантами выделяют три жизнесферные составляющие, через которые осуществляются адаптация, аккультурация переселенцев: естественно-антропологическая (демографическая, территориальная, поселенческая), духовно-культурная (образовательная, национально-культурная), агентно-профессиональная (занятость, рынок труда, профессиональная и предпринимательская структура). Эти составляющие по-разному проявляются в социальной работе с мигрантами. Для естественно-антропологической составляющей (особенно для мигрантов, приезжающих на длительные сроки) важным является механизм территориальной реабилитации и социальной адаптации на новом месте (на территории и среди населения). Для духовно-культурной составляющей в первую очередь важен механизм аккультурации, национально-культурной идентификации, ведущий при последовательном проведении миграционной политики к обретению гражданства и принятию культурных образцов страны проживания. Для агентно-профессиональной составляющей наиболее значим механизм профессиональной адаптации благодаря обретению места работы, конкурентоспособных качеств, сохранению трудовой практики по специальности, приобретению востребованной специальности. [2].

Социальному работнику необходимо принимать во внимание особенности реализации повседневных потребностей, законных интересов и прав мигрантов в России.

Миграционная политика и формирование системы социальной работы с мигрантами предполагают не только инициативы государства, но и координацию действий многих государственных и общественных институтов на федеральном, региональном и муниципальном уровнях.

Для России, несмотря на то, что именно в России всесторонняя ценность ресурса мигрантов постоянно возрастала, направление социальной работы с мигрантами не находило должного проявления в практике. Необходимость интеграции иммигрантов в общество давно осознается на уровне экспертов, отражалась в концепциях и программах, но переход этого осознания в движение к социализации миграционной политики и выделению социальной работы с мигрантами весьма замедлен. В основном работа с мигрантами долгое время отдавалась на откуп миграционным службам, проводилась по доброй воле предприятий, работодателей и муниципалитетов. Миграционные службы, особенно в начале 2000-х гг. увлеклись контрольно-ограничительным администрированием. Из-за этого образ России значительно потерял в своей привлекательности для соотечественников в странах СНГ, Балтии и др. Тем самым Россия серьезно осложнила свою демографическую, геокультурную и геоэкономическую ситуацию.

Обострение демографической ситуации, социальная напряженность заставляют вновь и вновь обращаться к постановке проблемы целенаправленной работы с мигрантами.

Быстрый рост учреждений и организаций, призванных заниматься социальной работой, острая нехватка необходимых для нее специалистов сделали профессии социального работника и социального педагога в России одними из самых востребованных среди профессий социально-гуманитарного профиля. Социальные работники уже востребованы в миграционных службах, центрах социальной адаптации и интеграции мигрантов.

Суть функций социальной работы с мигрантами и ее различных направлений заключается в поддержании комплементарной (взаимодополняемой) социальной среды или изменений социальной среды в направлении ее большей комплементарности для людей, изменяющих свое местожительство и попадающих в другую социальную среду. В то же время сам мигрант получает помощь в активизации своих способностей для преодоления трудных жизненных ситуаций. Другими словами, с помощью социальной работы формируется, поддерживается, изменяется система общественных отношений и связей, в которые включен мигрант, члены его семьи на новом месте, повышается активность таких слоев, восполняются их потери в активности. Кроме этого, блокируется по отношению к таким дезадаптированным, незащищенным слоям и отдельным людям негативное, в том числе агрессивное, воздействие среды, связанное с рыночным развитием экономики, закрытостью системы здравоохранения, ограничениями в получении образования, профессиональной переподготовке, доступе на рынок труда и т.д. Таким образом, социальная работа с мигрантамивыражается, с одной стороны, в повышении статуса и улучшении положения мигранта, с другой – в воздействии на среду, в которую включается мигрант. Изменение отношений мигрантов как элементов структуры с социальной средой – это функциональная основа целевой детерминации специалистов и соответственно выделения направления социальной работы с мигрантами и беженцами.

Пока в системе органов социальной защиты населения еще не сложилась развитая система специализированных учреждений, ведущих работу с мигрантами. Однако ее создание – настоятельная потребность. [31].

В настоящее время органами социальной защиты населения ведется разносторонняя работа с мигрантами. Социальные работники помогают каждому обратившемуся человеку в решении его личных социальных, экономических, правовых и других проблем, содействуют в установлении или восстановлении необходимых социальных отношений.

В социальной работе с мигрантами выделяются два основных вида:

1. Практическая социальная работа.

2. Организационная работа.

Практическая социальная работа с мигрантами проводится по следующим основным направлениям: социальному, социально-психологическому, социально-педагогическому, социально-правовому, медико-социальному, финансовому, социально-экономическому, материальному, социально-информационному и социально-трудовому.

1. Социальное направление включает в себя:

– проведение социальных консультаций;

– проведение мероприятий по социальной реабилитации в стационарных и нестационарных условиях;

– выявление лиц, особо нуждающихся в социальной помощи;

– социальная диагностика;

– помощь мигрантам в получении пенсий и пособий;

– содействие организации групп самопомощи и взаимопомощи;

– выявление лиц с девиантным поведением из числа мигрантов и асоциальных семей;

– профилактика девиантного поведения;

– организация культурно-досуговой работы с престарелыми и инвалидами из числа мигрантов;

– профилактика бездомности (включая содействие в получении общежития, временного жилья или приобретении собственного жилья);

– профилактика детской беспризорности;

– содействие возвращению имущества мигрантов и получению ими компенсаций;

– взаимодействие с различными государственными учреждениями и общественными организациями по вопросам помощи мигрантам.

2. Социально-информационное направление (работа осуществляется совместно с Федеральной миграционной службой, Федеральными органами государственной статистики, средствами массовой информации):

– информирование мигрантов о деятельности социальных служб;

– сбор информации о мигрантах (в том числе и от самих мигрантов) и ее систематизация в целях организации оптимальной социальной работы с данной категорией населения;

– информирование общественности относительно проблем миграции и мигрантов в целях установления мигрантами устойчивых социальных связей;

– содействие адекватному освещению в средствах массовой информации темы миграции населения.

3. Социально-психологическое направление (работа осуществляется в контакте с органами образования и здравоохранения):

– психологическое консультирование;

– психологическая коррекция и помощь в социальной адаптации;

– психологическая помощь в острых кризисных ситуациях и условиях посттравматического стресса;

– психопрофилактика стресса;

– проведение психологических тренингов с мигрантами;

– обучение аутотренингам и психологической саморегуляции;

– психологическая диагностика развития детей и подростков из семей мигрантов;

– психологическая диагностика и консультирование в области приобретения новой специальности.

4. Социально-педагогическое направление (работа осуществляется в контакте с органами образования, здравоохранения и правопорядка):

– проведение консультаций по вопросам семьи и воспитания детей;

– социально-педагогическая работа с детьми и подростками;

– специализированная (коррекционная) социально-педагогическая помощь нуждающимся в ней детям и подросткам;

– контроль за получением образования детьми и подростками из семей мигрантов;

– профессиональное консультирование и содействие получению профессионального образования подростками и молодежью из числа мигрантов;

– профилактика девиантного поведения;

– проведение досуговых мероприятий для детей и подростков, направленных на адаптацию в новых условиях.

5. Социально-правовое направление (работа осуществляется в контакте с судебными и правоохранительными органами):

– защита прав мигрантов;

– предоставление мигрантам информации об их правах и обязанностях;

– социально-правовое консультирование.

6. Медико-социальное направление (работа осуществляется в контакте со службами здравоохранения):

– медико-социальное консультирование;

– оказание доврачебной медицинской помощи;

– содействие в проведении диспансеризации мигрантов;

– контроль за адекватной санитарно-профилактической работой и соблюдением норм социальной гигиены;

– помощь в приобретении полисов страховой медицины;

– выявление хронических больных и нетрудоспособных и организация для них специализированных медико-социальных консультаций;

– социально-психиатрическая диагностика и помощь;

– оказание содействия в приобретении лекарств и других медицинских средств;

– при необходимости выделение финансовой помощи на лечение;

– направление в специализированные медицинские учреждения;

– контроль за санитарным состоянием жилья мигрантов.

7. Финансовое направление – оказание стартовой помощи (предоставление ссуд):

– предоставление финансовой помощи на основе принципа индивидуального подхода к каждой конкретной ситуации.

8. Социально-экономическое направление:

– консультирование по социально-экономическим вопросам;

– предоставление помощи в достижении экономической самостоятельности;

– содействие в повышении доходов.

9. Материальное направление (работа осуществляется в контакте с общественными организациями):

– предоставление продуктовой помощи;

– предоставление вещевой помощи;

– предоставление иной натуральной помощи (лекарства, строительные материалы и др.).

10. Социально-трудовое направление (работа осуществляется в контакте со службами занятости):

– оказание содействия в получении основной и дополнительной работы;

– оказание содействия в открытии собственного дела;

– консультирование по вопросам труда, занятости и профориентации;

– помощь в профессиональной подготовке и переподготовке. [52].

Практические формы социальной работы с мигрантами конкретизируют реализацию ее функции как средства помощи маргинальным субъектам и «примирения» их с социальной средой. Для большинства категорий мигрантов, тем более для беженцев и вынужденных переселенцев, важнейшим проявлением социальной незащищенности является признак значительной дезадаптированности по отношению к новому сообществу.

Акмалова А.А., Капицын В.М. [2] выделяют классические и неклассические формы социальной работы с мигрантами.

К классическим формам социальной работы, по их мнению, необходимо отнести устоявшиеся на сегодняшний день виды помощи (услуги, мероприятия), применимые практически ко всем направлениям социальной работы, в том числе и с мигрантами. Причем классические формы отражают триаду форм гарантирования социальной помощи, улучшения положения дезадаптированных клиентов. Эта триада разделяется на индивидуальные, коллективные и общественно-государственные формы. В отношении социальной работы с мигрантами это разделение прослеживается особенно явно:

а) индивидуальная помощь;

б) работа с группами мигрантов, работа одновременно и с мигрантами, и с принимающим обществом;

в) меры воздействия на государственную политику.

Становление неклассических форм работы и методик характерно для всех направлений социальной работы. Применимы они и к социальной работе с мигрантами, что отражает общую тенденцию учета социальных факторов в генезисе трудных жизненных ситуаций, заболеваний, дезадаптированности. Специфические технологии социальной реабилитации и адаптации отдельных лиц, семей и социальных групп оказались востребованными. И. Нойфельд отмечал, что примерно с середины 1980-х гг. классические методы (индивидуальная помощь, групповая терапия, работа в общине) стали дополняться психологическими и техническими приемами диагностики и изучения клиента, его семьи, социальной микросреды; разработкой конкретных методик социальной работы, а также терапевтических методов. Так называемые «закрытые» структуры классических методов стали более восприимчивыми к проблемно ориентированным способам работы (игротехника, тренинги, диагностика, социодрама и др.) Это создало условия для деятельности на широком социальном поле. [2].

Одна из форм социальной работы с мигрантами заключается в содействии созданию групп самопомощи и переселенческих организаций. Как правило, общественные организации создают мигранты, имеющие проблемы, которые в одиночку решить невозможно. Однако многие из них, даже решив личные проблемы, продолжают работать в общественных организациях, помогая новым мигрантам.

Особо следует сказать о государственных социальных услугах мигрантам. Принятие решений о предоставлении мигранту конкретных социальных услуг должно учитывать его интересы, состояние здоровья, специфику трудной жизненной ситуации, в которой находится получатель помощи, кратковременность или долговременность потребности в этих услугах и другие объективные факторы.

В силу этого ряд социальных услуг может быть обеспечен мигранту в соответствии с Национальным стандартом социальных услуг Российской Федерации ГОСТ Р 52143–2003 и российским законодательством (Закон «О государственной социальной помощи и др.), федеральными миграционными программами.

В ситуации, когда мигранты признаны беженцами и вынужденными переселенцами, репатриантами, к ним должны применяться все положения Национального стандарта РФ. К мигрантам, начинающим воссоединение семей, также приложимы все предусмотренные виды помощи и услуг.

Если рассматривать категории мигрантов, то во многих миграционных программах предусмотрены специальные меры адаптации, реабилитации в естественной среде, и в первую очередь по приему и обустройству социально слабо защищенных мигрантов.

В отношении вынужденных переселенцев в миграционных программах предусмотрены и неоднократно применялись следующие меры: материальная помощь; пособия и субсидии; предоставление жилых помещений из фонда жилья для временного поселения вынужденных переселенцев; предоставление жилой площади для постоянного заселения; выделение земельных участков под жилищное строительство; содействие в предоставлении мест в стационарных учреждениях социального обслуживания; социально-бытовое обслуживание через службы срочной социальной помощи, отделения надомного обслуживания и территориальные центры; помощь в центрах реабилитации. [2].

Таким образом, социальная работа с мигрантами, опирается на действующее законодательство и существующие учреждения системы социальной защиты населения. Вместе с тем, социальная работа с мигрантами осуществляется в обязательном взаимодействии системы социальной защиты населения с миграционными службами, учреждениями здравоохранения и образования, правоохранительными органами и учреждениями культуры.

Вместе с тем, в рамках организации социальной работы с мигрантами необходимо решение следующих основных задач:

– связь с международными организациями, занимающимися проблемами миграции и участие в их деятельности;

– организация взаимодействия между различными ведомствами и учреждениями РФ и регионов, решающих проблемы миграции и мигрантов;

– организация взаимодействия между государственными структурами, общественными организациями и фондами, занимающимися социальной защитой и помощью мигрантам;

– содействие созданию общественных организаций, занимающихся проблемами мигрантов;

– разработка оптимальной структуры и нормативов деятельности стационарных и нестационарных учреждений социальной помощи мигрантам применительно к условиям конкретных регионов;

– организация различных форм учреждений социальной защиты мигрантов;

– подготовка и повышение квалификации специалистов по работе с мигрантами;

– выработка норм выдачи натуральной помощи мигрантам;

– проведение социологических и маркетинговых исследований проблемы;

– социальная реклама федеральной и местной миграционной политики;

– организация деятельности службы по связям с общественностью;

– разработка правовых основ выдачи пенсий и пособий мигрантам, а также оказание финансовой помощи;

– разработка правовых основ социального, санитарного, медицинского и педагогического контроля жизнедеятельности мигрантов;

– разработка правовых основ профилактики девиантного поведения лиц из числа мигрантов;

– организация центров, курсов и семинаров по профессиональной подготовке, переподготовке и повышению квалификации мигрантов.

В настоящее время социальная работа с мигрантами в России находится еще в начале своего становления. Социальные работники помогают каждому обратившемуся человеку, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации, к числу которых и относятся переселенцы: содействуют в восстановлении необходимых социальных связей, помогают в решении личных правовых, социальных, экономических проблем и т.д.

С помощью социальной работы восполняются потери, блокируется агрессивное, негативное воздействие среды. Таким образом, социальные работники помогают мигрантам в повышении статуса, в улучшении положения, оказывают влияние на новую для них среду, поддерживают и восстанавливают утерянные социальные роли, связи, что определенно влияет на улучшение материального положения, трудоустройство, повышает самооценку переселенцев.

Главной задачей социальных служб, работающих с мигрантами, является сведение к минимуму тех отрицательных тенденций и последствий, которые она в себе несет. Социальным службам нужно накапливать информацию о формах и методах работы, учиться управлять миграцией, овладевать средствами, с помощью которых можно осуществлять управление этим процессом.

2. Место и роль толерантности во взаимоотношениях местного населения и мигрантов

2.1 Исследования ксенофобии и толерантности по отношению к мигрантам в современной России

В последнее время в арсенал средств смягчения социальной напряженности тех или иных групп общества вошла толерантность. Что касается отношений местный житель-мигрант, то толерантность имеет некоторые особенности. В частности, здесь могут наблюдаться различия, обусловленные территориально-географическими и культурными характеристиками. Кроме того, общая толерантность всего российского населения оказывается относительно невысокой. Об этом говорят немногочисленные исследователи этого феномена. Наиболее известны среди них Л.М. Дробижева А.В. Мозговая, Э.А. Паин (Институт социологии РАН), Л.Л. Рыбаковский, Е.П. Сигарёва (Институт социально-политических проблем РАН), Ж.А. Зайончковская (Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН), В.А. Тишков, Г.А. Субботин (Институт этнологии и антропологии РАН), а также А.Г. Асмолов, Г.А. Солдатова, Л.А Шайгерова и др. (МГУ им. М.В. Ломоносова, Российское общество Красного Креста).

Практически все аналитики сходятся в том, что в России наблюдается низкий уровень поддержки принципов толерантности, который, например, в период с 1996 по 2000 г. практически не менялся (П.М. Козырева). К тому же замечено противоречие между порождаемой глобализацией потребностью человеческого сообщества в толерантности и создаваемыми ею же препятствиями (Ю.А. Красин). Более того, усиление межэтнической конкуренции в социальной сфере активизировало явные негативные установки, особенно в иммобильных группах в регионах с большим притоком мигрантов. Негативное отношение к мигрантам высказывают до половины опрошенных, а иногда и более. При этом прогнозируется рост этих установок в отношении кавказцев (Л.М. Дробижева). [36].

Проблема ксенофобии и толерантности актуальна не только в России. Взаимоотношения коренного населения с мигрантами осложняются во Франции, Германии, США, Италии, Испании, Бельгии, даже таких благополучных странах, как Дания, Норвегия, Финляндия и Швеция.

Проблема формирования толерантного сознания и определения понятий толерантности затронута в международных актах. В частности, таких как Декларация принципов толерантности ЮНЕСКО, Севильская Декларация по проблемам насилия, Декларация по ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений. Декларация принципов толерантности принята Генеральной конференцией ЮНЕСКО на 28 сессии в Париже 16 ноября 1995 г. В ней говорится (ст. 1): «Толерантность означает уважение и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности». Толерантности способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести, убеждений. Толерантность – условие нормальной аккультурации.

В России в отношении развития толерантности предстоит немало работы. В Москве периодически проводились социологические исследования «Групповой портрет современного столичного жителя», в ходе которых анкетным опросом (в частности, в 2003 г.) по случайной многоступенчатой выборке было охвачено 1113 чел., представлявших различные статусно-дифференцированные категории горожан. Исследовение показало рост мигрантофобии. Так, из всех проблем общегородской жизни жителей беспокоили в 2003 г. больше всего три проблемы: охрана правопорядка и борьба с преступностью (65,97%); постоянный рост цен и потребительских тарифов (51,8%); нелегальная массовая миграция и колонизация Москвы лицами «неславянской» наружности (50,95%). На долю этой проблемной «триады» в итоге приходится 45,65% от общего числа определений. [19].

На вопрос, как вы оцениваете пропагандируемые определенными силами лозунги: «Россия – для русских», «Москва – для москвичей», 29,96% опрошенных ответили, что «считают их вполне правомерными и справедливыми», а поэтому поддерживают; 39,70% – «в принципе не против» этих лозунгов; 26,97% – «безусловно, осуждают, исходя из убеждения, что эти лозунги неконструктивны, лишены созидательного начала». Обращает на себя внимание рост числа приверженцев лозунга «Россия – для русских» в последние 7 лет: с 38,51% от общего числа опрошенных москвичей весной 1997 г. до 50,19% – весной 2000 г. и 69,66% – в конце 2003 г. За указанный период времени он составил +31,15%. Свой выбор респонденты объясняли тем, что, якобы, именно массовая нелегальная миграция создает угрозу Москве – городу единой русской культуры. Миграция, по мнению значительной части респондентов, деструктивно воздействует на инфраструктуру жизнеобеспечения (жилье, транспорт, школьное образование, медицинское обслуживание и пр.), на цены и конкуренцию на рынке рабочей силы, преступность, наркоманию, проституцию. Часть мигрантов, плохо говоря по-русски, якобы «лезет в чужой монастырь со своим уставом», притязает на национально-культурное и даже территориальное обособление.

Международная организация по миграции (MOM) провела в начале 2000-х гг. в Свердловской области оценку взаимоотношений населения и мигрантов. Опрос показал, что большинство мигрантов (78%) оценивает отношение к себе как нормальное, 14% – как хорошее и лишь 6% – как враждебное. Отношение со стороны правоохранительных органов оценивают как нормальное 46%, а как плохое или враждебное 45% мигрантов. Возможно, поэтому 43% мигрантов ответили, что стараются не бывать в общественных местах, поскольку боятся определенных действий, направленных на унижение, понуждение к даче взятки, уничтожение миграционной карты или свидетельства о регистрации места пребывания. Исследование MOM в 6 регионах (Санкт-Петербург, Саратовская, Ставропольская области, Бурятия, Хабаровский и Приморский края) показало, что незаконные мигранты оценили отношение местного населения (соответственно в том же порядке перечисления, в%): как «хорошее» – 30,1; 43,3; 27,8; 22,6; 43,4; 31,8; «нейтральное» – 47,9; 41,2; 35,2; 58,1; 31,3; 23,4; «не очень доброжелательное» – 9,7; 13,4; 13,9; 19,3; 18,5; 28,6; «плохое» – 8,8; 2,1; 14,8; –; 5,8; 14,6. Как «враждебное» оценили в Санкт-Петербурге – 3,5%, Ставропольской области – 8,3, Хабаровске – 0,5, Приморье – 1,6% .

Решить проблему ксенофобии до конца не удавалось еще ни в одной стране, хотя во многих странах сдерживались националистические настроения. Эксперты связывают оживление ксенофобии в России с вакуумом идеологии. Атмосфера безыдейности, как отметил политолог В. Никонов, способствует подъему националистических идей и ксенофобии. «Когда рушатся ориентиры, а именно это произошло с нашим обществом в результате распада СССР, людям проще выстраивать новое восприятие мира по простому признаку «свой – чужой». И главными параметрами здесь как раз выступают иной цвет кожи, другой язык и культура». Кроме того, называются и другие причины: военные действия в Чечне, терроризм, этническая преступность, реакция на быстрый рост отдельных этнических групп в том или ином регионе, в частности в Москве, засилье криминалитета, социальная несправедливость, психические болезни и даже национальная вражда. Другие эксперты отметили, что возрастание в стране ксенофобии связано и с тем, что россияне очень чутки к тому, что поощряет власть (массовое атеистическое поругание церковных святынь, массовое самоуничижение и беспрецедентные уступки Западу по призыву партийных лидеров во время перестройки). Если в 2001 г. Совет безопасности РФ обозначил ужесточение миграционного контроля, участились облавы на мигрантов и их депортации, то и население стало хуже относиться к мигрантам. А это ведет к ухудшению имиджа страны в целом и, в частности, в глазах русских за рубежом и близких нам народов.

Разумеется, в такой атмосфере в общественном и индивидуальном сознании усиливалось противопоставление «свой – чужой». Мигранты – носители иной культуры – воспринимаются частью населения как субъект, который заслуживает перенесения на него ответственности за определенные проблемы. Это субъекты, ценности которых не всегда и не во всем разделяют граждане принимающего региона (государства). И от того, насколько быстро происходит адаптация мигрантов к российским традициям и культуре (в самом широком смысле слова), зависит и возникновение конфликтов в обществе, проявляющихся и как ксенофобия. Ксенофобия может проявляться не только со стороны «коренных» жителей, она бывает присуща и самим мигрантам, если они не желают считаться с культурой принимающего общества. Порой ксенофобия со стороны мигрантов становится мобилизующим мотивом шовинистов. В работу по борьбе с таким обоюдным национализмом, так или иначе, включаются социальные педагоги, социальные работники, которым приходится овладевать определенными знаниями по конфликтологии.

В Федеральной целевой программе «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001–2005 годы)» толерантность определялась как ценность и социальная норма гражданского общества, проявляющаяся в праве всех индивидов быть различными, в обеспечении устойчивой гармонии между разными конфессиями, политическими, этническими и другими социальными группами, в уважении к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов, в готовности к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям.

В Программе ставились, в частности, задачи разработки государственных мер и механизмов по формированию у граждан толерантного сознания, снижению социально-психологической напряженности, внедрению учебных программ для всех ступеней и форм образования, эффективных социокультурных технологий распространения норм толерантного поведения и противодействия экстремизму, ксенофобии, прежде всего с привлечением СМИ, реализации комплекса мер по налаживанию и повышению эффективности межэтнического и межконфессионального диалога.

В данной Программе подчеркивалось, что конструктивное взаимодействие социальных групп, имеющих различные ценностные, религиозные и политические ориентиры, достигается на основе выработки норм толерантного поведения и навыков межкультурного взаимодействия. В России сохранялась социальная напряженность в обществе, продолжались межэтнические и межконфессиональные конфликты, рост сепаратизма и национального экстремизма, являющихся прямой угрозой безопасности страны. Поэтому формирование установок толерантного сознания и поведения, веротерпимости и миролюбия, профилактика различных видов экстремизма по-прежнему имеют для многонациональной России особую актуальность. [54].

Основными направлениями реализации Программы были обозначены:

1)научно-аналитическое – разработка научно-методических основ формирования толерантного сознания в гражданском обществе; методов диагностики, экспертизы и мониторинга проявлений экстремизма в обществе, в том числе в СМИ; социально-психологических методов устранения экстремистских настроений в массовом сознании;

2) пропаганда и контрпропаганда – использование СМИ для раскрытия антиобщественной природы экстремизма в любых его формах; проведение социально-психологической экспертизы публикаций, теле- и радиопрограмм, провоцирующих разжигание национальной и религиозной розни; издание публицистических материалов, способствующих распространению толерантности, снижению социальной напряженности в обществе;

3)образовательно-методическое направление – создание и применение в образовательных учреждениях всех уровней образовательных программ, направленных на формирование толерантного сознания, веротерпимости и обучение межкультурному диалогу; проведение специальных психологических тренингов по подготовке и переподготовке специалистов в сфере массовых коммуникаций, государственных служащих, работников органов правопорядка;

4)нормативное, методическое и организационное направление – разработка методических документов для проведения социально-психологической экспертизы публикаций и передач в СМИ; использование интерактивных средств обучения и игр; разработка законодательства, обеспечивающего условия для формирования толерантного поведения, борьбы с проявлениями экстремизма, национальной и религиозной нетерпимости; разработка механизмов оказания помощи беженцам и вынужденным переселенцам, методик повышения эффективности межконфессионального диалога.

Программа предполагала широкое участие в ее реализации общественных объединений, разделяющих принципы гражданского общества и толерантности; выделены в отдельную группу мероприятия по международному сотрудничеству, включая полномасштабное участие России в соответствующих международных программах и инициативах.

К сожалению, в 2005 г. было принято решение Правительства РФ о том, что данная Программа не будет возобновлена на следующий срок, а это в условиях углубления напряженности в межнациональных отношениях не было оправданно. Позднее, в связи с участившимися нападениями на иностранцев и даже убийствами, начали приниматься меры по возвращению многих мероприятий, которые содержались в Программе. В.В. Путин отметил роль образования в предупреждении ксенофобии и культивации нормального отношения к мигрантам: «В условиях растущей мобильности населения нашей планеты и устойчивого увеличения миграционных процессов особое значение имеет проблема «вхождения» в иную культуру… Очевидно, что образование способно обеспечить взаимную социальную адаптацию различных культурных, этнических и конфессиональных групп».

На уровне субъектов РФ также принимались программы по формированию толерантности. В частности, в Москве была принята среднесрочная городская целевая программа «Москва на пути к культуре мира: формирование установок толерантного сознания, профилактика экстремизма, воспитание культуры мира (2002–2004 годы)». В Программе предполагалось привлечь широкую общественность к выработке концепции телевизионного канала ТВЦ, отвечающей требованиям в области воспитания культуры мира. Департаменту образования г. Москвы с участием Совета ректоров вузов Москвы и Московской области предлагалось осуществить мероприятия по совершенствованию научно-методической базы внедрения в различные ступени и формы образования идей культуры мира, формирования толерантного сознания у подрастающего поколения. Были разработаны некоторые проекты, в частности Проект «Толерантный мегаполис», в рамках которого подготовлен цикл карманных изданий «Через культуру мира к уверенности и устойчивости!» в издательской серии «Толерантная Москва». [19].

В Свердловской области проводилась конференция, посвященная национальной политике и межнациональным конфликтам. В резолюции конференции отмечено, что без активной помощи гражданского общества государство не справится с задачей достижения гражданского мира. Область выгодно отличалась от многих других стабильностью межнациональных отношений, взвешенной национальной политикой и взаимодействием властей со всеми национальными диаспорами и общественными объединениями. Администрация губернатора при поддержке Совета Европы проводила программу по культивированию толерантности. Реализованы многие инициативы диаспор по развитию межнациональных отношений. Созданы Миграционный центр, Консультативный совет по делам национальностей. Ежегодно проводится Фестиваль народов Среднего Урала. В Санкт-Петербурге принята Программа гармонизации межэтнических и межкультурных отношений, профилактики ксенофобии, укрепления толерантности на 2006–2010 годы (Программа «Толерантность»), утвержденная постановлением Правительства Санкт-Петербурга от 11 июля 2006 г. №848.

Реализация данных программ приносит определенные плоды. Но налицо необходимость возобновления федеральной целевой программы воспитания толерантности, координации ее с подобными программами во всех субъектах РФ, школах, вузах, а также дошкольных заведениях.

В рамках исследования проблем толерантности мигрантов и местного населения проводится активное изучение взаимоотношений коренного и приезжего населения.

Проблема взаимоотношений мигрантов и принимающего сообщества рассматривалась в работах Бадыштовой И.М. «Отношение местного населения к мигрантам (на примере Приволжского федерального округа)» [3], Петрова В.Н. «Иноэтничные мигранты и принимающее общество. Особенности проблемного взаимодействия (на примере турок-месхетинцев)» [35], Бритвиной И.Б. «Отношение жителей провинциального города к вынужденным мигрантам» [10], Сысоева Е.В. «Толерантность этнически неоднородного сельского населения и типология ее носителей» [51] и др.

Цель исследования Бадыштовой И.М. – выявить, как воспринимает мигрантов городское население Приволжского федерального округа; оценить степень толерантности к различным группам мигрантов; найти причины существующей дифференциации в отношении к приезжим, истоки мигрантофобии и, в частности, – этнофобии. Представляло интерес также выяснение мнений относительно роли миграции в экономическом развитии региона, воздействии ее на социальную обстановку, уровень и образ жизни населения.

Для реализации данной цели в Нижнем Новгороде, Оренбурге и Ижевске в сентябре-октябре 2002 г. были проведены социологические опросы горожан по специально разработанной анкете «Что Вы знаете о мигрантах!». Опрошено около 700 человек (18 лет и старше). Респонденты разделены на две группы – все местное население и отдельно студенты. Специальный опрос студентов обусловлен стремлением выявить позицию наиболее активной части общества, во многом определяющей его будущее развитие. [3].

В студенческую выборку вошли студенты как технических, так и гуманитарных специальностей начальных и старших курсов в равных пропорциях.

Результаты выявили невысокий уровень толерантности местного населения к мигрантам. От 50 до 80% опрошенных относятся к приезжим откровенно недружелюбно. Индекс толерантности (отношение позитивных оценок к негативным) составляет всего 0,21 в Ижевске, 0,45 в Оренбурге. В Н. Новгороде данный показатель значительно выше – 0,86. Доля тех, у кого вопрос вызвал затруднения, невысока во всех трех городах (от 3,2% в Ижевске до 10,7% в Оренбурге).

Студенческая молодежь более терпима к приезжим: индекс толерантности – 0,86 в Ижевске, 1,0 в Оренбурге и 1,1 в Н. Новгороде. При этом доля тех, кто не определился с ответом, в Ижевске значительно выше -26,8%.

Выявленный уровень толерантности населения к приезжим подтверждается и ответами на проверочный вопрос анкеты: «Как Вы в целом оцениваете отношение к мигрантам со стороны местного населения Вашего города?». От 44% респондентов в Н. Новгороде до 58% о в Ижевске считают, что оно недружелюбное и даже враждебное, примерно треть по всем городам назвали его безразличным, и только 8–10%) отметили сочувствие, стремление помочь приезжим. В студенческой среде почти в 2 раза меньше отметивших дружелюбное, сочувственное отношение и больше указавших на безразличное отношение.

Местное население значительно дистанцировано от приезжих: основная масса жителей городов (до 60%) никого лично из мигрантов не знает. Формальные контакты с ними (на уровне знакомства, соседства, работы) поддерживают от 39% респондентов общей группы (в Оренбурге) до 47% (в Н. Новгороде), среди студентов – от 36% (в Ижевске) до 50% (в Оренбурге). Друзей-мигрантов имеют всего 1,5–15%) респондентов (среди студентов больше).

Определенная доля опрошенных – от 16% в Ижевске до 42,6% в Н. Новгороде среди всего населения и от 34% до 48,6% среди студентов – находит некоторые выгоды от присутствия мигрантов в их городах. Для этих респондентов важно, что приезжие заполняют «непрестижные» рабочие места, снабжают город недорогими товарами и продуктами, дешево и качественно ремонтируют квартиры, привносят этническое и культурное разнообразие в городской социум. [3].

Отношение местного населения к «чужим» выявлялось и посредством серии вопросов о правах последних. Один из наиболее болезненных – проблема прописки (регистрации). На вопрос «Считаете ли Вы, что в Вашем городе нужно разрешать регистрацию (прописку) всем желающим?» менее 10% респондентов 1-й группы и от 11% (Н. Новгород) до 21,6%) (Ижевск) опрошенных студентов высказались положительно. Исключение делается лишь для родственников: за их регистрацию в городах выступает весомая часть респондентов (почти половина в Н. Новгороде и Ижевске и треть в Оренбурге). За полный запрет прописки для приезжих ратуют 20%) обеих групп в Н. Новгороде и пятая часть опрошенных студентов Оренбурга; в других городах данный показатель колеблется в пределах 8–16%).

Чуть более трети респондентов как среди всего населения, так и среди студентов во всех городах выступает за полный отказ в приеме вплоть до выселения уже приехавших мигрантов. Исключение составляют студенты Ижевска – среди них согласных с этим отмечено только 11%. Лишь один из четырех горожан в Н. Новгороде и Ижевске (в Оренбурге и того меньше -17%) поддержал тезис о том, что «мигранты – такие же люди, их нельзя ущемлять в правах». Так, в Ижевске почти половина студентов (44%) считает недопустимым ограничение прав приезжих. Кроме того, от 50% (в Н. Новгороде и Оренбурге) до 75% (в Ижевске) опрошенных студентов согласились с предложенным тезисом о том, что «не надо отказывать в приеме приехавшим, но и специально их привлекать не надо». В целом по населению данный показатель составил от 39% в Н. Новгороде до 49% в Ижевске. Более того, часть респондентов (от 18% общей группы в Оренбурге до 38% в Ижевске и соответственно от 22 до 43% среди студентов) считает возможным предоставлять право временного проживания в России даже незаконным мигрантам. Эти данные в сочетании с приведенными выше свидетельствуют о том, что определенная часть городского социума терпима к «чужакам».

Однако ни один из местных жителей не указал свой город в качестве места возможного расселения мигрантов. До 40% респондентов предлагают расселять мигрантов в сельской местности или в других городах области. За право свободного выбора места жительства выступили лишь 10% опрошенных в Оренбурге и примерно 20% в двух других городах. Студенчество и здесь отличается большей степенью лояльности к мигрантам. Так, за «свободу» расселения мигрантов выступили половина опрошенных студентов в Ижевске и треть – в Н. Новгороде. Среди них значительно меньше тех, кто предлагает расселение приезжих на селе. Кроме того, среди молодежи нашлись те, кто считает возможным «приютить» мигрантов в родном городе: 2,9% в Н. Новгороде и 1% в Ижевске.

Основные претензии к мигрантам, предъявляемые местным населением, – затоваривание рынка некачественными товарами и продуктами, рост преступности, нарушение санитарных норм, распространение болезней, развращение населения.

В глазах абсолютного большинства опрошенных основными занятиями мигрантов в исследуемых городах являются не слишком уважаемая в России торговля на рынках и ларьках (85–93% опрошенных), а также попрошайничество, нищенство (38–66%), «темные» дела (43–52%). Лишь в Оренбурге в качестве сферы деятельности мигрантов отмечено строительство дач, домов, ремонт квартир (52%).

Представления респондентов относительно масштабов притока мигрантов отражают вполне реальную картину. Так, доля считающих, что мигрантов в их городе очень много, в Н. Новгороде и Ижевске составляет более половины всех опрошенных, а в Оренбурге – около 80%. Действительно, в последнем, по данным Госкомстата за 2001 г., нагрузка на городское население беженцами и вынужденными переселенцами составляет 9,3 человека на 10 тысяч местных жителей, что в 2,7 и 4,2 раза выше, чем в Н. Новгороде и Ижевске.

Однако ответы на открытый вопрос «Откуда чаще всего приезжают мигранты в Ваш город?» демонстрируют полное несоответствие действительности. «Львиная» доля ответов в Н. Новгороде (более 80%) и в Ижевске (более 70%) пришлась на республики Закавказья и Северный Кавказ. В массовом сознании приезжие ассоциируются главным образом с так называемыми «лицами кавказской национальности». В реальности, как показывает официальная статистика, основными «поставщиками» мигрантов являются республики Средней Азии и Казахстан. Однако доля отметивших эти регионы составляет всего 14% респондентов 1-й группы и 8,2% опрошенных студентов в Н. Новгороде, примерно треть и 16% соответственно в Ижевске. Жители Оренбурга, благодаря соседству с Казахстаном, проявили большую осведомленность: страны Центральной Азии отметили почти 90% опрошенных, однако и Северо-Кавказский и Закавказский регионы упомянули более 50%. Исследование со всей очевидностью показало, что существующая в городском социуме мигрантофобия имеет этническую этиологию.

Поскольку обсуждаемый вопрос был открытым, разработчики анкеты получили весьма пеструю в географическом и «свободную» в топонимическом отношениях картину. Ее наиболее яркими штрихами являются ответы: «С Кавказа, с гор»; «С Кавказа, Чечни»; «Из Закавказья, стран Кавказа»; «С юга, из южных республик»; причем данные формулировки абсолютно идентичны во всех трех городах и занимают высокую (особенно – первая) долю в ответах (30% в Ижевске и Н. Новгороде, около 50% в Оренбурге). Авторы исследования считают, что это связано с прочно устоявшейся в обществе гиперчувствительностью к так называемым лицам кавказской национальности. Именно эта группа мигрантов занимает лидирующие позиции в ответах на открытый вопрос анкеты «К мигрантам, каких национальностей Вы относитесь скорее негативно, чем терпимо?».

Значительная доля респондентов (до 30%) высказалась за запрещение прописки кавказцев в их городах, обосновывая это их участием в криминальной деятельности на территории России, в распространении наркотиков, стремлением брать под свой контроль движение товаров и денег (через сферы торговли, гостиничного, ресторанного, автомобильного бизнеса). По мнению весомой, части респондентов, уровень жизни этой категории мигрантов существенно выше, чем у местного населения. В целом принимающая сторона проявляет благожелательное отношение к приезжим в тех случаях, когда их материальное положение хуже, чем у них, и, наоборот, нетерпимость нарастает по мере роста благосостояния мигрантов.

Кроме «кавказцев» население исследуемых городов относится нетерпимо к таджикам, цыганам, «мусульманам», «тюркоязычным». Так, среди студентов доля отметивших последних составляет от 41% в Н. Новгороде до 64% в Оренбурге; среди всего населения – от 11%) до 43%) соответственно. В Оренбурге, кроме того, персоны «нон грата» – казахи, что связано с пограничным положением области. Только 1,6–4,0%) респондентов не опасаются приезда в Россию армян, азербайджанцев, грузин, таджиков идр.

Иными словами, в общественном сознании Приволжья (как, впрочем, и других регионов России) сформировался вполне конкретный, но ирреальный образ мигранта, вызывающий следующие ассоциации: лицо кавказской национальности или среднеазиат; торговец; криминальная деятельность; деньги; антисанитария и болезни; нищенство и попрошайничество; промышляющий на базарах, в подземных переходах; темный и малообразованный. Безусловно, такой типаж не может вызывать симпатий.

Наиболее терпимо, даже сочувственно, городское население Приволжья относится к приезжим русским, «славянам», так называемым «русскоязычным» из стран СНГ. Так, более половины опрошенных жителей Н. Новгорода и Оренбурга отметили именно эти группы мигрантов как заслуживающие сочувствия, помощи. В Ижевске и все население, и студенчество отдают предпочтение беженцам, независимо от их национальности. Кстати, этой группе мигрантов считают нужным помогать студенты всех исследуемых городов. Сочувственное отношение к русским, русскоязычным мигрантам проявляется и в ответах на вопросы относительно миграционной политики администрации городов. Так, на вопрос «Кому можно разрешать регистрацию в Вашем городе?» более 70% жителей в Н. Новгороде и почти 90% в Оренбурге указали на русских, русскоязычных, «славян», «выходцев из Украины и Белоруссии», «из этих мест», а также мигрантов-родственников. В Ижевске картина резко отличается: предпочтение отдается вынужденным переселенцам, беженцам, а также законопослушным, честно работающим мигрантам, хорошим специалистам независимо от их национальности. Последняя группа мигрантов также имеет высокий рейтинг среди студенчества, в то время как этнические предпочтения в ответах практически не выражены (кроме Оренбурга). [19].

Абсолютное большинство опрошенных общей группы (80–83% в Ижевске и Оренбурге, 60% в Н. Новгороде), 40–53% студентов согласны, что Россия должна принимать преимущественно русских из бывших союзных республик. В Ижевске треть респондентов поддерживает также политику приема беженцев независимо от их национальности.

Тем не менее, к бывшим соотечественникам городское население Приволжья относится гораздо менее настороженно, чем к выходцам из Азии, Африки, Китая, Афганистана и пр. Так, абсолютное большинство респондентов (от 70% в Н. Новгороде до 95% в Ижевске) против того, чтобы разрешать последним оставаться в России на постоянное жительство, покупать жилье, землю (то есть основательно укореняться в России), тогда как в отношении граждан СНГ данные показатели колеблются в пределах 28–60%.

Итак, отношение населения исследованных городов к приезжим нельзя назвать ровным, особенно по этническому признаку: от сочувствия, желания помочь – до фобий и даже открытой неприязни.

Конечно, на формирование негативного отношения к мигрантам в целом влияют и помощь властей в обустройстве переселенцев, их материальная поддержка, которые на фоне общей бедности не всегда встречают понимание. В городе отведены земельные участки под строительство многоэтажных домов для 15 тысяч чеченских беженцев, которые должны были бы жить там временно, пока не восстановится ситуация у них на родине, затем освободившиеся квартиры должны были бы занять жители города. Однако данная инициатива не нашла одобрения среди местных жителей.

Экономический кризис, слабые социальные гарантии, оскудевший культурно-нравственный потенциал провоцируют негативное отношение к мигрантам. Недружелюбие или безразличие местных жителей к приезжим связано также и с отсутствием ясных представлений о демографическом кризисе, о той важной позитивной роли, которую может сыграть миграция в восстановлении и развитии экономического потенциала страны.

Существование в городском социуме Приволжья толерантно настроенной к мигрантам части населения, особенно среди молодого поколения, дает основание для благоприятных прогнозов развития цивилизованного общества, демократических традиций в стране. [2]

В статье Петрова В.Н. анализируется опыт взаимодействия турок-месхетинцев и населения Краснодарского края. В ней используются материалы нескольких исследований, проведенных отделением социологии Кубанского госуниверситета под руководством автора: «Социологическое исследование проблемы толерантности во взаимодействии этнических мигрантов и принимающего общества в Краснодарском крае» (2002 г.); «Исследование условий Проживания турок-месхетинцев в Краснодарском крае, факторов, влияющих на их потенциальную мобильность» (2003 г.); «Исследование характера межэтнических отношений в местах компактного проживания турок-месхетинцев» (2004 г.).

В Краснодарский край турки-месхетинцы стали прибывать уже в 1970-е годы.

По справке МВД РФ, в начале 1990-х гг. в Краснодарском крае проживали 13,6 тыс. турок-месхетинцев, из них только в Крымском районе – более 8,5 тыс. (Для сравнения: в Белгородской области – 3372, Воронежской -2387, Курской – 1839, Волгоградской 1560, Ростовской – 1447, Орловской -635, Смоленской – 503 чел.).

Полиэтничное по составу население Краснодарского края, по наблюдениям автора статьи, обладает довольно высоким потенциалом толерантности и комплементарности по отношению к мигрантам.

Один из ключевых моментов, создающих проблемность, – отсутствие у значительной части турок-месхетинцев статуса постоянного жителя РФ. Из 1688 опрошенных в 2002 г. представителей этой национальности гражданами Российской Федерации являются 884 человека (52,4%); 18 человек определили себя как иностранные граждане и 756 (44,8%) – как лица без гражданства. Из общего числа указанных в опросных листах 8524 человек 2648 (31%) значились как не имеющие гражданства.

По данным опроса, в ответах турок-месхетинцев доминирующее место среди вариантов их стратегий поведения заняла позиция, демонстрирующая толерантное отношение к местным жителям, декларирующая готовность к принятию культурных норм и ценностей принимающего общества, соблюдению общих социальных требований этого общества и выражающаяся в суждении «уважаю права и обычаи» местного населения. Согласие с этим суждением высказали 86,6%) опрошенных. Это свидетельствует о большом потенциале конструктивности в отношениях турок-месхетинцев к местным жителям. Но существует и позиция настороженности, Она выражена в ответах 8,4% представителей опрошенных семей. Сепаратистские настроения обнаружились у 1,6% респондентов; стремление к изоляционизму демонстрируют 1,7% опрошенных. [35].

В исследовании 2004 г., проведенном среди местных жителей в четырех населенных пунктах с компактным проживанием турок-месхетинцев, фиксируются полярно расположенные распределения ответов. Доминирующее место занимает бескомпромиссная позиция, адресованная мигрантам «Пусть они уважают то, как живу я», которая все же сопряжена с пониманием необходимости и полезности движения навстречу тем, кто на самом деле стремится к интеграции в принимающем обществе.

Данные социологического исследования толерантности интолерантности в ситуациях взаимодействия этнических мигрантов с полиэтничной принимающей средой (2002 г.) позволили автору утверждать, что в сознании местных жителей, особенно тех, кто относит себя к группе «славяне и представители других европейских народов», сложился негативный образ турка-месхетинца. В качестве характерных черт, образующих его гетеростереотип в сознании русских, туркам-месхетинцам приписываются такие, как «агрессивность» – 15,3% (от всего числа определений), «вспыльчивость» – 13,5%, «хитрость» – 8,7%, «высокомерие» и «навязчивость» – по 7,2%, «лицемерие» – 6,3%). позитивные же черты, такие как «общительность» и «покладистость» отметили, соответственно, лишь 2,3% и 0,7%.

Исследование 2004 г. в местах компактного проживания турок-месхетинцев вносит лишь некоторые коррективы в сложившуюся картину. Они связаны с несколько большей распространенностью приемлемости контактов местных жителей с турками-месхетинцами относительно соседства и трудовой деятельности. Вместе с тем, данными этого исследования вновь подтверждается наличие высокой степени недоверия и опасений в восприятии друг друга. Опрошенные респонденты из состава местного населения отмечали, что относятся к туркам-месхетинцам «с неприязнью» – 20%, «недоверчиво» – 13%, «с опаской» – 10,4%, «дружелюбно» – 10,4%. Они считают, что турки-месхетинцы относятся к ним «с неприязнью» – 29,6%, «высокомерно» – 18,4%, «уважительно» – 11,2%. Эти определения в отличие от тех, что были сделаны респондентами в исследовании 2002 г., во многом построены на реальной практике. Так, 34,8% из числа опрошенных местных жителей в 2004 г. нормально контактировали с турками-месхетинцами, а 34,4% имели опыт негативных отношений. 67,2% утверждают, что ситуация в крае изменил ась в худшую сторону из-за поселения турок-месхетинцев (это самый высокий показатель по сравнению с оценкой влияния на ситуацию армян, цыган, адыгейцев, чеченцев).

Оценивая распространенность среди турок-месхетинцев таких положительных качеств национального характера, как «трудолюбие» – 31,1% и «уважительное отношение к старшим» – 29,3%, местные жители отмечают невыраженность ряда позитивных: «общительность» – 7,7%, «открытость» -2,3%, «честность» – 1,8%, «щедрость» – 1,4%, «терпимость» – 3,2%. Они значительно чаще констатируют у них негативные черты, которые могут содержать потенциальную опасность, порождать тревогу: «сплоченность» -42,8%, «агрессивность» – 42,3%, «хитрость» – 35,8%, «грубость» – 25,2%, «лживость» – 23,0%, «жадность» – 13,5%. Это резко контрастирует с тем, как понимаются этими респондентами черты национального характера русских: «дружелюбие» – 47,3%, «терпимость» – 36,3%, щедрость» – 25,3%, «общительность» – 23,3%, «открытость» – 22,4%, «честность» – 15,8%, «грубость» – 9,0%, «хитрость» -7,8%, «жадность» – 6,9%, «лживость» – 6,1%, «сплоченность» – 4,5%, «агрессивность» – 6,5%.

На формирование общественного мнения местного населения относительно турок-месхетинцев оказали влияние позиции региональных властей, а также средств массовой информации. Управленческую линию отношений с турками-месхетинцами со стороны руководства Краснодарского края и ее легитимацию населением нельзя до конца понять, не принимая во внимание те отношения, что сложились в предшествующий период с крымскими татарами. Для местного населения и власти турки-месхетинцы так же, как и крымские татары, – транзитные мигранты. Пребывание их на территории Кубани лишь кратковременная остановка на пути «домой». На первом этапе в качестве рычагов противодействия их поселению в Краснодарском крае власти использовали отказ в переоформлении паспортов, регистрации по месту жительства.

Ситуацию взаимодействия турок-месхетинцев с принимающим обществом в Краснодарском крае можно рассматривать как случай неуспешной интеграции и незавершенной миграции. Действия по выходу из этой ситуации должны быть связаны с пониманием невозможности решить проблемы лишь средствами ограничений и контроля. Не может быть исчерпывающим решением проблемы пребывания турок-месхетинцев, не имеющих гражданства, их вынужденный, тем» более принудительный выезд. Обостряется необходимость проработки и осуществления мер социального и правового характера по изменению неопределенного, формально незаконного статуса турок-месхетинцев, не имеющих гражданства, в законный.

Очень важно также создавать более позитивную атмосферу в общественном мнении по вопросам миграции, укреплять доверие между представителями различных этносов. В этом плане целесообразно предпринять усилия в самых разнообразных формах по распространению этнокультурных знаний и развитию этнокультурной компетентности этнических мигрантов и населения принимающего общества. [35].

В 2006 г. Институтом региональных проблем «Знание» (г. Иркутск) при поддержке Фонда Розы Люксембург и при участии социологической лаборатории Академии госслужбы Хабаровского края провели исследование неприятия мигрантов в регионах Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Актуальность данного исследования определялась значительным притоком мигрантов в этот регион с Кавказа, из Средней Азии, Китая, Вьетнама, Кореи.

Для сравнения выяснялось отношение к мигрантам коренного (в основном русского и бурятского) населения Восточной Сибири и Дальнего Востока, а именно:

– отношение коренного населения к постоянному проживанию на данной территории каждой из основных этнических групп иностранцев по отдельности;

– отношение коренного населения к смешанным бракам с представителями этих групп;

– отношение к труду иностранцев вообще и совместному труду в частности;

– оценка жителями регионов активности и потенциальной опасности со стороны этнических преступных групп;

– отношение к настоящим и необходимым мерам, применяемым к мигрантам со стороны государственных и правоохранительных органов.

Выборку данного исследования составили респонденты из четырех субъектов РФ и восьми городов: Иркутской области (Иркутск, Ангарск, Шелехов), Республики Бурятия (Гусиноозерск, Иволгинск, Улан-Удэ), Амурской области (Благовещенск) и Хабаровского края (Хабаровск). Всего было опрошено 2174 респондента, из них российских граждан – 1590 и иностранных – 584. Из них группу «кавказцы» составило 17% опрошенных, группу «среднеазиаты» – 11,8%, «китайскую группу» – 68,2%, «украинскую» группу – 3,08%. Такое распределение в целом соответствует этническому соотношению мигрантов на данной территории.

Высокий уровень неприятия мигрантов местным населением подтверждается и ответами на ряд вопросов. За высылку их из страны высказалось 78% опрошенных; меры, применяемые к ним правоохранительными органами, характеризовали как совершенно недостаточные 56,7%; за проживание иностранных рабочих в специальных зонах высказалось более 40% опрошенных и, наконец, 56% вообще не хочет иметь никаких дел с иностранцами. Более 53% однозначно против смешанных браков. В то же время население не считает, что приезжие занимают рабочие места местного населения и лишь 8% полагает, что это именно так.

Наиболее нетерпимо относятся к иностранцам молодежь и лица старше 45 лет. В отличие от наемных работников и группы служащих, бюджетников и студентов предприниматели проявляют большую терпимость. Все возрастные группы полагают, что иностранцам лучше проживать отдельно от коренного населения, хотя более образованная часть общества – служащие, бюджетники и студенты – в меньшей мере соглашаются с подобной перспективой.

У самих мигрантов отношение к принимающей стране более положительное. Около 45% опрошенных вообще хотели бы остаться в России навсегда, а еще 20% не определились, следовательно, считают это возможным. При этом остаться в большей мере хотят именно «среднеазиаты» (53,5%) и примерно поровну «кавказцы» и «китайцы» – 48,48% и 48,24% соответственно. Самый высокий процент желающих остаться в «украинской» группе (77,8%).

Положительно к смешанным бракам относится 57,8% опрошенных иностранце и безразлично еще 20%. Примерно 45% мигрантов полагают, что лучше жить среди коренного населения или относятся безразлично к зоне проживания и лишь 23% предпочли бы жить обособленной этнической общиной. По мнению 48,5%, русское население относится к ним доброжелательно, 42% считает это отношение безразличным, а об агрессивно-отрицательном отношении к себе заявляют менее 10% респондентов. [19].

Обобщив результаты данного исследования можно сделать ряд выводов:

– миграционную ситуацию в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке нельзя назвать благополучной, т. к. коренное население относится к приезжим мигрантам в основном негативно или безразлично, но никак не позитивно. Большая часть населения негативно воспринимает смешанные браки и хотела бы выселить иностранцев в отдельные рекреации. Причины такой нетерпимости в большей мере социально-психологические, а не социально-экономические;

– чем в большей степени мигранты позитивно оценивают свое положение в регионе и ориентированы на поселение, тем более нетерпимую, негативную позицию занимает коренное население по отношению к ним. При этом такой настрой часто соседствует с более рациональным пониманием того, что мигранты не являются реальными конкурентами на рынке труда;

– миграционную ситуацию в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке нельзя считать однородной не только по этническому составу мигрантов, но и по исследуемым показателям. Например, в Иркутской области отношение к иностранцам наиболее негативное и носит активно-протестный характер, в Бурятии – пассивно-протестный характер, а на Дальнем Востоке – более противоречивый характер.

Интересным представляется итог опроса среди китайских мигрантов. В 2002 г. под руководством В.Г. Гельбраса было опрошено 505 китайцев, проживающих в Москве, Иркутске, Хабаровске и Владивостоке. В сравнении с опросом 1998–1999 г. в Хабаровске и Владивостоке возросло число россиян, доброжелательно относящихся к китайским мигрантам, но одновременно увеличилось число недоброжелателей. В Москве перемены к худшему произошли наиболее резко: почти в 2 раза сократилась доля лиц, доброжелательно относящихся к китайцам и заметно увеличилась доля враждебно настроенных.

Выявилась тенденция: чем дальше на восток, тем более доброжелательное отношение местных властей к китайцам. Примечательно, что в Хабаровске и Владивостоке китайские мигранты отмечают сдвиг к лучшему: снизилось число участников опроса, фиксирующих «не очень доброжелательное» и «враждебное» отношение к ним местных властей. Прямо противоположная оценка место в Москве. Здесь резко уменьшилось и доброжелательное и враждебное отношение к ним, но возросло «нейтральное» и не «очень доброжелательное отношение».

Любопытный материал, полученный коллективом сектора социальных проблем риска и катастроф Института социологии РАН (рук. А.В. Мозговая), дает возможность реально оценить уровень толерантности во взаимодействии мигрантов и местного населения. В частности, в ходе исследования было зафиксировано, что переселенцы все чаще сталкиваются с проявлениями интолерантности со стороны принимающих поселенческих общностей, представителей отдельных социальных групп, институтов и ведомств.

В конце 2002 г. в рамках Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» была выполнена специальная социологическая экспресс-диагностика факторов, обусловливающих проявления нетерпимости в отношении вынужденных переселенцев на уровне поселенческой общности. Поскольку ранее проблема интеграции в то или иное сообщество рассматривалась преимущественно с позиций интересов вынужденных переселенцев, было решено рассматривать этот процесс как субъект-субъектное взаимодействие.

Исследователи приняли тезис, согласно которому интолерантность по отношению к вынужденным переселенцам в значительной степени определяется факторами социальной среды. Поэтому эффективность программ психологической и иной помощи зависит от того, учитывается или нет социальная обусловленность нетерпимости по отношению к такой специфической категории, как вынужденные переселенцы, со стороны территориальных общностей, в которых они пытаются «прижиться».

Свои окончательные выводы исследователи сгруппировали следующим образом:

1. Вынужденные переселенцы привносят в образ жизни принимающего населения новое, что в принципе (именно в принципе) может способствовать повышению уровня и улучшению качества жизни поселенческой общности: новые способы хозяйствования на земле, новые формы трудовой деятельности и досуга, иные подходы к обустройству жилища и быта, общую более активную и деятельностную позицию, требовательность к местным властям, стремление к полной реализации гарантий прав и свобод личности и др.

Принимающее население в процессе взаимодействия с новым субъектом в привычном для него социальном пространстве демонстрирует по крайней мере два способа поведения: оно либо воспринимает (обучается и воспроизводит) это новое, либо противодействует ему в различных формах. Противодействуя новому и, возможно, прогрессивному, принимающее население «защищает» свои проблемы (как само их наличие, так и нежелание или невозможность их решения) через неприятие чужих проблем и позиций. Новое воспринимается как упрек привычному «течению жизни», насильственное стимулирование изменений через переосмысление своей жизни.

2. Вынужденные переселенцы привносят в образ жизни коренного населения новое, воспроизводящее их собственные социокультурные традиции, но чуждое принимающей общности, более того, зачастую снижающее основные показатели качества жизни членов общности. В конкретном случае (пос. Востряково) практически все показатели качества жизни местных жителей ухудшились: экологические и жилищные условия проживания, физическая безопасность, образование детей, доступность учреждений культуры, возможности для отдыха и использования свободного времени, гарантии занятости, состояние здоровья, социальный порядок, защищенность и др. Под угрозой оказались основные ценности социального бытия: безопасность, выработанный годами уклад жизни (работа и досуг), право на труд и отдых, возможности воспроизводства своих социокультурных традиций, норм и принципов социального бытия, право на защиту от тех или иных видов преступности.

Если коренная поселенческая общность скреплена сильными внутренними социальными связями, она может успешно противостоять угрозам своей социокультурной целостности, самой обеспечивать собственную безопасность. Слабая, неструктурированная общность принимающего населения перед сплоченной, активной, этнически однородной, сильной своими родственными и земляческими связями общностью переселенцев оказывается мало защищенной. Молодые не смиряются, но и не отстаивают свои права, а просто уходят от проблем, мигрируя в пределах мегаполиса. Оставшиеся либо смиряются, либо безуспешно апеллируют к органам власти. Органы охраны порядка, местные властные структуры, которые призваны решать проблемы на уровне территориальной, поселенческой общности, в данном случае самоустранились, понимая, что опекаемая ими общность довольно слаба. Единичные же «правдоискатели» столкнулись с безразличием и бездушием низового чиновничьего уровня. [19].

На базе результатов экспресс-диагностики были сформулированы конкретные рекомендации; их авторы исходили из задачи формирования толерантного сознания в ситуациях социального взаимодействия, субъектами которых выступают лица, ищущие помощи (вынужденные переселенцы), и принимающее население (поселенческая общность).

Первая рекомендация в соответствии с этим относится к корректировке принципов государственной политики. Государственную миграционную политику предлагается строить на принципах взаимной ответственности государства и граждан. Государство в целом отвечает за разработку и реализацию таких нормативных документов, которые исключают возможность развития иждивенческих установок, способствуют самоорганизации, утверждению самоуправления на уровне территориальных поселенческих общностей, исключают возможность снижения качества жизни принимающего населения в результате решения исполнительной власти о компактном размещении вынужденных переселенцев в месте их проживания.

Государство, естественно, может регулировать самые общие процессы; оно не может и не должно регулировать конкретные последствия действия тех или иных норм поведения поселенческих общностей на уровне драм отдельных людей. Поэтому рекомендуется последовательно создавать условия для развития гражданской самодеятельности, способствовать воссозданию чувства единства в поселенческой общности.

Вторая рекомендация, ориентированная на данный этап развития общества, для которого характерно противостояние принимающего населения и вынужденных переселенцев, состоит в обязательном введении в систему координат развития процесса адаптации именно социальной составляющей. Тогда индивидуальная психологическая адаптация будет результатом социально-психологической адаптации на уровне малой группы (школьного класса, «тусовки», круга ближайших соседей) и социальной адаптации на уровне поселенческой общности. Однако, как показывают данные экспресс-диагностики, в формировании толерантного сознания и терпимого отношения нуждаются обе стороны – и принимающее население, и мигранты. В связи с этим исследователи рискнули утверждать, что интолерантное отношение к вынужденным переселенцам в ряде случаев не только оправданно, но и необходимо. Если общность не защищает свою социокультурную целостность, она обречена на исчезновение. Так, некоторые этнокультурные характеристики образа жизни, который принесли с собой переселенцы-кавказцы в жизнь преимущественно русского населения.

2.2 Возможности социальной работы в оптимизации отношений между мигрантами и местным населением

Для достижения поставленной цели исследования нами был проведен опрос жителей города Орла, студентов ОГУ и мигрантов, приехавших в наш город, по специально разработанной анкете.

Цель опроса – определить уровень взаимоотношений между мигрантами и местным населением Орловской области.

В ходе исследования было опрошено 58 человек.

Причиной приезда в наш город 4% мигрантов стали притеснения на территории их бывшего проживания, основанием приезда 20% переселенцев стали материальные трудности, которые они хотят решить на территории нового региона, еще у 20% – необходимость устройства на работу, у 13%-военные действия в том, регионе, откуда они приехали, у 4% – угроза жизни, у 27% – обучение (студенты). Причиной приезда 4% мигрантов стало состояние здоровья, 7% вернулись на историческую родину.

В ходе исследования было выявлено, что большинство (56%) опрошенных из числа местных жителей относятся к приехавшим мигрантам нейтрально, 24% – дружелюбно, 6% – недоверчиво, 6% – с опаской, 4% – с неприязнью, 4% – всегда готов (ва) помочь.

В свою очередь, 56% опрошенных переселенцев на вопрос «Как Вы относитесь к местному населению» ответили, что «уважительно», «недоверчиво» – 22%, «с опаской» – 18%, «нормальное (обычное) отношение» – 4%.

На вопрос «С каким отношением Вы столкнулись со стороны местного населения» 49% опрошенных мигрантов ответили «безразличие», 7% – «угрозы, враждебное», 9% – «агрессивные действия», 4% – «сочувствие», 24% – «стремление помочь», «обычные» – 4%, «доброжелательное» – 2%.

38% респондентов из числа местного населения сказали, что им легко общаться с мигрантами, 16% ответили, что испытывают трудности в общении, 46% опрошенных ответили, что им легко общаться с мигрантами, но в любой момент могут возникнуть трудности.

В свою очередь, на вопрос «Легко ли Вам общаться с Вашими соседями из числа местного населения» 56% опрошенных переселенцев ответили «да», 16% – «нет», 24% сказали, что «бывают трудности», 4% – «нет, но в любой момент могут возникнуть трудности».

На вопрос «Были ли у Вас конфликты с мигрантами» 28% опрошенных местных жителей ответили «да», 72% – «нет».

Большая часть опрошенных мигрантов ответили, что с местным населением города у них никогда не было конфликтов (71%), 29% – ответили, что конфликты были.

Среди причин конфликтов можно выделить следующие: конфликты на национальной почве (7% местных жителей и 61% мигрантов), из-за недостатка рабочих мест (14% и 0%), из-за культурных различий (43% и 15%), из-за неуважительного отношения (93% и 38%).

Большинство опрошенных мигрантов (93%) имеют друзей из числа местного населения, и всего 7% ответили отрицательно.

Из числа же местных жителей 70% опрошенных имеют знакомых из числа мигрантов, 30% – нет.

Большая часть опрошенных переселенцев сказали, что местное население города оказывало им когда-либо помощь (60%), в основном это моральная (12%), материальная (13%) поддержка, помощь в устройстве на работу (7%), помощь в адаптации, освоении культуры (3%). Однако 40% опрошенных переселенцев ответили, что местное население никогда не оказывало им помощь.

На вопрос «От кого в основном Вы получали помощь, поддержку» мигранты дали следующие ответы: «государственные или муниципальные органы власти» – 13%, «федеральная миграционная служба по Орловскойобласти» – 24%, «учреждения системы социальной защиты населения» -16% о, «друзья, знакомые» – 67%), «местное население» – 20%, «общественные организации» – 2%.

Большинство опрошенных горожан (48%) оценивают отношение к переселенцам со стороны местного населения города как безразличное, 10%) – как недружелюбное, враждебное, 2% ответили «с сочувствием», 40% – затруднились ответить.

Респонденты выделили следующие положительные черты в присутствии мигрантов в их городе: «работают там, где не хочет работать местное население» – 46%, «привносят этническое и культурное разнообразие» -16%, «привозят в город дешевые товары и продукты» – 6%, «пополняют население города молодыми энергичными людьми» – 6%, помогают решать демографические проблемы» – 6%. Однако 30% опрошенных не видят ничего положительного в присутствии мигрантов в городе.

На вопрос «Что отрицательного Вы видите в приезде мигрантов?» респонденты дали следующие ответы: «занимают рабочие места, нужные населению» – 34%, «растет преступность» – 28%), «торгуют некачественными товарами и продуктами» – 20%, «ничего» – 18%), «понижают уровень зарплаты, соглашаясь на самую низкую» – 14%, «от них антисанитария» -10%, «повышаются цены на жильё» – 2%.

Большинство опрошенных считают, что мигранты должны селиться там, где есть свободное жилье, дефицит рабочей силы (34%), 30% считают, что приехавшие должны иметь возможность свободного выбора места жительства, по мнению 26% опрошенных, мигранты должны селиться в специальных поселениях, отдаленных районах, 8% респондентов ответили, что мигрантов надо возвращать обратно, нигде не принимать, и всего лишь 2% опрошенных сказали, что мигрантов надо селить в сельской местности нашей области и 2% – «в нашем городе».По мнению большинства опрошенных, чаще всего в их город мигранты приезжают из Закавказья и Северного Кавказа (54%), из других регионов России – 24%, из стран СНГ и Балтии – 22%, из дальнего зарубежья – 8%.

Наибольший негатив у местных жителей вызывают цыгане (64%) и лица кавказской национальности (42%). 8% опрошенных отрицательно относятся к китайцам, 10% – к азербайджанцам, 4% – к украинцам, 2% опрошенных относятся негативно ко всем мигрантам, кроме русских, 2% – к афроамериканцам, 2% респондентов ответили, что ко всем мигрантам относятся отрицательно, и только 14% ответили, что положительно относятся ко всем мигрантам.

На вопрос, «Какие мигранты, по Вашему мнению, заслуживают помощи, сочувствия» респонденты дали следующие ответы: «все беженцы, пострадавшие в результате стихийных бедствий, военных действий, терактов» – 48%, «только русские беженцы» – 6%, «мигранты из СНГ, Балтии, русскоязычные» – 8%, «только выходцы из России» – 12%, «старики, женщины, дети» – 24%, «никакие» – 4%, «все» – 8%, «все, кто не нарушил законов» – 6%, все, кто был вынужден переехать» – 2%.

На вопрос «Что Вы можете предложить для улучшения взаимоотношений между мигрантами и местным населением» были даны следующие ответы (вопрос был открытый): «терпимее относиться друг к другу» – 4%, «уважать друг друга, традиции друг друга» – 10%, «проводить совместные мероприятия, встречи» – 6%, «знакомить мигрантов с обычаями, традициями местных жителей» – 6%, «улучшить положение местного населения» – 2%, «введение дополнительных ограничений для мигрантов» -2%, «сбалансировать количество мигрантов и местного населения» – 2%, «ничего» – 12%, затруднились ответить – 50% и т.д.

Итак, по результатам опроса можно сказать, что отношение местного населения города Орла к мигрантам достаточно сдержанное. Оно, прежде всего, зависит от национальности переселенцев. В основном сочувствие вызывают русские мигранты, украинцы, все беженцы, пострадавшие врезультате стихийных, военных действий, а наибольший негатив – цыгане и лица кавказской национальности, что, скорее всего, обусловлено определенными стереотипами по отношению к данным переселенцам.

Социально-экономическое благополучие позволяет поддерживать мигрантам свой статус на адекватном уровне, прямо влияет на жизнедеятельность и жизнеобеспечение, является показателем социального самочувствия. А без наличия социальных связей невозможна интеграция в местное сообщество.

В качестве важного условия адаптации мигранта на новом месте является отношение со стороны принимающего социума, которое невозможно без толерантного сознания и культуры толерантности.

Важное место в процессе интеграции мигрантов занимает наличие социальных контактов. Наличие друзей или знакомых из числа местных жителей, выступает фактором, снижающим влияние негативного отношения.

К числу важнейших способов интеграции мигрантов в местное сообщество также относится степень участия мигрантов в общественных структурах общества приема. Вхождение в данные структуры позволит переселенцам полноценно участвовать в жизни общества, высказывать свою точку зрения более активно, наравне с местными жителями быть ответственными за принятие решений, касающихся жизни в регионе, научить местных жителей слышать мнение переселенцев, находить пути, устраивающие как коренное население, так и приезжих.

Чувство принадлежности к данной территории и возможность реализации себя в равных условиях с гражданами местного сообщества выступает стимулирующим фактором в оптимизации отношений между местным населением и мигрантами.

На процесс интеграции мигранта оказывают действие следующие компоненты:

• первый компонент – правовой (законодательное закрепление политики интеграции, получение регистрации, гражданства, прописки, приобретение нового социального статуса). Практическая работа в рамках данногокомпонента осуществляется федеральными и территориальными органами миграционной службы, паспортно-визовыми службами и другими учреждениями управления внутренних дел. Завершением практического осуществления мероприятий в рамках данной составляющей является приобретение статуса гражданина российской Федерации – жителя Орловской области с присущими ему правами и обязанностями.

• Второй компонент – социально-экономический (предоставление ссуд, финансовой и натуральной помощи, предоставление или содействие в приобретении жилья, помощь в трудоустройстве). Реализация мероприятий данного компонента находится в ведении как миграционных служб, так и муниципальной власти в лице учреждений социальной защиты населения, центров занятости, общественных переселенческих организаций и фондов. Данный компонент предусматривает создание экономической основы для жизнедеятельности мигранта в новом обществе. От наличия средств к существованию, получаемым в результате трудовой деятельности или социальных выплат, до всего, что связано с удовлетворением потребностей в еде, одежде, жилье, заботе о здоровье, приобретении специальности, получении образования.

• Третий компонент – социальный (взаимодействие и взаимоотношения с местным населением, социальные связи, культурное и социальное просвещение, включение в общественные организации и структуры, осуществление совпадения ожиданий мигрантов и местного сообщества). Данный компонент целиком и полностью реализуется, с одной стороны, местным сообществом, а с другой самим мигрантом. Это социальные контакты – их частота, характер и длительность, достижение адекватного социального статуса, выполнение социальных ролей, взаимозависимость социального поведения, идентификация себя с социальной группой, взаимодействие в рамках общественных структур, владение языком, культурное разнообразие. При этом данный компонент обязателен как для местного населения, так и для мигрантов.

Для социальных работников объектом приложения их профессиональных знаний становится работа в миграционных службах, которые сотрудничают со службами социальной защиты, социального обслуживания и здравоохранения, социально-эпидемиологическими службами.

В работе с мигрантами сочетаются индивидуальная, семейная, групповая, общественная социальная работа. Помимо индивидуальной и групповой работы с мигрантами чрезвычайно важно сотрудничать с органами власти, со средствами массовой информации в формировании своеобразной идеологии. Это идеология единства соотечественников, абсолютной ценности каждого человека, связей переселенцев с Россией как с исторической родиной, идеология терпимости и единой судьбы. В этом плане важны специальная пропаганда прав человека, разъяснение прав вынужденных переселенцев. В индивидуальной работе применим весь арсенал методов специалиста социальной сферы: психологических, психотерапевтических, психоаналитических, социометрических, возрастной психологии, медико-социальных, консультационно-правовых. В групповой работе продуктивны методики «группы самостоятельного опыта», «группы взаимопомощи», групповая психотерапия, поддержка соседских общностей (в местах компактного проживания переселенцев), общностей земляческого характера для представительства интересов переселенцев.

Социальному работнику необходимо сотрудничество с миграционными службами в вопросах идеологии, трудоустройства. Все это работает на реинтеграцию переселенцев и их общностей в новых условиях. Целесообразно для социального работника участие в вопросах профессиональной ориентации, а также вместе с социологами – в профессиональной адаптации мигрантов.

Обобщение и распространение опыта социальной работы будет способствовать нормализации взаимоотношений между представителями разных социально-этнических общностей, оздоровлению всей совокупности межэтнических и межнациональных отношений, их цивилизованному функционированию и развитию.

Необходимость толерантного отношения местных жителей к переселенцам обусловлена, во-первых, пониманием того, что мигранты, изгнанные либо помещенные в пересылочные лагеря, вряд ли в будущем станут законопослушными гражданами страны вьезда; во-вторых, пониманием полезности мигрантов, т.е. рационально-прагматическими целями; в-третьих, осознанием того, что быстрой ассимиляции, отказа от культурных традиций мигрантов в скором будущем ожидать невозможно. Если местное сообщество примет эти три объяснения и возведет их в свой жизненный принцип, из их отношения к «чужим» исчезает враждебность, место которой занимают терпимость и понимание.

Толерантность, возведенная до уровня принципа как самого социального работника, так и социальной работы в целом является одним из показателей профессиональной компетентности специалиста. Учитывая важность формирования данного принципа у будущих социальных работников, в ходе исследования нами был проведен комплекс упражнений (тренингов) с опрошенными в ходе анкетирования по выяснению отношения к мигрантам, студентами ГОУ ВПО «Орловский государственный университет».

Вначале была исследована группа студентов в количестве 25 человек с использованием теста коммуникативной толерантности В.В. Бойко, позволяющего выявить насколько студенты способны принимать или не принимать индивидуальности встречающихся людей.

Тест (см. Приложение) определяет оценку представленных выражений по трех бальной шкале. Причем – ноль – совсем неверно, три – верно в высшей степени. Представлено 9 блоков в каждом по пять суждений. Максимальное число баллов по каждому из блоков – 15, наименьшее – 0.

На основе проведенного исследования были получены следующие результаты:

1. Вы не умеете, либо не хотите понимать или принимать индивидуальность других людей.

0–5 баллов – 63,3%

5–10 баллов – 36,7%

10–15 баллов – 0%

2. Оценивая поведение, образ мыслей или отдельные характеристики людей, вы рассматриваете в качестве эталона самого себя

0–5 баллов – 70%

5–10 баллов – 30%

10–15 баллов – 0%

3. Вы категоричны или консервативны в оценках людей

0–5 баллов – 50%

5–10 баллов – 40%

10–15 баллов – 10%

4. Вы не умеете скрывать или хотя бы сглаживать неприятные чувства, возникающие при столкновении с некоммуникабельными качествами у партнеров

0–5 баллов – 66,7%

5–10 баллов – 33,3%

10–15 баллов – 0%

5. Вы стремитесь переделать, перевоспитать своего партнера

0–5 баллов – 70%

5–10 баллов – 23,3%

10–15 баллов – 6,7%

6. Вам хочется подогнать партнера под себя, сделать его удобным

0–5 баллов – 60%

5–10 баллов – 40%

10–15 баллов – 0%

7. Вы не умеете прощать другому его ошибки, неловкость, непреднамеренно причиненные вам неприятности

0–5 баллов – 60%

5–10 баллов – 36,7%

10–15 баллов – 3,3%

8. Вы нетерпимы к физическому или психическому дискомфорту, в котором оказался партнер

0–5 баллов – 80%

5–10 баллов – 16,7%

10–15 баллов – 3,3%

9. Вы плохо приспосабливаетесь к характерам, привычкам, установкам или притязаниям других.

0–5 баллов – 63,3%

5–10 баллов – 33,4%

10–15 баллов – 3,3%

Итак, суммировав полученные данные мы получили, что 6,7% опрошенных студентов имеют высокий уровень коммуникативной толерантности, 76,6% средний и 16,7% низкий уровень коммуникативной толерантности.

Если отметить, по каким из 9 предложенных поведенческих признаков самые высокие суммарные оценки, то мы получаем высокие оценки по следующим признакам:

– оценка поведения, образа мыслей или отдельные характеристики людей и рассмотрение в качестве эталона самого себя;

– стремление переделать, перевоспитать своего партнера;

– нетерпимое отношение к физическому или психическому дискомфорту, в котором оказался партнер.

По перечисленным конкретным признакам, студенты оказались менее терпимы к людям в данном аспекте отношений с ними.

Таким образом, проанализировав полученные по итогам теста данные, можно сказать, что часть студентов критически относятся к окружающим, проявляя подчас интолерантность к людям. Большая масса имеют средний уровень терпимого отношение к окружающим. И меньшая часть студентов имеет низкий уровень коммуникативной толерантности.

Разумеется, полученные результаты позволяют подметить лишь основные тенденции, свойственные во взаимоотношениях опрошенных студентов с партнерами. В непосредственном, живом общении их личность может проявляться ярче и многообразнее.

В результате данного теста выстроилась определенная иерархия значимых направлений работы в студенческой среде, из чего следует сделать вывод о том, что необходимо осуществлять деятельность по формированию толерантных взаимоотношений среди студентов вуза.

Для этого были проведены «Тренинги толерантности» с опрошенными студентами, целью которых стало формирование толерантных установок в отношении к другим людям, отличающимися по убеждениям, расе, вероисповеданию, национальности и т.д. Цикл тренингов включал в себя упражнения, направленные на общее знакомство, выявление уровня толерантности / интолерантности; осознание собственного опыта и переживаний во взаимодействии с представителями других культур; определение принципов и норм толерантного поведения в межкультурной среде и оценку собственной толерантности.

Заключение

В современном мире часто торжествует нетерпимость: религиозная, национальная, расовая, вражда между отдельными людьми и социальными группами, мы постоянно сталкиваемся с теми или иными моделями поведения. К сожалению, в последнее время, доминирует агрессивность как форма достижения близлежащих целей. Противостоять этому может поведение, основанное на толерантности как определенного способа деятельности и поведения. В этой связи, немаловажное значение имеют принципы толерантности, их содержание и формы реализации в повседневной жизни каждого человека, который уважает себя и других, является законопослушным и выступает против применения силовых методов в разрешении конфликтных ситуаций.

Толерантность – это морально-нравственное качество личности, характеризующееся способностью человека принимать другого во всем его многообразии, признавать индивидуальность, уважать свои и чужие мнения и взгляды, выражается в стремлении достичь взаимопонимания и согласия в процессе общения и взаимодействия методом разъяснения и убеждения. Поэтому воспитание толерантных отношений является необходимым и обязательным условием для полноценного развития и формирования, существования индивида в обществе, служит мерой гармонии человека.

Одновременно толерантность выступает одним из принципов социальной работы, на основе которых организуется деятельность с различными категориями граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию. В работе с мигрантами, помимо различных направлений и форм взаимодействия, оказания разнообразных видов помощи, возникает необходимость в формировании толерантных установок для успешного взаимодействия местного населения и переселенцев, которое будет являться залогом стабильного и мирного сосуществования на определенной территории.

Миграция населения процесс постоянный, а в условиях катастрофической убыли населения в России, незаменимый и требующий взвешенного государственного подхода, который предполагает формирование толерантности в современном российском обществе, в том числе, с использованием социальной работы как инструмента социальной политики государства.

Однако, несмотря на проводимые мероприятия в рамках социальной работы с мигрантами, в основу которых заложен принцип толерантности между местным сообществом и переселенцами, многими исследователями отмечается рост безразличного или негативного отношения к мигрантам в регионах России. Об этом наглядно свидетельствуют, приводимые в пункте 2.1. Главы 2 исследования ученых.

Кроме того, в ходе опроса жителей г. Орла нами было выявлено, что отношение местного населения города к мигрантам достаточно сдержанное, но имеет определенный негативный подтекст.

Оно, прежде всего, зависит от национальности переселенцев. В основном сочувствие вызывают русские мигранты, украинцы, все беженцы, пострадавшие в результате стихийных, военных действий, а наибольший негатив – цыгане и выходцы с Кавказа, что, скорее всего, обусловлено определенными стереотипами по отношению к ним.

Мнение общества о мигрантах и отношение к ним в значительной мере влияет на приживаемость новоселов.

Для улучшения взаимоотношений между мигрантами и местным населением респонденты в ходе нашего исследования предложили следующее: «терпимее относиться друг к другу», «уважать друг друга, традиции друг друга», «проводить совместные мероприятия, встречи», «знакомить мигрантов с обычаями, традициями местных жителей», «улучшить положение местного населения», «введение дополнительных ограничений для мигрантов», «сбалансировать количество мигрантов и местного населения».

Во взаимоотношениях мигрантов и местного населения возникают проблемы, и им необходима помощь как государства, так и отдельных его структур. В этом и состоит главная задача социальной работы с данной категорией населения.

В разрешении проблем межэтнических отношений требуется активное и компетентное участие социальных работников во всех сферах жизни и на всех уровнях.

Главной задачей социальных служб, работающих с мигрантами, является сведение к минимуму тех отрицательных тенденций и последствий, которые она в себе несет. Социальным службам нужно накапливать информацию о формах и методах работы, учиться управлять миграцией, овладевать средствами, с помощью которых можно осуществлять управление этим процессом.

Изучение и понимание проблем, с которыми имеют дело мигранты, необходимо для того, чтобы разработать эффективную программу помощи им.

Таким образом, социальная работа с мигрантами имеет большое значение. Специалисты оказывают переселенцам помощь в повышении социального статуса, в улучшении положения, воздействуют на новую для них среду, поддерживают и восстанавливают утерянные социальные роли, связи, что непременно сказывается на улучшении материального положения и повышает самооценку мигрантов.

Миграция вносит коррективы в жизнь местных социумов, влияет на проводимую государствами политику, а главное – изменяет личностные характеристики тех, кто вынужден перемещаться на другие территории в поисках спокойной жизни и лучшего будущего.

Сегодня в профессиональной деятельности специалиста по социальной работе, занимающегося проблемами миграции населения, четко прорисовывается направление деятельности – использование толерантности во взаимоотношениях между переселенцами и местным сообществом как руководящего принципа в социальной работе с мигрантами. Разработка программ по формированию толерантных установок, проведение тренингов толерантности, диалога культур, знакомство с традициями, обычаями, интересами различных народов в рамках многонациональной России, воспитание толерантности у молодежи при реализации направления социальной работы с мигрантами с постоянным мониторингом ситуации в сфере взаимоотношений переселенцев и местного сообщества – будет гарантией социальной и национальной безопасности человека и гражданина России.

Литература

1. Авакьян, С.А. Россия: гражданство, иностранцы, внешняя миграция [Текст]/С.А. Авакьян. – СПб.: Юринформцентр, 2003.

2. Акмалова, А.А. Социальная работа с мигрантами и беженцами: учеб. пособие [Текст]/А.А. Акмалова, В.М. Капицын / отв. ред. П.Д. Павленок. – М.: ИНФРА-М, 2008.

3. Бадыштова И.М. Отношение местного населения к мигрантам (на примере Приволжского федерального округа) [Текст] // Социс. – №6. – 2003. – С. 38–46.

4. Блинова, М.С. Современные социологические теории миграции населения: монография [Текст] /М.С. Блинова; под ред. В.И. Добренькова. – М.: КДУ, 2009.

5. Бондырева, С.К. Миграция (сущность и явление) [Текст]/С.К. Бондырева. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2004.

6. Безюлева, Г.В. Толерантность: взгляд, поиск, решение [Текст]/ Г.В. Безюлева, Г.М. Шеламова. – М.: Вербум-М, 2003.

7. Безюлева, Г.В. Толерантность в педагогике [Текст]/Г.В. Безюлева, Г.М. Шеламова. – М.: АПО, 2002.

8. Библер, В.С. Целостная концепция школы диалога культур. Теоретические основы программы [Текст] // Психологическая наука и образование. – 1996. – №4.

9. Бойко, В.В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и других [Текст]. – М.: Информационно-издательский дом «Филинъ», 1996.

10. Бритвина И.Б. Отношение жителей провинциального города к вынужденным мигрантам [Текст] // Социс. – №2. – 2006. – С. 117 – 119.

11. Валитова, Р.Р. Толерантность как этическая проблема: дис. канд. философ. наук / Р.Р. Валитова. – М., 1997.

12. Валитова, Р.Р. Толерантность: порок или добродетель [Текст] // Вестник Московского ун-та. – Сер. 7. Философия. – 1996. – №1.

13. Век толерантности: научно-публицистический вестник [Текст]. – М.: МГУ, 2001.

14. Вынужденные мигранты: интеграция и возвращение. Сборники ИАЭ РАН [Текст] /под ред. Тишкова В.А. – М., 1997.

15. Вынужденные мигранты в Центральной России. Правовые основы и практика регулирования вынужденных миграций в субъектах РФ [Текст]/под ред. В. Мукомеля, Э. Панина. – М., 1999.

16. Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом: утв. указом Президента от 22.06.2006 г. №637.

17. Гуткин, О.В. Проблема соотношения понятий диалога культур и диалога в культуре. Человек, диалог, понимание [Текст]. – Саратов: изд-во Сарат. ун-та, 1996.

18. Декларация принципов толерантности. Утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 года [Текст] // Век толерантности: научно-публицистический вестник. – М.: МГУ, 2001.

19. Дмитриев, А.В. Миграция: конфликтное измерение [Текст]/А.В. Дмитриев. – Изд. 2-е, испр. и перераб. – М.: Альфа-М, 2007.

20. Зимбули А.Е. Почему терпимость и какая терпимость? [Текст] // Вестник СПбГУ. – 1996. – №3. – С. 23–27.

21. Золотухин, В.М. Две концепции толерантности [Текст]. – Кемерово: Кузбасс. гос. техн. ун-т, 1999.

22. Ищенко Ю.А. Толерантность как философско-мировоззренческая проблема [Текст] // Философская и социологическая мысль. – 1990. – №4. – С. 48–60.

23. Клепцова, Е.Ю. Психология и педагогика толерантности [Текст]/Е.Ю. Клепцова. – М.: Академический проект, 2004.

24. Косыгина, Л.В. Вынужденные переселенцы и гендерный режим управления их обустройством [Текст]/ Л.В. Косыгина. – Новосибирск, 2003.

25. Крысько В.Г. Этнопсихология и межнациональные отношения. Курс лекций [Текст]/ В.Г. Крысько. – М.: Издательство «Экзамен», 2002.

26. Лекторский, В.А. О толерантности [Текст] // Философские науки. – 1997. – №3–4.

27. Международный день толерантности и согласия [Текст] // Этносфера. – №12. – 2003. – С. 9 – 13.

28. Мукомель, В.И. Грани интолерантности (мигрантофобии, этнофобии) [Текст] // Социс. – №2. – 2005. – С. 56–65.

29. На пути к толерантному сознанию [Текст]/ отв. ред. А.Г. Асмолов. – М.: Смысл, 2000.

30. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка [Текст]/ под ред. Н.Ю. Шведовой. – М.: Русс. яз., 1980.

31. Основы социальной работы: учебник [Текст]/отв. ред. П.Д. Павленок. – М.: ИНФРА-М, 2006.

32. Педагогика межнационального общения: учеб. пособие [Текст]/ под ред. проф. Д.И. Латышиной. – М.: Гардарики, 2004.

33. Петрицкий, В.А. Толерантность – универсальный этический принцип [Текст] // Известия СП лесотехнической академии. – СПб, 1993. – С. 139–151.

34. Петров, В.Н. Этнические мигранты и полиэтничная принимающая среда: проблемы толерантности [Текст] // Социс. – №7. – 2003. – С. 84–90.

35. Петров, В.Н. Иноэтничные мигранты и принимающее общество. Особенности проблемного взаимодействия (на примере турок-месхетинцев) [Текст] // Социс. – №7. – 2005. – С. 74–81.

36. Психология национальной нетерпимости: хрестоматия [Текст]/ сост. Ю.В. Чернявская. – Мн.: Харвест, 1998.

37. Садохин, А.П. Основы этнологии: учеб. пособие для вузов [Текст]/А.П. Садохин, Т.Г. Грушевицкая. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003.

38. Семейкин, Д.А. Толерантность: социокультурные и политические векторы // Социальная политика и социология. – 2004. – №2. – С. 104–116.

39. Словарь по этике [Текст]/ под ред. А.А. Гусейнова, И.С. Кона. – М.: Политиздат, 1989.

40. Словарь практического психолога [Текст]. – Минск: Харвест, 1997.

41. Словарь-справочник по социальной работе [Текст] / под ред. д-ра ист. наук проф. Е.И. Холостовой. – М.: Юристъ, 1997.

42. Современный словарь иностранных слов. – М.: Русс.яз., 1993.

43. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности [Текст]/Г.У. Солдатова. – М.: Смысл, 1998.

44. Солдатова, Г.У. Жить в мире с собой и другими: тренинг толерантности для подростков [Текст]/ Г.У. Солдатова, Л.А. Шайгерова, О.Д. Шарова. – М.: Генезис, 2000.

45. Солдатова, Г.У. Толерантность и интолерантность – две грани межэтнического взаимодействия [Текст] // Век толерантности: научно-публицистический вестник. – М., МГУ, 2001.

46. Солдатова, Г.У. Тренинг «Учимся толерантности» [Текст]/ Г.У. Солдатова, Л.А. Шайгерова, О.Д. Шарова // На пути к толерантному сознанию. – М.: Смысл, 2000.

47. Социальная работа [Текст] /под общей редакцией проф. В.И. Курбатова. – Ростов н/Д: «Феникс», 1999.

48. Социальная работа: теория и практика: учеб. пособие [Текст]/ отв. ред. д.и.н., проф. Е.И. Холостова, д.и.н., проф. А.С. Сорвина. – М.: ИНФРА-М, 2002.

49. Степанов, П. Толерантный человек: как его воспитать [Текст] // Народное образование. – 2001. – №6.

50. Стефаненко, Т.Г. Этнопсихология: практикум: учеб. пособие для студ. вузов [Текст]/Т.Г. Стефаненко. – М.: Аспект Пресс, 2006.

51. Сысоев Е.В. Толерантность этнически неоднородного сельского населения и типология ее носителей [Текст] // Социс. – №3. – 2006. – С. 71–78.

52. Технология социальной работы.: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений [Текст]/под ред. И.Г. Зайнышева. – М.: ВЛАДОС, 2000.

53. Технологии социальной работы: учебник под общ. ред. проф. Е.И. Холостовой [Текст]. – М.: ИНФРА-М, 2001.

54. Тишков, В.А. Толерантность и согласие в трансформирующихся обществах (доклад на Международной научной конференции ЮНЕСКО «Толерантность и согласие») [Текст]/В.А. Тишков // Очерки теории и политики этничности в России. – М.: Русский мир, 1997.

55. Толерантное сознание и формирование толерантных отношений (теория и практика). Сборник научно-методических статей [Текст]. – М., 2002.

56. Толерантность: состояние и тенденции [Текст] // Социс. – №8. – 2003. – С. 34–37.

57. Уолцер, М. О терпимости [Текст]/М. Уолцер. – М.: Идея-Пресс, 2000.

58. Федоренко, Л.Г. Толерантность в общеобразовательной школе: метод. материалы [Текст]. – СПб.: КАРО, 2006.

59. Филиппов, Ю., Гассий, В. Развитие местных сообществ [Текст] // Муниципальная власть. – 2004. – №11–12. – С. 64–72.

60. Шалин, В.В. Толерантность (культурная норма и политическая необходимость) [Текст]/В.В. Шалин. – Краснодар: Периодика Кубани, 2000.

Скачать архив с текстом документа