Глава XI СЫНОВНЯЯ ПОЧТИТЕЛЬНОСТЬ
После того как дон Диего де Эспиноса дал слово привести корабль в Кю-
расао, ему были переданы обязанности штурмана и предоставлена полная
свобода передвижения на его бывшем корабле. Все повстанцы относились к
испанскому гранду с уважением в ответ на его изысканную учтивость. Это
вызывалось не только тем, что никто, кроме него, не мог вывести корабль
из опасных вод, омывавших берега Мэйна [37], но также и тем, что рабы
Бишопа, увлеченные собственным спасением, не видели всех ужасов и нес-
частий, перенесенных Бриджтауном, иначе они к любому испанскому пирату
относились бы как к злому и коварному зверю, которого нужно убивать на
месте. Дон Диего обедал в большой каюте вместе с Бладом и тремя его офи-
церами: Хагторпом, Волверстоном и Дайком.
В лице дона Диего они нашли приятного и интересного собеседника, и
расположение их к нему подкреплялось выдержкой и невозмутимостью, с ка-
кими он переносил постигшее его несчастье.
Нельзя было даже заподозрить, чтобы дон Диего вел нечестную игру. Он
сразу же указал им на их ошибку: отойдя от Барбадоса, они пошли по вет-
ру, в то время как, направляясь от архипелага в Карибское море, должны
были оставить остров Барбадос с подветренной стороны. Исправляя ошибку,
они вынуждены были вновь пересечь архипелаг, чтобы идти в Кюрасао. Перед
тем как лечь на этот курс, он предупредил, что такой маневр связан с не-
которым риском. В любой точке между островами они могли встретиться с
таким же или более мощным кораблем, и, независимо от того, будет ли он
испанским или английским, им грозила одинаковая опасность: при нехватке
людей, ощущаемой на "Синко Льягас", они не могли бы дать бой. Стремясь
предельно уменьшить этот риск, дон Диего повел корабль вначале на юг, а
затем повернул на запад. Они счастливо прошли между островами Тобаго и
Гренада, миновали опасную зону и выбрались в относительно спокойные воды
Карибского моря.
- Если ветер не переменится, - сказал дон Диего, определив местона-
хождение корабля, - мы через три дня будем в Кюрасао.
Ветер стойко держался в течение этих трех дней, а на второй день даже
несколько посвежел, и все же, когда наступила третья ночь, никаких приз-
наков суши не было. Рассекая волны, "Синко Льягас" шел быстрым ходом,
но, кроме моря и голубого неба, ничего не было видно. Встревоженный ка-
питан Блад сказал об этом дону Диего.
- Земля покажется завтра утром, - невозмутимо ответил испанец.
- Клянусь всеми святыми, но у вас, испанцев все завтра, а это "завт-
ра" никогда не наступает, мой друг.
- Не беспокойтесь, на этот раз "завтра" наступит. Как бы рано вы ни
встали, перед вами уже будет земля, дон Педро.
Успокоенный капитан Блад отправился навестить своего пациента - Дже-
реми Питта, болезненному состоянию которого дон Диего был обязан своей
жизнью. Вот уже второй день, как у Питта не было жара и раны на спине
начали подживать. Он чувствовал себя настолько лучше, что пожаловался на
свое пребывание в душной каюте. Уступая его просьбам, Блад разрешил
больному подышать свежим воздухом, и вечером, с наступлением сумерек,
опираясь на руку капитана, Джереми Питт вышел на палубу.
Сидя на крышке люка, он с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух,
любовался морем и по привычке моряка с интересом разглядывал темно-синий
свод неба, усыпанный мириадами звезд. Некоторое время он был спокоен и
счастлив, но потом стал тревожно озираться и всматриваться в яркие соз-
вездия, сиявшие над безбрежным океаном. Прошло еще несколько минут, и
Питт перевел взгляд на капитана Блада.
- Ты что-нибудь понимаешь в астрономии, Питер? - спросил он.
- В астрономии? К сожалению, я не могу отличить пояс Ориона от пояса
Венеры [38].
- Жаль. И все остальные члены нашей разношерстной команды, должно
быть, так же невежественны в этом, как и ты?
- Ты будешь ближе к истине, если предположишь, что они знают еще
меньше меня.
Джереми показал на светлую точку в небе справа, по носу корабля, и
сказал:
- Это Полярная звезда. Видишь?
- Разумеется, вижу, - ленивым голосом ответил Блад.
- А Полярная звезда, если она висит перед нами, почти над правым бор-
том, означает, что мы идем курсом норд-норд-вест или, может быть,
норд-вест, так как я сомневаюсь, чтобы мы находились более чем в десяти
градусах к западу.
- Ну и что же? - удивился капитан Блад.
- Ты говорил мне, что, пройдя между островами Тобаго и Гренада, мы
пошли в Кюрасао к западу от архипелага. Но если бы мы шли таким курсом,
то Полярная звезда должна была бы быть у нас на траверсе [39] - вон там.
Состояние лени, владевшее Бладом, исчезло мгновенно. Он сжался от ка-
кого-то мрачного предчувствия и только хотел что-то сказать, как луч
света из двери каюты на корме прорезал темноту у них над головой. Дверь
закрылась, и они услыхали шаги по трапу. Это был дон Диего. Капитан Блад
многозначительно сжал пальцами плечо Джереми и, подозвав испанца, обра-
тился к нему по-английски, как обычно делал в присутствии людей, не
знавших испанского языка.
- Разрешите наш маленький спор, дон Диего, - шутливо сказал он. - Мы
здесь спорим с Питтом, какая из этих звезд - Полярная.
- И это все? - спокойно спросил испанец. В его тоне звучала явная
ирония. - Если мне не изменяет память, вы говорили, что господин Питт -
ваш штурман.
- Да, за неимением лучшего, - с шутливым пренебрежением заметил капи-
тан. - Но я сейчас был готов спорить с ним на сто песо, что искомая
звезда - вот эта. - И он небрежно указал рукой на первую попавшуюся
светлую точку в небе.
Блад потом признался Питту, что, если бы дон Диего с ним согласился,
он убил бы его на месте. Однако испанец откровенно выразил свое презре-
ние к астрономическим познаниям Блада.
- Ваше убеждение основано на невежестве, дон Педро. Вы проиграли: По-
лярная звезда - вот эта, - сказал он, указывая на нее.
- А вы убеждены в этом?
- Мой дорогой дон Педро! - запротестовал испанец, которого начал за-
бавлять этот разговор. - Ну мыслимо ли, чтобы я ошибся? Да и у нас есть,
наконец, такое доказательство, как компас. Пойдемте взглянуть, каким
курсом мы идем.
Его полная откровенность и спокойствие человека, которому нечего
скрывать, сразу же рассеяли подозрения Блада. Однако убедить Питта было
не так легко.
- В таком случае, дон Диего, - спросил он, - почему же мы идем в Кю-
расао таким странным курсом?
- У вас есть все основания задать мне такой вопрос, - без малейшего
замешательства ответил дон Диего и вздохнул. - Я надеялся, что допущен-
ная мной небрежность не будет замечена. Обычно я не веду астрономических
наблюдений, так как всецело полагаюсь на навигационное счисление пути.
Но, увы, никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Сегодня, взяв в
руки квадрант, я, к своему стыду, обнаружил, что уклонился на полградуса
к югу, а поэтому Кюрасао находится сейчас от нас почти прямо к северу.
Именно эта ошибка и вызвала задержку в пути. Но теперь все в порядке, и
мы придем туда к утру.
Объяснение это было настолько прямым и откровенным, что не оставляло
сомнений в честности дона Диего. И когда испанец ушел, Блад заметил, что
вообще нелепо подозревать его в чем-либо, ибо он доказал свою честность,
открыто заявив о своем согласии скорее умереть, чем взять на себя ка-
кие-либо обязательства, несовместимые с его честью.
Впервые попав в Карибское море и не зная повадок здешних авантюрис-
тов, капитан Блад все еще питал по отношению к ним некоторые иллюзии.
Однако события следующего дня грубо их развеяли.
Выйдя на палубу до восхода солнца, он увидел перед собой туманную по-
лоску земли, обещанную им испанцем накануне. Примерно в десяти милях от
корабля тянулась длинная береговая линия, простираясь по горизонту дале-
ко на восток и запад. Прямо перед ними лежал большой мыс. Очертания бе-
регов смутили Блада, он нахмурился, так как никогда не думал, что остров
Кюрасао может быть так велик. То, что находилось перед ним, скорее похо-
дило не на остров, а на материк.
Справа по борту, в трех-четырех милях от них, шел большой корабль,
водоизмещением не меньшим, если не большим, чем "Синко Льягас". Пока
Блад наблюдал за ним, корабль изменил курс, развернулся и в крутом бей-
девинде пошел на сближение.
Человек двенадцать из команды Блада, встревоженные, бросились на бак,
нетерпеливо посматривая на сушу.
- Вот это и есть обещанная земля, дон Педро, - услышал он позади себя
чей-то голос, говоривший поиспански.
Нотка скрытого торжества, прозвучавшая в этом голосе, сразу же разбу-
дила в Бладе все его подозрения. Он так круто повернулся к дону Диего,
что увидел ироническую улыбку, не успевшую исчезнуть с лица испанца.
- Ваша радость при виде этой земли по меньшей мере непонятна, - ска-
зал Блад.
- Да, конечно! - Испанец потер руки, и Блад заметил, что они дрожали.
- Это радость моряка.
- Или предателя, что вернее, - спокойно сказал Блад. Когда испанец
попятился от него с внезапно изменившимся выражением лица, которое пол-
ностью уничтожило все сомнения Блада, он указал рукой на сушу и резко
спросил: - Хватит ли у вас наглости и сейчас утверждать, что это берег
Кюрасао? - Он решительно наступал на дона Диего, который шаг за шагом
отходил назад. - Может быть, вы хотите, чтобы я сказал вам, что это за
земля? Вы хотите этого?
Уверенность, с которой говорил Блад, казалось, ошеломила испанца; он
молчал. И здесь капитан Блад наугад, а быть может, и не совсем наугад,
рискнул высказать свою догадку. Если эта береговая линия не принадлежала
Мэйну, что было не совсем невероятно, то она могла принадлежать либо Ку-
бе, либо Гаити. Но остров Куба, несомненно, лежал дальше к северо-запа-
ду, и Блад тут же сообразил, что дон Диего, замыслив предательство, мог
привести их к берегам ближайшей из этих испанских территорий.
- Эта земля, предатель и клятвопреступник, - остров Гаити!
Он пристально всматривался в смуглое и сразу же побледневшее лицо ис-
панца, чтобы убедиться, как он будет реагировать на его слова. Но сейчас
отступавший испанец дошел уже до середины шканцев [40], где бизань [41]
мешала стоявшим внизу англичанам видеть Блада и дона Диего. Губы испанца
скривились в презрительной улыбке.
- Ты слишком много знаешь, английская собака! - тяжело дыша, сказал
он и, бросившись на Блада, схватил его за горло.
Они отчаянно боролись, крепко обхватив друг друга. Блад подставил ис-
панцу ногу и вместе с ним упал на палубу. Испанец, слишком понадеявшись
на свои силы, рассчитывал, что сумеет задушить Блада и выиграет полчаса,
необходимые для подхода того прекрасного судна, которое уже направлялось
к ним. То, что судно было испанским, не вызывало никаких сомнений, так
как ни один корабль другой национальности не мог бы так смело крейсиро-
вать в испанских водах у берегов Гаити. Однако расчеты дона Диего не оп-
равдались, и он сообразил это слишком поздно, когда стальные мускулы
сжали его клещами. Прижав испанца к палубе коленом, Блад криками сзывал
своих людей, которые, топая по трапу, поднимались наверх.
- Не пора ли тебе помолиться за свою грязную душу? - в ярости спросил
Блад.
Однако дон Диего, положение которого было совершенно безнадежным,
заставил себя улыбнуться и ответил издевательски:
- А кто помолится за твою душу, когда вот этот галион возьмет вас на
абордаж?!
- Вот этот галион? - переспросил Блад, мучительно осознав, что уже
было нельзя избежать последствий предательства дона Диего.
- Да, этот галион! Ты знаешь, что это за корабль? Это "Энкарнасион" -
флагманский корабль главнокомандующего испанским флотом в здешних водах
- адмирала дона Мигеля де Эспиноса, моего брата. Это очень удачная
встреча. Всевышний, как видишь, блюдет интересы католической Испании.
Светлые глаза капитана Блада блеснули, а лицо приняло суровое выраже-
ние.
- Связать ему руки и ноги! - приказал Блад своим людям и добавил: -
Чтобы ни один волосок не упал с драгоценной головы этого мерзавца!
Такое предупреждение было отнюдь не лишним, так как его люди, рассви-
репев от мысли, что им угрожает рабство более страшное, чем то, из кото-
рого они только что вырвались, были готовы разорвать испанца в клочья. И
если сейчас они подчинились своему капитану и удержались от этого, то
только потому, что стальная нотка в голосе Блада обещала дону Диего де
Эспиноса-и-Вальдес не обычную смерть, а нечто более изощренное.
- Грязный пират! - презрительно бросил Блад. - Где же твое честное
слово, подлец!
Дон Диего взглянул на него и засмеялся.
- Ты недооцениваешь меня, - сказал он по-английски, чтобы все его по-
няли. - Да, я говорил, что не боюсь смерти, и докажу это! Понятно, анг-
лийская собака?!
- Ирландская, с твоего разрешения, - поправил его Блад. - А где же
твое честное слово, испанская скотина?
- Неужели ты мог допустить, чтобы я оставил в ваших грязных лапах
прекрасный корабль, на котором вы сражались бы с испанцами? Ха-ха-ха! -
злорадно засмеялся дон Диего. - Идиоты! Можете меня убить, но я умру с
сознанием выполненного долга. Не пройдет и часа, как всех вас закуют в
кандалы, а "Синко Льягас" будет возвращен Испании.
Капитан Блад, спокойное лицо которого побледнело, несмотря на густой
загар, испытующе взглянул на пленника. Разъяренные повстанцы стояли над
ним, готовые его растерзать. Они жаждали крови.
- Не смейте его трогать! - властно скомандовал капитан Блад, повер-
нулся на каблуках, подошел к борту и застыл в глубоком раздумье.
К нему подошли Хагторп, Волверстон и канонир Огл. Молчаливо всматри-
вались они в приближавшийся корабль. Сейчас он шел наперерез курсу "Син-
ко Льягас".
- Через полчаса он сблизится с нами, и его пушки сметут все с нашей
палубы, - заметил Блад.
- Мы будем драться! - с проклятием закричал одноглазый гигант.
- Драться? - насмешливо улыбнулся Блад. - Разве мы можем драться, ес-
ли у нас на борту всего двадцать человек? Нет, у нас только один выход:
убедить капитана этого корабля в том, что мы испанцы, что на борту у нас
все в порядке, а затем продолжать наш путь.
- Но как это сделать? - спросил Хагторп.
- Как это сделать? - повторил Блад. - Конечно, если бы... - Он смолк
и задумчиво стал всматриваться в зеленую воду.
Огл, склонный к сарказму, предложил:
- Конечно, мы могли бы послать дона Диего де Эспиноса с испанскими
гребцами заверить его братаадмирала, что все мы являемся верноподданными
его католического величества, короля Испании...
Капитан вскипел и резко повернулся к нему, с явным намерением осадить
насмешника. Но внезапно выражение его лица изменилось, а в глазах вспых-
нуло вдохновение.
- Черт возьми, а ведь ты прав! Проклятый пират не боится смерти, но у
его сына может быть другое мнение. Сыновняя почтительность у испанцев -
весьма распространенное и сильное чувство... Эй, вы! - обратился он к
людям, стоявшим возле пленника. - Тащите его сюда!
И, показывая дорогу, Блад спустился через люк в полумрак трюма, где
воздух был пропитан запахом смолы и снастей, затем направился к корме и,
широко распахнув дверь, вошел в просторную кают-компанию.
Несколько человек волокли за ним связанного испанца.
Все, кто остался на борту, готовы были примчаться сюда, чтобы узнать,
как Блад расправится с предателем, но капитан приказал им не покидать
палубы.
В кают-компании стояли три заряженные кормовые пушки. Их дула высовы-
вались в открытые амбразуры.
- За работу, Огл! - приказал Блад, обращаясь к коренастому канониру,
указав ему на среднюю пушку. - Откати ее назад.
Огл тотчас же выполнил распоряжение капитана. Блад кивнул головой лю-
дям, державшим дона Диего.
- Привяжите его к жерлу пушки! - приказал он и, пока они торопливо
выполняли его приказ, сказал, обратясь к остальным: - Отправляйтесь в
кормовую рубку и приведите сюда испанских пленных. А ты, Дайк, беги на-
верх и прикажи поднять испанский флаг.
Дон Диего, привязанный к жерлу пушки, неистово вращал глазами, прок-
линая капитана Блада. Руки испанца были заведены за спину и туго стянуты
веревками, а ноги привязаны к станинам лафета. Даже бесстрашный человек,
смело глядевший в лицо смерти, может ужаснуться, точно узнав, какой
именно смертью ему придется умирать.
На губах у испанца выступила пена, но он не переставал проклинать и
оскорблять своего мучителя:
- Варвар! Дикарь! Проклятый еретик! Неужели ты не можешь прикончить
меня как-нибудь похристиански?
Капитан Блад, не удостоив его даже словом, повернулся к шестнадцати
закованным в кандалы испанским пленникам, спешно согнанным в кают-компа-
нию.
Уже по пути сюда они слышали крики дона Диего, а сейчас с ужасом уви-
дели, в каком положении он находится. Миловидный подросток с кожей олив-
кового цвета, выделявшийся среди пленников своим костюмом и манерой дер-
жаться, рванулся вперед и крикнул:
- Отец!
Извиваясь в руках тех, кто с силой удерживал его, он призывал небо и
ад отвратить этот кошмар, а затем обратился к капитану с мольбой о мило-
сердии, причем эта мольба в одно и то же время была и неистовой и жалоб-
ной. Взглянув на молодого испанца, капитан Блад с удовлетворением поду-
мал, что отпрыск дона Диего в достаточной степени обладает чувством сы-
новней привязанности.
Позже Блад признавался, что на мгновение его разум возмутился против
выработанного им жестокого плана. И для того чтобы прогнать это чувство,
он вызвал в себе воспоминание о злодействах испанцев в Бриджтауне. Он
припомнил побледневшее личико Мэри Трэйл, когда она в ужасе спасалась от
насильника-головореза, которого он убил; он вспомнил и другие, не подда-
ющиеся описанию картины этого кошмарного дня, и это укрепило угасавшую в
нем твердость. Бесчувственные, кровожадные испанцы, со своим религиозным
фанатизмом, не имели в себе даже искры той христианской веры, символ ко-
торой был водружен на мачте приближавшегося к ним корабля. Еще минуту
назад мстительный и злобный дон Диего утверждал, будто господь бог бла-
говолит к католической Испании. Ну что ж, дон Диего будет сурово наказан
за это заблуждение.
Почувствовав, что твердость вернулась в его сердце, Блад приказал Ог-
лу зажечь фитиль и снять свинцовый фартук с запального отверстия пушки,
к жерлу которой был привязан дон Диего. И когда Эспиноса-младший разра-
зился новыми проклятиями, перемешанными с мольбой, Блад круто повернулся
к нему.
- Молчи! - гневно бросил он. - Молчи и слушай! Я вовсе не имею наме-
рения отправить твоего отца в ад, как он этого заслуживает. Я не хочу
убивать его, понимаешь?
Удивленный таким заявлением, сын дона Диего сразу же замолчал, и ка-
питан Блад заговорил на том безупречном испанском языке, которым он так
блестяще владел, к счастью как для дона Диего, так и для себя:
- Из-за подлого предательства твоего отца мы попали в тяжкое положе-
ние. У нас есть все основания опасаться, что этот испанский корабль зах-
ватит "Синко Льягас". И тогда нас ждет гибель. Так же как твой отец
опознал флагманский корабль своего брата, так и его брат, конечно, уже
узнал "Синко Льягас". Когда "Энкарнасион" приблизится к нам, то твой дя-
дя поймет, что именно здесь произошло. Нас обстреляют или возьмут на
абордаж. Твой отец знал, что мы не в состоянии драться, потому что нас
слишком мало, но мы не сдадимся без боя, а будем драться! - Он положил
руку на лафет пушки, к которой был привязан дон Диего. - Ты должен ясно
представить себе одно: на первый же выстрел с "Энкарнасиона" ответит вот
эта пушка. Надеюсь, ты понял меня?
Дрожащий от страха Эспиноса-младший взглянул в беспощадные глаза Бла-
да, и его оливковое лицо посерело.
- Понял ли я? - запинаясь, пробормотал юноша. - Но что я должен по-
нять? Если есть возможность избежать боя и я могу помочь вам, скажите
мне об этом.
- Боя могло бы и не быть, если бы дон Диего де Эспиноса лично прибыл
на борт корабля своего брата и заверил его, что "Синко Льягас" по-преж-
нему принадлежит Испании, как об этом свидетельствует его флаг, и что на
борту корабля все в порядке. Но дон Диего не может отправиться лично к
брату, так как он... занят другим делом. Ну, допустим, у него легкий
приступ лихорадки и он вынужден оставаться в своей каюте. Как его сын ты
можешь передать все это своему дяде и засвидетельствовать ему свое поч-
тение. Ты поедешь с шестью гребцами-испанцами, из которых сам отберешь
наименее - болтливых, а я, знатный испанец, освобожденный вами на Барба-
досе из английского плена, буду сопровождать тебя. Если я вернусь живым
и если ничто не помешает нам беспрепятственно отплыть отсюда, дон Диего
останется жить, так же как и все вы. Но если случится какая-либо непри-
ятность, то бой с нашей стороны, как я уже сказал, начнется выстрелом
вот из этой пушки, и твой отец станет первой жертвой схватки.
Он умолк. Из толпы его товарищей послышались возгласы одобрения, а
испанские пленники заволновались. Эспиноса-младший, тяжело дыша, ожидал,
что отец даст ему какие-то указания, но дон Диего молчал. Видимо, му-
жество покинуло его в этом жестоком испытании, и он предоставлял решение
сыну, так как, возможно, не рискнул советовать ему отвергнуть предложе-
ние Блада или, по всей вероятности, посчитал для себя унизительным убеж-
дать сына согласиться с ним.
- Ну, хватит! - сказал Блад. - Теперь тебе все понятно. Что ты ска-
жешь?
Дон Эстебан провел языком по сухим губам и дрожащей рукой вытер пот,
выступивший у него на лбу. Он в отчаянии взглянул на отца, словно умоляя
его сказать что-нибудь, но дон Диего продолжал молчать. Юноша всхлипнул,
и из его горла вырвался звук, похожий на рыдание.
- Я... согласен, - ответил он наконец и повернулся к испанцам. - И
вы... вы тоже согласны! - с волнением и настойчивостью произнес он. -
Ради дона Диего, ради меня, ради всех нас. Если вы не согласитесь, то с
нами расправятся без всякой пощады.
Поскольку дон Эстебан дал согласие, а их командир не приказывал им
сопротивляться, то зачем же им было проявлять какой-то бесполезный геро-
изм? Не раздумывая, они ответили, что сделают все, как нужно.
Блад отвернулся от них и подошел к дону Диего:
- Очень сожалею, что я вынужден оставить вас на некоторое время в та-
ком неудобном положении... - Тут он на секунду прервал себя, нахмурился,
внимательно поглядел на своего пленника и после этой едва заметной паузы
продолжал: - Но я думаю, что вам уже нечего опасаться. Надеюсь, худшее
не случится.
Дон Диего продолжал молчать.
Питер Блад еще раз внимательно поглядел на бывшего командира "Синко
Льягас" и затем, поклонившись ему, отошел.
Предыдущая глава | Содержание | Следующая глава |