Глава XI СЫНОВНЯЯ ПОЧТИТЕЛЬНОСТЬ

   После того как дон Диего де Эспиноса дал слово привести корабль в Кю-

расао, ему были переданы обязанности  штурмана  и  предоставлена  полная

свобода передвижения на его бывшем корабле. Все повстанцы  относились  к

испанскому гранду с уважением в ответ на его изысканную  учтивость.  Это

вызывалось не только тем, что никто, кроме него, не мог вывести  корабль

из опасных вод, омывавших берега Мэйна [37], но также и  тем,  что  рабы

Бишопа, увлеченные собственным спасением, не видели всех ужасов  и  нес-

частий, перенесенных Бриджтауном, иначе они к любому  испанскому  пирату

относились бы как к злому и коварному зверю, которого нужно  убивать  на

месте. Дон Диего обедал в большой каюте вместе с Бладом и тремя его офи-

церами: Хагторпом, Волверстоном и Дайком.

   В лице дона Диего они нашли приятного и  интересного  собеседника,  и

расположение их к нему подкреплялось выдержкой и невозмутимостью, с  ка-

кими он переносил постигшее его несчастье.

   Нельзя было даже заподозрить, чтобы дон Диего вел нечестную игру.  Он

сразу же указал им на их ошибку: отойдя от Барбадоса, они пошли по  вет-

ру, в то время как, направляясь от архипелага в Карибское  море,  должны

были оставить остров Барбадос с подветренной стороны. Исправляя  ошибку,

они вынуждены были вновь пересечь архипелаг, чтобы идти в Кюрасао. Перед

тем как лечь на этот курс, он предупредил, что такой маневр связан с не-

которым риском. В любой точке между островами они  могли  встретиться  с

таким же или более мощным кораблем, и, независимо от того, будет  ли  он

испанским или английским, им грозила одинаковая опасность: при  нехватке

людей, ощущаемой на "Синко Льягас", они не могли бы дать  бой.  Стремясь

предельно уменьшить этот риск, дон Диего повел корабль вначале на юг,  а

затем повернул на запад. Они счастливо прошли между островами  Тобаго  и

Гренада, миновали опасную зону и выбрались в относительно спокойные воды

Карибского моря.

   - Если ветер не переменится, - сказал дон Диего,  определив  местона-

хождение корабля, - мы через три дня будем в Кюрасао.

   Ветер стойко держался в течение этих трех дней, а на второй день даже

несколько посвежел, и все же, когда наступила третья ночь, никаких приз-

наков суши не было. Рассекая волны, "Синко Льягас"  шел  быстрым  ходом,

но, кроме моря и голубого неба, ничего не было видно. Встревоженный  ка-

питан Блад сказал об этом дону Диего.

   - Земля покажется завтра утром, - невозмутимо ответил испанец.

   - Клянусь всеми святыми, но у вас, испанцев все завтра, а это  "завт-

ра" никогда не наступает, мой друг.

   - Не беспокойтесь, на этот раз "завтра" наступит. Как бы рано  вы  ни

встали, перед вами уже будет земля, дон Педро.

   Успокоенный капитан Блад отправился навестить своего пациента -  Дже-

реми Питта, болезненному состоянию которого дон Диего был  обязан  своей

жизнью. Вот уже второй день, как у Питта не было жара и  раны  на  спине

начали подживать. Он чувствовал себя настолько лучше, что пожаловался на

свое пребывание в душной каюте.  Уступая  его  просьбам,  Блад  разрешил

больному подышать свежим воздухом, и вечером,  с  наступлением  сумерек,

опираясь на руку капитана, Джереми Питт вышел на палубу.

   Сидя на крышке люка, он с наслаждением вдыхал свежий  ночной  воздух,

любовался морем и по привычке моряка с интересом разглядывал темно-синий

свод неба, усыпанный мириадами звезд. Некоторое время он был  спокоен  и

счастлив, но потом стал тревожно озираться и всматриваться в яркие  соз-

вездия, сиявшие над безбрежным океаном. Прошло еще  несколько  минут,  и

Питт перевел взгляд на капитана Блада.

   - Ты что-нибудь понимаешь в астрономии, Питер? - спросил он.

   - В астрономии? К сожалению, я не могу отличить пояс Ориона от  пояса

Венеры [38].

   - Жаль. И все остальные члены  нашей  разношерстной  команды,  должно

быть, так же невежественны в этом, как и ты?

   - Ты будешь ближе к истине, если  предположишь,  что  они  знают  еще

меньше меня.

   Джереми показал на светлую точку в небе справа, по  носу  корабля,  и

сказал:

   - Это Полярная звезда. Видишь?

   - Разумеется, вижу, - ленивым голосом ответил Блад.

   - А Полярная звезда, если она висит перед нами, почти над правым бор-

том, означает, что  мы  идем  курсом  норд-норд-вест  или,  может  быть,

норд-вест, так как я сомневаюсь, чтобы мы находились более чем в  десяти

градусах к западу.

   - Ну и что же? - удивился капитан Блад.

   - Ты говорил мне, что, пройдя между островами Тобаго  и  Гренада,  мы

пошли в Кюрасао к западу от архипелага. Но если бы мы шли таким  курсом,

то Полярная звезда должна была бы быть у нас на траверсе [39] - вон там.

   Состояние лени, владевшее Бладом, исчезло мгновенно. Он сжался от ка-

кого-то мрачного предчувствия и только хотел  что-то  сказать,  как  луч

света из двери каюты на корме прорезал темноту у них над головой.  Дверь

закрылась, и они услыхали шаги по трапу. Это был дон Диего. Капитан Блад

многозначительно сжал пальцами плечо Джереми и, подозвав испанца,  обра-

тился к нему по-английски, как обычно  делал  в  присутствии  людей,  не

знавших испанского языка.

   - Разрешите наш маленький спор, дон Диего, - шутливо сказал он. -  Мы

здесь спорим с Питтом, какая из этих звезд - Полярная.

   - И это все? - спокойно спросил испанец. В  его  тоне  звучала  явная

ирония. - Если мне не изменяет память, вы говорили, что господин Питт  -

ваш штурман.

   - Да, за неимением лучшего, - с шутливым пренебрежением заметил капи-

тан. - Но я сейчас был готов спорить с ним  на  сто  песо,  что  искомая

звезда - вот эта. - И он небрежно  указал  рукой  на  первую  попавшуюся

светлую точку в небе.

   Блад потом признался Питту, что, если бы дон Диего с ним  согласился,

он убил бы его на месте. Однако испанец откровенно выразил свое  презре-

ние к астрономическим познаниям Блада.

   - Ваше убеждение основано на невежестве, дон Педро. Вы проиграли: По-

лярная звезда - вот эта, - сказал он, указывая на нее.

   - А вы убеждены в этом?

   - Мой дорогой дон Педро! - запротестовал испанец, которого начал  за-

бавлять этот разговор. - Ну мыслимо ли, чтобы я ошибся? Да и у нас есть,

наконец, такое доказательство, как  компас.  Пойдемте  взглянуть,  каким

курсом мы идем.

   Его полная откровенность  и  спокойствие  человека,  которому  нечего

скрывать, сразу же рассеяли подозрения Блада. Однако убедить Питта  было

не так легко.

   - В таком случае, дон Диего, - спросил он, - почему же мы идем в  Кю-

расао таким странным курсом?

   - У вас есть все основания задать мне такой вопрос, -  без  малейшего

замешательства ответил дон Диего и вздохнул. - Я надеялся, что  допущен-

ная мной небрежность не будет замечена. Обычно я не веду астрономических

наблюдений, так как всецело полагаюсь на навигационное  счисление  пути.

Но, увы, никогда нельзя быть слишком уверенным в себе. Сегодня,  взяв  в

руки квадрант, я, к своему стыду, обнаружил, что уклонился на полградуса

к югу, а поэтому Кюрасао находится сейчас от нас почти прямо  к  северу.

Именно эта ошибка и вызвала задержку в пути. Но теперь все в порядке,  и

мы придем туда к утру.

   Объяснение это было настолько прямым и откровенным, что не  оставляло

сомнений в честности дона Диего. И когда испанец ушел, Блад заметил, что

вообще нелепо подозревать его в чем-либо, ибо он доказал свою честность,

открыто заявив о своем согласии скорее умереть, чем взять  на  себя  ка-

кие-либо обязательства, несовместимые с его честью.

   Впервые попав в Карибское море и не зная повадок  здешних  авантюрис-

тов, капитан Блад все еще питал по отношению к ним некоторые иллюзии.

   Однако события следующего дня грубо их развеяли.

   Выйдя на палубу до восхода солнца, он увидел перед собой туманную по-

лоску земли, обещанную им испанцем накануне. Примерно в десяти милях  от

корабля тянулась длинная береговая линия, простираясь по горизонту дале-

ко на восток и запад. Прямо перед ними лежал большой мыс. Очертания  бе-

регов смутили Блада, он нахмурился, так как никогда не думал, что остров

Кюрасао может быть так велик. То, что находилось перед ним, скорее похо-

дило не на остров, а на материк.

   Справа по борту, в трех-четырех милях от них,  шел  большой  корабль,

водоизмещением не меньшим, если не большим,  чем  "Синко  Льягас".  Пока

Блад наблюдал за ним, корабль изменил курс, развернулся и в крутом  бей-

девинде пошел на сближение.

   Человек двенадцать из команды Блада, встревоженные, бросились на бак,

нетерпеливо посматривая на сушу.

   - Вот это и есть обещанная земля, дон Педро, - услышал он позади себя

чей-то голос, говоривший поиспански.

   Нотка скрытого торжества, прозвучавшая в этом голосе, сразу же разбу-

дила в Бладе все его подозрения. Он так круто повернулся к  дону  Диего,

что увидел ироническую улыбку, не успевшую исчезнуть с лица испанца.

   - Ваша радость при виде этой земли по меньшей мере непонятна, -  ска-

зал Блад.

   - Да, конечно! - Испанец потер руки, и Блад заметил, что они дрожали.

- Это радость моряка.

   - Или предателя, что вернее, - спокойно сказал  Блад.  Когда  испанец

попятился от него с внезапно изменившимся выражением лица, которое  пол-

ностью уничтожило все сомнения Блада, он указал рукой на  сушу  и  резко

спросил: - Хватит ли у вас наглости и сейчас утверждать, что  это  берег

Кюрасао? - Он решительно наступал на дона Диего, который  шаг  за  шагом

отходил назад. - Может быть, вы хотите, чтобы я сказал вам, что  это  за

земля? Вы хотите этого?

   Уверенность, с которой говорил Блад, казалось, ошеломила испанца;  он

молчал. И здесь капитан Блад наугад, а быть может, и не  совсем  наугад,

рискнул высказать свою догадку. Если эта береговая линия не принадлежала

Мэйну, что было не совсем невероятно, то она могла принадлежать либо Ку-

бе, либо Гаити. Но остров Куба, несомненно, лежал дальше к  северо-запа-

ду, и Блад тут же сообразил, что дон Диего, замыслив предательство,  мог

привести их к берегам ближайшей из этих испанских территорий.

   - Эта земля, предатель и клятвопреступник, - остров Гаити!

   Он пристально всматривался в смуглое и сразу же побледневшее лицо ис-

панца, чтобы убедиться, как он будет реагировать на его слова. Но сейчас

отступавший испанец дошел уже до середины шканцев [40], где бизань  [41]

мешала стоявшим внизу англичанам видеть Блада и дона Диего. Губы испанца

скривились в презрительной улыбке.

   - Ты слишком много знаешь, английская собака! - тяжело  дыша,  сказал

он и, бросившись на Блада, схватил его за горло.

   Они отчаянно боролись, крепко обхватив друг друга. Блад подставил ис-

панцу ногу и вместе с ним упал на палубу. Испанец, слишком  понадеявшись

на свои силы, рассчитывал, что сумеет задушить Блада и выиграет полчаса,

необходимые для подхода того прекрасного судна, которое уже направлялось

к ним. То, что судно было испанским, не вызывало никаких  сомнений,  так

как ни один корабль другой национальности не мог бы так смело  крейсиро-

вать в испанских водах у берегов Гаити. Однако расчеты дона Диего не оп-

равдались, и он сообразил это слишком  поздно,  когда  стальные  мускулы

сжали его клещами. Прижав испанца к палубе коленом, Блад криками  сзывал

своих людей, которые, топая по трапу, поднимались наверх.

   - Не пора ли тебе помолиться за свою грязную душу? - в ярости спросил

Блад.

   Однако дон Диего, положение  которого  было  совершенно  безнадежным,

заставил себя улыбнуться и ответил издевательски:

   - А кто помолится за твою душу, когда вот этот галион возьмет вас  на

абордаж?!

   - Вот этот галион? - переспросил Блад, мучительно  осознав,  что  уже

было нельзя избежать последствий предательства дона Диего.

   - Да, этот галион! Ты знаешь, что это за корабль? Это "Энкарнасион" -

флагманский корабль главнокомандующего испанским флотом в здешних  водах

- адмирала дона Мигеля де  Эспиноса,  моего  брата.  Это  очень  удачная

встреча. Всевышний, как видишь, блюдет интересы католической Испании.

   Светлые глаза капитана Блада блеснули, а лицо приняло суровое выраже-

ние.

   - Связать ему руки и ноги! - приказал Блад своим людям и  добавил:  -

Чтобы ни один волосок не упал с драгоценной головы этого мерзавца!

   Такое предупреждение было отнюдь не лишним, так как его люди, рассви-

репев от мысли, что им угрожает рабство более страшное, чем то, из кото-

рого они только что вырвались, были готовы разорвать испанца в клочья. И

если сейчас они подчинились своему капитану и удержались  от  этого,  то

только потому, что стальная нотка в голосе Блада обещала дону  Диего  де

Эспиноса-и-Вальдес не обычную смерть, а нечто более изощренное.

   - Грязный пират! - презрительно бросил Блад. - Где  же  твое  честное

слово, подлец!

   Дон Диего взглянул на него и засмеялся.

   - Ты недооцениваешь меня, - сказал он по-английски, чтобы все его по-

няли. - Да, я говорил, что не боюсь смерти, и докажу это! Понятно,  анг-

лийская собака?!

   - Ирландская, с твоего разрешения, - поправил его Блад. -  А  где  же

твое честное слово, испанская скотина?

   - Неужели ты мог допустить, чтобы я оставил  в  ваших  грязных  лапах

прекрасный корабль, на котором вы сражались бы с испанцами? Ха-ха-ха!  -

злорадно засмеялся дон Диего. - Идиоты! Можете меня убить, но я  умру  с

сознанием выполненного долга. Не пройдет и часа, как всех вас  закуют  в

кандалы, а "Синко Льягас" будет возвращен Испании.

   Капитан Блад, спокойное лицо которого побледнело, несмотря на  густой

загар, испытующе взглянул на пленника. Разъяренные повстанцы стояли  над

ним, готовые его растерзать. Они жаждали крови.

   - Не смейте его трогать! - властно скомандовал капитан  Блад,  повер-

нулся на каблуках, подошел к борту и застыл в глубоком раздумье.

   К нему подошли Хагторп, Волверстон и канонир Огл. Молчаливо  всматри-

вались они в приближавшийся корабль. Сейчас он шел наперерез курсу "Син-

ко Льягас".

   - Через полчаса он сблизится с нами, и его пушки сметут все  с  нашей

палубы, - заметил Блад.

   - Мы будем драться! - с проклятием закричал одноглазый гигант.

   - Драться? - насмешливо улыбнулся Блад. - Разве мы можем драться, ес-

ли у нас на борту всего двадцать человек? Нет, у нас только один  выход:

убедить капитана этого корабля в том, что мы испанцы, что на борту у нас

все в порядке, а затем продолжать наш путь.

   - Но как это сделать? - спросил Хагторп.

   - Как это сделать? - повторил Блад. - Конечно, если бы... - Он  смолк

и задумчиво стал всматриваться в зеленую воду.

   Огл, склонный к сарказму, предложил:

   - Конечно, мы могли бы послать дона Диего де  Эспиноса  с  испанскими

гребцами заверить его братаадмирала, что все мы являемся верноподданными

его католического величества, короля Испании...

   Капитан вскипел и резко повернулся к нему, с явным намерением осадить

насмешника. Но внезапно выражение его лица изменилось, а в глазах вспых-

нуло вдохновение.

   - Черт возьми, а ведь ты прав! Проклятый пират не боится смерти, но у

его сына может быть другое мнение. Сыновняя почтительность у испанцев  -

весьма распространенное и сильное чувство... Эй, вы! -  обратился  он  к

людям, стоявшим возле пленника. - Тащите его сюда!

   И, показывая дорогу, Блад спустился через люк в полумрак  трюма,  где

воздух был пропитан запахом смолы и снастей, затем направился к корме и,

широко распахнув дверь, вошел в просторную кают-компанию.

   Несколько человек волокли за ним связанного испанца.

   Все, кто остался на борту, готовы были примчаться сюда, чтобы узнать,

как Блад расправится с предателем, но капитан приказал  им  не  покидать

палубы.

   В кают-компании стояли три заряженные кормовые пушки. Их дула высовы-

вались в открытые амбразуры.

   - За работу, Огл! - приказал Блад, обращаясь к коренастому  канониру,

указав ему на среднюю пушку. - Откати ее назад.

   Огл тотчас же выполнил распоряжение капитана. Блад кивнул головой лю-

дям, державшим дона Диего.

   - Привяжите его к жерлу пушки! - приказал он и,  пока  они  торопливо

выполняли его приказ, сказал, обратясь к остальным:  -  Отправляйтесь  в

кормовую рубку и приведите сюда испанских пленных. А ты, Дайк, беги  на-

верх и прикажи поднять испанский флаг.

   Дон Диего, привязанный к жерлу пушки, неистово вращал глазами,  прок-

линая капитана Блада. Руки испанца были заведены за спину и туго стянуты

веревками, а ноги привязаны к станинам лафета. Даже бесстрашный человек,

смело глядевший в лицо смерти,  может  ужаснуться,  точно  узнав,  какой

именно смертью ему придется умирать.

   На губах у испанца выступила пена, но он не переставал  проклинать  и

оскорблять своего мучителя:

   - Варвар! Дикарь! Проклятый еретик! Неужели ты не  можешь  прикончить

меня как-нибудь похристиански?

   Капитан Блад, не удостоив его даже словом, повернулся  к  шестнадцати

закованным в кандалы испанским пленникам, спешно согнанным в кают-компа-

нию.

   Уже по пути сюда они слышали крики дона Диего, а сейчас с ужасом уви-

дели, в каком положении он находится. Миловидный подросток с кожей олив-

кового цвета, выделявшийся среди пленников своим костюмом и манерой дер-

жаться, рванулся вперед и крикнул:

   - Отец!

   Извиваясь в руках тех, кто с силой удерживал его, он призывал небо  и

ад отвратить этот кошмар, а затем обратился к капитану с мольбой о мило-

сердии, причем эта мольба в одно и то же время была и неистовой и жалоб-

ной. Взглянув на молодого испанца, капитан Блад с удовлетворением  поду-

мал, что отпрыск дона Диего в достаточной степени обладает чувством  сы-

новней привязанности.

   Позже Блад признавался, что на мгновение его разум возмутился  против

выработанного им жестокого плана. И для того чтобы прогнать это чувство,

он вызвал в себе воспоминание о злодействах испанцев  в  Бриджтауне.  Он

припомнил побледневшее личико Мэри Трэйл, когда она в ужасе спасалась от

насильника-головореза, которого он убил; он вспомнил и другие, не подда-

ющиеся описанию картины этого кошмарного дня, и это укрепило угасавшую в

нем твердость. Бесчувственные, кровожадные испанцы, со своим религиозным

фанатизмом, не имели в себе даже искры той христианской веры, символ ко-

торой был водружен на мачте приближавшегося к ним  корабля.  Еще  минуту

назад мстительный и злобный дон Диего утверждал, будто господь бог  бла-

говолит к католической Испании. Ну что ж, дон Диего будет сурово наказан

за это заблуждение.

   Почувствовав, что твердость вернулась в его сердце, Блад приказал Ог-

лу зажечь фитиль и снять свинцовый фартук с запального отверстия  пушки,

к жерлу которой был привязан дон Диего. И когда Эспиноса-младший  разра-

зился новыми проклятиями, перемешанными с мольбой, Блад круто повернулся

к нему.

   - Молчи! - гневно бросил он. - Молчи и слушай! Я вовсе не имею  наме-

рения отправить твоего отца в ад, как он этого заслуживает.  Я  не  хочу

убивать его, понимаешь?

   Удивленный таким заявлением, сын дона Диего сразу же замолчал, и  ка-

питан Блад заговорил на том безупречном испанском языке, которым он  так

блестяще владел, к счастью как для дона Диего, так и для себя:

   - Из-за подлого предательства твоего отца мы попали в тяжкое  положе-

ние. У нас есть все основания опасаться, что этот испанский корабль зах-

ватит "Синко Льягас". И тогда нас ждет гибель.  Так  же  как  твой  отец

опознал флагманский корабль своего брата, так и его брат,  конечно,  уже

узнал "Синко Льягас". Когда "Энкарнасион" приблизится к нам, то твой дя-

дя поймет, что именно здесь произошло. Нас  обстреляют  или  возьмут  на

абордаж. Твой отец знал, что мы не в состоянии драться, потому  что  нас

слишком мало, но мы не сдадимся без боя, а будем драться! -  Он  положил

руку на лафет пушки, к которой был привязан дон Диего. - Ты должен  ясно

представить себе одно: на первый же выстрел с "Энкарнасиона" ответит вот

эта пушка. Надеюсь, ты понял меня?

   Дрожащий от страха Эспиноса-младший взглянул в беспощадные глаза Бла-

да, и его оливковое лицо посерело.

   - Понял ли я? - запинаясь, пробормотал юноша. - Но что я  должен  по-

нять? Если есть возможность избежать боя и я могу  помочь  вам,  скажите

мне об этом.

   - Боя могло бы и не быть, если бы дон Диего де Эспиноса лично  прибыл

на борт корабля своего брата и заверил его, что "Синко Льягас"  по-преж-

нему принадлежит Испании, как об этом свидетельствует его флаг, и что на

борту корабля все в порядке. Но дон Диего не может отправиться  лично  к

брату, так как он... занят другим делом. Ну,  допустим,  у  него  легкий

приступ лихорадки и он вынужден оставаться в своей каюте. Как его сын ты

можешь передать все это своему дяде и засвидетельствовать ему свое  поч-

тение. Ты поедешь с шестью гребцами-испанцами, из которых  сам  отберешь

наименее - болтливых, а я, знатный испанец, освобожденный вами на Барба-

досе из английского плена, буду сопровождать тебя. Если я вернусь  живым

и если ничто не помешает нам беспрепятственно отплыть отсюда, дон  Диего

останется жить, так же как и все вы. Но если случится какая-либо  непри-

ятность, то бой с нашей стороны, как я уже  сказал,  начнется  выстрелом

вот из этой пушки, и твой отец станет первой жертвой схватки.

   Он умолк. Из толпы его товарищей послышались  возгласы  одобрения,  а

испанские пленники заволновались. Эспиноса-младший, тяжело дыша, ожидал,

что отец даст ему какие-то указания, но дон Диего  молчал.  Видимо,  му-

жество покинуло его в этом жестоком испытании, и он предоставлял решение

сыну, так как, возможно, не рискнул советовать ему отвергнуть  предложе-

ние Блада или, по всей вероятности, посчитал для себя унизительным убеж-

дать сына согласиться с ним.

   - Ну, хватит! - сказал Блад. - Теперь тебе все понятно. Что  ты  ска-

жешь?

   Дон Эстебан провел языком по сухим губам и дрожащей рукой вытер  пот,

выступивший у него на лбу. Он в отчаянии взглянул на отца, словно умоляя

его сказать что-нибудь, но дон Диего продолжал молчать. Юноша всхлипнул,

и из его горла вырвался звук, похожий на рыдание.

   - Я... согласен, - ответил он наконец и повернулся к  испанцам.  -  И

вы... вы тоже согласны! - с волнением и настойчивостью  произнес  он.  -

Ради дона Диего, ради меня, ради всех нас. Если вы не согласитесь, то  с

нами расправятся без всякой пощады.

   Поскольку дон Эстебан дал согласие, а их командир  не  приказывал  им

сопротивляться, то зачем же им было проявлять какой-то бесполезный геро-

изм? Не раздумывая, они ответили, что сделают все, как нужно.

   Блад отвернулся от них и подошел к дону Диего:

   - Очень сожалею, что я вынужден оставить вас на некоторое время в та-

ком неудобном положении... - Тут он на секунду прервал себя, нахмурился,

внимательно поглядел на своего пленника и после этой едва заметной паузы

продолжал: - Но я думаю, что вам уже нечего опасаться.  Надеюсь,  худшее

не случится.

   Дон Диего продолжал молчать.

   Питер Блад еще раз внимательно поглядел на бывшего  командира  "Синко

Льягас" и затем, поклонившись ему, отошел.

Предыдущая глава

Содержание

Следующая глава